Приводит Андрюшу и всех, интересующихся его судьбой, во внутренние покои Вулкана и его дочери Лавы и кончается радостью

После долгих переходов, подъемов и спусков, человечки привели Андрюшу в большую пещеру. Здесь на золотом сиденье он увидел старика огромного роста с лицом, заросшим бородой.

Старик сидел неподвижно, облокотясь мощными руками на гигантский молот, и казался вылитым из меди. Возле него полулежала одетая в сверкающий огнями плащ девушка с прекрасным, улыбающимся лицом.

При входе ватага остановилась, и человечки все сразу заговорили, завизжали, стараясь каждый первым сообщить новость о пришельце.

Старик поднял голову.

— Пошли на работу! — гневно сказал он.

Это было сказано не громко, но мальчику показалось, что задрожали каменные своды пещеры от этого голоса, и он узнал в нем «О, го, го!», услышанное в ночь извержения.

В один миг от приведших Андрюшу не осталось и следа, — только вдали послышалось туканье молоточков, словно множество часов в недрах земли были пущены в ход.

Старик долго смотрел на Андрюшу из-под нависших бровей, а девушка приподнялась, сверкая одеждой и в свою очередь с любопытством разглядывая пришельца.

Андрюша, смотря в стариковы глаза, сказал как и прежде:

— Я никому не хочу зла, пусть и мне его не делают!

— Он умеет прямо смотреть в глаза… Это мне любо, — проворчал старик про себя, а потом обратился к мальчику:

— Сядь здесь и расскажи, как ты очутился на моем острове? Что привело тебя под своды земли — нашей матери?

Андрюша в немногих словах передал всю историю путешествия вплоть до извержения на острове. Когда он заговорил о последней страшной ночи, старик сложил на груди могучие руки и, казалось, не пропустил ни одного слова рассказчика, повторяя иногда:

— Да, да… было так… Это было так!

Когда с печалью в сердце мальчик поведал о разлуке с Катей, девушка вздохнула и тронула незаметно от старика руку Андрюши, точно желая его утешить.

После окончания рассказа старик долго молчал. Наконец он задумчиво проговорил:

— На земле есть такие же смелые существа, как и под землей… Мне это любо! Знаешь, сын человека, — он положил руку на голову мальчика. — Знаешь ли, еще ни один смертный не возвращался из недр земли! Всякий, кто попадет сюда, делается подземным, и никогда уже ему не увидеть солнца. Ты видел малышей, которые тебя привели ко мне, так вот их кожа была такою же белой, как и твое лицо, но огонь сделал их красными, а металлы и камни придавили их рост, и они стали маленькими!.. Теперь ты можешь отдохнуть, а потом и за работу!

— Лава, дочь моя, — обратился он к девушке, — проводи юношу в базальтовый грот.

— Хорошо, отец, — отвечала девушка и направилась к выходу. Андрюша пошел следом за ней.

Едва они вступили в коридор, как сзади в пещере исчез свет, и раздался грохот, словно с горы в пропасть сбросили глыбу камней.

Андрюше казалось, что невероятная сказка снится ему, но его ноги ясно чувствовали острия уступов, по которым он следовал за своей спутницей. Невольный страх начал западать в мысли, когда он вспомнил слова старика…

— Как в могиле, — подумал мальчик, прислушиваясь к раздававшимся глухо шагам.

Его утешал только вид идущей впереди девушки. Освещенная отблесками подземных огней, шла она легко и плавно.

С первого взгляда ее улыбка внушила мальчику доверие.

Андрюша только что хотел заговорить с девушкой, как та сама начала разговор:

— Ты опечален всем тем, что услышал от моего отца, но сейчас печаль твоя пройдет… Следуй за мной сюда!

Они вошли в грот, освещенный нежным голубым светом, с фонтаном, журчащим, как колокольчик.

Девушка взяла Андрюшу за руку и подвела его к углублению в стене.

Андрюша вскрикнул и едва не обезумел от радости.

— Тише, ты ее разбудишь! — шепотом проговорила Лава.

Перед ним была Катя. Положив под голову руку, она спала сладким сном.

Лава продолжала:

— Она столько грустила о разлуке с тобой, что ей надо хорошо отдохнуть… Да и тебе также. Пойдем в базальты, я тебе укажу твое новое жилище, где ты отдохнешь и соберешься с силами и обдумаешь вашу судьбу, а может быть и найдешь спасение.

Андрюша напрасно старался запомнить дорогу до своей пещеры: он чувствовал прилив радости; сказывалась и усталость от его сегодняшнего пути.

Голова кружилась. Мысли путались. Полусознательно вошел он в грот, где было предназначено место для него, не лег, а скорее свалился на первый попавшийся выступ и забыл все.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ,