Соединённые Штаты Америки

Итак, судно после 17 дней плавания прибыло к берегам Америки. В сопровождении катеров береговой охраны, мы медленно прошли под сводами «Golden gate» и зашли в порт Окленд.

После взрыва в Нью-Йорке береговая охрана стала сопровождать все суда, приходящие сюда, так как «Золотые ворота» стоят первые в списках объектов, намеченных террористами в программе «Священная война».

К сожалению, мы вошли ночью, когда Золотые ворота и знаменитая тюрьма «Алка трас», расположенная на острове, недостаточно видны, чтобы снять их на камеру во всей красе.

Утром на борт поднялись пограничники и таможенники, сличили по паспортам весь экипаж и пассажира, т.е меня. Процедура проходила быстро, но штамп в моем паспорте (убытие из Новой Зеландии) поверг их в некоторое недоумение. Они не могли понять, как это я улетел из Зеландии 17 дней назад на самолёте, а прибыл сюда на судне, спрыгнул на парашюте что ли?

Но ребята они (пограничники) не глупые, и поняли, что мне поставили штамп на убытие в аэропорту, из-за отсутствия пассажирского терминала в морском порту.

Старший офицер расщедрился, поставил мне визу на 6 месяцев вместо моих двух, а затем поговорил со мной по-русски минут 10 почти без акцента, чем весьма смутил капитана судна. Тот и не подозревал, что офицер все понимает, и давал некоторые указания экипажу, как утаить кое-что при таможенном досмотре. Но это были такие мелочи, на которые таможенники смотрят сквозь пальцы. Американские офицеры мне понравились, вежливые, корректные, доброжелательные. Когда с формальностями было покончено, я попрощался с экипажем и сошёл на землю Америки.

Правда, это были США, а не Южная Америка, которая давно манила меня, но и здесь я надеялся открыть что-то новое для себя и моих читателей. Окленд – пригород Сан-Франциско, который называют жемчужиной западного побережья, его-то я и решил осмотреть в первую очередь. Чтобы попасть туда, я должен был перейти мост через залив, но когда я попытался это сделать, полицейская машина остановилась возле меня, и мне было вежливо предложено вернуться обратно: пешеходное движение здесь запрещено, хотя мост был оборудован пешеходной дорожкой! Я спросил о причине этого запрета. Оказывается, местные самоубийцы облюбовали это место для сведения счетов с жизнью, что и стало причиной запрета.

Я попросил полицейских подбросить меня обратно в порт, чтобы позвонить оттуда кому-нибудь из русских, узнав какую-либо русскую фамилию из телефонного справочника. У ворот порта я увидел человека, садящегося в машину, и спросил у него, не знает ли он, где находится русское общество в Сан-Франциско? Он ответил, что живет здесь недавно и не располагает такой информацией, но сейчас едет в район города который называется «Russiаn Hill», возможно там живут русские.

Около часа мы ехали по густонаселённым кварталам, на улицах которыx, как и в Новой Зеландии, было много автомобилей и мало прохожих. Первое, что бросалось в глаза, это хорошая организация дорожного движения и отличное качество дорог. На каждом перекрёстке есть таблички с названием улиц и указателем основных направлений. Также на каждом перекрёстке есть пешеходные переходы, и правила предписывают водителям останавливаться перед ними, как только пешеход шагнет на них, если даже он сделал это на красный цвет. Светофорами оборудованы лишь большие перекрёстки, все остальные оборудованы лишь знаком «Стоп» с четырёх или двух сторон. Полицейский имеет право оштрафовать водителя, если заметит, что колеса не полностью остановились, или пересекли стоп-линию.

Полицейских машин на улицах не так много, но они очень быстро появляются, если что-нибудь произошло, так как оборудованы хорошей связью, а законопослушные граждане считают своим долгом позвонить в полицию, если заметят какое-нибудь нарушение закона.

«Русский холм» оказался живописным местом, но русских там я не обнаружил, и попрощавшись с водителем я отправился в соседний район «Ричмонд», где, как мне сказали прохожие, есть православный храм. Погода была хорошая, по пути встречалось много парков, прохожие были приветливы и дружелюбны, так что идти было приятно. Планировка улиц была абсолютно прямоугольной, поэтому название «жемчужина» я бы заменил на «алмаз западного побережья».

Поскольку земля здесь очень дорогая, дома на улицах буквально лепились друг к другу, и только иногда перемежались роскошными особняками. Каждый дом оборудован гаражом, но напротив каждого дома стояли еще машины, что говорит о том что семья имеет больше чем одну машину. Но не это меня удивило, а то что машины эти не оборудованы противоугонной сигнализацией, а иногда просто стоят с открытыми окнами.

На улицах чисто, за исключением китайских и чёрных кварталов. В парках много гуляющих, на улицах много автобусных остановок и автобусы ходят очень часто, правда не с такой точностью, как в Новой Зеландии.

В каждом квартале есть пожарная колонка, наверное потому, что по улицам постоянно дует ветер, а лето здесь очень жаркое, к тому же стены и крыши многих домов покрыты деревянной декоративной плиткой. Вообще все коммунальные услуги здесь на высоте: мусор забирают регулярно, почту привозят каждый день, а чтобы отправить письмо, его достаточно опустить в свой же почтовый ящик. В каждом квартале есть прачечная, оборудованная отличными автоматами, в которые надо бросить белье и монеты и придя через часик забрать сухое белье.

Так я шел по улицам, постоянно останавливаясь и снимая интересующие меня объекты и расспрашивая прохожих – как всегда бывает, когда я вхожу в другую страну. Часа через три я увидел на одной из улиц вывеску на русском языке «Елисеевские деликатесы». Конечно же, я вошёл, и увидел на прилавках множество деликатесов с русскими названиями, и конечно же с русскоговорящими покупателями и продавцами. Персонал оказался очень гостеприимным, девушки ответили на все мои вопросы, плюс накормили меня деликатесами и ещё дали продуктов в дорогу, хотя я их ни о чем не просил.

