Глава 10. Следующие несколько часов Дарина провела словно в тумане

Следующие несколько часов Дарина провела словно в тумане. Жизнь, время — неслись мимо нее, лишь иногда замирая перед глазами отдельными стоп-кадрами. Она совершенно не помнила, как села в свою маршрутку и добиралась до дома.

Зато отчетливо запомнила, что на остановке уже продавали зеленые сосны, которые снег припорошил белизной.

Но сам путь от остановки до двора остался скрытым метелью, которая казалось, бушевала и в ее сознании. Она не помнила ни того, как открывала двери, ни как переодевалась.

Дарина просто старалась отключиться.

От боли, от памяти, от опустошения, которое пришло с той мысль — что она не заслуживает на еще один шанс.

И ей прекрасно удалось отрешиться от всего, даже от собственного сознания.

Почти через три часа Дарина впервые осознала, что безвольно сидит на диване, бесцельно переключая каналы телевизора.

Она не могла вспомнить, что видела на экране ни час, ни пару минут назад. Сейчас картинка показывала новости из какой-то области, где нежданный снегопад нарушил целостность линии электропередач, оставив без света несколько населенных пунктов.

Слушая рассказ репортера о том, что люди вынужденны обогревать дома газом или дровами, она вдруг задумалась, а что сама бы делала, оказавшись отрезанной от мира снежными заносами? Ведь не будет спасительного бормотания безликого телевизора, не будет интернета, куда можно спрятаться, погрузившись в чтение научных статей и журналов. Ничего не останется, только она сама наедине со своими собственными тяжелыми мыслями.

Ведущая новостей поблагодарила репортера и уже переключилась на следующий сюжет — улыбчивая старушка рассказывала, как в старину в селах месили тесто, готовя свой собственный, домашний хлеб. И тут же ловко показывала, как именно это все следует делать.

Дарина криво усмехнулась, поглубже закутавшись в плед.

Она почти не ела хлеб, и даже не представляла, зачем кому-то печь его сейчас самостоятельно? Благо, в магазинах продавалось предостаточно сортов всевозможного хлеба.

Да и, наверняка, даже если бы решилась на подобный, абсурдный эксперимент — ничего не вышло бы. Ей вообще не везло с выпечкой.

«Видно и для этого руки не подходили», мелькнула горькая мысль, навеянная обидной фразой Юльки, «как и для того, чтобы обнимать малыша».

Даре стало так больно и обидно, что она неосознанно согнулась пополам, прижавшись грудью к коленям. Словно бы опять, как когда-то давно, ощущала тянущую боль внизу живота. Единственное напоминание о том ужасе, которое Даря наделала.

Она попыталась свернуться клубочком, скукожиться, выдавить из своей души эту боль…

Только ведь годами проверено — такой метод не помогал. А неосторожные слова бывшей однокурсницы разбередили рану, которая не желала затягиваться.

И вдруг Дарина разозлилась.

Она даже не знала, почему, но испытала такой приступ злости, что резко выпрямилась, жестко сев на диване.

«С какой это стати, кто-то может решать подходят ее руки для чего-то или нет, спрашивается?! В конце концов, неужели она, защитив диссертацию, не сможет испечь какой-то… колобок?!», возмущенно размышляла Дарина, глядя, как все та же старушка придает своему тесту круглую форму.

«Она все сможет, если постарается», вдруг решила Даря, даже прикусив губу от азарта, «и хлеб спечь, и…», вот тут она себя оборвала, не дав прокрасться в голову мыслям, которые могли вернуть боль.

Хлеб. Пока Дарина остановится на хлебе.

Поднявшись, она откинула плед в строну и решительно направилась в строну кладовки, инспектируя ту на наличие необходимых продуктов. Потом прошла в кухню, проверяя холодильник.

И ее решимость не угасило даже то, что Дарина не наскребла и половины требуемых ингредиентов.

Со всей своей упертостью, на которую так часто сетовал Игорь, подшучивая над Дарей, она снова оделась и отправилась в ближайший магазин, расположенный через два дома. Купила все, что выписала себе из рецепта, найденного в интернете, и все с тем же упрямством побрела домой под продолжающимся снегом.

После этого Дарина провела на кухне больше шести часов, смешивая, лепя, отдирая прилипающие комки теста от пальцев, щек и всех возможных поверхностей. Только в миске, где тому положен было мирно подниматься, тесто находиться не желало.

