Возмущение

В декабре 1973 г. в жур­нале «Пари-Матч» по­явился репортаж Жан Пьера Франка. В этом репортаже с возмуще­нием сообщалось о тя­желых условиях, в кото­рых пребывают «пленни­ки- собачьего дворца. «Самые выносливые из них, - писал он, -хо­дят кругами, как дикие звери, другие же грызут прутья своей клетки, пока не хлынет кровь из десен, и замертво пада­ют от изнеможения». И к этому он добавляет: «В городе Форт-Лаудер-дель нарастает волна ярости-. Но эта ярость, разумеется, не была вы­звана сочувствием к на­следникам.

• Несвоевременное завещание

Поэтому перед смертью она приняла меры. И обна­родование ее завещания, которого с нетерпением ждали, учитывая размеры ее состояния, потрясло всех. Лицам, считавшим себя наследниками, -слу­жащим ее банка, верному черному швейцару-кино­логу-не досталось ничего, даже обглоданной кос­точки. Все состояние в размере, примерно, пятнад­цати миллионов долларов, было просто-напросто завещано... собакам. Только налоговая инспекция получила свое, и то в самых строгих рамках закона. Скандал разразился грандиозный, а за ним пос­ледовала не менее грандиозная волна протестов. «Как можно... (и т. д.), когда столько людей умира­ют от голода?»-возмущенно вопили со всех сто­рон. Протестовали от имени жителей Биаффра и Сахэля, приютских стариков, матерей-одиночек и других бесчисленных жертв общества потребления. Что ни возьми, все теперь было лучше псов Элеоно­ры Рични, даже тюленята Брижит Бардо, жизнь ко­торых, по мнению последователей Маркузе, была чрезвычайно важна для сохранения и безопасности экологической среды.

• Болезненные требования

Банковские служащие нажимали на свой профсоюз, требуя его вмешательства, благотворительные об­щества сообщали о своем разочаровании, черный швейцар побелел от злости и уже не был таким за­взятым кинологом. Но все было напрасным. Элео­нора Рични все предусмотрела с такой безошибоч­ной проницательностью, на какую способна только материнская любовь. Как тщательно ни изучались условия завещания, все они сводились к одному- пятьсот тысяч долларов пойдут на постройку двор­ца, где любимых собачек будут кормить, холить и нежить, пока естественная смерть не приведет их в загробный мир, где их ждет радостная встреча с хо­зяйкой. Ветеринару, доктору Фредериксону, пору­чалось следить за тем, чтобы никакая беда до той поры не постигла наследников. Строго запрещалось подталкивать состарившихся псов к могиле или из­бавлять больных от лишних мучений. Ста пятиде­сяти собакам мисс Рични надлежало умереть только естественной смертью, натянув, таким образом, нос всему человечеству.

• Ущемление прав наследников

Все старались каким-то образом выйти из затрудни-тельнго положения и отсрочить, насколько возмож­но, выполнение требований, изложенных в завеща­нии. Такая отсрочка была тем более необходима, что власти, опасаясь гнева безработных, ведущих собачью жизнь, были вынуждены перенести гробни­цу миллиардерши в другое место, чтобы оставить ее в целости и сохранности.

Так собачий дворец никогда и не был построен. «Временно» его заменила обыкновенная псарня, оцепленная двойной изгородью из колючей прово­локи, дабы жители Форт-Лаудерделя, соседнего го­родка, не явились, чтобы «manu militari»* положить конец этому скандальному делу. Но зато следовало в точности выполнить все остальные пункты заве­щания, что и было сделано со всей тщательностью.

• Раззолоченная каторга

Но это пошло только во вред несчастным собакам. Псарня весьма напоминала Гулаг своими решетча­тыми клетками, за пределы которых псин никогда не выпускали бдительные сторожа. Несчастные жи­вотные одно за другим расставались с жизнью под лучами знойного солнца, которое мучило их беспо­щадно. Во избежании каких-либо дополнительных осложнений с условиями завещания, кобелей без­жалостно кастрировали. Таким образом удалось из­бежать передачи наследства потомству-каковое право ясно записано в Декларации прав человека- и па свет Божий так и не появились династии чет­вероногих миллиардеров, по образцу Ротшильдов и Рокфеллеров. Мисс Рични все-таки не смогла всего предусмотреть.

• Последний параграф

Когда померла стопятидесятая собака (Ad intestant), доктор Фредериксон со всем надлежащим почтени­ем собрал ее пепел, поместил его в погребальную урну и-не без вздоха облегчения, должно быть, - поставил эту урну на полку, рядом с урнами осталь­ных ее товарищей по несчастью.

И вот тогда, наконец, можно было выполнить последний параграф завещания. Все, что оставалось от состояния Элеоноры Рични, пошло на усовер­шенствование ветеринарной службы.

•Силой оружия (лат.).