Гансовские посвящения. Кураторы и наставники

Четвертая Ступень

Кураторы и наставники

Время подготовки - три года.

В затворничестве на Святой скале, имея лишь небольшое окошко для пищи, посвящаемый усиливает свои умения созидать в обоих реальных мирах: физическом и завечном (за закрытыми веками). Мир снов должен подсказать ему, где находится оставленное для него серебряное острие. Как только это происходит, наш общий реализованный мир по воле посвящаемого приносит вещь в нужное место. Острие в завечном мире прогоняет любого, кого пожелает прогнать его держатель. Обладатель острия также оберегает своих учеников в мире снов.

В обряде посвящения по легенде незримо участвует Святой Седьмой.

Другое

– Давно так работаешь?

– Не так давно, но поездить приходилось еще на старой работе. Так что я ко всему готов!

– Правда?

– Нет!

Лев успел успокоиться и немного расслабиться. Усталость перевешивала все остальные чувства, к тому же сильно хотелось есть.

– Не боишься по ночам ездить? – тоном будничной беседы поинтересовался Вальтер.

– Я люблю ночь! – ответил Лева. – Ночью все по-другому. Ночью все правильно.

– Это как?

– Когда наступает ночь и все вокруг засыпают, я остаюсь один. В эти минуты моя голова начинает работать иначе. Весь организм перестраивается. Энергия и задор на фоне всеобщей сонливости – вот мое идеальное состояние.

– А утром твоя энергичность сменяется сонливостью на фоне всеобщего пробуждения?

– Не говорите! Была б моя воля, я бы вообще не спал! Теряешь столько драгоценного времени! Я как никто другой могу рассказать о том, как ночь изменяет мир! Ночь – это другой мир… Он здесь же, но другой! Бывали когда-нибудь в лесу ночью? Когда один в охотничьей избушке… Тебе нужно заготовить воды, рыбы для собак, зимой - дров … А вокруг только черные заросли… Если луны нет… Все дневные звери и насекомые засыпают… Просыпаются другие… Другие звуки… Другие законы… Другие заботы…

– То же самое! – всхрапнув, сплюнув в окно и откашлявшись, прохрипел старик. – Выйди на проспект Богатова, а потом сравни его дневных обитателей с ночными! Если цел останешься! Так ты серьезный охотник! Не жалко в живых стрелять? Как ты говорил: «У них там свои заботы и законы?» Тут с ружьем подкрадывается такой вот ночной романтик и… Все проблемы решены! Как, по-твоему, правильно?

– Еще один справедливый городской житель, пытающийся меня в чем-то обличить! Самый добрый ко всем в мире живым существам, только жрущий мясо в огромных количествах! Так? И подстежка на пальто явно не из помидоров сделана… Само сострадание! И фермеры, которые для вас этих бедняжек забивают, вроде бы тоже плохие, но их же не видно! И их работы не видно! Только перед своим мучительным смертным часом животные страдают в тесных клетках и загонах, теряют зубы и шерсть от химии, которую льют в них… Чтоб быстрее… А то ж вы с голоду сдохнете! А при этом они узнают своего хозяина, ждут его, доверчиво подходят к нему, как к отцу или другу! А друг им нож в горло! Это правильно? Когда я в лесу иду с ружьем, вольный зверь знает, что от меня ничего хорошего ожидать нельзя… Что из этого правильно?

– Держи свои эмоции… Не злись… Злиться можно, только умеючи…

Минута тишины… Тяжелое дыхание… Эмоции… Звуки, которые раньше не замечал…

– Конечно, жалко! Конечно, неправильно! – прибавив звук музыки, сказал Лева и плотнее закрыл окно.

– Интересно! А чем же ты еще занимаешься по ночам?

– Читаю… Пишу… В темное время суток мой мозг открывается. Такое ощущение, что вместе с получаемой информацией в тебя входит энергия из Космоса… В дневной суете не замечаешь многого! Я считаю, что все великие люди творили именно ночью!

– Хе-хе! Молодец! Отчасти ты прав. Но ведь сам говорил, что ночью выползает все зло, все плохое и грязное.

– Я не говорил, что плохое и грязное! Просто другое! Темнота способна скрывать грязь и делать все вокруг лучше.

– Ну, это пока в нее не вступишь! Так значит, пишешь?

– Пишу.

– Интересно! О чем пишешь?

– Мои записи могут сложиться в отдельную книгу о разных эмоциях… Совершенно разные люди испытывают забытые чувства, вспоминают, с какими мыслями, действиями или местами они были связаны, погружаются в те цветовые оттенки… Вы замечали, что в некоторых воспоминаниях есть фон? Цветовой фон, который воспринимается интуитивно и, может быть, растворяется в общем настроении картины… Все это я решил связать в тугую косу и назвать эмоциями. То, что невозможно объяснить, но можно просто показать… Обратить внимание каждого на наличие этого в непонятном хранилище – фотоальбоме. Он есть у всех, и этим, на мой взгляд, можно научиться пользоваться во благо себе и другим.

– Можно ведь!

– Я пока не отношусь ко всему этому серьезно. Сейчас это для меня как хобби, но кто знает?

Старик многозначительно молчал и смотрел туда же, куда целили два луча света фар.

– Я Вас не понимаю, – продолжал Лева, – после всего того, что Вы сегодня рассказали и сделали, Вам незачем расспрашивать меня о моей жизни. Вы должны рассказать мне о ней!

