Глава вторая. Хрустальный гроб

Накануне отлета «Поиска» с Фобоса на Марс Таня и Даль в скафандрах летели внутри прозрачной трубы оранжереи. Почва, на которой выращивались растения, давно окаменела, как и остатки стебельков. Таня тщательно собирала этот «мусор», не обращая внимания на беспокойного Дальку. А он все торопил девушку, сокрушаясь, что она такая же дотошная, как и ее старшая сестра. Из-за этой задержки им пришлось даже включить ракетницы для разгона. Даль первый обратил внимание, что передняя часть оранжереи выглядит как-то необычно.

Возможно, здесь когда-то был выход в космос, но сейчас его прикрывал прозрачный куб.

Даль начал торможение с помощью ракетницы. Таня последовала его примеру. Ухватившись друг за друга, кувыркаясь, задевая за стенки оранжереи, они еще некоторое время неслись вперед, цепляясь руками за окаменевшие грядки, чтобы остановиться.

Наконец они уперлись в торцовую, прозрачную стенку и одновременно вскрикнули. За стеной в пустом пространстве, как в сказке, висели два саркофага. Крышки их были прозрачны, и Таня с Далькой, прижавшись шлемами к перегородке, могли рассмотреть лежащие в них мумии.

– Надо доложить Галактиону Александровичу, – прошептала Таня.

– Что вы там шепчетесь? – прозвучал в шлемофоне голос профессора. Очевидно, он внимательно следил за каждым словом путешествующих по оранжерее.

– Мы обнаружили склеп. В нем два гроба.

– Опиши внешность саркофагов.

– Размерами с обыкновенный гроб, чуть толще. И лежат в них мумии как живые. Рыжебородый мужчина и…

– Красавица необыкновенная! – перебила Таня.

– Вот они, люди с материка Мю, – сказал профессор. – Ничего не предпринимайте без меня. Мы с Эльгой Сергеевной и Георгием Петровичем вылетаем к вам.

– На всякий случай захватите лазер. Двери не видно. Не знаю, как они входили-выходили.

– Вы поразитесь, какая это красавица!

– А меня бородач интересует. Необыкновенное лицо! Нос у него начинается выше бровей. Невольно вспомнишь гробницу древних майя в Храме Надписей в Паленке. Нефритовая маска и две скульптурные головы носолобых…

– Мы летим к вам. Ждите.

– Чудно. Как так носолобые? – поинтересовался Крутогоров.

– Сами увидите.

– Мне как-то не по себе, – призналась Таня.

– Не бойся, – отозвался Даль. – Постой-ка, что это? А ведь в кубе воздух!

– Как это ты определил? – спросил издалека Галактион Александрович.

– По преломлению света. Если смотреть под определенным углом, звезды смещаются.

– Значит, гробница посещалась, – заключил Галактион Александрович. – Их было трое. Они ждали смены с материка Мю. Двое умерли и были похоронены третьей. Вероятно, она посещала их. Потом узнала о гибели материка Мю, поняла, что никогда не вернется на Землю, потеряла рассудок…

Скоро Таня и Даль увидели в сужающейся вдали оранжерее три движущиеся точки. Их прикрывало облачко дыма от ракетниц. Фигуры в скафандрах вынырнули из него уже совсем близко и подлетели к торцовой стене оранжереи.

– Так вот оно где, кладбище людей Мю, – сказал профессор. – Отнесли в самое отдаленное место. Мумии превосходны! Они украсят земные музеи.

– Ты не замечаешь ничего знакомого? – спросил Даль.

– Оставь ты свои нефритовые маски. Впрочем, в гробнице древних майя тоже мог быть захоронен потомок людей Мю.

– Нет, я не о том. Видишь, около гробов какие-то штуковины с конусами и пирамидами. Не аппараты ли?

– Что ж тут особенного? Если люди Мю оставили на околоземной орбите «Черного Принца», начиненного сказаниями, то почему бы им не оставить рассказывающий аппарат и здесь? Твое знание мертвого языка людей Мю пригодится.

