Во всем нужна мера

Роскошь праздника в Во особенно блистала во время обеда, который был сотворен непре­взойденным Вателем и подавался на сервизе, насчитывающем не ме­нее тридцати шести дю­жин золотых тарелок и пятисот дюжин серебря­ных. Король обратил внимание на одну сахар­ницу: «Какая великолеп­ная позолота!» - вос­кликнул он. На этот ком­плимент суперинтендант с гордостью возразил:»Это не позолота, госу­дарь. Это чистое золо­то».

• Безумие величия

В 1661 г., когда суперинтендант достиг апогея своей карьеры, он владел гигантской недвижимой собст­венностью. Все его жилища демонстрировали непо-

Герб Фуке

с изображением белки. Суперинтендант присо-единил к нему девиз: «Цио поп аЕсепдагп?» Впоследствии, как и французские короли, он избрал другую эмблему: солнце^.

и это был его промах! (Гравюра Наншйля, Национальная Библио­тека, Париж).

мерную, даже оскорбительную роскошь, которая не­мало способствовала его опале. Кроме величествен­ного дворца на улице Сент-Оноре, ему принадлежа­ли в столице пять больших доходных домов и зал для игры в мяч на улице Гранд-Опостен. Фуке имел загородные дома в Монтрёйе, куда он часто приезжал, и в Сен-Мандэ, об украшении которого постоянно заботился. Наконец, в парижском округе он унаследовал от отца два виконтства и не упустил расширить их за счет новых земель в Мелёне и осо­бенно в Во, где он построил замок «Тысячи и одной ночи». Наши современники, благодаря гостеприим­ству графа де Вогюэ, могут видеть его воссозданное великолепие.

• Однодневное солнце

«Quo non ascedam?» («Куда не поднимусь я?»-) - такой девиз можно прочесть под белкой, изобра­женной на гербе рода Фуке. Этими говорящими гербами суперинтендант украшал в виде росписей, гравюр и барельефов все стены своего замка. Имен­но такой девиз принадлежал человеку, уверенному в себе и своем будущем.

В этот день, 16 августа 1661 г., виконт де Во, сго­рая от нетерпения, ожидал к себе короля со всем двором. Если у Фуке не было недостатка в амбици­ях, то чувство- меры ему явно недоставало, и, сподо­бившись этой величайшей милости, он надеялся

поразить своего августейшего гостя. Он приготовил роскошнейший праздник у себя во дворце, постро­енном за безумные деньги, где трудились молодые таланты, которых Людовик XIV как человек со вку­сом вскоре оценил по достоинству. Парк разбивал Лекотр, дворец возвел Лево, фонтаны устроил То-релли, а на стенах висели картины Лебрена. Для прочих развлечений монсеньёр суперинтендант призвал некоего Жана Батиста Поклена, называв­шего себя г-ном де Мольером. В зеленом театре с хитроумными механизмами приготовились играть «Докучливых»; здесь были и фавны, и вакханки, и балерины, и ракеты, и олицетворение Нимфы - г-жа Бежар, выходящая из раковины. Ночь в Во обещала стать самым лучшим представлением века и освятить триумф владельца этих мест, который не постеснялся предложить Лебрену нанести свой по­ртрет на изображение солнца, украшавшее плафон зала. Солнце, им самим избранное в качестве символа!