В полночь она устало выключила духовку и отправилась спать, выбросив в мусор два непонятных, липких и кособоких «изделия», которые не решилась бы предложить даже дворовым собакам.

Намазав ожег на запястье правой руки кремом с пантенолом, Дарина выключила свет и улеглась на подушку.

Сегодня она не смогла добиться успеха.

Но это не значило, что Дарина собиралась опускать руки.

Вот еще! Она испечет этот дурацкий хлеб! Зачем? Дарина не знала. Но не отступит, совершенно точно!

А потом…, потом поставит себе новые цели.

С этой мыслю Дарина провалилась в сон, чувствуя себя настолько уставшей, словно отдежурила подряд двое суток в реанимации, а не провела вечер на собственной кухне.

Утром снег сменился противным проливным дождем. Температура поднялась на несколько градусов, напоминая что они, все же, живут в южных областях. И теперь все великолепие, которое вчера насыпало метелью, планомерно превращалось в чавкающую, скользкую и холодную жижу.

Дарина едва успела вовремя добраться на работу. Сапоги промокли насквозь, и она серьезно задумалась, что не помешало бы купить резиновые для таких случаев. Поставив обувь сушиться у батареи ординаторской, Дарина тоскливо посмотрела на мокрые колготки и со вздохом обула тапочки.

В этот момент зазвонил ее мобильный. Проведя лихорадочные раскопки в своей сумке, она достала трубку и посмотрел на номер.

— Да, Игорь? — пусть и с колебанием, но все-таки ответила она.

Сколько можно вязнуть в прошлом, в конце концов? У Дари уже не было сил плакать и жалеть себя. Она устала от этого, пусть и понимала, что и вина ее никуда не денется. Но запал, появившийся вчера вечером, еще не угас.

— Дарина, — в голосе Игоря, казалось, звучало облегчение. Она поняла, что он не был уверен в том, что Даря ответит. — Я сегодня приеду к двум, — без лишних объяснений, сообщил он твердым голосом.

— Так ведь симпозиум до шести, — она улыбнулась такому тону Игоря. — Тебя Калин не отпустит.

— Уже отпустил, — бескомпромиссно ответил он. — Я его перед фактом поставил. Нам надо поговорить, Даря, не вздумай убегать в этот раз, — твердо предупредил ее Игорь.

— Не буду, — она усмехнулась, глядя в окно на серый и мокрый, промозглый день. — Можешь не торопиться, я не брошу отделение, — свободной рукой Дарина расправила воротничок халата.

— Забудь об отделении, Даря, — почти с раздражением проворчал Игорь, — я не о работе говорить с тобой собираюсь.

Такой подход со стороны Игоря дорогого стоил. Существовало очень мало людей или вещей, ради которых Игорь мог отбросить интересы своего отделения и пациентов. И Дарина понимала это, как никто, наверное.

— Я знаю, — тише и мягче ответила она, безгранично тронутая его отношением. — Правда, Игорь, и никуда не денусь до твоего возвращения.

— Обещаешь? — уже чуть мягче, но все так же требовательно спросил он.

— Обещаю, — усмехнулась она, взяв со стола ручку и аккуратно прикрепила к нагрудному карману.

— Дарина, — в этот раз тон Игоря был скорее осторожным. — Ты…, - он помолчал. — Все нормально? — ей не нужно было уточнять, чем обусловлен такой вопрос.

Даря задумчиво поджала губы.

— Я не знаю, — наконец, честно призналась она. — Но думаю, что справлюсь, — Дарина вздохнула.

— Даря, — Игорь теперь говорил более вдумчиво, будто старался убедить ее, имея в распоряжении только голос. — Ты не должна одна с этим справляться. Мы двое в том участвовали…

Новый вдох дался ей сложно. Само осознание того, что он заговорил о событиях в прошлом, предлагая обсудить, а не просто обвинив, как тогда, когда они расставались… это было сложно осмыслить ей. Даря слишком твердо уверовала в то, что ей нет и не может быть прощения.

— Дарина? — настороженно переспросил Игорь, так и не дождавшись от нее ответа.

— Я… я не знаю, Игорь, — повторила она свой предыдущий ответ, но уже совсем с другим подтекстом.

