Собрание Кворума

ЧЕРТ, я не могу выпустить из рук записку, на которой розовыми чернилами написано «ИНТИМ ПОМОЩЬ». Я не смотрю на страницу, на которую она указывает пальцем.

Конечно, голос в моей голове кричит отдать, но я этого не делаю. Некоторое время мы говорим о разных вещах ― не спрашивайте меня, о каких ― в них нет никакой логики.

Она говорит о войне, как об исключении. Вот каково это сидеть рядом с ней в присутствии водителя. Я бы лучше торговался с ней в постели. Кеннеди в военной реформе ― я помню что-то такое, но поток грязных мыслей о том, как я трогаю ее тело, бушует во мне и превращает все ее слова просто в шум.

Я поймал себя на том, что есть много вещей, в чем бы эта девушка могла послужить мне, помимо дел в парламенте. Она не должна сидеть и изучать законодательство, участвовать в слушаниях или отвечать на телефонные звонки. Я не рассматриваю ее, как часть моего персонала.

Моя идея не включает в себя мои внутренние и внешние политические мнения, скорее разработку законопроектов. Если забыть о моей стремительной политической карьере.

То, чего я от нее хочу, может погубить меня.

Если я не придумаю и не спланирую, как соблазнить эту женщину и заставить держать язык за зубами. Ее слова ― не мои.

Когда мы смотрим друг на друга, жила на ее шее сильно пульсирует, и я чувствую, что мне просто необходимо трахнуть ее. Действительно трахнуть. Все, что мне нужно в жизни ― это работа, много работы и то, что я от нее получу. Так почему бы не это?

С тех пор, как я встретил ее, не могу забыть. И не смогу, если мы будем так близко. Я не воспринимаю ее в качестве стажера ― она другая.

Конечно, было время, когда я полностью проверял девушек, для кого позиция сабмиссива была в новинку, показывал все грани своей похоти ― все детали.

Бессмысленные проверки.

Я смотрю на нее ― осматриваю сверху до низу, не пытаясь скрыть того, что я делаю. Боже, она просто потрясающая, со своей внешностью и мужеством. Я пытаюсь сосчитать, сколько удовольствия я получу, обладая ею, применяя все игрушки и трюки, что есть в моей пещере.

Мозг на пределе, я чувствую, как похоть разливается по моим жилам, и адреналин наполняет кровь, умоляя меня взять ее.

Вот дерьмо, я и в правду готов показать Кеннеди жесткий секс, а потом научить всем грязным штучкам, которые она может сделать, чтобы удовлетворить меня.

Мышцы во всем моем теле напряглись, я ослеплен желанием и мысленно раздеваю эту женщину, представляя ее с разведенными по сторонам руками, завязанными глазами и заткнутыми ушами, прикованную наручниками.

Стоун, ты сошел с ума?

Когда мы подъезжаем к кофейне, я слышу голос в голове, который чертовски раздражает: «Не вздумай даже приближаться».

***

В КОФЕЙНЕ пройдет неформальная встреча, которую я мог провести даже во сне, но вместо этого каждая частичка моего тела безудержно тянется к женщине, стоящей рядом со мной.

Мужчина хлопает меня по спине.

― Сенатор, правда ли то, что говорят о миграционной реформе? Что думает президент?

Черт, я с трудом могу произнести свое имя, а мне надо говорить. Я отвечаю на один вопрос за другим, когда на самом деле я будто нахожусь в своем персональном аду, где галстук больше напоминает петлю. Стоя с чашкой кофе в руке я мечтаю о том, чтобы в ней был «Скотч».

Приходит все больше и больше людей. Кеннеди отвечает на вопросы или отправляет людей ко мне, проведя предварительную беседу. Она ведет себя вполне естественно, но в переполненном людьми помещении наши тела неизменно соприкасаются и в один из таких моментов она задевает мой полувозбужденный член.

Больше, чем один раз. Я не могу направить свое тело в сторону от нее. Я еще раз посмотрел на нее и увидел, как она облизывает свои розовые губы и смотрит на меня в ответ.

Каждый раз я чувствую, как ток пробегает сквозь мое тело. Я мог бы провести всю ночь, глядя на нее.

Начали звучать аплодисменты, и я сосредоточился на картине впереди меня. Я иду к микрофону и оглядываю помещение кофейни.

― Мы живем во время непревзойденных возможностей и неопределенности. Сейчас я рассматриваю соседние объединения, как метафору для того, что мы должны сделать, как нация в двадцать первом веке, и то, что сделала предпринимательская ассоциация «Бэк Бэй», здесь в Бостоне ― яркий пример. Ваша поддержка феноменальна и ваше участие в формировании общества заслуживает признания. ― Я протягиваю свою чашку в сторону некоторых избирателей, пока мой взгляд не натыкается на Кеннеди... и мой разум на секунду отключается. Я чувствую, как наружу рвется стон, но заглушаю его, продолжая речь, которую за последний месяц я произносил бессчетное количество раз. В конце я благодарю всех за то, что пришли и киваю, оттягивая свой воротник, я встречаю ее взгляд.