– Это другие аппараты.

– Ну как? Начнем взрезать? – спросил Крутогоров, направляя на прозрачную стену принесенный аппарат.

– Подождите! – запротестовал Далька. – Вижу спираль!

– И что же? – холодно осведомился Галактион Александрович.

– У фаэтов спираль была замочной скважиной для взгляда, который включал автоматы.

– Какие там еще автоматы у гробницы!

– Подождите! Я только попробую. У фаэтов надо было посмотреть в центр спирали, сосредоточить всю силу желания. Не знаю только, чего пожелать, чтобы автомат сработал.

– Не теряй времени. Даль, – сказала Эльга Сергеевна. – Надо успеть до отлета исследовать новые мумии.

– Нет, пусть он попробует, – заступилась Таня.

Даль рассматривал спиральный орнамент. Да, такой же, как на «космических костюмах» древних японских статуэток «догу», которыми он увлекался. Чего же пожелать? Самого невероятного? Чтобы ожили эти с виду совсем живые мумии?

И Даль, сам не отдавая себе отчета в бессмысленности передаваемого взглядом приказа, впился глазами в спираль.

И вдруг вопреки всякой логике неведомый механизм сработал, вызвав в хрустальном кубе чудо.

Крышка гроба рыжебородого вздрогнула и приподнялась.

Таня вскрикнула, Крутогоров крякнул.

– Режьте, – скомандовал Галактион Александрович.

– Не смейте! – закричал Далька. – Это не гроб, а биованна для анабиоза. Они живые!

– С ума сошел, – отмахнулся Галактион Александрович. – Подумай сам. Зачем же погружать себя в анабиоз у Фобоса? Поднятие крышки – это еще не оживление, скорее ритуал свидания с умершим во время посещения склепа.

– Посмотри, – прошептала Эльга Сергеевна, схватив мужа за руку.

Когда крышка гроба, или биованны, совсем открылась, в камере все помутнело, словно она наполнилась паром или дымом.

– Будешь резать? – ехидно спросил Даль.

– Уместны ли шутки? – возмутился Галактион Александрович. – Ты сам сказал об анабиозе. Одно лишь подозрение, что мумии могут ожить, должно повергнуть истинно ученого в трепет. Сейчас надо наблюдать затая дыхание, фиксировать каждую подробность. Подумайте, какое великое открытие выпадает на нашу долю!

– Боюсь, открытия придется ждать долго.

– Да, терпение понадобится. Любому экспериментатору это понятно.

– Эх, пообедать не успели, – вздохнул Крутогоров.

Но не только об обеде пришлось забыть людям с «Поиска», не только об ужине, но даже и о сне.

Долгие часы тянулись в неизвестности, и никто не знал, что откроется за все еще матовой стенкой склепа. Никто не покинул своего наблюдательного поста, и каждый мысленно видел свое, отличное от других.

Эльга Сергеевна взялась следить с помощью захваченного с собой прибора за изменением температуры в камере. Галактион Александрович тревожился, что автоматы могли нарушить герметичность склепа и туда попал межзвездный холод, вызвавший помутнение прозрачной стенки. Даль, выяснив у Эльги, что температура неуклонно поднимается, ждал пробуждения к жизни незнакомцев, и ему уже чудились тени, перемещавшиеся за перегородкой.

Скрытый источник энергии действовал. Замороженные тела оттаивали, а может быть, уже поднялись из своих биованн.

Во время бесконечного ожидания переговорили о многом, но никто не спорил. Спорить казалось кощунственным в ожидании чуда. Люди Мю или фаэты? Гипотеза профессора Петрова или сказки «Черного Принца»? Таня была за «Черного Принца», она уверяла, что замороженные – это легендарные Аве и Мада, хотя и не могла объяснить, как они сюда попали.

Даль, чтобы не спорить с братом, сосредоточенно молчал.