Из магазина я отправился в сторону православного собора, рассчитывая найти там приют на одну ночь, так как не был уверен, можно ли ставить палатку в черте города в Америке. К моему удивлению, мне было отказано в моей просьбе. Удивило меня потому, что в церквях и храмах не принято отказывать путнику, и даже в мечетях предоставляют приют странникам, если даже они христиане. Ну, как говорится, Бог им судья. Я в общем-то не очень расстроился, так как по пути к храму встретил несколько бездомных, которые с комфортом расположились в подворотнях, выгрузив из тележки спальные мешки и кое-какую еду. Homeless (бездомные) приспособили для передвижения по своему участку тележки, которые используются для покупок в магазинах. Все они получают пособие, как любой безработный, плюс к этому немало зарабатывают стоя на оживлённых перекрёстках с табличкой на груди типа «Подайте бедному бездомному», хотя не такие уж они и бедные. Я не видел, чтобы они ели что-нибудь хуже, чем кусок курицы или пиццы, да к тому же еще травку покуривают.

Tак вот, видя что этих ребят полиция не беспокоит, значит и я могу лечь где-нибудь в спальнике, а вот палатку лучше не ставить, так как наверняка подойдут полицейские, как это уже случалось со мной на Филиппинах.

Прежде чем расположиться на ночлег, я решил побродить по ночным улицам, чтобы убедиться, что и ночная Америка не такая, как eе показывают в фильмах. Днем я не увидел ни погонь, ни ограблений, а ночь оказалась и вовсе, как в каком-нибудь российском провинциальном городке (не в день получки). Правда, это был не центр города и не чёрный квартал, но все равно было как-то даже обидно – вот попал в США, а ничего такого американского не видно.

Помню примерно такое же чувство было у меня, когда я попал в Индию. Три месяца я ходил, и ездил по ней, а так и не увидел нигде танцующих и поющих обывателей. Всё-таки наши «Ленфильмы» были ближе к реальности, чем голливудские и индийские. Я же начитался достаточно фантастики в юности, поэтому сейчас предпочитаю путешествовать в реальном мире, и видеть все своими глазами, и в меру своих сил рассказать об этом другим.

Однако в эту ночь мне не пришлось ночевать вместе с бездомными. Недалеко от «Golden Gate Park» я увидел вывеску «Дом Евангелия», и выходящих из этого дома людей, говорящих по-русски. Я подошёл к ним и представился, однако на ночлег проситься не стал, они сами предложили мне кров и пищу. Пару суток я находился в этом гостеприимном доме, совершая дневные и ночные вылазки в различные районы города. Больше всего материала я отснял в «Down town» (так в Америке называют центральную часть города). Когда я бродил среди прочих туристов, то у меня в голове крутились слова песни: «Небоскрёбы, небоскрёбы, а я маленький такой», правда мне не было ни грустно ни скучно.

«Down town» Сан-Франциско по площади занимает около пяти квадратных миль, большинство зданий здесь небоскрёбы различного времени постройки. Все они – шедевры инженерной мысли своего времени, ведь Сан-Франциско находится в зоне сейсмической активности. Пешеходов здесь тоже довольно много, особенно в часы начала и конца работы, а во время обеда все кафешки забиты до отказа – каких только кухонь здесь нет, корейские, китайские, японские, вьетнамские, итальянские, мексиканские и даже монгольские. Туристы со всех этих стран тоже во множестве бродят по улицам, то и дело заходя в сувенирные магазины, соревнующиеся в фантазии оформления дизайна. Среди роскошных магазинов и авто, очень часто, особенно в вечерние часы, можно увидеть фигуры бездомных, медленно идущих со своими тележками неизвестно куда. Я разговаривал с ними – большинство из них со сдвигами, но попадаются и очень интеллигентные, а некоторые даже богатые, им просто нравится жить так. Последние вполне могут вернуться к нормальной жизни, но большинство – законченные алкоголики и наркоманы. Оказывается, советская пропаганда говорила нам правду о проблеме с наркотиками в США, но вот миллионы безработных живут намного лучше, чем наши теперешние пенсионеры. Социальные услуги здесь не на такой высоте, как в Новой Зеландии, однако некоторые семьи безработные в пяти поколениях, но имеют и медицинское страхование, и обслуживание и образование, хотя не думаю что это так уж хорошо, ведь в Америке достаточно черновой работы, которую сейчас выполняют нелегалы из Мексики и Азии. Правительство вынуждено закрывать на это глаза, потому что свои безработные не хотят делать эту работу. Ну да хватит об этом, лучше я продолжу описание города.

«Даунтаун» не единственная достопримечательность Сан-Франциско, здесь также множество известных мостов и парков. Мне особенно понравился «Golden gate bridge» и парк с одноименным названием – парк этот очень длинный. На его территории много аттракционов, которые любят посещать окрестные жители и туристы. Берег же океана не очень живописен (на мой взгляд).

Чтобы осмотреть все достопримечательности, да еще пешком, двух дней было явно недостаточно, но мне не терпелось посмотреть другие места, может быть более американские. В «Доме Евангелия» я познакомился со многими людьми, в том числе и с Виктором, который предложил меня свозить в столицу штата Калифорния – Сакраменто. Сам он с семьёй жил в Санта-Розе и занимался продажей восстановленных автомобилей, которые в том числе поставлял его брат, живущий в Сакраменто. Как вы можете видеть, в Калифорнии очень много испанских названий городов, оставшихся с тех пор, как здесь жили мексиканцы, но сейчас я хочу рассказать о русских, почерпнув эти сведения из бесед с людьми, и своих наблюдений, после нескольких визитов в Сакраменто. Эти визиты связаны с тем, что я в течении какого-то времени помогал Виктору перегонять машины на авторынок. В Сакраменто проживает около 80.000 русских эмигрантов. Основная волна, в том числе и родители Виктора с восемью детьми, хлынула сюда в конце 1980-х годов, когда США открыла двери для баптистов, притеняемых в СССР. Однако очень скоро законопослушные американцы об этом пожалели.

Дело в том что богобоязненные родители привезли с собой детей-подростков, многие из которых очень быстро прониклись идеей «американской мечты» иметь много и быстро, невзирая на средства. В основном это были угоны машин и проституция. Сейчас это ушло в прошлое, но люди хорошо помнят то время, когда над русскими районами кружили патрульные вертолеты, а на улицах зачастую можно было услышать выстрелы и полицейские сирены. Так что «русская мафия» не выдумки.

С тех пор начался русский бизнес – ремонт автомобилей, правда в основном там сейчас ремонтируют аварийные автомобили, купленные на аукционах, но молодежь все еще иногда «балуется» угоном. К чести русских мастеров надо сказать, что отзывы о их работе очень хорошие. Да я и сам был свидетелем, как за неделю вдребезги разбитая машина возвращалась к первозданному виду.