Я подхожу к ней.

― Есть какие-нибудь мысли или предложения по улучшению? ― спрашиваю я, улыбаясь тому, кто хлопает меня по спине в ответ на поздравления, раздающиеся вокруг.

― Все в восторге от того, что вы здесь, ― говорит она, улыбаясь и глядя на людей вокруг.

Не все. Я бы предпочел вернуться в отель.

― У тебя хорошо получается работать с толпой.

Она смотрит на меня и произносит.

― У меня есть опыт работы на массовых мероприятиях.

Каждый раз, когда я смотрю на нее она делает что-нибудь, что вызывает во мне желание утащить ее в подсобку и прижать к стене, желая узнать, играет ли она со мной или правда хочет, чтобы я ее трахнул. Находиться рядом с ней в машине было просто пыткой, и я не могу дождаться, когда мы выйдем отсюда.

Часом позже я практически бегу к двери, держа ее за локоть, веду нас к ожидающему у тротуара «Бронко».

― До свидания, ― говорю я всем, кто стоит вокруг.

― Сенатор Стоун? ― К обочине подходит пара. ― Мы не знаем, как отблагодарить вас не только за то, что вы сегодня были здесь, но и за все, что вы делаете.

― Добрый вечер. Как вас зовут? ― Я улыбаюсь и протягиваю руку.

Они представляются, муж и жена, владельцы книжного магазина, находящегося неподалеку. Я представляю Кеннеди.

― Мой стажер. Мис Кеннеди. Очень приятно и я благодарен вам за то, что вы пришли.

Мы разговариваем в течение нескольких минут и я получаю полное представление об уровне харизмы Ксавии Кеннеди, пока мужчина не кивнул и потянув жену за руку сказал:

― Не хочу тратить ваше время на разговоры.

Я моргаю и осознаю, что это полное дерьмо. Я пялился на Кеннеди.

― Я бы мог стоять здесь и разговаривать всю ночь. ― Мы все смеемся, и я перевожу взгляд на девушку, стоящую рядом со мной. Мы снова обмениваемся рукопожатиями, и пара уходит, а я поворачиваюсь к ней.

― Готовы? ― спрашивает она шепотом.

― Да. ― Я веду ее к машине, и мы тихо садимся на заднее сидение. ― Джон, отвези нас в отель, ― тихо произношу я и откидываюсь назад, глядя на девушку, которая чуть не поставила меня на колени.

***

ВОДИТЕЛЬ достает мой багаж и мне кажется, что она нервничает, будто хочет сообщить что-то важное.

― Ты хочешь, чтобы водитель подождал? ― спрашиваю я, чтобы определиться с нашими планами.

― У меня есть квартира в городе, ― отвечает Кеннеди в конце нашего пути.

― Я догадывался, ― отвечаю сухо. Она собирается распрощаться со мной, после того, как пыталась меня убедить, что она может быть частью команды? Типичный ребенок богатеньких родителей.

― Но я могу остаться здесь, если у них есть свободные койки.

Слово «койка», слетевшее с ее языка, подействовала на меня, как бомба, сдетонировавшая в моей голове.

Мы стоим посреди тротуара, я уже на полпути к тому, чтобы достать из кармана бумажник, когда вижу, что водитель смотрит на нее. Я встречаю его взгляд и замечаю, как дернулись его губы, чтобы позвать ее. Извини... Забудь об этой девушке. Хотя, она, безусловно, манит.

Конечно, это испытание, с которым сталкивался любой парень. Я мог бы просто остановить водителя, но я пойду другим путем. Еще никому не удавалось взять меня за яйца.

― Учитывая то, что у нас много работы, которую необходимо сделать, это было бы наилучшим вариантом, ― говорю я с фальшивым апломбом, отсчитывая чаевые водителю и стараясь игнорировать мысли о постели, которой будет принадлежать ее тело всю ночь.

Я смотрю на нее и стискиваю зубы. Эта мысль может вылиться во множество других.

Джон ― волонтер неизвестно откуда, он мог написать эту записку, а может и хуже. Я готов распрощаться с рассудком прямо в лифте, забыв о том, что хочу спать. Трахнуть Кеннеди у стены ― звучит впечатляюще, и я не отступлюсь на этот раз, если представится возможность.

― Сенатор, позвольте мне пойти заказать номер. ― Внезапно она наклоняется ближе, усиливая зрительный контакт и заставляя меня почувствовать ее запах с легкими нотками цитруса... Разум покидает меня, и я забываю о мире вокруг нас.