Один Крутогоров был невозмутим и беспокоился лишь о состоянии своих пассажиров. Однако уговорить их вернуться на «Поиск» было бесполезной попыткой. Да он и сам не смог бы сдвинуться с места.

Вдруг стенки куба начали постепенно светлеть. За ними уже можно было различить могучего рыжебородого атлета в облегающем костюме. Когда видимость улучшилась, все увидели, что его переносица выше бровей. Это делало его лицо странным.

В позе отчаяния он стоял над вторым хрустальным гробом, пристально всматриваясь в недвижное прекрасное лицо молодой женщины.

Рыжий великан обернулся, увидел людей в скафандрах и, ничуть не удивившись, сделал им знак рукой. Потом снова склонился над саркофагом, словно усилием воли пытался открыть его крышку.

– Крышка не поднимается! Помоги, Далька! Смотри в свою спираль! Как следует смотри! – кричала Таня.

Даль покрылся потом от напряжения, передавая взглядом неистовое желание оживить спящую красавицу, но он не был «принцем ее сказки», и она не просыпалась.

Лицо рыжебородого выражало самое настоящее человеческое горе. Схватившись руками за голову, он медленно раскачивался.

Через некоторое время он овладел собой, сделав людям успокаивающий жест (неужели во все времена у всех разумных существ язык жестов будет схожим?), вернулся к своему гробу, достал из него какое-то одеяние и… исчез в некоем подобии скафандра.

– Это же «догу»! Настоящий «догу»! – закричал Даль.

Вместо статного атлета около саркофага теперь возвышалась уродливая фигура с короткими руками и ногами. Неимоверно широкие штанины и рукава, очевидно, заключали в себе какие-то механизмы. На плечах виднелись смотровые люки. Голову носолобого скрыл герметический шлем с огромными щелевидными очками.

Громоздкая фигура подплыла по воздуху к хрустальному гробу женщины и снова стала вглядываться или в ее лицо, или в какой-то знак на крышке.

Крышка не сдвинулась с места. Тогда незнакомец сделал людям еще один знак рукой, и тотчас пелена тумана скрыла его.

– Смотрите, вот он где! – закричала Таня, указывая в звездное космическое небо, где, словно ожившая древняя японская скульптура, вдоль стенки оранжереи плыла меж звезд странная фигура носолобого.

– Живой обитатель материка Мю! Я не поверил бы никому, если бы не видел сам.

– На Земле уже были удачные опыты с анабиозом, правда, не с людьми, – заметила Эльга. – Ничего невозможного здесь в принципе нет.

– Он с материка Мю? – допытывалась Таня. – Как же это однозначно установить?

– Эльга Сергеевна препарирует его, и… все будет ясно, – отшутился Даль.

Все снова направились к кораблю, бросив последний взгляд на женщину в прозрачном гробу.

Люди двигались внутри прозрачной оранжереи, воскресший обитатель базы Фобоса – с наружной стороны. Они словно переговаривались между собой. Во всяком случае, их действия были согласованными. Все они направлялись к базе Фобоса, хотя неизвестный ничего не знал о ждущем там корабле Земли.

Кто они? Откуда? Как общаться с ними? Поможет ли знание Далем странного мертвого языка? Какие тайны теперь откроются? Эти мысли владели каждым из наблюдавших за неуклюжей фигурой, летевшей меж звезд.

– Не улетел бы куда, – с опаской сказал Крутогоров. – Ваня! Розмыслов! Меня слышишь? Не дивись гостю. Прямо на тебя летит. Соображает.

… Незнакомец подлетел к «Поиску» первым и терпеливо ждал, пока люди выбирались из центрального отсека станции, примыкавшего к оранжерее.

Крутогоров раньше остальных подлетел к шлюзу и жестом пригласил войти в него вместе с ним.

Археологи остались снаружи, ожидая своей очереди.

– Можно умереть со страху, – бодрилась Таня.

– Или от удивления, – заметил профессор Петров.