Стоят такие машины гораздо дешевле, чем их небитые одногодки, но американцы не любят покупать такие машины, поскольку перед покупкой всегда заглядывают в базу данных, а там указывается в каких передрягах был автомобиль. Рынок сбыта существует за счет мексиканцев и своих же русских, которые смотрят не в компьютер, а на товар.

Автобизнесом занимаются около 50% русских в Сакраменто. Остальные, конечно же, не сидят без дела, мне говорили, что многие занимаются строительством, в общем кто во что горазд, а русские горазды не только на криминал. В Сакраменто очень много баптистских церквей, и они не пустуют – так, одна из них вмещает 5000 прихожан, и иногда бывает наполнена до отказа. При церквях есть воскресные школы, библиотеки, радио, все это способствует тому чтобы люди не забывали свою культуру и язык. Кстати, меня пригласили выступить на церковное радио, передача длилась 2 часа, было много вопросов о том что происходит сейчас в России. Также я выступал на телевидении, давал интервью в газеты, выступал перед аудиториями. Все это началось с подачи Виктора, который раньше вел активную деятельность при церкви, правда сейчас несколько охладел. Он, кстати, иногда выступает в роли ведущего на русском телевидении в Сан-Франциско, куда свозил и меня на выступление. Правда свозил не он меня, а я его, так как я сам вел машину туда и обратно.

Надо сказать, что в Америке я «оторвался» – наездил за рулем за два месяца не меньше трех тысяч миль, в том числе 1300 за рулем большегрузного трака. Я всегда любил водить машину, да и какой же русский не любит быстрой езды. В Америке отличные дороги, это я могу с уверенностью сказать проехав с ветерком по 25-ти штатам.

Тому, что я изменил в Америке «самому надежному средству передвижения», на то было несколько причин: первая – это то, что по хайвеям и фривеям просто запрещено ходить пешком, а земля, по которой они проходят, разделена на участки, которые являются частной собственностью граждан, у которых надо спрашивать разрешения на вход. Дороги, по которым можно идти пешком, составляют лишь 20%, но и они всегда выводят на хайвей или фривей. Причина номер два: мне давно хотелось хоть одним глазком взглянуть на некоторые места в штатах, к примеру, я хотел побывать в месте, где снимался знаменитый фильм «Золото Макенны». Уж не знаю за что «Его Величество Случай» и «Госпожа Удача» благоволят ко мне, без их же участия многие мои мечты остались бы мечтами. Во время своих выступлений на радио и ТВ, я всегда говорю о своих планах, а поскольку большинство людей, по своей натуре, склонны совершать добрые поступки, то после таких выступлений всегда находятся желающие как-то помочь. Так случилось и в этот раз, на следующий день Виктор, мой новый друг, познакомил меня с женщиной по имени Зифа, которая тоже давно хотела побывать в «Гранд каньоне», но, не имея водительского навыка, боялась ехать туда одна. У нее было 10 дней отпуска и почти новая «Хонда Цивик». Не откладывая дело в долгий ящик, мы уже на второй день двигались по штату Юта, любуясь дикой, первозданной красотой, созданной стихиями и временем.

За шесть суток мы проехали только 700 миль, так как скорость в национальных парках ограничена до 15-25 миль в час. Остальное время мы провели в числе прочих туристов, двигаясь пешком по многочисленным тропам. Кстати о скоростях на дорогах: в городах она ограничена до 25-40 миль в час, а на хайвеях в разных штатах различная, лимит колеблется от 60 до 80 миль в час, а иногда введены дополнительные ограничения для грузовиков и на ночное время. Скорость довольно приличная, но при здешних дорогах, вполне безопасная. Однажды, когда владелица «Хонды цивик» спала, я позволил себе роскошь (на пустынной дороге), разогнал машину до 125 миль в час, что равняется 205 км/час. Если бы меня засекли радары, то мне бы не избежать большого штрафа, который прямо пропорционален превышенной скорости. «Копы» смотрят сквозь пальцы на превышение не более 10% от лимита, но при плохом настроении открывают глаза.

Так за неделю мы осмотрели парочку национальных парков и проехали по 4 штатам, но вот новозеландский «спикер стик», подаренный мне семьей маори в Новой Зеландии, решил остаться в индейской деревне в штате Аризона. Я написал: «решил остаться», потому что маори, которые мне его дарили, сказали, что я не имею права продавать или дарить его, а только передавать по наследству. Его также не могут украсть у меня, если он сам этого не захочет. Но так как это случилось, я подумал, что он решил пожить на своей исторической родине – некоторые маори считают, что их предки перебрались в Новую Зеландию на лодках из Америки. Здесь я впервые поговорил с настоящими индейцами, которых снимают в фильмах. Правда, кроме внешности и застарелой неприязни к белым, ничего индейского в них не осталось. Живут сейчас они нормальной цивилизованной жизнью и только на съёмках массовок надевают старые наряды, играя индейцев. Прав у них намного больше, чем у белого населения, и налогов они практически не платят, но держат себя так, будто белые им что-то должны. Конечно в прошлом аборигены потерпели много бед по вине переселенцев, но надо отдать должное американскому правительству, оно делает многое, чтобы загладить прошлые грехи. Индейская резервация расположена в горной долине, и дома ютятся среди огромных разноцветных валунов, разбросанным в живописном беспорядке, узнав что я не американец, они «потеплели» и даже разрешили сделать фото, чего обычно не любят.

По возвращении в Сакраменто, меня ещё раз пригласили на радио, где я после выступления сделал объявление, что я бы не против ещё с кем-нибудь покататься по штатам, так как начало мая не лучшая пора для похода по Аляске. Я ведь не был уверен, что Канада даст мне визу, а в случае отказа мне придётся искать судно или паром, и высадившись на Аляске двигаться на Север. Сразу же после моего выступления на студию поступил звонок с предложением от одного водителя, который ехал на Нью-Йорк и не против был взять меня. Поскольку грузовикам в городе не везде можно ездить, меня подвез до трак-стопа ведущей радио Анатолий-еврей (так он себя сам назвал). Водитель трака –Садык, улыбчивый узбек лет 35, был словоохотлив, поэтому наверное и взял меня в рейс, чтобы не скучать. Он кормил меня два первых дня, а поскольку еда на трак-стопах сравнительно дорогая, то мне было не удобно и я предложил вести его трак, сказав, что я водил подобную машину в Австралии. На моё удивление, он легко согласился, ну а я пересел на водительское сиденье. К его удивлению, я легко справился с полуавтоматической коробкой, а он с моей видеокамерой, которой запечатлел меня за рулем. По правилам дорожного движения, водитель может находиться за рулём не более 12 часов с перерывами после каждых 4-х часов езды, поэтому многие компании держат по два водителя, чтобы грузовик двигался практически без перерыва. Мелкие же компании и частные владельцы, держат одного водителя, который спит 7-8 часов в сутки, а остальное время едет. Это противозаконно, но русские и поляки мухлюют, заполняя бортовой журнал, который любой полицейский может проверить на вейт стэйшин. Это такие пункты, где взвешивают все грузовики и выборочно проверяют документы на груз и путевые дневники, куда водитель должен регулярно вносить километраж и время движения и отдыха.