На том конце связи раздался резкий выдох. Игорь помолчал, вероятно, прикидывая, как лучше говорить о подобном.

— Я скоро приеду, — в конце концов твердо пообещал он, — и мы поговорим.

Настал ее черед вздыхать. Хотя это и было скорее согласием, нежели испугом.

— Мне пора идти на обход, — Дарина неуверенно посмотрела на стрелки часов, висящих на стене, и вдруг заметила Богдана, который растерянно топтался у входа ординаторской.

По любопытному, и в то же время смущенному выражению лица парня, не приходилось сомневаться, что он сделал свои выводы из услышанной части разговора и фраз Дарины.

Наверное на ее собственном лице появилось явное удивление, потому что интерн неловко отвел глаза и почти втянул голову в плечи.

— Иди, — позволил Игорь, не спрашивая о причинах затянувшегося молчания. — Мне тоже пора.

Он отключил связь, а Даря вопросительно подняла бровь, глядя на Богдана.

— Ты не успеешь переодеться, если так и будешь стоять у входа, — с улыбкой кивнула она в сторону его стола.

— Ээээ, да, — похоже, парень не на шутку смутился, решила Дарина, отчего-то веселясь такой реакции. Даже интересно стало, что же именно он надумал, слушая ее односторонние ответы Игорю.

Решив, что спрашивать будет неуместно, она повернулась к своему столу и начала отбирать папки палат, пациентов которых собиралась посетить в первую очередь.

Богдан тем временем повесил куртку в шкаф, набросил халат, и начал доставать из ящика необходимые ему вещи. Но вдруг он замер и решительно поднял голову.

Однако тут же Богдан нерешительно кашлянул, привлекая ее внимание.

Дарина посмотрела на него.

— Дарина Михайловна, — парень нервно теребил ручку. — Я хотел у вас спросить…

Она кивнула, показывая, что слушает.

— Вы же пока, вроде, как за главного, — Богдан передернул плечами. — Ну, пока шефа, то есть, Игоря Валентиновича нет?

— Вроде, да, — с улыбкой подтвердила она. — А в чем вопрос?

— Ну, — Богдан поправил резиновую трубку стетоскопа, которые перекинул через шею. — Понимаете, мне очень надо сегодня уйти раньше. И… я у вас хочу отпроситься, — наконец-то, закончил Богдан и теперь напряженно замер, глядя на нее.

Дарина задумалась.

— В связи с чем ты собираешься уйти? — спокойно спросила она, почему-то вспомнив свою мысль о необходимости добавить зелень в интерьер ординаторской.

Богдан протяжно выдохнул.

— Я… у меня девушка есть и… Я хочу ей предложение сделать, но мне надо немного времени, чтобы успеть все организовать, — смущенно пояснил интерн.

Против воли Дарина улыбнулась шире и подумала о том, как Игорь сообщал главврачу о собственном намерении уйти сегодня раньше? Наверняка это больше походило на требование, нежели на просьбу понимания.

— Посмотрим, — лукаво пожала она плечами. — Если успеешь закончить все с историями и пациентами раньше — не вижу проблем, — Дарина подмигнула парню, заметив, что тот немного успокоился, улыбнувшись ей в ответ, и пошла к выходу.

Уже через час, в девять утра, стоя у окна коридора отделения пока размышляла над состоянием одного из пациентов, она вдруг увидела внизу на улице броский лоток, на котором продавались яркие гирлянды и небольшие искусственные елки.

Оторвавшись от своих мыслей, Даря обернулась, осматривая коридор, освещенный лампами, которые казались тусклыми из-за пасмурного дня за окном.

В Торонто уже давно бы установили елку и украсили стены к приближающимся праздниками. Даже самое тяжелое заболевание отступает, если вселить в человека оптимизм и радость от каждого дня жизни.

Здесь же явно не хватало новогоднего настроения. И у Дарины появилась идея, как это изменить.

Еще через полчаса, взяв в сообщники Богдана, готового помочь в чем угодно, лишь бы его точно отпустили, Дарина зашла в сестринскую и положила на стол перед Тамарой Петровной два объемных пакета, заполненных игрушками. Старшая медсестра удивленно посмотрела на нее, уже заранее хмуря брови с выражением неодобрения.