Боже, ее зрачки сильно расширены, оставив лишь небольшой ободок цвета арктического глубоко ириса вокруг них. Ее взгляд впивается в меня, проникая все глубже и глубже.

Интересно, что происходит в ее голове и почему между нами такая неразрывная связь, что все, о чем я могу думать, о том, чтобы подняться наверх, раздеть ее, привязать к моей кровати и провести следующие несколько часов трахая ее снова и снова. Жестко. Сильно. Можно описать мой способ занятий сексом, как брутальный, учитывая то, насколько сильно я доминирую над девушкой.

От нее требуется всего лишь согласие на то, чтобы участвовать в этом. Поток похоти застилает мой разум. Каждая грязная фантазия о том, что бы я делал с Кеннеди, которыми я развлекался последние семь недель, пересиливает здравый смысл, пока я борюсь с желанием прижать ее к машине, притянуть за голову и соединить ее ротик со своим.

― Эй, все в порядке? ― спрашивает она, пока я думаю, что ответить.

Решение принято. Я должен трахаться с этой девушкой. Долго и страстно.

Протягивая водителю деньги, я говорю ей.

― Запиши это на мою кредитку. ― После чего добавляю. ― Спасибо, Джон, увидимся завтра.

Когда портье берет мою компьютерную сумку, я замечаю, что водитель салютует мне, прежде чем сесть в машину без лишних слов, пока персонал отеля уносит мой багаж.

По крайней мере, мне так кажется. Я не могу точно сказать, кто и что делал вокруг меня, пока я доставал кредитку и протягивал ее Кеннеди.

Я жду ее реакции, подбирая следующие слова. Мне надо сходить выпить, расслабиться и обдумать свой следующий ход. Есть небольшая доля вероятности, что она согласится пойти наверх и разрешит мне дико трахать ее. Я заведен до предела.

― Надеюсь, у них есть свободный номер, ― шепчет она, обращая свой взгляд на водителя.

Вот снова она коснулась моей руки, вырывая меня из страны грез, я держу бумажник и почти роняю его. Черт возьми, возле Кеннеди я неуклюж. Между нами происходит химия, что держит нас в непосредственной близости.

― Возможно, придется просидеть до утра.

Слова сейчас не мой конек, я представляю ее обнаженной, связанной и подо мной.

― Ничего страшного. В колледже все становятся полуночниками. ― Она берет мою кредитку, и ее шелковистые пальцы скользят по моей руке, посылая ток вверх по ней.

― В политике не намного лучше, ― бормочу я.

В данном случае я не знаю, смогу ли держать дистанцию, если она будет сидеть рядом со мной на диване в моем номере. Я слышу тревожный звоночек. Учитывая ее дразнящее поведение и тот поцелуй, которым мы обменялись однажды, она должна была представлять, как я безостановочно трахаю ее.

Мысль о том, чем мы могли бы заниматься с ней, занимает все мои мысли, и я ослабляю галстук. Как же мне найти выход?

― Я не сомневаюсь, ― отвечает она.

― Может быть так, а может, и нет, посмотрим, ― говорю я, направляясь к входу.

Войдя вместе с ней в отель, я сосредотачиваюсь на отражении ее попки от глянцевой поверхности половиц. Они гладкие, из темного полированного дерева, и я захвачен звуком от ее каблуков.

За несколько шагов до стола регистрации она замедляется и обхватывает пальцами мою руку.

― Мы пришли. Я проверю нашу бронь, если вам нужно сделать несколько звонков.

Такое ощущение, что ее пальцы укрепляют мое решение сделать следующим шагом кампании пункт ― затрахать ее. Проблеск реальности вонзается в сознание, и я засомневался в собственном рассудке.

Я настолько возбужден, что больше всего на свете я хочу засадить член в нее, но если она против, малейший намек на скандал может уничтожить мое имя, имидж, а Сенат США окажется в центре внимания. Такой пиар в прессе не нужен ни мне, ни Белому Дому.

― Я не знаю, сработает ли это, ― сказал я осторожно, смотря на ее ротик и чувствуя жар женского тела.

В эту же секунду, я осознаю, что облажаюсь с такой девушкой, как Кеннеди, и я сжимаю челюсть, чтобы не выдать, что меня беспокоит.

― Снова? ― Она возмущается. ― Послушайте, я здесь, чтобы работать. А то, что Вы вообразили, все полная чушь, Сенатор Стоун. Абсолютная и не подлежащая обсуждению чушь.

Огонь желания обжигает мои рецепторы, давая понять то, что происходит между нами далеко за пределами нормы даже для меня. В секретном мире, где ролевые игры опираются на инстинкты, я отбрасываю осторожность к чертовой матери.

― Прекрасно. Если ты готова принять то, что я приготовил.

Я посмотрел на ее пальцы, нервно теребящие ручку, сфокусировавшись на насыщенно-красном лаке ее ногтей.

