Немизидовы сны

— Ты не видела мою пижаму? — прохныкал Хорт из-за двери Софи. — Такая, с лягушками?

Запеленавшись в его изодранные простыни, Софи уставилась в окно, которое она затемнила черным одеялом.

— Мне отец их смастерил, — шмыгнул носом Хорт. — Я не могу спать без них.

Но Софи просто таращилась в черное окно, как будто в нем было что-то такое, что только она могла видеть.

Хорт принес ячменную кашу, вареные яйца, обжаренные овощи из Обеденного зала, но она не удосужилась открыть ему дверь, когда он постучал. Несколько дней Софи просто неподвижно лежала, словно труп, ожидая, что её принц все-таки появится. Вскоре её глаза совсем затуманились, и она уже не знала, который день, утро было за окном или ночь. Она не понимала: спит или бодрствует.

Но каким-то образом в этом мрачном тумане её сморил первый сон.

Ей привиделись полосы, черные и белые, а потом она почувствовала привкус крови. Она вглядывалась в бурю обжигающего красного дождя. Она попыталась спрятаться, но была привязана к белокаменному столу фиолетовыми шипами, её тело было исписано странными надписями, которые она уже где-то видела, но не могла припомнить где именно. Рядом с ней появились три старые ведьмы, распевая и водя скрюченными пальцами по надписям на её коже. Темп ведьминых распеваний становился все быстрее и быстрее, пока над ней не появился стальной, длинный и узкий клинок, напоминающий спицу. Софи попыталась вырваться, но было уже слишком поздно. Нож вонзился, её живот затопила боль, и что-то зародилось внутри неё. Чистое белое семя, потом молочная масса, которая становилась все больше и больше, пока она не увидела что же это было.... Лицо... лицо слишком размытое, чтобы различить его черты...

— Сейчас же убей меня, — раздался голос.

Софи тут же проснулась.

На краю её кровати сидела, завернутая в испачканные простыни Хорта, Агата.

— Знаешь, даже не хочу знать в чем это они.

Софи не глядела на неё.

— Ну ладно тебе. Можешь надеть на мой нос прищепку на занятие у Юбы. — Агата поднялась. В прореху из окна вползло немного света. — Третий день идет «Узнай зверька по его фекалиям»!

В комнате висела напряженная тишина.

Агата рухнули на кровать.

— А что мне оставалось делать, Софи? Я не могла позволить ему погибнуть.

— Это не правильно, — сказала Софи, скорее себе. — Ты и я... это не правильно.

Агата спешно придвинулась ближе.

— Я хочу для тебя только лучшего...

— Нет, — сказала Софи так резко, что Агата отпрянула назад.

— Я просто хочу вернуть нас домой!

— Мы не попадем домой. Сама видела.

— Ты думаешь, мне этого хотелось? — сказала раздраженно Агата.

— Почему ты здесь?

— Потому что хотела посмотреть, как ты. Я волновалась.

— Нет. Почему ты здесь, — сказала Софи, таращась на окно. — В моей школе. В моей сказке.

— Потому что я пыталась тебя спасти, Софи! Я пыталась тебя спасти от проклятья!

— Тогда почему ты постоянно причиняешь страдания мне и моему принцу?

Агата нахмурилась.

— Это не моя вина.

— Мне кажется, это от того, что в глубине души, ты не хочешь, чтобы я нашла любовь, Агата, — сказала Софи спокойным голосом.

— Что? Конеч...

— Мне кажется, что ты хочешь, чтобы я проводила время только с тобой.

Тело Агаты застыло.

— Это... — Она сглотнула. — Это глупо.

— Школьный директор был прав, — сказала Софи, все еще не глядя на неё. — Принцесса не может дружить с ведьмой.

— Но мы подруги, — пробормотала Агата. — Ты моя единственная подруга, которая у меня когда-либо была!

— Агата, знаешь, почему принцесса не может дружить с ведьмой? — Софи медленно повернулась. — Потому что у ведьмы никогда нет собственной сказки. Ведьма губит сказку, чтобы быть счастливой.

Агата боролась с подступившими слезами.

— Но я не...я не ведьма...

— ТОГДА ЖИВИ СВОЕЙ ЖИЗНЬЮ! — выкрикнула Софи.

Она смотрела, как в её затемненное окно выпорхнула голубка, а потом свернулась клубочком под своими простынями, укрывшись так, чтобы свет совсем исчез.

В ту ночь Софи приснился второй сон. Она бежала по лесу, голодная как никогда — пока не встретила оленя с человеческим лицом, таким же молочно-белесым, какое она видела накануне. Она пригляделась, чтобы разобрать, кто же это был, но лицо превратилось в зеркало, и она увидела только свое отражение. Но это была не она в зеркале.

Это был Чудовище.

Софи проснулась в холодном поту, в висках стучала кровь.

Снаружи комнаты номер тридцать четыре, ютился Хорт, при свете свечи, читая, «Дар Одиночества».

Дверь позади него со скрипом отворилась.

— Что обо мне говорят?

Хорт замер, будто приведение услышал. Он обернулся, глаза его расширились.

— Я хочу знать, — сказала Софи.

Она последовала за ним в темный коридор. Суставы её хрустели. Софи не помнила, когда стояла в последний раз.

— Я ничего не вижу, — сказала она, разыскивая впотьмах его светящуюся эмблему лебедя на груди. — Где ты?

— Сюда.

Зажегся факел и в свете огня показался перебинтованный Хорт. Софи попятилась от него.

Каждый дюйм черной стены у него за спиной была покрыта плакатами, лозунгами, граффти — ПОЗДРАВЛЯЕМ, СТАРОСТА! С ТРИУМФОМ В ИСПЫТАНИИ! ЧТЕЦ ВЫЖИЛ! — сопровождающиеся скабрезными карикатурами Счастливцев, демонтирующих различные несчастные случаи, приводящие к смерти. Под стеной на полу валялись зеленые букеты из цветов-хищников, держа в острых зубах бутонов сообщения:

Хотел бы я поменяться с тобой местами!

Раван

Ты величайшая Воровка Сердец!

Мона

Тедрос это заслужил!

Твоя подруга, Арахне

Софи была ошеломлена.

— Я не понимаю...

— Тедрос сказал, что ты использовала его, чтобы победить в Испытании, — объяснил Хорт. — Леди Лессо назвала это «Ловушка Софии» — сказала, что ты даже её одурачила! Учителя сказали, что ты лучшая Староста Зла за все время. Смотри!

Софи проследила за его взглядам к ряду зеленых коробочек среди букетов, перевязанные красными лентами.

Она открыла первый и обнаружила пергаментную карточку: