Глава 21. Первые два урока, на которые Натан опоздал, Симон был в ярости

Первые два урока, на которые Натан опоздал, Симон был в ярости. В коротких промежутках между уроками он рассчитывал делать вид, что и впрямь помирился с «бойфрендом», но из-за опоздания Тревора вынужден был прятаться от Моргана всеми способами. Лично поговорить с Амандой он тоже не мог, а телефон доставать в школе не рисковал, везде были мерзкие учителя, которые отобрали бы его и вернули только родителям.

А грузить бабку ему не хотелось.

Но потом разъяренный Натан приехал на такси, проник во двор школы через забор. Запертую калитку ему все равно не открыли бы, а Тэмсину отомстить и хотелось, и кололось. Он с утра убежал раньше, даже уехал вместе с Джеферсоном на его машине. Судя по слухам, они приехали именно на ней.

Натан не мог понять, зачем было отключать будильник, и почему отец позволил ему проспать. Неужели он думал, что старший сын уже уехал раньше всех? И Даже Аманда уже уехала, решив, что сосед выбрал автобус и сегодня.

Симона в автобусе поджидал фатальный провал, потому что он оказался один, и все за спиной шептались про него и новенького. А Морган, который собирался караулить утром у дома именно его, был забронирован Тэмсином. Он позвонил с самого утра и сказал, что Морган должен по-дружески ему помочь.

И взамен он, якобы, с легкостью получит желанного гомика. Морган отказаться не смог, восприняв тот факт, что пятнадцатилетний натурал умнее его и хитрее, доверился и решил помочь.

Натан никак не мог подойти к брату, все еще не понимая, сон это был, или что случилось. Когда ночью он вернулся из ванной, Тэмсин лежал на своей кровати, отвернувшись к стенке, и явно спал, как ни в чем не бывало. И Натан спокойно лег к себе, гадая, привиделось ему, может, из-за ужасного сна у него и правда внезапно встал, да он еще и был пьян…

Но если это был сон, тогда какого черта Тэмсин сбежал? Значит, все было так, как Натан и думал. И это было просто ужасно, потому что он не знал, что ему делать. Нужно было непременно поговорить, разобраться с тем, что произошло. Но он не умел разговаривать на серьезные темы, когда это действительно было нужно, не позволяла гордость.

Он умел извиниться в шутку. Но не когда был реально виноват. И, тем более, когда налажал так сильно. Нужно было как-то сказать брату, что он был пьян и не соображал, что ему все казалось сном.

А еще Натан планировал соврать, что ему снился кто-то другой. Пусть Тэмсин не поверит, он не сможет доказать обратное и обвинить его в извращенности, в голубизне.

Но для начала нужно сначала подойти к нему, а Натан не мог. Он не мог даже решить, смотреть брату прямо в глаза или отводить взгляд. Его трясло от ужаса, он нервничал целый урок, на который успел, а на главной перемене психовал, как последняя истеричка.

Пока не наткнулся в главном здании с буфетом на потрясающую картину.

Аманда его искала, как раз, и нашла сидящим на лестнице, выглядывающим из-за перил и подсматривающим за братом.

— Что…что ты тут делаешь? — она хмыкнула и села рядом.

— Ты только глянь…вообще стыд потерял.

— Еще пару дней назад тебе было плевать. Ты не мог поверить, что твой лох стал популярным.

— А теперь я не могу поверить, что он был лохом, — махнул руками Натан и застонал шепотом. — Невыносимо, я не понимаю, что происходит, меня бесит, когда я чего-то не понимаю!

— Ты просто не можешь привыкнуть.

— И не хочу я к такому привыкать!

«Я не хочу привыкать к тому, что сам считаю своего брата привлекательным», — подумал он. «Да на него спокойно можно подрочить, не стыдно даже, только труп не скажет, что он жутко…просто ужасно…»

— Как думаешь, о чем они говорят?