― Мне необходимо выпить, Кеннеди.

Отворачиваясь от нее, в голове у меня был единственный план ― найти бар. Больше никаких вопросов, мне нужна выпивка, как способ остановить себя же от ее изнасилования. Я обвел взглядом холл, отмечая несколько диванов. Темный прямоугольник врезан в дальней стене, где мерцают белые огни, напоминает мне о Рождестве.

Я подавляю эту мысль, иначе, несомненно, появится тошнота, поскольку я не люблю праздники.

― Вы куда?

Глаза ее расширяются до размеров блюдца, и я подбородком указываю на зону отдыха.

― Я буду в том баре.

― Тогда встретимся там.

Кивнув ей, я не могу быстро уйти, меня одолевает желание вернуться обратно. Пара стопок «Скотча» и бокал односолодового «Виски» должны помочь мне. Черт, я готов пить нефильтрованный самогон, если это облегчит боль, расползающуюся по моему телу при виде Кеннеди и ее чертовых розовых губ.

― Это был долгий день и нам предстоит не спать до самого утра. ― И дерзость от того, что она здесь: поражает меня. Дважды мы находились в опасной близости друг от друга и от реализации наших желаний.

― Почему ты приехала в аэропорт, если могла встретить меня завтра утром?

Она улыбается.

― Я не хотела упустить такую возможность, и когда Нора поручила это мне, она напомнила, что вы только-только распустили свою команду. Она поменяла ваш график и беспокоилась о вас.

― Слишком много забот, и я понимаю, что частично в этом есть твоя вина. Спасибо. ― Мы слишком близко.

Я обнажал перед Кеннеди неприятную истину. Она из тех женщин, кто никогда не скажет, чего она хочет на самом деле. Один раз попробовать ее на вкус и мне захочется снова. И снова.

Я чувствую, как осознание всей ситуации прокатывается через мое тело и все больше давит на меня чувство потенциальной опасности, которую она представляет. Можно подумать, что я смогу найти выход, но это не так просто. Уже нет.

Я молча отхожу от нее, но было бы лучше, если бы она развернулась на своих неимоверно высоких каблуках и побежала прочь.

― Не за что. Это было не трудно.

― Через некоторое время, прежде чем я вернуться в кампус я жду интерактивной конференции с независимыми слушателями.

― Интерактивной? ― спрашивает она.

― В режиме реального времени. ― Я напрягся и замер. Может у нее есть что-то, что поможет этой беседе? Этот вопрос не дает мне покоя, и я нахожу первый попавшийся ответ, но меня все это время интересует только несколько вещей, которые мне может дать Кеннеди. ― Интересно быть любимчиком публики. Нам надо поговорить.

― Действительно. После того, как я зарегистрируюсь, я принесу ваш ключ к бару, хорошо? ― Ее вопрос прозвучал вполне невинно, но учитывая силу нашего взаимного притяжения, я задаюсь вопросом: «А так ли она невинна?»

― Звучит неплохо, ― отвечаю я. Неплохо? Мне это нужно. Единственная стратегия, которую я смог придумать ― это дать ей решать самой. Этого мало, но это все, что у меня есть. Ни споров, ни выдуманных диалогов или флирта.

Она сдвинула брови, кивнула и направилась к стойке регистрации.

― Какие-то особые пожелания, касаемо номера?

― Кровать. Огромная. Что ты пьешь? ― искушая судьбу, я предложил ей выпить и жду ее ответа.

Она ловит мой взгляд.

― То же, что и вы.

Я удивляюсь.

― Ты пьешь «Скотч»?

― Конечно. Почему нет? ― Она останавливается посередине и смотрит на меня. ― Я гораздо жестче, чем кажусь.

― Я в это верю. ― После того, как я встречал немало миловидных женщин, которые с легкостью могут перепить меня, я не хочу превращать это в банальную пьянку. ― Отлично, тогда мы выпьем «Скотча» и обсудим стратегию для нашей кампании в Бостоне.

Она провокационно улыбается, разворачивается на каблуках и уходит, оставив меня завороженно смотреть ей вслед.

Эта необъяснимая связь между нами сводит меня с ума.

Если я не возьму себя в руки и не начну контролировать свою реакцию на нее, мне потребуется осушить весь бар, чтобы унять эту тягу к тому, что она обнажает во мне. Потерявшись в своих мыслях, я пересекаю вестибюль, представляя Кеннеди подо мной. Я рассматриваю возможность того, что она все еще девственница. Я не трахаюсь с девственницами.

Я почти погряз в своих фантазиях, бормоча проклятия себе под нос. Бен, твою мать, заткнись! Если Кеннеди ― девственница, то я готов просто отшлепать ее по ее же аппетитной попке. По каждой ее выдающейся части.