Современная техника позволяет взвесить нагрузку на каждую ось на ходу, и если машина перегружена, штраф очень большой – но ещё больший, если при проверке в кабине найдут бутылку спиртного. Даже не распечатанную.

А вот водителям легковых автомобилей штраф грозит только в случае, если бутылка распечатана, даже если она уже пустая и просто лежит в салоне с прошлогодней пьянки. Но легковым автомобилям на весовую заезжать не надо, а вот грузовик, проехавший мимо открытой станции, будет остановлен полицейской машиной, которая стоит наготове (если те не проспят). «Вейт стэйшен» есть в каждом штате и объехать их практически невозможно, хотя они и обозначены на картах.

Единственное, что помогает водителям, это то, что станции бывают закрыты по несколько часов в сутки, правда без определённого расписания. На этот случай у водителей есть радио, и они информируют друг друга.

Как я понял, СССР-овские водители не очень-то законопослушные, но всё-таки уступили в этом плане полякам, которые вообще (бывает) ездят без прав, и однажды даже бросили на ходу гранату в одну такую станцию, которая отличалась очень строгими работниками. На весовые я, конечно же, не мог заезжать, поэтому всегда будил Садыка и мы на ходу пересаживались.

Как он не мухлевал, но натянуть больше чем на 10 часов в сутки не мог, и если остановка была днём, то я ходил в округе и брал у жителей интервью. Я сделал это даже в «чёрном квартале» Нью-Йорка, где мы разгружали наш фургон, хотя охранники весьма настоятельно не рекомендовали мне туда ходить с видеокамерой.

От Нью-Йорка я собирался идти через Канаду на Аляску, но Садык уговорил меня ехать с ним дальше, сказав, что будет платить мне по 10 центов за каждую милю, когда я буду за рулём. Я согласился сделать круг по США, так как не знал, получу ли визу в Канаду.

От Нью-Йорка мы поднялись к границе Канады, и загрузившись там фотоальбомами, увезли их в Техас, а оттуда увезли в Калифорнию термоса. В результате этих двух поездок я проехал примерно через 20 штатов и могу сказать, что 50% дорог здесь проходят по довольно однообразной местности, но зато вторая половина по очень красивым местам. Потенциальным туристам я настоятельно рекомендую осмотреть как можно больше национальных парков – они этого стоят. Поездив по хайвеям и фривэям, я понял, что ходить по ним пешком довольно скучное занятие, к тому же противозаконное и не безопасное. Поэтому когда по возвращению в Сакраменто Виктор предложил довезти меня до «форта роз», я конечно же согласился. Довезя меня, он уехал куда-то по своим делам, а я поставил свою палатку неподалёку от закрытых ворот форта, чьё исковерканное название возникло из-за того, что эта территория когда-то принадлежала русским, приехавшим сюда из Аляски. Теперь по его территории водит туристов гид, не говорящей по-русски, хотя и одетый в старинное русское платье.

Раз в году – на Пасху, сюда приезжает православный священник и кто-нибудь из русского посольства и устраивают здесь крестный ход с пальбой из старинных пушек. Палят из них, на радость туристам, и по выходным. А до того, как форт спьяну проиграл в карты его владелец, пушки служили для отражения атак с моря или от индейцев. Русские прожили здесь лет 50 и всё это время форт исправно выполняя свою функцию: менять рыбу и мех, привезёные с Аляски, и снабжать север продуктами. Одного дня больше чем достаточно, чтобы осмотреть форт и прилегающее к нему кладбище, и следующую ночь я провел в кэмп граунд «Солт Поинт», названным так из-за того, что индейцы здесь добывали соль из морской воды.

Приветливые девушки рэйнднжеры пустили меня на территорию бесплатно, так как понимали, что босоногий русский всё равно заночует где-нибудь на пустынном берегу за пределами кемп-граунда. Им приятно сделать доброе дело, и мне полезно отдохнуть после долгого перехода. Спасибо им, что избавили меня от необходимости топать ещё километров 3-5 за пределы кемпинга. Около часа я упражнялся в американском сленге, развлекая девушек рассказами, а затем ушёл спать.

Наутро я пошёл дальше, благо полицейские здесь не часты, так как дорога номер один, вьющаяся вдоль моря, не является скоростной. Правда, из-за этого она опасна, так как изобилует крутыми поворотами, подъёмами и спусками, а полоса для велосипедов и пешеходов не предусмотрена, так что мне всё время приходилось быть начеку, идя навстречу движению. Если бы не машины, то идти бы здесь было одно удовольствие – редкие поселения, красивые виды, запах хвои от гигантских секвой. Американцы мудро сохранили участки девственного леса от вырубки, и теперь туристы имеют удовольствие проехать сквозь девственный лес на автомобиле. В одном гигантском дереве во время пожара образовалось огромное дупло, но дерево осталось живо. Практичные американцы подровняли отверстие и вот, добро пожаловать, плати 3 доллара и фотографируйся сколько хочешь, кроме того можно купить как сувенир, или на семена, внуков этого дерева, то есть шишки, и не беда, что на всех туристов их не хватает, вон под соседними деревьями сколько шишек, кто их отличит, так что в сувенирном магазине полно этих шишек, но впрочем есть и очень оригинальные поделки из красной древесины. Этот заповедник так и называется «Car cross tree».

Так, не спеша, я добрался до городка Еврика, где познакомился с местной знаменитостью, автором оригинальных поделок из цветных металлов. Его дом-мастерская размещалась в бывшем доме терпимости, так что я имел возможность поспать на кровати, где до меня лежало очень много мужчин. Поляк оставил меня переночевать, чтобы немножко вспомнить русский язык, который он проходил в школе. От Еврики я дошёл почти что до границы штата Оригон, повернул от берега в сторону хайвея номер пять и поехал дальше автостопом, правда на полицейских машинах. Дело в том, что идти по хайвею запрещено, поэтому меня дважды подбирали полицейские и везли в нужном мне направлении, правда не далеко, только до следующего съезда, и оставляли там, предупреждая, что я могу голосовать только там, на выезде.

