Глава 7.

Чехов - великий художник слова, как и многие другие писатели тоже не мог обойти в своем творчестве стороной тему “маленького человека.”

Его герои - “маленькие люди”, но многие из них стали такими по своей воле. В рассказах Чехова мы увидим угнетателей начальников, как у Гоголя, нет в них и острой денежной ситуации, унижающих социальных отношений как у Достоевского, есть только человек, который сам вершит свою судьбу. Своими наглядными образами “маленьких

людей” с оскудевшими душами, Чехов призывает читателей к исполнению одной из своих заповедей “По капле выдавить из себя раба”. Каждый из героев его “маленькой трилогии ”олицетворяет какую-либо из сторон жизни: Беликов (“Человек в футляре”) - олицетворение власти, бюрократии и цензуры, рассказ (“Крыжовник”) - олицетворение отношений к земле, извращенный образ помещика того времени, рассказ о любви предстает перед нами отражением духовной жизни людей.

Все рассказы в совокупности составляют идейное целое, создают обобщающее представление о современной жизни, где значимое, соседствует с ничтожным, трагическое со смешным.

Между с противоположностями в душе чеховского героя большей частью нет мирного сосуществования. Если человек подчиняется силе обстоятельств, и в нем постепенно гаснет способность к сопротивлению, то он в конце концов теряет все истинно человеческое, что ему было свойственно. Это омертвение души, “уменьшение ее” до минимальных размеров - самое страшное возмездие, которое воздает жизнь за приспособленчество.

“Человек в футляре.” первая часть “маленькой трилогии. ” Беликов - учитель греческого языка, влюбленный в свой предмет, мог бы своими знаниями принести много пользы гимназистам.

Влюбленность Беликова в греческий язык, на первый взгляд, более высокая форма навязчивой идеи, чем страсть к накопительству у Ионыча, или обладанию усадебкой с крыжовником. Но не случайно, что своим восхищением прекрасным предметом, который он преподает, этот учитель не заражает учеников, он для них - лишь ненавистный “человек в футляре.” Взяв на себя роль блюстителя морали, он отравляет жизнь окружающим: не только ученикам, но и учителям, не только учителям, но и директору гимназии, и не только всей гимназии - всему городу. Поэтому его так все ненавидят.

Порождение эпохи реакции 80-х годов, Беликов прежде всего сам пребывает в постоянном страхе: “как бы чего не вышло! ” Как бы не простудиться боится он. И пусть светит солнце на случай дождя или ветра, на всякий случай, надо одеться потеплее, надо захватить зонт, поднять воротник, надеть темные очки, галоши, заложить уши ватой и, садясь на извозчика, закрыть верх. Детали в поведении героя, отмеченные художником в момент, когда герой покидает дом и выходит на улицу, от которой ждет одних козней сразу врезаются в память, как первое и очень сильное впечатление “маленького футлярного” человека. Здесь опорные пункты его литературного портрета.

Казалось бы такой человек, как Беликов, страшась улицы, у себя дома должен чувствовать себя вне опасности. Но у Беликова и дома не лучше, чем на улице. Здесь в его распоряжении не менее изощренный подбор предметов охранительного назначения. Как бы не повредились вещи - и на всякий случай часы, перочинный ножик Беликов держит в чехле. Как бы воры не залезли в дом, как бы повар Афанасий не зарезал его - ставни, задвижки, кровать с пологом, сам под одеялом с плотно укрытой головой, призваны охранять и оберегать беспокойство Беликова, который ходит по дому в халате и колпаке.

Обилие предметов, обволакивающих фигуру Беликова на улице, дома, в школе и рисующих нам его портрет как человека, заставляет нас еще раз вспомнить замечательных предшественников Чехова, которые впервые в русской литературе так тесно связали внутренний облик человека с внешним миром, его окружением - это Н.В. Гоголь и Гончаров.

Итак, весь смысл жизни Беликова - в энергичной защите от внешнего мира, от реальной жизни. Беликов испытывает страх не только перед реальным бытом. Еще страшнее для него любое проявление живой мысли. Поэтому, ему не по душе всякие официальные циркуляры. Особенно они были ему милы, если в них содержались запрещения - широкое поле для претворения в жизнь все той же бессмертной формулы: ” Футлярность как свойство человеческого характера, таким образом, выходит далеко за пределы поведения личности в быту” отражает целое мировоззрение общества томившегося под гнетом полицейско-бюрократического режима. И когда думаешь об этом, то в обучении Беликовым детей древним, мертвым языком, чудится зловещий оттенок. “ И древние языки, которые он преподавал, были для него, в сущности, те же калоши и зонтик, когда он прятался от действительности”, - поясняет свой рассказ о Беликове его сослуживец Буркин, тоже учитель. Беликов напоминает унтер-офицера и по страсти к добровольной защите полицейского режима и длительному вредному влиянию на людей.