***

Внутри бара достаточно многолюдно для среды. Я нахожу свободное место, снимаю куртку, вешаю ее на спинку стула и заказываю наши напитки. Я провожу рукой по волосам и замечаю горящие взгляды нескольких женщин. Я перевожу взгляд из под полуопущенных очков на телевизор, где идет игра «Ред Сокс», которая почти закончилась.

Когда бармен приносит напитки, я киваю и подписываю чек. Оставшись снова в одиночестве, я делаю глоток. Это был безумно длинный день. «Скотч» растекается теплом от языка к желудку, и я откидываюсь на спинку, показывая бармену, чтобы он принес еще.

Недолго думая, я беру рюмку Кеннеди, почему бы и нет. Поднося стопку к губам, я скольжу пальцами по деревянной поверхности барной стойки и думаю о разнице между твердой поверхностью и мягкой кожей. Я смотрю в зеркало, висящее напротив, и вижу не только себя, но и то, что происходит вокруг. Затем вижу, как Кеннеди пересекает вестибюль.

Для стажера она выглядит незаурядно. Более стильной, в ней что-то есть.

Ксавия Кеннеди, которая заводит меня. Я стою и любуюсь ею, опираясь на локоть и отпивая из ее стакана. Это был уже второй шот, и когда бармен ставит передо мной третий, я киваю ему, чтобы он повторил и продолжаю наблюдать за моим стажером.

Женщина рядом со мной наклоняется и спрашивает, есть ли у меня сигареты. Я трясу головой ей в ответ, не обращая на нее внимания. Она, безусловно, привлекательна, но не мой тип. Никто в этом гребаном мире не мой тип, кроме одной женщины и я хочу выяснить, насколько она подходит мне.

«Скотч» действует, как волшебный эликсир, я чувствую себя расслабленным и к тому моменту, как Мис Кеннеди направляется ко мне, у нас есть две рюмки, которые ждут нас на барной стойке.

Наконец-то, мои мысли прояснились и я возвращаюсь в игру.

Она пересекает зону отдыха, входя в бар. Я чувствую себя легко, будто не слежу за каждым ее шагом. Я грызу зубочистку и вижу, как легкая улыбка расплывается на ее лице. Даже на каблуках, она на полголовы ниже меня.

Получается, что босиком она еще ниже. И я уверен, что секс с ней у стены будет ярким моментом моей предвыборной кампании.

Я чуть не застонал от мысли о том, как мой член погружается в нее, и подвинул свободный стул к бару.

― Присаживайся, ― говорю я ей, и она снимает сумку с плеча. Я перехватываю ее за ремень и кладу на барную стойку. ― Что происходит в мире? ― спрашиваю я, глядя на ее сумочку.

― Мне нравится быть подготовленной, ― отвечает она. ― Не знаю почему, но мне это нужно.

― Многие люди в настоящее время управляют своим бизнесом по телефону, ― говорю я и смеюсь, протягивая ей ее бокал. Беру другой и поднимаю его. ― За путь наименьшего сопротивления.

― И за выполненную работу.

Если бы она только знала, как на меня подействовали ее слова, и какие грязные мысли пришли мне в голову.

― Что ж, сколько стажировок у тебя было, когда твой начальник полный сукин сын? ― Я отпиваю немного, глядя на нее поверх оправы очков.

― У меня было время, чтобы привыкнуть к сукиным сынам... Не забывайте о моей семье. ― Она делает небольшой глоток «Скотча» и морщит нос.

Ущипните меня, но эта девушка не пьет многолетний «Виски». Интересно, пьет ли она вообще.

― Это не считается. Ты не можешь их избежать.

― Что ж, посмотрим. ― Ее лицо светлеет, и я снова вспоминаю, сколько у меня накопилось вопросов относительно этой девушки, и их список продолжает расти.

Я допиваю свой напиток и ставлю стакан на стойку бара, и решаюсь спросить о том, что меня так беспокоит.

― Есть что-то особенное, что мне нужно знать о тебе или о том, что ты хочешь получить от этого всего?

― Что вы имеете в виду? ― Она цепляет пальцем оправу своих очков и опускает их вниз, встречая мой взгляд. Мы смотрим друг на друга. Это то, что мы делали с момента нашей встречи и мне кажется, что она хочет чего-то от меня. Но чего?

― Смотри, ты пришла ко мне или в мой офис после... после того, как мы уже встречались. Правильно? ― Я хотел сказать «после сцены в коридоре», но вовремя остановил себя.

― Да. ― Она пожимает плечами и поднимает свой бокал, отпивая янтарную жидкость и аккуратно облизывая языком губы, чтобы подобрать каплю в уголке ее прелестного рта.