Автостоп в США – хуже некуда, хотя те, которые всё-таки подбирают, как правило, в прошлом хичкайкеры, говорят что ещё лет десять назад они изъездили автостопом все штаты, но теперь, особенно после теракта в Нью Йорке, люди стали бояться подбирать незнакомцев. Один из подвозивших завёз меня на «трак-стоп», сказав что тут больше шансов найти попутку на дальнее расстояние. Но это оказалось не так легко, мне пришлось обратиться к 50-ти водителям, прежде чем я наткнулся на русских, которые ехали на север. Они довезли меня до реки Колумбия, откуда поворачивали на восток, а поскольку им были интересны мои рассказы, они, соблазнив меня красивыми видами, которые будут по этой дороге, увезли километров на 200 в сторону. Ну, виды были действительно не плохие, плюс мне повезло, и уже через час после прощания с русскими шофёрами я ехал в дорогой машине американского доктора. У него дома я и заночевал, не доезжая всего километров 50 до Сиэтла.

Наутро доктор отправил меня дальше со своими друзьями, которые довезли меня до моста через озеро Вашингтон, по которому я и вошёл в город Сиэтл. Благо мост был хоть и длинный, но оборудован дорожкой для велосипедов, к тому же состоял из двух частей, так как посередине озера был большой остров. Пока я дошёл до центра города, то изрядно проголодался, и надпись «Пирожки-пирожки» оказалась весьма кстати. Эта маленькая забегаловка была расположена в очень удачном месте, напротив «Паблик маркет», поэтому покупателей было достаточно, несмотря на то что цены «кусались». Работницы угостили меня пирожками с капустой, иначе я бы ни за что не стал покупать за 3 доллара пирожки, которые в России стоят максимум 30 центов.

Спросив, где находится православная церковь, я отправился туда, так как другое место для палатки внутри большого города, найти трудно, но, памятуя отказ священника в ночлеге в Сан-Франциско, я конечно же присматривал и запасной вариант. По дороге я взял интервью у нескольких желающих, в том числе и бездомных, так что теперь знал, что каждый из них, и я в том числе, может ночевать с относительным комфортом в специальном заведении.

Там же они бесплатно ужинают и завтракают, а то, что они зарабатывают, стоя на перекрёстках с протянутой рукой, идёт на курево и алкоголь.

Священник оказался, как и положено, добросердечным, и разрешил мне переночевать в бытовке при церкви, а назавтра после утреннего субботнего богослужения меня пригласила в гости семья молдаван, которая запомнилось мне тем, что хозяйка отлично готовила, а хозяин перевел моё видео с кассет на диски – спасибо им большое.

Там же в церкви я познакомился с Володей с Сахалина, который сводил меня на могилу Брюса Ли. О том что он похоронен в Сиэтле, я знал уже давно, но о том, что рядом с ним похоронен его сын Брендон, узнал только, увидев рядом две могилы.

У Брюса надгробный камень коричневый, а у его сына чёрный, по-видимому потому, что его застрелили на съёмках фильма «Ворон».

Володя-сахалинец познакомил меня с хозяином вышеупомянутого кафе «Пирожки», которого тоже звали Владимиром, а его жену Зиной. Чета Котельниковых оказалась весьма гостеприимна, и дня три я находился в их довольно приличном доме с бассейном и сауной. Владимир вообще-то уже отошёл от дел, и приходил в своё кафе лишь по пятницам чтобы продавать посетителям свою книгу «Пирожки» с автографом. Он познакомил меня с русской общиной, которая здесь довольно велика, а также провёл экскурсию по маркету. Место это известно тем, что когда в штат Вашингтон приезжает президент, то выступает именно здесь. Ещё здесь имеется самая удачная в мире копилка – она выполнена в виде золотой свиньи, в которую тысячи посетителей бросают монеты на счастье, плюс от неё идут следы, на которых написаны фамилии желающих заплатить за это 100 тысяч долларов, и дорожка следов тянется уже метров на пять. Кроме того, такие же чванливые, но не такие богатые сумасброды могут заплатить по 10 тысяч долларов, но их фамилия будет написана всего лишь на керамических плитках пола вблизи свиньи, чтобы таким образом отметиться в истории города. Ну рынок большой, плиток на всех желающих хватит.

В Сиэтле я задержался на пару недель по двум причинам: 1. Приближался день независимости Америки, это крупный праздник, и пропустить его, уйдя в Канаду, просто грех. 2. Мне надо было попытаться получить канадскую визу. Что я и сделал, правда со второй попытки.

Котельников, как я уже говорил, познакомил меня со многими людьми, в том числе с «активистом-затейником» (так я его в шутку назвал после знакомства) Володей Кирсановым, и благодаря его активной позиции в русской общине круг моих знакомств очень быстро расширился. Так, к пример, меня пригласили на радио, после чего его ведущий Игорь рассчитался со мной за интервью билетом на концерт Александра Малинина, приехавшего сюда на гастроли. Также меня пригласил выступить с лекцией в общество интеллигентов (как звучит!) Александр Гофман, создатель самого читаемого русскоязычного сайта в США: www.russianseattle.com. Также я выступил в доме престарелых и Русском клубе, где Кирсанов числился организатором. За выступления мне, естественно, не платили, хотя, как правило, после выступления находился кто-то, который предлагал скинуться «по рублю» на дополнительные расходы для путешественника. А расходы предвиделись – виза и прочее, поэтому я, узнав, что в городе Воначи, что в 5 часах езды, идёт уборка черешни, двинулся на восток. На попутках я доехал туда к вечеру и узнав, что мне негде остановиться, водитель последней машины высадил меня возле приюта для бездомных, где я и поужинал. Затем с разрешения менеджера я снял на видео, как живут бездомные. То, что я изложил выше о их питании и ночлеге со слов бездомных, здесь я увидел своими глазами. Нашим бы пенсионерам такие условия. Правда, переночевать мне здесь не пришлось – менеджер сказал, что он знает русскую переводчицу, и дал мне её телефон. Ольга была где-то за городом, но позвонила своим друзьям, которые приехали и забрали меня.

Переночевав у них, я стал искать работу, но сезон уже заканчивался и теперь вполне хватало сборщиков, в большинстве своем нелегалов-мексиканцев.

