![]() Главная страница Случайная страница КАТЕГОРИИ: АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
Письмо шестнадцатое
Эх, милый Альф, твой отказ сильно огорчил, но еще больше он опечалил Риту. Она даже выразилась: Нет на свете истинной дружбы. И как я ей ни доказывал, что отказ приехать на свадьбу не мерило дружбы, что, если б нас постигло горе и мы позвали тебя на помощь, ты немедленно бы явился. Она только покачивает в ответ своей хорошенькой головкой. Ты этим не огорчайся; Рита за последние дни мрачно настроена. Она побледнела и вся зябнет, уверяет, что «немецкое солнце» не так греет, как итальянское. А не только дни, но и ночи стоят небывало жаркие. Этот «нервный озноб», иначе я его и назвать не могу, начался с того дня, как я по своей глупости сводил ее в склеп. Склеп, конечно, вычищен и проветрен. Кстати, знаешь ли, я так и не нашел гробов ни отца, ни матери! Странно и даже очень. Рита с любопытством осматривала гробницы и читала надписи: одни прекрасны по своей наивности, другие дышат тщеславием и гордостью. Уставши, она оперлась об огромную каменную гробницу, ту самую, в которую был поставлен гроб деда, привезенного из Америки. – Как холодно, – с дрожью в голосе сказала Рита, отходя от гробницы. На ней было легкое кружевное платье с открытой шеей и руками. Только при восклицании Риты: «Как холодно», я сообразил, какую глупость я наделал! В жаркий день, в одних кружевах, позволил ей спуститься в склеп, где холодно и сыро. Осел я, дурак! Вечер прошел по обыкновению. Рита играла на лютне и пела: «guella fiamma shk…». Она, видимо, забыла о неприятном ощущении. Когда все разошлись, я еще долго стоял в саду под открытым окном Риты, беседуя с ней. Назавтра она встала бледная и утомленная, отказалась от работы и все грелась на солнышке. На другой день то же самое. Я хотел послать за доктором в деревню, но она прямо запретила мне это делать. Даже кормилица, советов которой она обыкновенно слушается, на этот раз не могла ее убедить. – Вот синьорина отказывается от доктора, а сегодня ночью я сама слышала из соседней комнаты, как она жалобно стонала, – докончила старуха. – Что тут особенного, с неудовольствием ответила Рита, – я ночью уколола себя булавкой и от боли застонала. И она показала мне небольшую ранку под подбородком, на шее. Ранка была небольшая, но на меня подействовала как удар грома. В первые минуты я даже не мог понять, почему вид этого красного пятнышка так взволновал меня. Позже я уже сообразил причину: такое пятнышко я видел на шее моей матери! Умерла она не от него, конечно, но тем не менее вид его на белой шейке Риты пронзил мне сердце. Я стал расспрашивать. – Все очень просто, – ответила Рита, – заснула я с открытым окном и ночью почувствовала, как из него дует холодом и сыростью. – Рита, помилуй, ночь была жаркая и душная, – вскричала Лючия. – А я тебе говорю, подуло холодом, могильным холодом, – упрямо ответила моя невеста. – Я закуталась в теплый платок, – продолжала она. – И чтобы не разогнать сна, не открывая глаз, взяла с ночного столика булавку. На мое несчастье, попалась розовая, сердоликовая, та, которую ты мне подарил; я ее так люблю! А у ней, ты сам заметил, какая длинная и острая игла. Во всяком случае, это сущие пустяки и завтра ничего не будет, – закончила Рита. Сам отлично понимаю пустячность этой ранки, а все же мне не по себе: вспоминается умершая мать…, и все… Я почти забыл, что недосказал тебе своей истории; извини, и сегодня этого не сделаю. Нет времени: решил тотчас же отправиться в город и завтра к утру привезти оттуда врача. Рита наотрез отказалась от медицинской помощи, придется прибегнуть к хитрости. Я уже знаю, что в городе живет старый домашний доктор моего отца и матери. Он очень стар, но не дряхл. Практику он совсем оставил, а живет на ренту, полученную от отца, и весь погрузился в науку. Попрошу его приехать в замок не как доктора, а как старого друга. Пока прощай; письмо в одну сторону, а я в другую. Д.
|