Своим пропитанным алкоголем мозгом я пытаюсь вспомнить, о чем мы говорили, учитывая, что все, чего я сейчас хочу ― это попробовать ее рот на вкус, сосать и кусать эти губы. Услышать, как мое имя срывается со стоном с ее губ.

― Давай не будем строить из себя правильных. Правда куда более тривиальна. Ты так не считаешь? Я уверен в том, чего хочу от тебя и от каждого человека в моей команде.

― Я заинтересована в том, что происходит в офисе сенатора. Как стать тем человеком, который вам нужен? Или достаточно просто быть честной?

― И ты только что забрала меня после того, как я вернулся из Нью-Йорка? ― Я качаю головой. ― Ты хочешь быть в моей команде. Первый урок политики, все чего-то хотят. Надо только найти, чего. Так что же это?

― Чего хотите вы?

― Отвечать вопросом на вопрос ― не самое хорошее начало.

― Не важно. И каков же второй урок? ― спрашивает она, не отпуская моего взгляда.

Я наклоняюсь ближе и шепчу.

― Понять, можешь ли ты дать им то, чего они хотят. Существуют сотни правил, но давай пока остановимся на этом. Хорошо?

Она открывает рот и мне кажется, я слышу, как ответ срывается с ее губ, но она остановилась, мягко и едва слышно выдохнув.

Красивая девушка в раздумьях. Это не тот момент, когда надо отвлекать ее. Я жду. Я знаю эту уловку ― дать оппоненту несколько секунд, чтобы собрать свои мысли. Если бы Кеннеди была мужчиной, я бы не устоял от соблазна пригрозить увольнением, но очевидно, что ей это нужно, она способна на это.

Ее ресницы дрожат. Из чего же она сделана ― из стали или из мягкого пуха? В любом случае, и то и другое весьма соблазнительно.

Мой член становится тверже, напоминая мне, что я мог просто вторгнуться в ее личное пространство; черт, я должен ворваться в ее ротик. Целовать ее раскрытые губы, ласкать ее язык своим, стащить ее с барного стула и показать, чего я хочу. Она втягивает нижнюю губу, ее взгляд все еще прикован к моему и, черт, такое ощущение, будто она сосет головку моего члена своими пышными розовыми губами.

Ее грудь опускается и поднимается, дыхание становится чаще, она кивает.

― Я дам вам то, чего вы хотите, Сенатор. Мою внимательность и активность. Вы дадите мне доступ в свой офис. Это то, что нам обоим нужно?

― Звучит, как деловое предложение.

― Разве это не то, что вы хотели услышать?

Возможно, во мне говорил алкоголь, или же это говорил мой член, но я выложил все карты на стол, чтобы выяснить все до конца.

― Одна ночь. И все будет.

― Одна ночь? С вами?

― Да. Ночь. Это все, чего я хочу, и мы не будем обсуждать это после. Никогда. ― Я говорю тихо и оглядываюсь вокруг, пытаясь понять, может ли кто-нибудь слышать нашу маленькую беседу. ― Ты поняла мои условия?

― Один раз. И я ваш стажер. Полноправный член команды.

Я поправляю ее.

― Одна ночь. Это может быть и больше, чем один раз.

Ее зрачки снова расширились, пока ее глаза не стали полностью черными и она кивнула.

― Да. Я согласна.

― Выпей, ― говорю я своему новому стажеру, чья сила воли прочнее стального алмазно-титанового материала.

― До дна, ― шепчет она.

Я напрягаюсь от ее слов.

― Так и сделаю.

Черт, она прекрасно понимает, какую линию она только что перешла. Я отдаю деньги бармену и начинаю с самого первого пункта из списка, приготовленного для этой девушки.

― Пойдем.

Она отставляет свой стакан, чем удивляет меня и берет свою сумочку, слезает со стула рядом со мной, пока я подписываю наш чек. Мы выходим из полумрака бара в залитый светом коридор и подходим к лифту. Я нажимаю на кнопку, поглядывая на женщину, которую я заставлю выкрикивать свое имя и кончать на моем члене. Двери лифта открываются, и я пытаюсь заставить себя расслабиться.

― Одиннадцатый этаж, ― говорит она мягко, не спрашивая меня.

Мой счастливый номер и как только закрываются металлические двери лифта, я рычу.

― Чертово ожидание. ― Мои слова, казалось, разорвали тишину кабины лифта.

Я оборачиваюсь и упираюсь рукой в стену позади головы Кеннеди, опуская взгляд, чтобы посмотреть на нее, в то время как она неотрывно смотрит на меня. Вена на ее шее пульсирует, и я смотрю на несколько светлых шелковых прядей, выбившихся у нее из-за уха. Мы смотрим друг на друга, и я больше не хочу терять ни минуты.

