Тема 6. Положение журналистики в 1905 году

На характер российской журналистики этого периода, на условия ее функционирования мощное воздействие оказала общественно-политическая ситуация в стране, которая за короткий срок пережила несколько мощных потрясений – кровавые события первой русской революции, спровоцированной расстрелом мирной демонстрации 9 января, и начало русско-японской войны.

За один год журналистика прошла сложный путь, ощутив на себе давление разных по характеру, но одинаково жестких по воздействию политических сил: и ожесточенный административный нажим со стороны власти, и попытки восставших взять ее под свой контроль; пережила она и «медовый месяц свободы" после принятия царского манифеста от 17 октября.

После Кровавого воскресенья русская печать была лишена возможности опубликовать какие-либо материалы, кроме официального сообщения. Многие уже набранные материалы были конфискованы полицией, делавшей обыски в помещениях редакций. Такие действия властей не могли не вызвать гневной реакции со стороны общества, печати, возмущенных и событиями «кровавого воскресенья», и попытками правительства скрыть свой позор. Редакции петербургских газет и журналов начали своеобразную забастовку. 9 января на собрании представителей нескольких газет, включая «Санкт-Петербургские ведомости», «Биржевые ведомости» и «Новое время» Алексея Суворина, было принято решение печатать сообщения о событиях общественной жизни, не считаясь с цензурными запретами, указывая в начале номера: «Выходит без цензуры».

Устранив цензуру «явочным порядком», пресса стала помещать такие материалы, которые раньше никогда бы не увидели света: обсуждался «Проект Русской Конституции», изданный весной редакцией журнала «Освобождение», публиковались материалы о съездах земцев, промышленников, торговцев и многое другое. Сам Витте в своих воспоминаниях отмечал, что вся пресса превратилась в революционную с тождественным мотивом – «долой подлое или бездарное правительство, или бюрократию, или существующий режим, доведший Россию до такого позора». Даже консервативная печать либо растерялась, либо поддержала какой-либо из этих тезисов.

Конечно, положение журналистики в первый революционный год было сложным. Она оказалась словно бы между двух огней: с одной стороны испуганное правительство усиливало контроль за печатью, с другой стороны на нее оказывали воздействие – и весьма ощутимое! – сами восставшие рабочие, особенно наборщики, от которых зависела техническая сторона издания газет и в руках которых эти газеты оказались: они прекращали работу типографий, не допускали выхода газет, если те казались недостаточно революционными, грозили журналистам и редакторам расправой с ними и их семьями. (Вот почему «полевение» коснулось всех изданий, а самое консервативное из них, газета «Гражданин» князя Мещерского, вообще перестала выходить. По этой же причине в дни всеобщих забастовок печати не выпускалась ни одна газета – даже те, редакции которых работали под охраной). Таким образом проявлялся диктат новых органов власти – Советов рабочих и крестьянских депутатов, создаваемых восставшими.

В начале октября в Петербурге возник Союз в защиту печати. Во время октябрьской забастовки на собрании представителей большинства петербургских газет были выработаны меры по борьбе с цензурой: однодневные забастовки всех газет, если выпуск какой-либо одной из них задерживался властями; организация добровольной дружины газетных разносчиков, чтобы воспрепятствовать попыткам запрета распространения отдельных печатных органов; противопоставление цензуре круговой поруки редакций; договор об одновременном печатании тождественного сообщения различными изданиями.

17 октября 1905 года государем был подписан Манифест «Об усовершенствовании государственного порядка». Он обещал Конституцию, наделял законодательными функциями Государственную Думу, провозглашал свободу слова, собраний, союзов, обещал неприкосновенность личности.

Период с 17 октября до 24 ноября 1905 года сами современники называют «медовым месяцем свободы печати». Сотрудники большинства газет и журналов упивались долгожданной свободой слова, выпускали номера без цензуры, обсуждали самые острые темы. Правда, некоторым либеральным изданиям приходилось бороться с диктатом Советов, который продолжался, и отстаивать право на свободу выхода в свет вне зависимости от направления. Не всегда это удавалось, особенно в периоды забастовок, которые следовали одна за одной. Журналистике приходилось отражать удары и справа, со стороны правительства, к чему все привыкли и приспособились, и совершенно неожиданно – со стороны восставших, которых значительное число изданий приветствовало.

24 ноября 1905 года правительство утвердило «Временные правила о печати», где многие обещанные свободы не получили законодательного подтверждения, но было узаконено основное достижение революционного года – явочный порядок выхода новых изданий.

Ранее действовал концессионный порядок. Главное управление по делам печати выдавало разрешение на выход нового издания, только убедившись в его благонадежности. Теперь достаточно было лишь подать прошение и через две недели начать выпуск органа печати. Такой порядок давал возможность быстро заменять приостановленное издание другим при том же составе сотрудников. (Это была серьезная ошибка правительства – она сделала прессу неуправляемой: запрещалось то или иное радикальное издание, но оно тут же выходило под другим названием).

Главное достоинство нормативных актов 1905 года – в том, что они значительно приуменьшили цензурный произвол. Отменялись предварительная цензура – как общая, так и духовная, любые административные меры в отношении печати, предусматривалась ответственность за нарушение правил о печати только по суду. Цензурные комитеты преобразовывались в комитеты по делам печати, а цензоры стали называться инспекторами. Деятельность инспекторов сводилась к тому, чтобы «при появлении в повременных изданиях статей, противоречащих закону, безотлагательно доводить о том до сведения местного прокурорского надзора, от которого будет зависеть возбуждение уголовного дела». Министерство внутренних дел лишалось права самостоятельно приостанавливать на 8 месяцев периодическое издание «вредного направления», а также утрачивала силу ст.140 Устава о цензуре и печати, дающая МВД право запрета на обсуждение в печати какого-либо вопроса государственной важности. Единственным ограничением был запрет сообщать сведения о передвижении войск или морских сил и о средствах обороны, что составляло государственную тайну. Такая политика в области печати свидетельствовала о стремлении власти цивилизованно, дав реальные правовые гарантии, решить проблему свободы слова – через свободу печати.

Провозглашенная царским манифестом свобода союзов тоже не могла не сказаться на положении российской прессы в этот период. В конце 1905 года начался процесс политического самоопределения газет и журналов. Он был обусловлен появлением легальных партий, в том числе консервативных и умеренных, что сразу же сказалось на идейной дифференциации российской печати, на существенном количественном росте общего числа газет и журналов в 1905 – 1908 гг. Печать приобретает все более оппозиционный характер.

Общий вывод по теме. 1905 год стал поистине судьбоносным для российской журналистики. Существенно изменилась по сравнению с предыдущим периодом политика в области печати; журналисты приобрели больше свободы для обсуждения насущных вопросов, касающихся дальнейшей судьбы России, для выражения своих политических воззрений. Они получили также прекрасный опыт самоорганизации для противодействия властям, что позволит им в дальнейшем организоваться в профессиональные союзы, а некоторым – стать лидерами ведущих политических партий России.

Контрольные вопросы

1. В чем проявилось своеобразие положения печати в период первой русской революции?

2. Как изменилась политика правительства в области печатного слова во второй половине 1905 года? Перечислите эти изменения.

Литература

1. Махонина С.Я. Русская легальная журналистика ХХ века. (1900 – февраль 1917). М., 1980.

2. Она же. Русская дореволюционная печать (1905 – 1914). М., 1991. С.11 – 20.

3. Она же. История русской журналистики начала ХХ века. М., 2002.