Чехов не был бы Чеховым, если бы изобразил “человека в футляре” только в одном психологическом состоянии. Его герои всегда меняются в ходе событий. Изменился и Беликов, под влиянием тусклого, робкого огонька - подобие любви, вспыхнувшей в его душе при встрече с хохотушкой Варенькой. Но это изменение было внешним: ”...решение жениться подействовало на него как-то болезненно, он похудел, побледнел и, казалось, еще глубже ушел в свой футляр.” С нового “как бы чего не вышло” началась самая первая мысль Беликова о женитьбе на Вареньке, этим футлярным соображением и было в конце концов раздавлено подобие влюбленности в его душе. В первый и последний раз для героя это опасение оказалось не напрасным: желание жениться обернулось для него смертью. Сброшенный с лестницы учителем Коваленко, братом Вареньки, Беликов покатился вниз вместе с галошами. Деталь, с которой этот человек, казалось бы, сросся физически, вдруг оторвалась от него, и это не могло пройти безболезненно. В таком необычном для него виде, без одного из самых мощных футляров, с помощью которых он только и имел твердую почву под ногами, Беликов почувствовал себя совсем обезоруженным. Роковой исход наступил незамедлительно. Беликов не мог пережить публичного позора - хохота Вареньки, в этот миг вошедшей в дом вместе с другими людьми Беликов вернулся к себе, лег и больше не вставал. Эта смерть - расплата за ложное мертвенное мировоззрение, потому в ней нет ничего трагического. Не даром лицо Беликова в гробу “было кроткое, приятное, даже веселое, точно он был рад, что наконец его положили в футляр, из которого уже никогда не выйдет.”

Перед нами - урок жизни, искалеченной общественными условиями, истраченной героем бессмысленно для самого себя и во зло другим.

Страх перед каким бы то ни было проявлениям жизни, тупая неприязнь ко всему новому, необычному, особенно выходящему за рамки дозволенного начальником - характерные черты беликовщены. Беликов угнетает окружающих своим страхом. Беликова ненавидят и бояться, но и после его смерти печать беликовщины лежит на жизни города. Таков дух эпохи, дух страны.

Рассказ “Крыжовник” стал обобщением всего русского мещанского быта. Читатель ощущает тонкость и простоту чеховского мастерства.

Писатель отверг вариант смерти чиновника от рака. Это выглядело бы как трагическая случайность. Отверг он и записанную им другую концовку: съел крыжовник, сказал: “Как глупо” – и умер. Это для него было слишком простым решением проблемы. В рассказе чиновник остался жить, довольный собой. Самодовольная, живучая пошлость – скрытая опасность всего общества. Такое завершение рассказа поражает точностью и удивительной простотой, незначительностью. Концовка обычна и тем она реальна.

Рассказ Чехова обличает пошлость, скуку, ограниченность интересов. Перед нами раскрывается нечто мелкое, незначительное, по видимости почти безвредное, постоянно встречающееся, но страшное в своей мелкой обыденности.

В начале рассказа рисуется пейзаж – бесконечные поля, далекие холмы. Великой, прекрасной стране, ее просторам, зовущим вдаль противопоставлена жизнь чиновника, заветная цель которого сводится к тому, чтобы приобрести в собственность ничтожный клочок земли, запереть себя на всю жизнь в собственную усадьбу, есть “не купленный, а свой собственный крыжовник”. Посетив брата, который после долгих лишений осуществил свою мечту: под старость приобрел имение, Иван Иваныч возмущается при виде этого приземленного счастья: “Принято говорить, что человеку нужно только три аршина земли Но ведь три аршина нужно скорее трупу, а не человеку. Человеку нужно не три аршина земли на усадьбу, а весь земной шар, вся природа, где на просторе он смог бы проявить все свойства и особенности своего свободного духа.” В усадьбе Гималайского не было людей, а были существа, по описанию автора, похожие на свиней. Была рыжая собака, похожая на свинью, кухарка тоже была похожа на свинью, наконец, о самом обрюзгшем, располневшем чиновнике, сидевшем в постели сказано, “того и гляди хрюкнет в одеяло”. Еще одна точная, почти неприметная бытовая подробность – крыжовник. В любой малой усадьбе сажают крыжовник. Кусты крыжовника, как и крыжовниковое варенье – это принадлежность почти всякого мелкого усадебного хозяйства.