Прослышав о моём приезде, меня забрала к себе другая русская семья, так как им было интересно со мной пообщаться. В общем, денег я здесь не заработал, зато узнал, как выживают вновь прибывшие русские, которые не имеют работы, поскольку нет английского, а русских бизнесов здесь нет. Ну «выживают» – не то слово, государство платит всем пособие, а бесплатные продукты имеются в специальных магазинах.

Только я собрался возвращаться в Сиэтл, как по интернету узнал от Кирсанова, что на выходные проходит первый на этом побережье слёт бардовской песни, я конечно же захотел его посетить.

В это время я как раз гостил у Боба – 72-летнего богатого американца, члена правления «Ротари»-клуба. Он интересовался русской культурой, поэтому согласился довезти меня туда, хотя это было аж в штате Орегон. Слёт нам понравился, но всколыхнул мою ностальгию по России. В Сиэтл я вернулся с семьёй компьютерщиков, они рассказали мне много интересного об этой «империи Microsoft», и показали дом Била Гейтса, что на берегу озера Вашингтон. Рядом с этим домом я и встретил День независимости, стоя на балконе квартиры известного архитектора, куда привёл меня Борис Ярославцев, в прошлом тоже архитектор. Сейчас он работает не по специальности и имеет хобби. У него не квартира, а оружейный арсенал. Он прекрасный гид. Из экскурсий, которые он провёл со мной, я узнал о Сиэтле много интересного, особенно мне понравился музей «Боинга».

Но пора на север. Попутки завезли меня не на основной переходной пункт, что на хайвее №5, а в посёлок Сумас, что километров на 100 восточнее. Несмотря на то, что строгие консульские работники дали мне визу лишь на два месяца и без права продления, приветливый офицер поставил мне штамп, позволяющий мне гулять по Канаде полгода, хотя в общем-то это в мои планы не входило. Ещё на американской территории я встретил канадца, который приехал сюда за покупками, он предложил подвезти меня до основной автотрассы, которая пересекает Канаду с востока на запад. На канадской стороне его ждала жена, и за 10 километров их настолько заинтересовали мои рассказы, что они пригласили меня к себе ночевать. Наутро они вывезли меня на трассу и в добавок подарили GPS – навигационный прибор, чтобы я не заблудился. Прибор этот стоит не менее 200 долларов, везёт же мне на хороших людей.

Канада

В Канаде автостоп намного лучше, чем в Штатах, и уже через полтора часа, сменив две машины, я доехал почти до Кукитлома, где жили друзья Бориса Ярославцева. Последний кто меня подвозил был афганец, переехавший сюда уже давно, ни положительных ни враждебных чувств к русским он не испытывал. В городе голосовать бесполезно, так что я постучал в нужную дверь только после часовой пешей прогулки. Михаил и Аня Извековы встретили меня приветливо и я заночевал у них. Семья эта состояла из 4-х членов – в доме ещё жил кот и 14-летняя дочь Марина. Кроме того к ним в гости практически каждый вечер приходила семья енотов. С наступлением темноты они приходили из соседнего парка, перелезали через забор и нагло просили еды. Енот-полоскун довольно симпатичное животное, он берёт еду (в данном случае сухой собачий, или кошачий корм) двумя лапками на ощупь, глядя перед собой, а при наличии воды обязательно промоет еду, за что и получил своё второе имя. Хозяева и я с удовольствием наблюдали за гостями, недоволен только кот, но сделать ничего не мог – разные весовые категории! Надо отдать ему должное, он пытался, но потерпел поражение.

Наутро Миша поехал на работу в Ванкувер (город Кукитлам уже практически сросся с ним), и прихватив меня с собой, посоветовал осмотреть «Стенли-парк», что я и сделал, конечно же осмотрев и центр Ванкувера. Это современный город, почти все здания в центре построено по новейшим технологиям, а на его улицах на удивление много азиатов и индусов.

«Стенли парк» мне тоже понравился, особенно часть, прилегающая к берегу залива. Его достопримечательностью являются «статуи», сооружённые из больших продолговатых валунов, во множестве разбросанных на галечном пляже. По-видимому, когда-то кто-то от скуки поставил (изрядно потрудившись) одно каменное яйцо на другое, а потом ещё, а затем наверх ещё одно. Затем кому-то, как и мне, понравилось это творение и он соорудил свои, затем ещё кто-то и т.д Даже я, не имея много свободного времени не удержался от того, чтобы попробовать себя на этом «шатком» поприще. За полчаса я соорудил-таки трёхэтажное изваяние в свой рост и удалился с чувством гордости, что сумел заставить себя, такого неусидчивого, полчаса ловить точки равновесия.

Когда впервые смотришь на эти статуи, не можешь поверить что они не приклеены друг к другу, а после того как сам построишь такое сооружение – удивляешься, как это его не сдувает постоянно дующий здесь ветер. Будете в Ванкувере – непременно посетите это место, фото на моём сайте прилагается.

Переночевав ещё раз у обиженного кота, и сняв на видео вольных енотов, на следующее утро я отправился в сторону Аляски. Первая машина довезла меня до посёлка Хоп. «Надеждой» его назвали золотоискатели, которые, плывя от Ванкувера вверх по реке Фрезер, увидели долину, окружённую со всех сторон отвесными горами, с которых во Фрезер вливались небольшие реки. Они решили, что здесь обязательно должно быть золото. Их надежды в этом плане не совсем оправдались, так как вместо золота они нашли залежи серебра, которое потом успешно разрабатывали, построив железную дорогу. Те же, которые мечтали разбогатеть быстро, двинулись дальше на Север. Туда же двинулся и я, и вскоре меня подобрал старенький микроавтобус с подкуренной компанией.

Дорога плавно поднимается вверх, повторяя изгибы реки, то и дело ныряя в туннели, через которые, кстати, пешком идти ни в коем случае нельзя. Река бежит глубоко внизу одноимённого каньона, и водители многочисленных автомобилей могут все время любоваться видами. По дорогам сейчас ходит много грузовиков, но до их эры здесь были построены две железные дороги, они идут по разным берегам реки, и принадлежат двум конкурирующим компаниям. Они вырывают друг у друга сильно уменьшившийся с момента их постройки поток груза. Пассажирские же поезда ушли в прошлое, и лишь раз два в месяц из Ванкувера в Торонто идёт туристический поезд, очень дорогой. Туристы сейчас предпочитают летать на самолётах или ездить на своих машинах. Особенно много их здесь в летний период, так как север Канады и Аляска привлекает рыбаков и охотников, да и просто желающих отдохнуть от жары. Последние предпочитают путешествовать в «мотохомах» – домах на колёсах, оборудованными кроватями, кухнями, телевизорами и прочими удобствами. Ну а за удобства надо платить, здесь вам не Россия, где свернул с дороги и спи. Тут можно останавливаться только на кемпграундах, это минимум 7 долларов за сутки. Правда, примерно через каждые 100 километров дороги оборудованы места для отдыха, там можно стоять бесплатно, но не более восьми часов.