— Попросите девочек украсить коридор отделения, и кабинеты, — со спокойной улыбкой произнесла Дарина, сделав вид, что не заметила такой реакции.

— Игорь Валентинович не говорил, что планирует такое, — проворчала она свой вечный аргумент.

— Вам говорю я, — безмятежно улыбнулась Дарина.

— А если он будет недоволен? — старшая поджала губы, понимая, что не может сейчас отказаться выполнить ее просьбу.

— Если Игорь Валентинович будет недоволен, — протянула Дарина с выражением сомнения в подобном итоге. — Я лично все уберу. А пока, давайте вспомним о том, что приближаются праздники, и напомним об этом нашим пациентам, — все с той же улыбкой Дарина вышла из сестринской, подмигнув Богдану.

Игорь вспомнил о том, что договаривался с Леной только тогда, когда увидел ее имя на дисплее своего мобильного. Распекая себя в уме за забывчивость, и за то что вчера — расстроившись после всего случившегося, не предупредил Лену о своем отсутствии, он молча поднялся и вышел из конференц-зала.

— Да, солнышко, — со вздохом ответил Игорь на вызов. — Ты приехала?

— Приехала, — весело согласилась Лена. — А тебя нет, и кабинет закрыт.

— Я забыл предупредить, — Игорь опять вздохнул, — меня не будет до двух, — он поджал губы, прикинув, что на другой день Лена может и не согласиться, найдя тысячу отговорок. — А ты почему так поздно явилась? — вдруг спохватился он. — Кто же анализы приезжает сдавать в десять?! — сурово вопросил он у дочери.

— Я ничего не ела, — засмеялась Лена. — Честно-честно, можешь у Леши спросить, он меня уже отругал. Но раньше не выходило, прости.

— Что же мне с тобой делать? — Игорь потер лоб рукой. — Так, ты точно ничего не ела? — вдруг его осенило.

— Да, — Лена хмыкнула, соглашаясь, — но до двух точно не продержусь, на кого-нибудь наброшусь с голоду, — посмеиваясь, пошутила она.

Игорь улыбнулся.

— Терпеть не надо. Ты сейчас где?

— Как, где? В отделении, стою под твоим кабинетом, — Лена вздохнула, — а в нем-то никого и нет. Кстати, — вдруг добавила она. — Молодцы, что украсили отделение, оно теперь здорово смотрится, веселей, чем обычно.

— Украсили? — Игорь свел брови, не понимая, о чем она толкует. — В смысле?

— Да я про гирлянды и игрушки, — весело объяснила Лена. — Сразу настроение новогоднее. Зря раньше так не делали.

Игорь попытался прикинуть, что именно в отделении произошло, а потом у него появилась догадка.

Он улыбнулся.

— Знаешь, я еще не видел, так что не могу оценить, но верю, что красиво, — проговорил он. — А сейчас, иди в ординаторскую и найди Дарину Михайловну, — начал инструктировать он Лену. — Дашь ей трубку, я попрошу, чтобы…

— Игорь, — неуверенно прервала она его объяснения. — Это та самая Дарина?

Он прочистил горло.

— Да, — просто ответил Игорь, надеясь, что Лена выполняет его просьбу и продвигается в сторону ординаторской. Дружба дружбой, но Калин и так уже раздраженно поглядывал в его сторону из-за всех этих звонков и уходов.

— А что она здесь делает? — почти шепотом спросила Лена, и по звукам, доносящимся с того конца связи, он понял, что она послушно идет по коридору.

— Работает, — спокойно объяснил Игорь. — Я же говорил, что нам дали в отделение нового доктора.

Лена кашлянула. Раз. Второй. А потом вздохнула.

— Так, ты можешь не отвечать, — честно предупредила она. — Но если вы знакомы только несколько дней, то что тогда происходило в Кофейне?! — Лена была ошарашена, и он не мог ее обвинять. Игорь никогда не рассказывал ей о Даре.

— Мы знакомы больше, чем пару дней, — негромко признался он. — Собственно, я знаю Дарину десять лет, когда она впервые пришла работать в это отделение еще интерном. И мы с ней почти три года жили вместе. Я даже ей предложение делал, — с грустью усмехнулся Игорь, наблюдая как по огромный окнам холла делового центра барабанят капли холодного дождя.

Лена молчала пару секунд, видно осмысливая информацию.