Я роняю свой пиджак и обнимаю ее за талию, положив пальцы на бедро и резко притягивая ее к себе. Она втягивает воздух, когда я оказываюсь близко, и наши тела встречаются. Господи, это даже лучше, чем в первый раз. Так приятно ощущать руками ее мягкость. Я не могу остановиться и толкаю ее, и теперь она прижата моими бедрами к стене лифта.

Я прижимаюсь своими губами к ее, но они по-прежнему остаются закрытыми. Упрямый стажер.

― Откройся мне и ответь на чертов поцелуй. ― Я потянул ее за волосы, глядя ей в глаза и поднял бровь. ― Или я трахну тебя. Ты этого хочешь?

― Думаешь, сможешь? ― шепчет она, взяв меня за галстук. ― Лучше не останавливайся сейчас!

Я прижался к ней.

― Мы и не будем останавливаться. Это будет грубо.

― Тебе хватит смелости, чтобы сделать это?

― Лучше ты скажи мне. ― О, как же я буду наслаждаться ее дерзостью. Пока она говорит своими потрясающими губами, я тяну ее за волосы, открывая тонкую шею.

― Так и будет, детка. Открой свой охренительный ротик для меня.

Я наклоняюсь, и наши губы встречаются, в этот раз она готова и хочет этого. Боже, она такая сладкая на вкус, как я запомнил... даже слаще, когда наши языки встречаются и она дразня скользит своим языком по моему, как же будет прекрасно, когда она разденется. Я отрываюсь от нее. Я готов зарычать, но сдерживаюсь, притягивая ее ближе.

Она кусает за мою губу в ответ, и я чувствую укол боли, который прокатывается по телу к члену.

― Укольчик, ― шепчет она.

― Ты даже не можешь себе представить. ― Я прижимаю свои бедра к ее, ища то мягкое местечко, в котором я скоро окажусь.

Лифт подает сигнал, а я не готов ее отпустить. Черт, из коридора снаружи раздаются голоса, заставляя меня отступить, чтобы мы могли выйти. Я наклоняюсь, чтобы поднять пиджак и вижу ее ноги, особенно ее изумительные туфли.

Эти ноги окажутся на моих плечах очень скоро.

― После тебя, ― промурлыкал я, слизывая блеск с моих губ.

Кеннеди открывает дверь ключом и готово.

― Комната № 1110. Вперед.

Мне нравится, что она не болтлива и говорит всегда по делу. Надеюсь, что это часть ее обаяния.

― Отдай мне карточку, ― сказал я возле двери.

― Любишь командовать? ― она протягивает мне карточку, изогнув бровь и хитро улыбаясь.

Я хочу затащить ее внутрь и прижать к стене. Боже, она меня заводит. Мы заходим, это стандартный номер с двумя кроватями. Я так понимаю это ее номер, оглядываюсь, включая свет в ванной, прежде чем подойти к окну. Я включаю кондиционер, кидаю пиджак на стул и спешу освободиться от галстука и скинуть ботинки.

― Ложись на кровать. ― Я держу галстук в руках и многозначительно смотрю на нее. Я подхожу ближе, готовый подстегнуть ее, если она не начнет шевелиться.

Повернувшись на каблуках, она подходит к кровати, и я следую за ней. Она ставит сумочку на комод и ждет меня у края постели.

― Стой здесь. Сними вещи, или я сорву их с твоего прекрасного тела, ― говорю я, глядя на нее.

Черт, мне нужна минута. Я сдергиваю с кровати покрывало и кидаю на пол. Расстегивая ремень, я вытаскиваю его и кладу вместе с галстуком на кровать. Она внимательно смотрит на меня у постели, пока я расстегиваю рубашку.

Если она думает, что я повторяю приказы, то ей придется многое выучить за эту ночь. Я могу трахаться часами и не кончать. И с ней я готов сделать все, что потребуется, чтобы показать ей, что она должна исполнять мои приказы. Я хочу насладиться ею много раз.

Сначала я расправляюсь с запонками, а затем подхожу к ней с единственной целью ― помочь моему стажеру понять, кто тут главный. Не говоря ни слова, я беру ее за руку и подталкиваю до тех пор, пока ее колени не упираются в матрас.

― Я дал тебе приказ. Достаточно простой. Какие проблемы? ― Не дожидаясь ее ответа, я разворачиваю ее, обнимая за талию и прижимая попкой ко мне. Я скольжу пальцами под подол платья, наслаждаясь ощущением ее мягкости и ее запахом.

К моему удивлению она шепчет.

― Пожалуйста.

― Надеюсь, что ты просишь большего. Это твой единственный шанс. Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя? Без всяких почестей, и когда я говорю «жестко» ― это то, что я имею в виду. Ты должна сказать мне, готова ли ты к тому, что мы собираемся сделать.

Она перестала крутить бедрами. Ее плечи поднялись и опустились, когда она глубоко вздохнула и выдохнула.

― Да.