Одним из самых посещаемых мест в каньоне реки Фрезер является мост под названием «Ворота Ада», где туристы в подвесных кабинках могут пересечь реку, образующую в этом месте узкую горловину, сам же мост уже закрыт для движения. Ребята, которые подвозили меня, ехали на какой-то музыкальный фестиваль, который проходил напротив посёлка «Бостон Бар», на другой стороне реки. Они свернули на мост, ну а я решил ехать дальше, поскольку было ещё светло.

Буквально через пять минут возле меня остановился микроавтобус, за рулём которого сидела женщина в униформе медсестры. Она сказала, что вообще-то не подбирает хичкайкеров, но в этот раз что-то подсказало ей, что надо остановиться. Она ехала в посёлок Литтон, до которого час езды, за которые я узнал, что она полукровка – отец шотландец, мать индианка – дочь вождя племени. Сейчас она возвращается с посёлка Хоп, где работает медсестрой в госпитале.

Мне она понравилась, говорит мало, спокойным тихим голосом, не глупа. Я ей по-видимому тоже понравился, так как она пригласила меня к себе домой поужинать и разрешила поставить палатку у себя во дворе, на берегу реки. За ужином я познакомился с её двумя детьми, которые приехали навестить её – они жили отдельно. Наутро она вывезла меня на основную дорогу, и я отправился дальше на север – так я познакомился со своей будущей женой.

Первая же машина довезла меня аж до Принс-Джордж, это довольно большой город для этой малонаселённой части Канады. У меня в записной книжке имелся адрес канадской семейной пары, с которой я познакомился пять лет назад на Филиппинах.

Они как раз жили в Принс-Джордже, и грех не навестить их, к тому же человек, меня подвозивший, жил в том же районе. Однако мне пришлось заночевать в парке: знакомая семья съехала два года назад, так что я не смог выполнить своё обещание (показать видеозапись операции, снятую тогда на мою видеокамеру).

На следующее утро я отправился дальше и доехал до посёлка Каркрос, что уже в провинции Юкон. Здесь у меня был ещё один знакомый, по имени Флориан – с ним, и его женой я познакомился еще в 1999 году, на пляже близ города «Перт», что на юго-западе Австралии, его жена была тогда беременна. Он, как и я, любил путешествовать, поэтому мы поддерживали связь по интернету, поэтому я точно знал что он дома. Хозяева встретили меня приветливо и выделили комнату в своём большом доме, что стоял на отшибе, чтобы шум от деревообрабатывающих машин, которые стояли у них во дворе, не мешал соседям. Кроме деревообработки они ещё имели маленький сувенирный магазин в городе Вайт-Хорс. За три года Флориан – бородатый, плотный, вечно жующий табак, не изменился, жена его тоже, а вот зародыш из её живота сейчас живо бегал по двору, гоняясь за щенками. Да, отдав концы, мы не умираем насовсем, как поёт Высоцкий, и если не вселяемся в какой-нибудь баобаб, и даже если не оставили детей (по глупости или по болезни) – наши стихи, книги, построенные дома и посаженные деревья продолжают жить.

Мне всегда жаль людей, не оставивших ничего, кроме плохой памяти о себе. К счастью, их не так уж много.

Флориан свозил меня на своём катерке на рыбалку, и мы, поймав две большие форели, вернулись. От него я узнал, что один человек по лицензии может ловить только две рыбины в день. Точнее, ловить он может ради спортивного интереса хоть сколько, но тут же выпускать, если не хочет получить большой штраф. Дома Флориан довольно мастерски разделал рыбу, выбросив голову и плавники. Несмотря на мой совет сварить уху, они пошли на корм белоголовому орлану, сидящему неподалёку, на верхушке дерева – красивая птица.

Несмотря на радушие хозяев, через два дня я отправился дальше.

Следующий более-менее крупный город, Вайт-Хорс, получил своё название из-за реки, протекающей здесь через огромные валуны. Её пенящиеся струи показались кому-то похожими на гриву белой лошади. В этот день я доехал до моста через реку Юкон, знакомой всем по рассказам Джека Лондона. Последние 200 километров я проехал в роскошном, чёрном лимузине, проехавшем уже мимо, но вдруг вернувшимся. Водитель ехал на заказ и ему было скучно одному, я рад что доставил ему пару приятных часов. Он оказался украинцем, рождённым здесь, и не разу не бывшим на родине предков, поэтому ему было интересно всё о ней. Мы говорили на англо-украинском: на русском он говорил так же, как я по-украински. Украинский я понимал, но отвечать мог только по-английски. Он дал мне свой адрес и высадил возле моста, где его ждали клиенты-японцы.

Перекусив, я перешёл мост и увидел музей, где познакомился со служащей – миловидной молодой индианкой. Она показала мне все малочисленные экспонаты, посвящённые культуре проживающего здесь племени. Оказывается, здесь ещё недавно девушку, достигшую половозрелости, уводили на полмесяца в тайгу, где она в одиночестве должна была выжить в шалаше без запаса продуктов.

В 90% они становились умелыми жёнами, в 10% становились сытыми медведи. Этот обычай ушёл в прошлое, но чтобы совсем не забыть свою культуру, здесь каждый год организовывают лагерь для подростков-индейцев, где старшие учат их как разводить костры, разделывать рыбу, мастерить поделки и снасти. Как раз было время такого кэмпа, и я, дождавшись конца рабочего дня девушки, поехал с ней туда.

Лагерь был расположен в лесу на берегу реки, в нем обитали 7 взрослых и около 15 подростков, они жили в стационарных палатках, но сейчас все были на уроке – учились готовить рыбу для вяления. Урок проходил под большим навесом, где горел костёр, отгоняя многочисленных комаров.

Инструктор – женщина лет пятидесяти, довольно ловко отделяла мясо от скелета, но сахалинские аборигены сразу же бы забраковали её работу: они делают это одним движением острого ножа, без ёрзания, тогда зелёные навозные мухи не имеют шанса внести яйца в гладкий срез. Здесь же мух не наблюдалось, и надрезанные затем поперёк ярко-красные рыбье филе выглядели, как пулемётные обоймы. Уже слегка повяленную рыбу студенты поджаривали на костре и с аппетитом ели.