В усадьбе, описанной Чеховым, крыжовник имеет значение эпитета через него он во-первых, раскрывает психологию своего героя – не важно, что ягода кислая, жесткая – она своя собственная и уже только поэтому вкусная. В этом его самодовольство и пошлость, во-вторых, увидев своего брата, который жадно пожирал кислый, жесткий вовсе невкусный крыжовник, рассказчик резко меняет свое мнение. Какие грустные мысли и чувства вызвал этот, казалось бы, безобидный крыжовник. Иван Иванович обращается к молодому поколению: “Пока молоды, сильны, бодры не уставайте делать добро! … Если в жизни есть смысл и цель, то смысл этот и цель вовсе не в нашем счастье, а в чем – то более разумном и великом. Делайте добро”.

О разбитом счастье, о том, как погибла “тихая, грустная” любовь, да и вся жизнь милого, интеллигентного человека, о том, “как не нужно, мелко и как обманчиво было все то, что… мешало любить”, говорит Чехов в рассказе “О любви”.

Футлярность распространяется и на область интимных человеческих чувств. Свободное по природе чувство любви окружается условностями, предрассудками, из-за этого разрушается счастье двух людей, гибнут две жизни. В мире Беликовых нет простора для живых человеческих чувств, гибнут люди с нежной душой, увядает их хрупкая любовь. И вывод напрашивается сам собой: “ Видеть и слышать как лгут, и тебя же называют дураком за то, что ты терпишь эту ложь, сносишь обиды, унижения, не смеешь открыто заявить, что ты на стороне честных, свободных людей. Приходится самому лгать, улыбаться, и все это из-за куска хлеба, из-за теплого угла, из-за какой-нибудь выгоды – нет, больше жить так невозможно! К борьбе против пошлости, мелочности призывает нас Чехов, об этом все его произведения

Заключение

20 век в России принес окончательное формирование тоталитаризма. В период наиболее жестоких репрессий, в то время, когда человек был окончательно обезличен и превращен в винтик огромной государственной машины, писатели яростно откликнулись, встав на защиту личности.

Ослепленные величием целей, оглушенные громкими лозунгами, мы напрочь забыли об отдельном человеке, который остался человеком и после сорок пятого, и после пятьдесят третьего, и после шестьдесят четвертого - человеком с его повседневными заботами, с его желаниями и надеждами, которые не может отменить никакой политический режим. Тот кого в свое время Белинский назвал “маленьким человеком”, о ком сокрушался Достоевский, кого пытался поднять с колен Чехов и Горький, о ком как о великом Мастере писал Булгаков, затерялся в просторе огромного государства, превратился в малую песчинку для истории, сгинув в лагерях. Огромных усилий стоило писателям его воскрешения для читателей в своих книгах. Традиции классиков, титанов русской литературы продолжили писатели городского направления прозы, те кто писал о судьбе деревни в годы гнета тоталитаризма и те, кто повествовал нам о мире лагерей. Их были десятки. Достаточно назвать имена нескольких из них: Солженицын, Трифонов, Твардовский, Высоцкий, чтобы понять какого огромного размаха достигла литература о судьбах “маленького человека” двадцатого столетия.

Петербург, Москва -город, так давно тревоживший многих русских писателей, стал еще более страшным и жестоким. Он - символ той мощной силы, подавляющей слабые ростки человечности, он - сосредоточие людского горя, зеркало всей российской действительности, отражение которого мы видим по всей стране, в стенах лагерей и на задворках провинциальных городков.

“Маленький человек” нашего города 60-х - 70-х г. не способен выбраться на поверхность жизни и громко заявить о своем существовании. Но ведь и он - человек, а не вошь, как хотел доказать самому себе Раскольников, и он заслуживает не просто внимания, но и лучшей доли. Путь к достижению этого открыли ему те, кто в наше время стремился “спины выпрямить горбатым.” Новые писатели вступают в защиту правды и совести, они формировали человека нового. Поэтому нельзя закрывать последнюю страницу в огромной книге посвященной ему - “маленькому человеку! ”