— Не знаю, — Аманда пожала плечами и выпятила нижнюю губу, а потом наклонилась, перегнувшись через его колени, прислушалась. — Нет, нифига не слышно.

— Блин…

Тэмсин стоял возле шкафчика Моргана, сам черлидер стоял рядом, нервничая и переживая за собственные реакции. Он прекрасно помнил, что перед ним натурал — натуральнее некуда, но ничего не мог с собой поделать. Тэмсин попросил подыграть и предложил разыграть постановку «мы настоящая пара», чтобы заставить Симона ревновать. И Моргану идея очень понравилась, он просто не думал, что настоящий натурал может пойти на что-то «такое» ради помощи другу.

— А тебе какая выгода, что он мне достанется? Тебе же неприятно делать это все, даже в шутку, ты же не гей, — тихо сказал он, стоя перед Тэмсином. Тот привалился плечом к шкафчику и накручивал на палец прядь накладных волос, второй рукой зацепился за шлевку на джинсах, так что они начали съезжать.

Показалась тонкая резинка трусов, обшитая кружевами, и Моргану кровь ударила сначала в голову, а потом резко ниже пояса, но он постарался успокоиться.

«Как он может быть таким и быть нормальным одновременно? Одно слово — актер, не зря он ходит в театральный».

Тэмсин не старался кривляться, совершенно не желая позориться. Он не знал, как ведут себя девчонки, не хотел провалиться, но вел себя так, как вел бы, влюбись он по-настоящему в какого-нибудь парня. Думать было отвратительно, но чего не сделаешь ради цели.

— Мне какая выгода? Мне все равно, что вы потом будете встречаться, — он фыркнул. — Главное, что сейчас ты с ним заигрывал, сам сказал, и он рассчитывает, что ты и дальше будешь за ним бегать. А мы с тобой, и его это взбесит. Я хочу, чтобы он тоже психовал, как я тогда, когда он к брату моему лез.

— А какое тебе дело, с кем твой брат? Ты сам сказал, что он просто притворяется, он не гей.

— В этом и дело. Я знаю, что этот придурок ему отвратителен и не нужен, и мне противно смотреть, как он к нему лезет. Пусть помучается.

— Как жестоко, — Морган хмыкнул и тоже привалился плечом к шкафчику, наклонился к Тэмсину, тот качнул бедром, переступая с ноги на ногу. Лодыжка почти перестала болеть, и костыли он вернул в медкабинет, но ходил все еще в балетках, с туго забинтованной ногой, прикрыв бинт штаниной.

— Тебе это тоже выгодно, — он зацепил большим пальцем резинку от трусов и пошевелил рукой, то спуская их еще ниже, то якобы поправляя.

Аманда поморщилась, ухмыляясь.

— Отвратительно, — согласилась она. — Твой брат, извини, как настоящая потаскушка.

«А ночью был, как монашка. Фу, господи, о чем я думаю?! Это я виноват, я кусок дерьма, извращенец и гомик. Или это он меня заразил? И вообще, если все это был не сон, то это он первый…господи, он же первый начал! Или это был сон, а потом я проснулся и начал дурить? Господи, ничего не помню».

— Где наш гомик? — прошептал он, оглянувшись на соседку.

— Не знаю, он ходил и психовал, явно, что тебя нет, а потом куда-то делся. Прячется от своего Джеферсона. Он к нему вчера приезжал, представляешь? Видел его в ужасном состоянии и даже не испугался, он мне сам рассказывал.

— А сегодня опять клеит моего лоха? Прекрасно, просто зашибись.

— Отличный шарфик у твоего брата. Классно подходит к обуви и ремню. Он у тебя стильный, прям.

— Сам поражаюсь, раньше одевался, зажмурившись, наверное. Секонд-хэнд был парижской неделей моды в сравнении с ним.

— По-моему, он что-то скрывает. Наверное, Джеферсон вчера ему засос припечатал, или даже сегодня. Они же вместе приехали. Ты бы видел, как все пялились. Он ему даже дверь открыл, как прислуга. Твой брат знает, как управлять мужиками, мне бы даже завидно было, не будь мне плевать на мужиков.