– Не все так просто. Я ничего не знаю, да и знать не хочу. Знания – это бремя. Про твою книгу скажу одно: бросай, пока не поздно!

Лев удивленно посмотрел на старика.

– Почему?

– Все писатели плохо кончают. Знаешь, почему?

– Не все!

– Откуда ты знаешь? Однажды то, что было написано, убьет писателя. Вытянет из него все силы и подведет под петлю или пулю.

– Ну я же сказал, что серьезно к этому пока не отношусь. Кстати, Вы многое должны еще мне рассказать. Давайте свернем в кафе?

– Давай! Давно уже хочу в туалет, а останавливаться на дороге, чтобы отлить, у меня желание пропало надолго!

Ярко освещенное придорожное кафе тут же выстрелило из-за темного поворота. Разноцветные огни гирлянд отражались от стекол и искрились на снегу. Небо стало чище, и кое-где проблескивали тусклые звезды. Это означало, что в ближайшее время снег не пойдет.

На другой стороне дороги стояла металлическая стела, обелиск в память защищавшим эти края в Великую войну. У ее подножия лежал искусственный венок, а вокруг, как строгие часовые, торчали прямые, запорошенные снегом ели.

– Я угощаю, – сказал Лев и звякнул колокольчиком на входной двери кафе.

Внутри было пусто и спокойно. За самым дальним столиком мило ворковала молодая пара. Вальтер уселся у большого окна, а Лева сделал заказ: суп, пару самос, кофе и что-то еще. Из окна кафе стела походила на меч, пронзающий тьму серебряным блеском.

Старик положил на стол небольшую аккуратную книжицу в твердом переплете, развязал шарф и зевнул в ладони.

– Что это? – спросил Лев, указывая на книгу.

– Это личный дневник одного человека. От него исходит тепло.

– Веселый денек сегодня. Я отстал от графика – придется ехать всю ночь, чтобы успеть, а если снег опять повалит, то и к завтрашнему дню не приедем!

– А там еще по серпантинам, подъемам и спускам!

– Так куда же Вы все-таки направляетесь? Как Вы говорили, Вам нужно было встретиться с другом?

– Да, я уже свиделся с ним. Теперь мне нужно дальше, нам все равно пока по пути.

– Странный Вы человек! – зевая промычал Лева. Потом, немного помолчав, произнес:

– Когда я лежал в снегу, я видел себя со стороны. Видел девочку, которая погибла в аварии, а также вспомнил давние-давние события. Я был еще ребенком…

Раздался звон колокольчика на двери, и в кафе вошла компания мужчин. Судя по одежде и грязным перчаткам, это были строители, зашедшие, чтобы перекусить и выпить после рабочего дня. Двое из них направились к стойке, а трое, небритых и не менее плотных, заняли большой стол недалеко от Льва и Вальтера. Получив заказ, рабочие принялись за еду, живо обсуждая подробности прошедшего дня. Один из них начал рассматривать Леву, будто пытаясь разглядеть в нем старого знакомого. Видимо, убедившись, что никакой он не знакомый, мужчина повернулся к своим товарищам.

– Устал я рассказывать! – шлепнув ладонью о стол, сказал старик. – Бог оставил тайны и открывать их не собирается, пока ты сам не дойдешь по своему пути до нужного именно тебе. Большинство из ответов на твои вопросы нужны тебе как оленю вторые рога!

– Бог? – выдохнул Лев, вытирая салфеткой руки.

– Бог!

– Бог существует?

Вальтер тяжело вздохнул.

– А Ты знаешь, что такое «Бог»?

Порыв ветра вдруг пошевелил деревья и бросил в окна кафе рыхлый снег.

– Если ты знаешь о том, что Бога нет, его не будет для тебя! А вместе с ним не будет его любви и света… Быть может мир – это Бог? А что такое мир? Тысячи версий мудрецов верны и неверны одновременно! А что такое зеркало? Ученый, подойдя к нему сделает вывод, что оно представляет собой умудренное опытом и знаниями лицо в очках над строгим костюмом… У другого подошедшего к зеркалу будет иная точка зрения… В этом зеркале отражаешься и ты… Может, и ты Бог?

– Нам пора, – сказал Лев, вставая из-за стола.

Путники расплатились, надели верхнюю одежду и направились к выходу. Сидящие за соседним столом мужчины молча проводили их взглядом.

Кот на заднем сиденье хрустел оставленным ему кормом, посыпая пол и обивку кресла крошками. Когда старик сел в машину, животное бесцеремонно прыгнуло ему на руки и уютно улеглось на коленях. Автомобиль включил фары и двинулся в путь.

Масальский не заметил, как промолчал целый час. Немыслимые связи строились между его мыслями, но в этот раз они позволяли держать над собой контроль.

Все вокруг вдруг успокоилось и обездвижилось.

Как на старинной новогодней открытке…

На обочинах выросли снежные валуны, которые белым коридором провожали машину по нужному пути. Небо над Левой и Вальтером постепенно расчищалось, показывая спрятавшиеся звезды. Все сохраняло в себе свет и было способно держать его и нести дальше.