Угостили и меня, но сухая, не солёная рыба не показалась мне деликатесом, и я спросил почему они не коптят её. Они ответили, что их предки никогда не делали этого, а от костра она и так слегка пахнет дымом. Да, но разве сравнишь это с настоящим копчением, поэтому я решил сделать им подарок, построив примитивную коптильню. Два часа земляных работ, и принимайте работу, братья-индейцы. Кто захочет попробовать сделать такую же у себя на даче (правда для этого нужен холм), вот описание: от подножья холма к вершине выкапывается канавка, накрывается ветками и засыпается землёй – это дымоход. Внизу сооружается что-то типа печки, вверху, за неимением бочки – сооружение из камней и веток, куда вешается или ложится рыба. Для копчения хороши опилки или гнилушки фруктово-ягодных деревьев, но ни в коем случае ни хвойных. Длина траншеи должна быть не менее трёх метров, если не хотите получить горячее копчение (что, впрочем, тоже неплохо). 90% успех гарантирую, во всяком случае наутро мы уже снимали пробу – всем понравилось, а вот литр икры «пятиминутки» мне пришлось забрать с собой, никто не захотел пробовать «рыбьи яйца». При разделке рыбы индейцы сразу выкидывают все внутренности, голову и плавники, и только в голодный год, варя рыбный суп, бросают туда икру.

Коптилку я сделал вечером, и поставив палатку рядом с другими, лёг спать, планируя завтра отправиться дальше, но наутро индейцы раненько разбудили меня и предложили поехать на рыбалку. Я не отказался, и не пожалел: полтора часа на моторке по очень красивым местам, затем доставание из сетей огромных бордовых рыбин, заснято на мою видеокамеру, вот только жалко, когда бьют бедных рыбин деревянными колотушками по голове, прежде чем выпутать из сети – чтобы не брыкались. И ещё, помню, перед перед выбором очередной сетки я попросил рыбаков высадить меня на берег, чтобы я мог снять их издали, а тут как раз на другом берегу показался огромный бурый медведь, и поплыл в нашу сторону. Рыбаки в шутку завели мотор и помахали мне рукой – гудбай, может увидимся позже, а может и нет, ведь у меня с собой только видеокамера.

Вернулись мы с хорошим уловом, ведь для индейцев другие лимиты на рыбалку и охоту и даже налоги, что кстати справедливо, но они всё равно недовольны и недолюбливают белых, правда в меньшей мере чем индейцы в Штатах.

Попрощавшись с лагерем (кстати один пацан, лет 12, всё порывался уйти со мной, и аж заплакал когда его не отпустили), я поехал дальше, и уже к вечеру был в городке Датсун. Переправившись на пароме на другую сторону реки, я заночевал в землянке, построенной любителями покурить «травку», которые, несмотря на то что я не принадлежу к их когорте, пустили меня на одну ночь.

Аляска

К обеду следующего дня я пересёк границу Аляски в местечке Покер Крик. Служака на границе в течении получаса мурыжил меня всякими вопросами и не хотел пускать, так как у меня одноразовая виза, но в конце концов, проконсультировавшись с начальством, смилостивился. Еврей из Израиля, который довёз меня до границы, дождался-таки меня, иначе мне долго бы пришлось ждать следующую машину, так как основной поток идёт через Канаду на Аляску через другой переходной пункт. Эта дорога идёт по горному хребту и даже не заасфальтирована, что кстати для Аляски не редкость. Сверху открываются виды на бесконечную, как в Сибири, тайгу. Звери здесь непуганые, и то и дело выходят на дорогу, но когда я увидел дикобраза, то попросил водителя остановился, чтобы заснять его на видео. Когда я подошёл поближе, дикобраз неуклюже полез на дерево, да и не нужна ему большая скорость, только неопытные молодые хищники, имеют иногда неосторожность атаковать его, но получив стрелу-иглу в нос или глаз, надолго запомнят: мяса там намного меньше чем иголок.

Проехав часа два, мы увидели на развилке маленький посёлок с заправкой, и как ни странно, в посёлке не было ни одной души. Здесь я и решил переночевать в каком-нибудь здании, что намного безопаснее, чем в палатке: ведь на Аляске людей намного меньше, чем диких зверей.

Сварив в камине ресторана суп и компот из собранных по соседству грибов и ягод, я спокойно уснул. Наутро, побродив по заброшенным гаражам и домам, я ещё раз убедился, что американцы живут расточительно. Вещи, запчасти и машины, брошенные недавними жителями, в России бы служили ещё лет десять.

О том, что здесь произошло, я узнал после того, как дошёл до следующего посёлка. Оказывается, ёмкости в которых хранился бензин, прохудились, и просочившееся топливо загрязнило почву. Чтобы не возмещать ущерб, хозяин заправки подал на банкротство. Когда не стало заправки, туристы стали проезжать мимо ресторана и сувенирного магазина, поэтому те тоже закрылись и переехали на другое место. Такая вот эколого-социальная трагедия. Порасспросив ещё жителей, я узнал, что здесь живут две русские женщины, и узнав их телефоны я позвонил и договорился с одной из них о встрече.

Марина заехала за мной после работы, и привезя домой, познакомила с мужем-американцем. На её примере можно поучиться другим русским женщинам, мечтающим выйти замуж за иностранца, как обрабатывать доверчивых простых американских мужчин. Она жила на Украине и имела троих детей от неудачного брака. Однажды подруга посоветовала ей познакомиться по интернету с иностранцем, и предложила свою помощь по переписке, так как английский «невесты» практически был на нуле. И вот результат, она уже 2 года живёт на Аляске со своими тремя детьми и муж уже слегка говорит по-русски, так как у неё язык «не идёт». Я угостил их икрой, и поделившись рецептом, на следующий день отправился дальше, зайдя на пару часиков ко второй русской женщине – Татьяне, у которой примерно такая же судьба, но один ребёнок. Эти женщины не дружили, что свойственно русским. За пределы посёлка я вышел уже после обеда и шёл часов 5 по безлюдной дороге, редкие машины упорно не хотели останавливаться, их проехало всего штук 10, и если учесть, что за это время я увидел четырёх медведей и одного лося, то у меня было немало шансов, заночевать в палатке с ними по соседству. Хорошо хоть чтобыла не весна, когда медведи голодные, а у лосей гон, а лоси здесь огромные.