Натан подавился бы жвачкой, если бы не проглотил ее случайно. Он вытаращил глаза, сглотнул судорожно и уставился на брата в упор.

— Не может быть. Просто шарф.

— Если тебе хочется так думать, я тебя понимаю. Меня бы тоже бесило, если бы какой-то мудак, типа Джеферсона, лез к моему младшему брату. Слава богу, я одна в семье.

— Наконец-то! — вдруг громко крикнул кто-то у них за спинами, и они одновременно оглянулись. Симон стоял на верхней ступеньке, уперев руку в бок и отставив бедро. — Я искал тебя!

— Прости, детка! — взвыл Натан слишком громко, так что движение на лестнице на секунду замерло, и Тревор панически вскочил, взлетел по ступеньками и схватил «бойфренда» за пояс одной рукой, вторую запустил ему в волосы и впился «поцелуем» в губы. Он даже не разжимал их, просто сильно прижался, затыкая мерзкого гомика.

«Актер», — подумала Аманда и тоже встала, дождалась, пока они спустятся, и шепнула.

— За руки еще возьмитесь, когда спуститесь.

— Фу, нет! — зашептал Натан.

— Это почему это?! — Симон обиделся, незаметно облизываясь, чтобы прогнать вкус сигарет. Ему это послевкусие точно не нравилось.

— Я не держусь за руки! Ни с кем! Это отвратительно! — брезгливость Натана взвилась и встала на дыбы, как непослушный конь.

— У тебя все на руке перчатка!

— А пальцы не закрыты!

— Ты такой брезгливый, — Аманда захрюкала от смеха.

— Ненавижу чужие потные лапы, фу, — Натан поморщился, все еще не отодвигаясь и не делая шаг вниз по лестнице. Его нога так и зависла, собираясь ступить.

— У меня не потные ладони, я всегда холодный, я вообще не потею!

— Гонишь, так не бывает!

— Бывает! У меня низкая температура тела! И ладони всегда сухие, не наводи тут клевету!

— Значит, шершавая, вся потрескавшаяся!

— Иди ты в задницу! — Симон вообще обиделся и шлепнул его по бедру рукой, а когда Натан посмотрел вниз, на эту руку, Симон повернул ее ладонью вверх. — Видишь?! Ничего не потрескавшаяся. Потрогай, нормальные у меня руки!

— Господи… за что мне это…

Морган ждал, ожидая первого выхода, первого шага по захвату «новенького».

— Извини, я проспал сегодня, — опять взвыл Натан, чтобы все слышали. — Я так скучал, я бы с тобой всю ночь мог говорить, о-о-о-о, да, милый…

Тэмсин уставился на их руки. Он поверить не мог, что брат до такого дошел. Пусть он не знал, что Тэмсин в курсе, что все это — просто театр. Как он мог наплевать на принципы и взять кого-то за руку? Особенно, гомика? Особенно, такого страшного?!

«Но он в перчатках…но все равно», — Тэмсин снова разозлился, просто до зубовного скрежета ненавидя Симона.

Он не мог представить себе, что снова заговорит с братом. Он понимал, что сам все испортил. Если бы он не полез к Натану по собственной глупости ночью, сегодня утром в доме царила бы идиллия, не пришлось бы выключать будильник Натана, не пришлось бы звонить Моргану и просить отвезти в школу, не пришлось бы убегать раньше.

Натан был пьян в задницу, естественно, что он, проснувшись по ТАКОЙ причине, решил, будто все еще спит. И логично, что он увлекся, по пьяни он вообще соображает плохо.

Тэмсин прекрасно знал, что случилось с братом, он винил только самого себя за глупость, не понимал, что на него нашло, почему он вдруг полез к… это было просто ужасно.