В машине тихо играла музыка, редкая, красивая, ночная…

Нельзя горевать и попусту страдать… Нельзя винить себя… Нужно ехать дальше… Нужно еще столько узнать…

И вроде бы все сейчас хорошо… А что-то не так… Откуда это? Устал…

Лев вдруг перестал слышать звуки. Теплый салон автомобиля постепенно обволокли тревога, страх и непонятно откуда взявшееся чувство вины. Такое бывает, когда уже открыл глаза, но еще до конца не проснулся. Действительность пересекается с миром сновидений. В его жизни это происходило лишь несколько раз, в основном, когда бывала высокая температура и он бредил наяву. Это пронизывало насквозь. Ощущение такое, будто ты случайно натворил нечто непоправимое: нечаянно наступил на крошечную цивилизацию и раздавил ее… Обычно от подобного чувства довольно трудно избавиться. Лев четко осознавал: он сейчас не спит.

– Давай кончать весь этот бред! – неожиданно твердо и громко сказал Вальтер.

– Что? – не успев выйти из мыслей, спросил Лева.

– Ты что думаешь, я просто так рассказываю тебе всю эту собачью проматерщину? Думаешь, я просто так проделал этот путь и нашел тебя? Нет! У меня есть для тебя плохая новость!

Масальский больше не следил за дорогой. Он во все глаза уставился на старика:

– Что с Вами? Какая новость?

– Слушай внимательно! Ты совершил ошибку, повлекшую за собой страшные события!

Автомобиль медленно сбросил скорость и сдвинулся на заснеженную обочину. Лев не понимал сейчас ничего. Он был настолько измотан, что информация отскакивала от его головы, словно теннисный мячик. Чувство страха стало выбираться откуда-то из глубины.

– Что Вы несете? Какую ошибку? – спросил Лева, заметив про себя, что непонятная вина все еще не отступала и заставляла сердце биться сильнее.

Вальтер схватил его за голову и внимательно осмотрел ее, остановив тяжелый взор на глазах. Кот на заднем сиденье поднялся, выгнул спину и зарычал.

– Да! – сказал старик. – Радуйся, что я нашел тебя первым и рассказал об этом!

– Что я сделал? О чем Вы говорите? Что за бред?

Пальцы попутчика оказались настолько цепкими, что Лев не мог пошевелить головой.

– А вот это я у тебя и хочу спросить! Что ты сделал, когда, а главное, зачем?

– Я ничего не понимаю! Отпустите меня!

Старик еще сильнее сжал голову Левы в своих ручищах.

– Этого я и боялся… Ты действительно не знаешь… Не помнишь…

Голос Вальтера перешел на громкий, хриплый шепот. Темные глаза прожигали насквозь.

Ошибка… Нападение… Обман… Не помню… Не случайность… Действительно многого не помню… Как тогда… Осенью… Эмогород…

– Так что же я сделал?

Вальтер расслабил руки и удобнее уселся в кресле.

– Я тоже хочу знать, что ты натворил… Я знаю только то, что последствия нелегко будет исправить.

– Вы либо мозги по дороге потеряли, либо ошиблись! Высажу на ближайшей станции, и морозьте заготовки!

– Нет, не ошибся!

– В чем не ошиблись? Я оторву Вам руки, если они еще раз дотронутся до меня!

– У каждого из нас имеются свои уникальные способности, особенности точнее. Мы выбираем их сами… Может быть, твоя особенность – это гнев.

– Гнев?

– Гнев… – Вальтер закусил губу. – Ведь в гневе ты не помнишь себя… Это необычно… Это не случайность… Только для чего или для кого это нужно?

Лев побагровел. Уставившись пустыми глазами вдаль, он расслабил пальцы, которые мокрой хваткой сжимали руль.

– Глупая шутка…

– Я даже удивился. Когда на тебя нападает гнев, тебя невозможно найти. Ты исчезаешь даже из всех информационных носителей земли, из памяти нашей планеты… Ты стираешь информацию о своих поступках! Тебя даже окружающие люди могут не заметить в такие моменты. Не новость, что ты и сам не помнишь ничего! Я уверен в том, что, если не осталось информации снаружи, ты хранишь ее внутри!

Старик снова схватил Льва за голову, сжал ее, словно сочный арбуз, и стал искать глазами что-то неправильное в молодом лице.

– Ты способен на убийство? Отвечай, способен убить человека!

– Нет! Я никогда никого не убивал!

– Твой поступок отразился и на мне. Если бы ты знал, как мне сейчас плохо по твоей милости! Если ты даже чего-то и не помнишь, то, уж будь уверен, в моменты ярости ты способен действовать расчетливо и последовательно!

– Не понимаю!

– Ты помнишь, как ты вмазал тому верзиле на стоянке у магазина?

– Никому я не вмазывал! Отцепись от меня!

– Да что ты?

От взгляда Вальтера Лев вдруг обессилел. Казалось, что сердце теперь издавало один ровный стук в минуту, а дыхание стало холодным и тихим.

– Я снова в твоей голове! – сказал старик. – Мы отыщем твою оплошность.

Казалось, прошло лишь несколько секунд. Лева и так чувствовал себя усталым… Он засыпал так же, как засыпает в своей уютной постели. Один в уютной постели.

Перед глазами мелькали какие-то образы, обрывки фраз и лица… Каким же тяжелым выдался день… Таких на памяти не было. Память! Даже она подводит меня! Святой Седьмой: день закончился и можно наконец уснуть... Иногда во сне вдруг понимаешь, что это не явь, а сновидение… Тогда можно все подчинить себе, выстроить реальность так, как захочется! Даже летать! Летать!

Лев в доме. Знакомый дом. Квартира! На стене висит календарь. На нем отмечено 13 октября 2006 года. Завтра обещает приехать Игорь и познакомить его с сестрой Викой…

Все было именно так? Почему не помню?

