На войну с турками

Султан ярится! ада дщери,

В нем фурии раздули гнев.

Дубравные завыли звери,

И волк и пес разинул зев;

И криками нощные враны

Предвозвещая кровь и раны,

Все полнят ужасом места;

И над сералию комета

Беды на часть полночну света

Трясет со пламенна хвоста!

Война, война висит ужасна,

Россия, над твоей главой,

Секване мочь твоя опасна:

Она рог стерти хочет твой.

Ты в том винна пред ней едином, --

Что ты ей зришься исполином;

Ты кедр, а прочи царства -- трость.

Так ты должна болеть, сражаться,

И в силах ты должна теряться,

Чтоб ей твоею тратой рость.

Так часто гады ядовиты,

Залегши в лесе под кустом,

Кудрявой зеленью закрыты

И палым со древес листом,

Когда кто мимо понесется,

И куст, им тронут, затрясется,

Грозя полудню их открыть,

Да мнимую напасть умалят,

Прохожего от страху жалят,

Чтоб им раздавленным не быть.

Чудовища всеродны ада,

Всё злое, кроме лишь себя,

Она бы выставите рада,

Россия, супротив тебя.

Но турк пошлет свои знамена,

А аду казнь ее замена --

То жаляща меж трав змея.

Да скроет зависть от Европы,

Она лишь будет весть подкопы:

Мощь турков -- умыслы ея.

Так тать, да путника ограбит,

Воссед на резвого коня,

Бодет его, и повод слабит,

Ко бегу силой всей гоня.

И буйный скот, не зная кова,

Орудие греха чужого,

Привыкший по полям ристать,

Узде послушен властелина,

Не зря, что холм или долина,

Течет невинного стоптать.

От юга, запада, востока,

Из Мекки и Каира врат,

Где хвально имя лжепророка,

Где Нил шумит, где Тигр, Евфрат,

Уже противники России

Стекаются ко Византии,

Как кровь из всех ко сердцу жил.

Во бешенстве, в трясеньи яром

Войну решить одним ударом

Султан на сердце положил.

Уже послушны грозной воле,

Серальный кою рек герой,

На Марсово со шумом поле

Износятся, за роем рой;

Чрез Гем, через верхи Родопы

Несут стремительные стопы,

Несчетны, горды не вотще.

Теснятся предним над Дунаем,

Но задним воинства их краем

В Стамбуле движутся еще.

Коликие толпы! Народы!

Протяглася предлинна цепь!

Как насыпь разорвавши воды,

Шумят и стелются на степь.

Свирепы, как кони взоржавши,

Ярма и у? дил не познавши,

Ступают борзо по земле.

Уж в мысли всё стоптали, сперли,

Свой ход внутр Севера простерли;

Нога их стала во Кремле.

Их мчат кон и, превозят челны,

Путем господствуют сухим;

Покрыты их судами волны,

Текущими в союзный Крым.

Чтоб их была верняй победа,

Оттоль поклонник Магомеда

Шлет нову в Север саранчу.

Секвана ту исчесть бессильна.

Колико жатва тут обильна,

О россы! вашему мечу!

Лишь в поле выступите ратно,

Трофей вам будет каждый шаг;

Сразитеся коликократно,

Толь крат падет под вами враг.

Как грозны молнии летучи

Густые рассекают тучи,

Сверкая по простертой мгле,

Вы тако, тако потеките,

И тако турков рассеките;

Ваш жар вам молнийны крыле.

Да снидет на главы их кара

Во громе, в пламени, в дыму;

Да треск им данного удара

В Стамбуле слышен и в Крыму,

Во целом свете слышен будет;

Да гордый, зря их казнь, забудет

Смущати ближнего покой;

Да кто законов не боится,

Законы нарушать страшится,

Удержан вашею рукой.

Поправши тако мощь зверину

И миром увенчавши брань,

Венчайте вы Екатерину:

Сия ей почесть должна дань.

Да, зря мать вашу лавроносну,

Секвана в грудь ударит злостну;

Во нестерпиму над тоску,

О тщетной хитрости воздо? хнет,

От зависти в струях усохнет

И чуть влачится по песку.

1768 или 1769

229. < ПОСВЯЩЕНИЕ ПАВЛУ ПЕТРОВИЧУ>

Маронова ума вовеки хвальный плод,

Пречудный образец витийственных красот,

Во стих российскаго перелож е нный слова,

Прими, великий князь, под ону тень покрова,

Какую сам ему Октавий подавал,

Кой музам жизнь, себе бессмертье даровал;

Какую мать твоя простерла на науки,

Звук славы новыми всегда сугубя звуки.

Хоть римского орла парение и шум

Постигнуть вп о лне мой оскудевает ум --

Любовь познать красы, чем блещет в слоге древность,

Рожденна от тоя ко подражанью ревность

Приводит робкое в движение перо.

О, если б то текло, как жар велит, быстр о,

Я, мыслей в высоте Марону подражая,

И вящим, нежель он, усердием пылая,

Потщился бы пред всей вселенной показать,

Чем выше Августа твоя Августа мать!

Пусть силам моего то духа необъятно,

Мне лик ее доброт воображать приятно;

Приятно вображать о будущей судьбе,

Готовящей открыть нам зрелый плод в тебе:

Как рождьшия вослед россиян честь умножишь!

Как гордых под пяту противников положишь!

Как будешь подданным щедроты проливать!

Гряди, куда тебе, как солнце, светит мать,

Куда стремит тебя природы превосходство,

Премудра Ментора премудро руководство.

Уже нам зримые в лице твоем черты

Являют рай твоей душевной красоты.

Ты тени твоея труд слабый удостоишь,

Снисшествием к нему злых ропот успокоишь;

Ты станешь с кротостью внимать Маронов тон;

Внемли, внемли, и тем мой буди Аполлон.

1 января 1770