А просто жить, свободно, просто жить.

Свобода

Маргарита Коломийцева

Свобода – это ряд ограничений,

Когда по распорядку ешь и спишь.

Когда молчишь в ответ на оскорбленья,

Не стиснув зубы, искренне молчишь.

Когда не ищешь от врагов признанья,

Не жаждешь восхищенья от друзей,

И плача на коленях в раскаяньи,

Стоишь на страже совести своей.

Свобода – это чувств порабощенье,

В покорность чувствованиям святым.

Когда тобой не правит настроенье,

А ты свободно управляешь им.

Свобода – это к истине стремленье,

И право преклоняться перед ней,

Чтоб не зависеть от людского мненья,

И собственных желаний и страстей.

Пусть говорят, что это не свобода,

Что модно править, угождать, рулить,

Ведь смысл в том, чтоб жить не так, как модно,

А просто жить, свободно, просто жить.

ИОСИФ БРОДСКИЙ

ПЕСЕНКА О СВОБОДЕ

Булату Окуджаве

Ах, свобода, ах, свобода.
Ты- пятое время года.
Ты- листик на ветке ели.
Ты- восьмой день недели.
Ах, свобода, ах, свобода.
У меня одна забота:
почему на свете нет завода,
где бы делалась свобода?
Даже если, как считал ученый,
ее делают из буквы черной,
не хватает нам бумаги белой.
Нет свободы, как ее ни делай.
Почему летает в небе птичка?
У нее, наверно, есть привычка.
Почему на свете нет завода,
где бы делалась свобода?
Даже если, как считал философ,
ее делают из нас, отбросов,
не хватает равенства и братства,
чтобы в камере одной собраться.
Почему не тонет в море рыбка?
Может быть, произошла ошибка?
Отчего, что птичке с рыбкой можно,
для простого человека сложно?
Ах, свобода, ах, свобода.
На тебя не наступает мода.
В чем гуляли мы и в чем сидели,
мы бы сняли и тебя надели.
Почему у дождевой у тучки
есть куда податься от могучей кучки?
Почему на свете нет завода,
где бы делалась свобода?
Ах, свобода, ах, свобода.
У тебя своя погода.
У тебя- капризный климат.
Ты наступишь, но тебя не примут.
1965

.

И. В. ГЁТЕ

Свобода — странная вещь. Каждый может легко обрести ее, если только он умеет ограничиваться и находить самого себя. И на что нам избыток свободы, который мы не в состоянии использо­вать? Посмотрите эту комнату и соседнее с ней помещение, в кото­ром вы через открытую дверь видите мою кровать. Комнаты эти невелики, кроме того они загромождены разнообразными мелоча­ми, книгами, рукописями и предметами искусства. Но для меня этого достаточно; я прожил в них всю зиму и почти никогда не находил в передние комнаты. Какую пользу я имел от моего про­сторного дома и от свободы ходить из одной комнаты в другую, когда у меня не было потребности использовать эту свободу?

Если кто-либо имеет достаточно свободы, чтобы вести здоровый образ жизни и заниматься своим ремеслом, то этого достаточно, а столько свободы имеет каждый. И потом все мы свободны только на известных условиях, которые мы должны выполнять. Бюргер так же свободен, как аристократ, если он умеет оставаться в тех границах, которые указаны ему богом и сословием, в котором он родился. Аристократ так же свободен, как правящий князь, потому что, если он при дворе соблюдает немногие придворные церемонии, то может чувствовать себя равным государю. Не то делает нас сво­бодными, что мы ничего не признаем над собою, но именно то, что мы умеем уважать стоящее над нами. Потому что такое уважение возвышает нас самих; нашим признанием мы показываем, что но­сим внутри себя то, что выше нас, и тем самым достойны быть ему равными. Я во время моих путешествий часто сталкивался с севе­ронемецкими купцами, которые думали, что они становятся равны­ми мне, если бесцеремонно рассаживаются со мною за одним сто­лом; но это не делало нас равными; наоборот, если бы они знали мне цену и должным образом относились ко мне, то это подняло бы их до меня.

Из «Разговоров с Гёте И. П. Эккермана/ / Гёте И. В. Избранные философские произведения. М., 1964. С. 458