Версии

Такое бывает… Когда кто-то напоминает тебе события из другого сна или же внушает, что они происходили, ты начинаешь воспринимать их как неотъемлемую частицу своей жизни…

Слышится знакомый голос. Пришел Андрюша. Что он тут забыл? Дома уже не сидится?

Лева сегодня уволился с работы. Настроение было паршивое. Искать новую работу – настоящее испытание, особенно сейчас, когда такие огромные расходы и диплом.

Она всегда говорила, что он ее сокурсник… Ну, конечно! Сокурсник! В институте они вместе к контрольным готовятся! Лев даже не желал говорить на эту тему. Молодой, вспыльчивый, легковерный, он все примерял на себя… Кто-то рассказал или показал ему, как надо реагировать… Она умная девушка… Дружбы между мужчиной и женщиной быть не может… Да и не было дружбы…

Когда в личной жизни появляются проблемы, начинаешь думать, сколько вопросов решится разом, если прямо сейчас послать все к праматери? Мы не должны были быть вместе… Сложившаяся атмосфера и накрученные мысли, выхватывающие подходящие факты из старой памяти, выстраивают все таким образом, что понимаешь: нужно все немедленно закончить, дальше это продолжаться не может, одному быть лучше…

Сейчас Лев не хотел даже целовать ее, во всех красках представляя, как она целует Андрюшу. Больная воспаленная фантазия может все извратить. Лева был уверен, что эта сволочь не отходит от нее даже после института. Учитывая ее платья со всяческими вырезами, становилось понятно, в какие конспекты смотрит ее верный друг и соратник.

– Так, хватит! – думал Лев. – Ну что вообразил?

Катя, неся Андрюше тетрадь, мимоходом поцеловала Леву в губы.

Она довольно мила и хорошо сложена, следит за собой, энергична и улыбчива... Не красавица в общепринятых форматах, но это и привлекает…

Ухоженные русые волосы схвачены в высокий хвост… Бесформенный халат то и дело показывает выступающие в нем округлости, которые притягивают взгляд и изменяют мысли.

Большие глаза и немного крупный рот делают каждую ее фразу интереснее. Любое ее слово не проходит мимо ушей.

– А отчего ты сам конспекты не пишешь? – спросил Лева. – Буквы плохо знаешь? Не успеваешь?

Андрюша фыркнул и засмеялся (он всегда эмоционально реагировал на шутки).

Память уже не ведает, где правда, а где бред…

Лев откуда-то знал его: быть может, им однажды пришлось вместе поработать… Вполне возможно, что они даже отдыхали когда-то в общей компании, но подружиться у них, почему-то, не получилось.

– Нет, просто я пропустил две лекции, заболел.

– Чем? Не заразным ли? А то мне, может, нужно поскорее марлевую повязку нацепить или вызвать бригаду санитаров, чтобы пристрелили тебя? Не бешенство ли? – продолжал издеваться Лев.

Андрюша, с его постоянной худобой и бледной кожей, сейчас и впрямь выглядел нездоровым.

– Ха-ха! Давно тебя не видел, даже соскучился по твоим шуткам!

Лев улыбался с натяжкой. Он надеялся, что Андрюшенька сейчас заберет лекции и уйдет ко всем чертям.

– Останешься на ужин? – улыбаясь, спросила Катя. – У меня суп! С фрикадельками!

– С фрикаде-е-е-льками? Да, пожалуй. Обожаю!

– Да тебя еще и дома не кормят! – тихо, но четко сказал Лев. – Ты девушку свою хоть яичницу научи готовить, а то скоро совсем просвечиваться будешь!

Андрюша засмеялся с новой силой, хватаясь за живот.

– Странный! – думал Лев. – Я смотрю: она не в первый раз кормит его. Все начинает складываться в одну большую картину: звонить мне стала реже, пишет – лишь бы отвязаться… На выходные домой редко приезжает, говорит, что учебы много. Ищет поводы, чтобы не видеться со мной… Я и сам стал меньше интересоваться ею, быть может, потому, что подозреваю ее в чем-то? Мне давно стало понятно, что, избавившись от нее, я избавлюсь от семидесяти процентов головной боли в моей жизни. Она в любом случае потеряет больше, чем я… Если она так себя ведет, то, естественно, недостойна того, чтобы стать моей второй половинкой. Значит это ошибка и половинку свою я все еще не нашел. А может, у меня потолок в голове протекает? Это уже похоже на паранойю! Ну что плохого в том, что однокурсник зашел на секунду за лекциями, а девушка оказалась доброй и предложила поужинать?

Эго…

– Давай с тобой сходим завтра в одно место? – обратился к Кате Лев.

– В одно место? Как интригующе! Давай, но после четырех, а то мы завтра с Андрюшей и подружками хотели посидеть в кафе недалеко от института. Или подходи к нам – вместе посидим.

– В кафе? – к лицу Левы медленно подкатывала кровь.

Ярость начала тихо наполнять каждую клеточку. Дрожащие от злости пальцы выдавали состояние…

– Значит, пора сегодня сказать «До свидания… Я думал, что внутренне к этому готов, а у меня дрожь! Меня на кого-то променяли! Готов убить сейчас обоих. Придушить. При этом смотреть в глаза и хохотать… А было бы легче, если бы она соврала, что в институте задержится? Она говорит мне правду, разве это не прекрасно?

