Письма в Америку 5 страница

Не буду останавливаться на всех подробностях процесса, протекающего уже почти три года, за это время достаточно выяснилось, что все действия Л. Хорша с самого начала, с 1922 года, были действиями преднамеренными с конечной целью захвата Учреждений со всем имуществом. Не забудем, что Хорш в официальных отчетах своих в Олбани указывал на свое пожертвование в размере 1 117 000 долл[аров]. В той же цифре находились и все экспедиционные суммы. Весьма характерно, что в 1932 году во время ресивера Хоршем был организован большой митинг протеста, и при этом всякая опасность для существования Музея Рериха называлась национальным несчастьем. Но тогда это была лишь опасность. А теперь сам Хорш произвел неслыханный вандализм, самовольно уничтожив Музей, существовавший уже 15 лет как общественное учреждение.

Также не нужно забыть, что Хорш в течение тридцать первого до тридцать третьего года организовал ряд сборов общественных сумм на Учреждения. Но если теперь Хорш объявляет Учреждения своею собственностью, то выходит, что и эти сборы были произведены на частную собственность Хорша, - допустимо ли это? Также является вопросом, в каком положении сейчас оказались все прочие жертвователи, все почетные советники Музея и все сотрудники, которые в течение семнадцати лет трудились, зная, что они работают для общественного Учреждения, а вовсе не для частной аферы Хорша?

За время процесса выяснились некоторые непонятные обстоятельства. Так, например, мое письмо, выданное по предложению Фр[ансис] Грант в Дарджилинге и по просьбе Хорша заслушивается, в то время как совершенно ясное письмо Хорша к Н. К. Рериху от 8 декабря 1924 года почему-то игнорируется. Точно так же подстроенная копия с несуществующего документа о передаче будто бы всеми trustees шер и прав Л. Хоршу принимается как подлинный документ, а в то же время повсюду каждая незаверенная домашняя копия не должна быть принимаема.

Вообще, если мы сопоставим все странности этого процесса, то можно лишь удивиться, как долго и как ловко Л. Хорш вводил общественное мнение в заблуждение.

Когда остальные пять trustees показывают, что они своих прав Л. Хоршу не передавали, то почему-то дается вера одному Хоршу, т. е. тому человеку, который именно и стремился захватить все идеи, все Учреждения, все их имущество и многолетний труд trustees в свое полное единоличное владение, выбросив долголетних тружеников буквально на улицу и опорочив их доброе имя. Казалось бы, что вред, принесенный профессиональному имени, представляет огромный иск.

Если не все истцы могли быть по разным причинам в Нью-Йорке, то ведь могут быть взяты affidavits и depositions по месту их жительства, через местных магистратов. Breach of trust и совершенный Хоршем вандализм представляет собою мрачную страницу истории культуры!