Когда Даль с Таней последними вошли в кабину «Поиска», незнакомец стоял на полу, широко расставив короткие ноги скафандра, нелепо массивный, чуждый, странный…

Эльга первая сбросила свой скафандр.

Незнакомец подлетел к ней и через щели очков заглянул ей в лицо.

Эльга Сергеевна протянула руку, предлагая незнакомцу освободиться от скафандра. Но тот не торопился. Он, очевидно, хотел проверить состав воздуха в кабине. И сделал это самым наглядным способом. В его напоминающей манипулятор двухпалой рукавице сверкнул огонь. Таня шарахнулась в сторону, но никакого взрыва или других последствий не произошло. Незнакомец просто проверил, может ли происходить горение в атмосфере кабины.

– Как не вспомнить древних майя! – заметил Даль. – «Огонь вспыхивал у пришельцев на концах рук. Были они белокожими и бородатыми…»

Убедившись, что в кабине есть кислород, и, может быть, установив его количество, незнакомец стал освобождаться от своего одеяния.

Люди молча стояли перед живым обитателем базы Фобоса и с волнением ждали.

Шлем с щелевидными очками плавал в невесомости, скафандр распался на две части, и могучий рыжебородый атлет выбрался из него, как из развалившейся скорлупы.

И тут Даль решился, он заговорил с ним на странном певучем и свистящем языке, напоминавшем журчание воды и щелканье птиц.

Незнакомец радостно обернулся к нему, защелкал сам.

– Значит, я прав, – решил профессор. – «Черный Принц» был оставлен людьми Мю. Не зря Даль выучил их мертвый язык. Спроси скорей, что стало с его родиной.

– Ты ошибаешься, – сказал Даль. – Это марсианин. Его зовут Инко Тихий. Он бывал на Земле, когда Луна была захвачена Землей, и носил тогда имена Кетсалькоатля и Кон-Тики. Он просит нас помочь ему разбудить его подругу.

– Это когда же Луна была захвачена Землей? – простодушно осведомился Крутогоров.

– Судя по древним вавилонским и египетским календарям, лунным, равно как и солнечным, имеющим одну общую нулевую точку отсчета, можно думать о происшедшем тогда на Земле необычайном событии, – педантично стала объяснять Эльга Сергеевна.

– Когда же это было?

Незнакомец умоляюще смотрел на своих освободителей, стараясь угадать смысл их слов.

– Одиннадцать тысяч пятьсот сорок лет до нашей эры, – сказал Даль и перевел сказанное незнакомцу.

Эта цифра, видимо, ошеломила его. На его ногах, освободившихся от космической обуви скафандра, не было магнитных подошв, и тяжелая фигура рыжебородого приподнялась, словно от удивления. Он быстро и взволнованно заговорил.

Даль пытался уловить смысл его слов, но не успевал.

– Он, кажется, говорит о счастье и горе, просит спасти Эру, его жену.

Инко Тихий (Кетсалькоатль, Кон-Тики) говорил так:

– Счастье мое подобно горной вершине, но рядом черная пропасть горя. Я ждал детей Земли, которых полюбил, побывав у них под именами Кетсалькоатля и Кон-Тики. Эра всегда была со мной. И мы с ней не смогли остаться в душных подземельях Мара с нашими братьями, слишком спокойными, холодными, правильными. Мы грезили пышной природой Земли, где побывали еще раз, чтобы оставить около нее в космосе памятник своего посещения. Мы верили, что люди найдут его и научатся понимать наш язык, чтобы узнать горькую историю фаэтов и жалкую участь мариан. Когда Совет Матерей Мара, страшась жестоких от рождения землян, запретил на вечные времена полеты в космос, мы с Эрой ушли сюда, чтобы уснуть сном холода в надежде, что люди найдут и пробудят нас. Вы здесь! Мы не напрасно верили в вас. Так помогите же, спасите мою Эру, разбудите ее!

Но что могли сделать люди? На Земле пока не умели погружать в анабиоз разумные существа, не овладели еще автоматами, действующими от направленного на них взгляда.