– Ну, я думаю, что насчет кафе мы договоримся. Я туда пойду, только если Андрюшенька угощает! Он богатый! Я знаю, где он работает, а я вообще безработный.

– Договорились, – усмехнулся Андрюша и принялся за суп.

– Мальчики, вы кушайте, а я в душ схожу: так устала сегодня! Я ненадолго.

Лев сидел за тарелкой супа с куском хлеба в руке, а напротив расположился Андрюшенька. Вокруг все вдруг приобрело красноватый оттенок, как будто огромный художник сверху подмешал кровавую краску в цвета всего мира. Лева глубоко дышал, стараясь оставаться спокойным. В такие моменты он не мог мыслить… В такие моменты он не помнил себя.

Глаза Андрюши мирно и беспечно несли улыбку. Юноша пытался начать беседу о жизни и даже поделиться чем-то личным. Лев не хотел разговаривать; он не отрывал глаз от тарелки соперника и был похож на хищника, затаившегося перед прыжком.

– Интересно, – думал он, – действительно ли этот придурок не понимает, что я не собираюсь беседовать с ним по душам? Я скорее сверну ему шею… Нет! Он прекрасно все понимает! Играет со мной! Издевается! Думает: «Я гуляю с твоей девочкой у тебя под носом, а ты со мной тут сидишь, трапезничаешь… А если друзья узнают?

Стереотипы… Молодость… Сценарии… Чужой ненужный опыт…

– Так ты работаешь сейчас, Левик? – улыбаясь, спросил Андрюша.

– Нет.

– Чем занимаешься?

– Ты смотри, какой любопытный… Гуляю с твоей девушкой, пока ты на работе.

Андрюшенька всхлипнул от смеха и поднял голову вверх.

– Ну, серьезно?

– Серьезно! Ладно, не переживай! С твоей – по вторникам!

Иногда в компании возникает особая атмосфера, когда все веселятся, и любая, даже самая несмешная шутка может вызвать бурю смеха. Лев уловил эту атмосферу в воздухе.

Надо ее наказать... С него много не взять: он мужик. Нет, он знал, что это моя девушка и имел наглость… Я знаю, что делать… Нужно просто уйти… Уйти навсегда… Если она недостойна стать моей второй половинкой, то нет смысла тратить нервы на такую легкую добычу для любого охотника… Я не стану выставлять себя психом и параноиком… Хотя я им и являюсь…

От летящих в голове мыслей, Лева покрылся мурашками. Неожиданно вскочив, он повернулся на месте.

– Я подрежу хлеба!

– Да, спасибо, но тут еще достаточно хлеба.

– Ты посмотри на себя, худой какой стал! Никогда не помешает лишний хлеб. Я тебе с собой заверну, если останется!

Андрюшенька отложил ложку в сторону и наклонился над тарелкой, бесшумно смеясь. Капельки бульона выступили на его губах. Он повел рукой из стороны в стороны.

– Стра… странный ты сегодня!

– Я не странный, я всегда такой. Просто у меня отличное настроение! Смотрю вот на тебя, наблюдаю… Ты ешь суп с фрикадельками так же, как мой папа!

– Уже странно, что я вызываю у тебя такие мысли. А как именно ест суп твой папа?

– А так же, как ты! Он не может поднести ложку ко рту без фрикадельки, с одним супом, поэтому делит каждый шарик на два. Ему кажется, что так фрикаделек в супе становится больше.

Андрюша отвел глаза в сторону и усмехнулся.

– Ты так тонко все замечаешь – тебе шпионом надо быть!

– А я и есть шпион… Теперь ты это знаешь… Теперь мы повязаны…

– Кхе-кхе. Нет! Я ничего не слышал. Ты чист!

– Поздно, красавчик! Тебе никто из мужиков никогда не говорил, что ты красавчик?

– Нет! – у Андрюши от смеха выступили слезы. Забитым ртом он пытался что-то сказать, отшутиться.

– Прожуй! А то ты сейчас в точности мне отца напоминаешь! Слушай, а мы не братья? Ты ведь родом из Эля?

– Угу, – прожевывая и поднося очередную ложку с целой фрикаделькой ко рту, промычал Андрюша.

– Мой отец там служил… Находишь связь? Дай я обниму тебя, братик! У тебя родинка на попе должна быть, красавчик, как у меня. Не вредничай, покажи! Катя не узнает!

Лева даже подпрыгнул на стуле, будто вот-вот набросится с объятиями...

Раздался звон. Это выпала ложка из рук Андрея. Внезапно вскочив на ноги, он опрокинул свой стул… Остатки супа стекли по ножкам стола и гладкой поверхности холодильника… Со страшным звоном разбилась тарелка…

Ни один мускул не дрогнул на лице Льва. Он молча встал и отошел в сторону, бесстрастно наблюдая за происходящим.

Андрюша выставил вперед руки, выпучил глаза и захрипел. Его лицо побагровело. Он заметался по комнате, сваливая с полок стаканы, разделочные доски и ножи. Налитые слезами и кровью глаза охватывали Леву целиком… Дрожащие руки показывали на горло… Лев закусил губу и наклонил голову набок.

– Что-что? – издевательски спросил он. – Я не понимаю. Я же тебя предупреждал: «Прожуй, а потом говори!». Никогда меня не слушаешь!

Андрей опустился на колени и начал царапать свою шею. Лицо его уже стало синим... Страшно…

Он упал на спину, и из его носа потекла пена. Последнее, что увидели глаза этого человека, – обшарпанный потолок и тусклую лампочку, свет которой вскоре заслонила большая склонившаяся фигура.