Я опустил руку и поднял подол ее платья. Она снова была в подвязках и кружевном белье. Я без сомнений вижу, что она очень сексуальна в этих подвязках и стрингах и я хочу ее без этого платья, чтобы видеть, как погружаюсь и выхожу из нее. Есть только одна причина, по которой женщины носят подвязки и она далека от обсуждения политики.

― Ты хотела, чтобы я трахнул тебя в лифте? Готов поспорить, учитывая то, как ты ходишь.

― Слишком много разговоров. ― Язвительно отвечает она и пытается повернуться.

Я удержал ее.

― Вот тебе одно единственное предупреждение. Отвечай на вопросы с первого раза, Мис Кеннеди.

Она рассмеялась и ответила.

― Ты ― эгоистичный придурок.

― А ты чертовски дразнишься. Разве нет? ― спросил я, стиснув зубы. ― Согласись, и я займусь твоей прекрасной попкой.

― То есть, ты не скажешь мне, что это ошибка и не остановишься снова?

Она злится. Я понимаю это.

Она права, я был придурком.

Но свежесть ее рта заводит меня.

― Черт... Я буду рад научить тебя некоторым манерам. ― Я провожу руками по ее телу до застежки платья. На шее небольшая перламутровая пуговка, я быстро расстегиваю ее, пока просто не сорвал его с нее. Я чувствую себя фокусником, сдергивающим полотно с роскошного стола.

― Ты сошел с ума? ― кричит она и поднимает кулаки, пытаясь ударить меня, словно злая дикая кошка.

― Не двигайся. ― Я удерживаю ее за талию и притягиваю ближе к себе. Я чувствую, как стучит ее сердце. Затем осторожно веду ее к кровати, а платье скользит вниз по рукам, я провожу губами и зубами по ее коже, но опасаюсь получить ногой в пах. ― Наклонитесь, Мис Кеннеди и примите его, как большая девочка.

Отпустив ее, я достаю из бумажника презерватив и срываю фольгу зубами. Я освобождаю свой член и одеваю на его латекс, пробегая взглядом по ее спине.

― Что ты собираешься делать? ― выдыхает она.

― О, я больше чем уверен, что ты сама можешь ответить на этот вопрос. ― Мой член прижимается к ее идеальной заднице и я чувствую себя нелепо, как будто никогда этого не делал. Никогда. Я надавливаю на ее плечи, опуская ее руки на кровать. ― Стой так.

Расставив ее ноги врозь, я срываю с нее трусики. Я твердый, как никогда раньше, лишь от одного взгляда на ее задницу. Я поймал себя на желании отшлепать ее по сливочным ягодицам и трахать, пока не уймутся похоть и желание, растущие во мне в геометрических пропорциях.

Потянув ее назад за бедра, я провожу членом по ее мягким складочкам, ища вход. Остановился у входа в ее киску, я такой твердый для нее.

― Пусть это, наконец, начнется, ― говорю я, полностью погружая свой член в нее.

Она прижалась и подняла свои бедра, давая мне потрясающий вид на то, как мой член блестит, входя и выходя из нее. Я двигаю бедрами, погружаясь в нее быстрее и глубже. Она наклонилась вперед, но прежде, чем она еще хоть немного двинулась, я вжался в нее своим членом, пока она не кончила. Сжимаясь вокруг меня так, будто видит звезды.

Черт. Я сказал, что могу не кончать всю ночь? Ощущение накатывающей волны прокатилось по мне, и я проник членом глубоко в нее, чтобы немного успокоиться и обрести контроль.

Я нашел ритм, от которого я не кончу за следующие пять толчков. А что насчет этой женщины, которая заставила меня подойти к ощущению блаженства так быстро?

Факт в том, что ее киска выкидывает все мысли из моей головы, но ведь у меня были женщины раньше. Но не такие. Это карма, наказывающая меня за мое эго. Я пытаюсь научить ее тому, что начинать стоит после того, как поймешь, что ты можешь себе позволить... тщеславный шаг с моей стороны.

Она узкая и мокрая и я не могу делать больше ничего, кроме как погружать свой член в нее, она кричит. Я снова проникаю в нее до основания, пока мы не оказываемся, плотно соединены друг с другом.

Я проникаю в нее глубже, погружаясь в ее тепло, не пытаясь отсрочить свой оргазм. Она заставляет меня кончать, и я не могу остановиться.

Чаще всего, я ― машина для секса.

Пот льется по моей коже, приклеив рубашку к плечам, падая со лба и застилая глаза.

Скорее всего, эта девушка преподаст мне несколько уроков, начиная с моего эго. Я совершаю четкие движения бедрами, чувствуя, как я кончаю. Это лучший секс за долгое время.

― Боже, я хочу трахать тебя до тех пор, пока мы оба не увидим звезды, ― прорычал я, бурно кончая и желая прокричать ее имя.