«Но я не гей, мне парни не нравятся», — думал он, не в силах понять, почему вдруг захотелось именно этой ночью признаний поцеловать именно Натана.

Было так стыдно, что он не представлял, как вернется домой, как будет смотреть в глаза брату и будет ли вообще смотреть. Хотелось опустить взгляд и никогда его не поднимать, снова стать невидимкой, чтобы Натан его даже не замечал в школе.

Но уже было поздно и оставалось только доигрывать спектакль с Морганом. Пусть черлидер думает, что это только из-за ненависти к Симону. На самом деле, Тэмсину еще и очень хотелось прогнать этого гомика подальше от брата. Теперь он знал, каким Натан бывает в «такие» момент, и не хотелось даже думать о том, чтобы он вел себя так же с каким-то…Симоном.

«А если он сам со мной заговорит? Что мне делать? Убежать, как идиоту? Я сейчас не могу бегать. А дома? В шкафу закрыться или в ванной? Чушь собачья. А если он отцу расскажет?! Нет, не должен, он же не идиот. Ну, то есть, идиот, но не настолько. Ему тоже должно быть стыдно. То есть, ему не за что винить себя и ничего стыдиться, но он…о, да! Он же мнительный! Он же не помнит, наверное, как все точно было? Он обязательно винит себя, уверен. Ему тоже должно быть стыдно. Вот и пусть думает, что это он виноват. Напился, признался, что не ненавидит меня, спятил чуть-чуть и полез ко мне. Абсурд, но он не может знать, как было на самом деле. Но если ему стыдно, он со мной ни за что не заговорит, станет еще хуже, чем раньше. Черт, и слава богу, потому что я понятия не имею, как теперь…»

Он перестал думать, когда сладкая парочка спустилась по лестнице и за ручку отправилась в столовую. И они так смеялись, так улыбались, глядя только друг на друга, будто им правда друг с другом было прекрасно, весело, и они были влюблены.

Если бы Тэмсин не знал своего брата так хорошо, он бы решил, что это всерьез, так хорошо они притворялись.

И Натан вел себя так же, как в старой школе — не посмотрел на Тэмсина ни на секунду, вообще не заметил его, прошел мимо, весь такой сногсшибательный, на которого все пялятся.

Тэмсин забыл про свою роль, да и Морган засмотрелся на парочку, как завороженный.

«У них это точно семейное. Если бы не знал, не поверил бы, что он не гей. Так смотреть на кого-то…даже если не нравится…настоящий актер, черт его дери».

Морган уставился на Симона, а тот вдруг оглянулся через плечо, прижался к боку Натана, а сам посмотрел на Тэмсина.

Морган покосился на своего «бойфренда», а тот удивленно смотрел на ненавистного гомика.

Симон ухмыльнулся и показал ему язык, снова отвернулся.

Морган зажмурился в ужасе, представляя, что Тэмсин сейчас бросится на ненавистного педика. Но Тэмсин не был слишком типичным натуралом, чтобы лезть в драку, как идиот. И он не был геем, чтобы бросаться на «соперницу».

Он двинул одной бровью резко, а потом омерзительным, полным жутких намерений взглядом окинул Моргана.

— У тебя план, — сказал он раньше, чем Тэмсин успел признаться.

— Да.

— И он ужасный.

— Возможно.

— И мне он не понравится.

— Нет.

— «Нет» — не понравится или «нет» — я не прав, и он отличный?

— Второе. Но, конечно, если тебе неприятно будет подыграть мне, как будто у нас все серьезно… — Тэмсин убрал руки за спину, сцепил их в замок и пошел к столовой первый, виляя задницей, как умел. Морган чуть не облизнулся, а на деле просто взгляда оторвать не мог от низко сидящего ремня, тесно обтянувших бедра и костлявый зад джинсов, походки. Он покачал головой, думая «что же ты творишь, натурал».

— Да ты с ума сошел, я только рад, — он закатил глаза и радостно пошел за Тэмсином. Час перемены обещал стать сладким.

09.05.2012