Лев с интересом наблюдал за потухающим взглядом Андрея.

– Досмеялся?

Он снял с вешалки свою куртку и исчез из квартиры. Пронзительный вопль вышедшей из душа Кати ударил ему в спину перед дверью подъезда…

Какая нелепая смерть! Подавиться фрикаделькой! И рядом не было того, кто смог бы помочь! Рядом не было никого…

Холодный пот... Руки беспомощно обвисли, а глаза расширились до предела… Темно… Непонятно, который час…

Старик сидел напротив и курил. Кот лежал у него на коленях и не мигая смотрел на Льва с каким-то неистовым интересом и восторгом.

– Неужели я способен на такое? – заговорил Лева, преодолевая тяжелое дыхание. – Неужели я сделал это специально… То есть… Я нарочно все подстроил, а потом… потом просто стоял и смотрел?

Старик выпустил в окно плотную струю дыма и похрустел пальцами.

– Не обольщайся… Лева парень умный… Очень умный… Левино сознание, в которое мы только что заглядывали, еще умнее! Казалось бы, что тут такого? Никто никого и пальцем не тронул, бедняга сам подавился и умер… Лев как умный человек не посочувствовал, не принял участие и остался в душевном равновесии. Тем самым он умудрился не нарушить ни единого закона Мироздания… Как животное…

Лев откинулся в кресле и немного расслабился. Все знания и умения, которые он получал когда-либо, вдруг мобилизовались и ненужным мусором стали носиться над головой... Образовался чудовищный хаос из воспоминаний, которые толкали друг друга, горой падали к ногам и гудели звуком тысяч сирен… Убеждения, знания, опыт, принципы, будущие планы – все растворялось как дым… В эту кучу сваливалась информация, которую так старательно излагал Вальтер… Постепенно все стало выстраиваться определенным образом: лишние детали с шумом и лязгом отлетали и уносились куда-то вдаль (туда, где они могли бы пригодиться). Со временем все приобрело вид некоего механизма, который сам собой отладился и заработал как часы. Лева открыл глаза и обратил удивленное лицо в сторону старика.

– Ну что, мальчик мой? Что ты скажешь мне о том, что увидел?

– Сознание, говорите? Оно обмануло нас и выдало ложную версию произошедшего, пытаясь защитить себя.

– Молодец! Все верно! Только не одну, а минимум три (чтобы сильнее нас запутать). Мы должны рассмотреть их все и решить, какая из них верная. Только после этого, мы сможем сделать правильные выводы о том, как действовать дальше и как спасти тебя.

– Меня? Вальтер, нам действительно пора ехать дальше, – не скрывая волнения, забормотал Лев, – потому что, если мы…

Не говоря ни слова, старик вновь молниеносно вцепился ему в голову и тут же погрузил в сон своими бездонными глазами.

Безумная усталость и холод снова ушли куда-то во тьму. Масальский поднимался по грязным ступенькам какого-то дома. Стены были изрисованы непонятными знаками, соединявшимися в непонятные слова. Путь покрывал многолетний слой мусора, окурков и пыли.

– Не ходите за мной! – пронесся над домами чей-то молодой голос, спугнув голубей.

Лев поднял голову вверх и рванулся изо всех сил, перепрыгивая через три ступени. Добежав до самого верхнего этажа, он остановился и, преодолевая отдышку, дернул за ручку маленькой двери, ведущей то ли на чердак, то ли на крышу. Дверь поддалась.

Зазвонил телефон. Это была Катя. Некогда отвечать. Крутые узкие ступени повели куда-то во тьму. Лев оказался на крыше. Он бешено завертел головой в надежде рассмотреть знакомую фигуру.

– Тринадцатое октября… – эхом раскатился в памяти его собственный голос.

Дежа вю. На этот раз ощущение не улетучивалось (как всегда это бывало), а стойко держалось.

– Андрей! – закричал Лев.

– Зачем ты шел за мной? – послышалось с края крыши.

Прохладный ветер нес с собой запах осенних костров и аромат свежей выпечки с нижних этажей.

– Я хочу, чтобы ты спустился со мной вниз по ступенькам.

Телефон в кармане не унимался.

Человек сидел неподвижно на краю крыши. Лева стал осторожно приближаться к нему.

– Я хочу просто поговорить с тобой, Андрюш, – выставив руку вперед, шептал он.

Когда оставалось лишь несколько сантиметров до того, чтобы вытянутой рукой схватить Андрея за шиворот, тот резко поднялся и камнем рухнул вниз.

В темноте на асфальте еле различалось его изломанное тело…

Телефон продолжал звонить. Слезы…

Его больше нет… Что я наделал…

Лев лежал на заднем сиденье автомобиля. Уже рассвело. Машина тихо покачивалась. На крутых поворотах его то и дело клонило в стороны. Рыжий, мирно свернувшийся рядом, мурлыкал и щурился.

Лева поднялся на один локоть, зевнул и посмотрел в окно. Солнце светило ярко, отчего пришлось на секунду зажмуриться. Снег, сугробами лежавший на обочинах, ослеплял, казалось, больше, чем солнце. Дорога была извилистая. Впереди крутые холмы переходили в небольшие горы.

– Проснулся? – весело отозвался Вальтер, сидящий за рулем. – Скоро ты увидишь зимнее море!

