Поэма без названия

Ах, зачем ты жратву мне приносишь, дружок, бутерброды, кефир и сырковую массу? Принеси-ка мне лучше тетрадку в кружок и зелёных чернил для 4-го класса. Напишу я поэму о нашем житье, об огромном дурдоме, где мы – пациенты, об огромной тюрьме, где сидим по статье «за измену Отчизне»… Шуршит кинолентой заскорузлое время, эпоха тоски, щекотливый пролог нового тыщелетья. Выходить на свободу – пока не с руки, но сидеть за решёткой не греет – не светит. Вот и маемся в нашей палате шизо посреди дураков и различных маньяков. Подглядеть бы на волю, хотя бы в глазок от дверного замка… Но увидишь собаку, что снаружи, как Цербер, наш мир бережёт, и ещё пограничника в новом мундире. Выходить на такую свободу народ не желает и смутно скучает о мире, где нам было всё ясно. Где строили БАМ и по карточкам чай получали и водку. А какой-нибудь Рейг’н получал по зубам за дремучие звёздные войны. Подлодки патрулировали вражеские берега, и на все мировые столицы ракеты точно целились. А в газетах мела пурга отчётных докладов. Нечитабельные газеты помогали тогда победить дефицит туалетной бумаги. В такой обстановке добывали шахтёры свой антрацит и оружейники собирали снайперские винтовки. А на праздники был ритуальный набор: демонстрация – утром, салат «оливье» – за обедом, после водки – на кухне суровый мужской разговор, как Россию нам обустроить, не поперхнувшись бредом одинокого СМИ под названием «Правда», где правды, увы, ни на грош. В этих душных беседах рождались идеи Свободы, от которой мы прячемся ныне, и нас не найдёшь днём с огнём. Мы всем 150-миллионным народом ныне – во внутренней эмиграции, где-нибудь в сериалах бразильских или в пелевинских романах. Мы пытаемся честно отыскать свой собственный путь в светлое будущее, которое без обмана. Но пока в ответ получаем лишь за обманом обман. Давно живём в сплошном виртуальном пространстве. Давно разучились держать пошире карман и топим свою тоску в феерическом пьянстве. Так что нечего делать на зарешёченном свете, дружок. Я в дурдоме пою отдыхающим массам… Приноси мне скорее тетрадку в кружок и зелёных чернил для 4-го класса!

08-09.04.05

КРЕМЛЁВСКАЯ СОНАТА

Кремль. Полночь. Бой курантов.

Бродят стайки арестантов

под конвоем хмурых гидов

и любуются на виды

ГУМа, храма, Мавзолея,

подсознаньем вожделея

к фаллосам Кремлёвских башен.

А по площади бесстрашен

караул чеканит шаг

так, что звон стоит в ушах.

Вслед чечёткой по брусчатке,

оставляя отпечатки

адских огненных копыт,

скачет тот, кто здесь зарыт –

призрак маршала-вояки,

драчуна и забияки,

триумфатора войны,

отставного Сатаны.

Он, как гамлетов папаша,

бравым караульным нашим,

замогильным басом гулким

заполняя переулки,

оглашает офицьяльно

государственную тайну.

Говорит: «В гробу прозрачном

здесь покоится маньячный

психопат и кровопийца,

малых детушек убийца.

Он, как Дракула в Карпатах,

еженощно воровато

выбирается из гроба,

кровью напитаться чтобы.

Нападает на туристов,

молодых и мускулистых.

Беспощадно кровососит,

чем стране ущерб наносит.

Вы, товарищи солдаты,

бдительно и непредвзято

шустрый трупик охраняйте –

на охоту не пущайте!»

Услыхав такие речи,

ружья водрузив на плечи

и вытягиваясь в рост,

караул встаёт на пост,

принимает вид зловещий…

А туристы рукоплещат

и скандируют-вопят:

«Красной Армии – виват!»

Караул, как верный Бобик,

стережёт хрустальный гробик.

А внутри в голодном раже

заунывно и протяжно

воет зомби немощный…

…и звонит ко всенощной

телефон доверия

на столе у Берия.

Это – музыка Кремля.

Что тут скажешь? Грустно, бля…

06.08.2010