– Похоже, никакой бури все-таки не было. Вы вели машину всю ночь? Где мы?

– Мы скоро въедем в Эль. Насчет бури могу с тобой поспорить. Она еще может навестить нас!

– Я уснул как младенец и видел странный сон. Надеюсь, просто сон…

– Просто сон? Нет, возлюбленный, не будет у тебя теперь просто снов! Этот сон я помню, потому что сам видел его! Это было не что иное, как вторая версия твоего поступка, выданная хитрым сознанием. Твои комментарии?

Лев тяжело поднялся, потянулся и сел.

– Полная тамасячина! Я не знаю никакого Андрея… Плюс, все как-то размыто и неясно… я не чувствовал ярости…

– Прабабушка ишачья. Ты не видел, что происходило за несколько часов до того, как вы оказались на крыше… Тут все налицо: твое раскаяние, нервы и сопли. Это вполне может быть истиной. Там что-то произошло, но что? Пойми проблему. Если мы примемся исправлять ложную версию твоего деяния, то ни к чему хорошему не придем! Любое деяние может дойти до рубежа, когда уже ничего невозможно будет исправить. Есть один универсальный выход из этой ситуации.

– Какой?

– Убить тебя, – спокойно продолжал Вальтер, – тогда, согласно одному из законов ИПНС, «волна последствий от смерти возбудителя волн последствий накроет и погасит собой возмущенные им последствия».

Лев встрепенулся и напрягся.

– Нет! Я этого не хочу. Такое происходит, когда точка невозврата пройдена и последствия настолько сильны, что простыми решениями их уже не исправить. Они вне времени и пространства. У тебя еще есть возможность сделать работу над ошибками. В противном случае посыльный доставит тебе металлический ящичек… После этого будет уже бесполезно убегать и прятаться… Лучше принять его стойко.

Лев поперхнулся густой слюной.

– Что?

– То! Ты думал, что я в игрушки с тобой играю?

– Так значит та работа, которой занимаюсь я, это…

– Доставка смертного приговора.

Масальский в ошеломлении молчал. За окном машины развернулся буро-белый холм и открыл грандиозный вид на холодное море.

– Но как? – потупив взор, спросил он. – Разве это правильно?

– Правильно! Братство «Парус» – это необычная организация, как тебе, наверное, уже объясняли. Если член братства совершает нечто, что влечет за собою плохие последствия, эти последствия сначала пытаются остановить. Если это не удается по каким-либо причинам (в основном человеческим), выход один…

Старик приставил два пальца к виску и изобразил выстрел.

– Многие уже приходят туда из недостойных сфер деятельности… Они привыкли думать, что все создано для них и продолжают вести себя в братстве соответственно. Вступить в братство сейчас – как пьяному в штаны накласть. Деньги и здесь уже решают все. Главный орган власти «Паруса» – «Шесть Я» – уже давно ведет свою политику и скоро подомнет все под себя, уничтожив ИПНС. Вот тогда и начнется веселье!

– Под словом «веселье» Вы подразумеваете что-то не очень веселое! – заметил Лев, смотря на Вальтера не мигая и ловя каждое слово.

– Каждый в душе мечтает безнаказанно творить все, что заблагорассудится, не задумываясь о последствиях (а они будут ужасными)! Ты должен уяснить одно: Вселенная сама найдет способ вернуть равновесие! Никто, даже самые гениальные недоношенные ошибки праматери и организации, не в силах выполнить такую работу! То, что позволено нам, – иллюзия, за которую мы должны быть безмерно благодарны! Но кто сказал, что ты не можешь быть ее работой?

– Какие последствия? Почему они возникают? Почему в конце концов система …как Вы там говорили? ИПНС?

– ИПНС. Изменение Последствий Несчастных Случаев. Несчастным случаем называется то, что влечет за собой последствия.

У Льва уже зарябило в голове от слова «последствия».

– Почему система ИПНС работает только с членами братства? Обычные люди тоже часто поступают плохо.

– Система ИПНС работает везде! Итак, последствия! Мы уже говорили об этом. Запоминай: тебе все это понадобится. Наступили на ногу, пролил на какой-нибудь свой отросток горячий кофе, бытовые проблемы, несчастные случаи, войны, катастрофы, землетрясения, цунами, эпидемии… Все, все, все! Когда в твоей жизни начнут происходить досадные и незапланированные события, не удивляйся! Подробнее расскажу позже. Я лучше всех в свое время составлял карту последствий. Посмотришь свою и покопаешься в своих испражнениях. По мнению вашего дорогого Виктора, все беды, происходящие сейчас на планете, – это лишь сорок процентов от тех бед, которые могли бы произойти, не будь у нас утопичного отдела ИПНС. То есть люди постоянно жаждут ввергнуть мир в хаос! Как исправляются ошибки, я рассказывать не буду: ты сам скоро все познаешь на практике. Скажу лишь одно: если расчет показывает, что вмешательство возможно, то после исправления последствий или смерти возбудителя все становится на свои места. А окружающие считают, что все так и было от сотворения мира.

– Почему мне рассказываете об этом Вы? Виктор уже должен был знать о том, что на мне висит вина.

– Ни черта он не знает! Ты сам не знал. Действительно не знал, и это нонсенс! Что-либо сделать или увидеть смогу только я. В этом тебе повезло, посыльник смерти! Если бы тебя раньше заметил какой-нибудь ИПНСник, то даже упоминаний о твоей биографии не осталось бы. Но мне плевать на них и на тебя. Я хочу исправить то, что случилось со мной по твоей милости.

– Чудесная система: взять и спустить человека в сливную яму вместе с его жизнью, мечтами и семьей, которая будет оплакивать то, что от него останется! Или как? – сплевывая в окно, сказал Лева. – И при этом еще прикрываться высокой духовностью и гармонией! Любой бандит и насильник по сравнению с вами -Святой Седьмой!

– Еще заплачь! Добрая душа! В конечном счете события выстроятся так, что все останутся довольными и счастливыми. И ничего не останется!

Лев не нашел правильной фразы в голове и просто замолчал.

– До сих пор мыслишь плоско? Ладно, не буду тебя грузить. У тебя есть работа. Ты умный парень. Все узнаешь и все поймешь, но позже. Возможно, потом ты пересмотришь свою жизнь и не повторишь моих ошибок. А сейчас мне пора.

Машина остановилась. В долине лежал большой снежный Эль, который только просыпался и лениво начинал двигаться. Здесь не было заводов и крупных предприятий. Люди спали в ожидании летнего наплыва отдыхающих. Ржавые портовые краны, холодные топливные бочки, серые старые дома, неровные грядки разных высоток сбоку и в центре города… Все это ждало отступления полосы тени от подковы снежных гор, огибающей Эль с востока.

– Мы еще увидимся? – спросил Лев.

– Непременно! Это в моих же интересах. Люди, которым ты должен доставить посылки, с сегодняшнего утра в этом городе. Попытайся уже сейчас сделать свою работу. Этим людям будет лучше реализоваться в других жизнях… О приговоре они еще не знают, и посылка будет означать для них то, что рубеж пройден. Если же случится так, что ты упустишь кого-то из них, дело плохо. Смоется в считанные часы, и никто никогда уже не сможет найти его, а последствия останутся! В процессе ты очень многому научишься и многое поймешь. Вот после этого и поговорим. После этого ты выберешь свой путь!

– Скажите честно, это ваш кот? Вам я должен был его доставить? Нельзя было просто сказать мне об этом? Нет! Очередная викторина с загадками!

– Да. Сейчас тебе будет выгодно оставить его у себя. Помни: если при контакте с человеком или его вещью кот нервничает или рычит, смывайся! Это враг (а их у тебя будет предостаточно)!

– А как же последняя версия?

– Позже, все позже.

Вальтер медленно побрел вниз по склону и вскоре скрылся за поворотом. Лев решил не спешить. Он вытянул пакет с едой и принялся молча жевать. Кот наблюдал за ним безразличными, теперь уже желтыми глазами и иногда жмурился. Секунду посмотрев на него, Лева достал с заднего сиденья папки с документами.

– Рыжий, раз уж ты со мной, то нам нужно познакомиться, – не отрывая глаз от листов, пробурчал он, – а я и не спросил, как тебя зовут… Да и все равно что у тебя уже есть имя. Сказать ты мне его не можешь, а обращаться к тебе как-то нужно. Пока ты со мной, я буду называть тебя Левой. Нет, это не потому, что я такой нарцисс и себя сильно люблю. Просто ты больше, нежели я, похож на царя зверей. Не спорю: был бы ты размером и массой со льва, церемониться со мной бы не стал!

Льву казалось, что он слышит ход своих наручных часов: щелк, щелк, щелк, щелк…

– Нужно поторапливаться. Вот первый кандидат из четырех. Едем к нему.

Зачем весь этот цирк? Что помешает человеку, получившему посылку, убежать и спрятаться под километровым слоем вечной мерзлоты? Как можно воздействовать на одного человека, когда нужно сплотить всех и научить гармонии? Настоящей гармонии!

Машина тронулась, и под резиновыми шинами заскрипели кусочки льда.

– Я знаю одно, – продолжал Лева, – мне необходимо как-то жить дальше. Вальтер меня изрядно напугал. Но мне необходимо жить дальше. Но жить ведь намного легче и приятнее, когда в твоем кармане греется ощутимая пачка денег? Работая в другом месте, я не был бы уверен в такой перспективе.

– А как же душа-а-а-а-а? – возник вдруг из ниоткуда вопрос и повис на зеркале, словно шнурок.

Это была не обычная мысль, а протяжная, ехидная и не похожая ни на что происходящее в голове до этого.

– Да, это тоже верно! – согласился Лев. – Лучше жить как все: как мой отец, отец отца, миллионы людей. Но при этом быть спокойным за свою душу: знать, что ты не делаешь чего-то выходящего за рамки человеческого понимания. Тогда я прямо сейчас могу развернуться и поехать встречать Новый год с Викой, Игорем и друзьями.

– Но ты же понимаешь, что не сделаешь этого! Ты хочешь продолжать! Хочешь быть успешным! Хочешь быть лидером! – ответило ему что-то.

Лев взглянул на кота: животное с интересом рассматривало его, выставив вперед рыжие лапы.

– Но ведь лидерства и богатства можно добиться и в других местах!

– Но здесь тебя ждет явный успех! Мало кому выпадает такой шанс! К тому же у тебя достаточно времени, чтобы все узнать и понять.

– Да. В конце концов, человек я свободный – никто не заставит меня делать что-то против моей воли!

– Конечно! Ты стальной стержень! Ты всем еще покажешь!

Лева в очередной раз бросил взгляд на кота.

– Тьфу ты! Ну тебя! Забиваешь тут мозги! Мне работать надо!

Лев Масальский.