— Она тебе отказала? — осторожно уточнила его названная дочка.

— Нет, она его приняла, — Игорь понял, что несмотря на все свое понимание, еще не научился говорить о тех событиях легко и свободно. Собственно, Лена была первой, кроме самой Дарины, кого он пытался ввести в курс непростой ситуации, завершивший тогда их отношения.

— Тогда…, - Лена неуверенно кашлянула. — Игорь, ты скажи, если хочешь, чтоб я заткнулась, — с неуверенным смешком предложила она. — Но что случилось?

Игорь скривил губы, ощущая себя… скверно, лучшего слова не подобрать. Даже вспоминать о том, что он когда-то говорил и требовал от Дарины — было стыдно, но Игорь уже давно все принял и осознал.

— Я решил, что лучше знаю, что ей и мне надо, все-таки старше, — попытался вкратце объяснить он все своей названной дочери. — Она хотела защитить диссертацию, заняться карьерой в науке, а мне казалось, что ей стоит забыть об этом. Что следует сосредоточиться на нашей семье и ребенке, которого я хотел, не интересуясь, готова ли Дарина к этому, хочет ли того же. Мне казалось очевидным, что просто не может быть по-другому.

Лена ошарашенно закашлялась.

— Ты же говорил, что у тебя нет детей? — как-то тихо переспросила она.

— Нет, — так же тихо ответил он. — Я посмеивался над ее аргументами, Лен, думал, что она сразу откажется от своих мечтаний, едва забеременеет. Но сам же и разрушил все. Когда мне удалось уговорить Дарину попробовать, отказаться от контрацептивов, — Игорь резко вздохнул. — Я чертовски сглупил и поступил как самый последний эгоист. Она решила написать работу на базе нашего университета, как раз бы беременность и первые месяцы малыша совпали бы с академотпуском по написанию диссертации. Да и потом… Только я сказал, чтобы она выкинула это из головы, и занималась только нашим ребенком. Что нечего ей гоняться неясно за чем, когда все уже есть, — Игорь становилось горько от осознания того, насколько жесток он тогда был. И не оправдывала его любовь, не защищало желание иметь с ней семью, жажда того, чтобы Дарина только ему посвящала все свое время. — Мы поссорились. Сильно. Она назвала меня эгоистом и… ушла, сделав аборт. Срок совсем маленький был. А потом и вовсе в Киев переехала, выиграла грант на стажировку в Канаде. Даря очень умная, — с печальной гордостью признал Игорь. — Наверное я всегда это знал, и боялся, что могу отстать от нее, стать не интересным со своим ретроградными взглядами, с желанием жить в небольшом и тесном мирке семьи и работы.

— Ты замечательный, Игорь, — хриплым голосом проговорила Лена. — И ничуть не глупей Дарины. Хотя…, - она вздохнула, — не могу не признать, что поступил ты не очень умно.

— Эй, я тоже был молодым, — невесело хмыкнул Игорь, — и тоже совершал ошибки. Или ты думаешь я всегда был таким, как сейчас, почти седым и мудрым?

— Где ты седину увидел? — рассмеялась Лена, но как-то сипло, и Игорь понял, что она расчувствовалась, и теперь пытается спрятать от него слезы. Все-таки, они с Леной слишком много вместе пережили, и он понимал ее и знал прекрасно. — А вот мудрый — да. Очень. И умный очень. Ты нам с Лешиком жизнь спас, — напомнила она.

— Не только я, — Игорь улыбнулся уголками губ. — Знаешь, в этом есть ирония, но здесь и Дарина участвовала, пусть ты ее никогда и не видела. Я лечил тебя по ее схеме. По той, которую она разработала защищая свою диссертацию, — он вдруг глянул на большие электронные часы, висящие над входом. — Слушай, ты сколько по отделению идешь, а? — нахмурился он. — У нас не такие длинные коридоры, чтобы десять минут гулять до ординаторской.

— А я давно дошла, — усмехнулась Лена. — Просто не заходила, пока с тобой разговаривала.

— Давай, иди, — уже другим тоном приказал Игорь и усмехнулся. Так или иначе, но в чем-то разговор с Леной ему был необходим.

— И что мне делать? — вдруг немного растерянно спросила Лена.

— Найдешь Дарю, дай ей трубку, я попрошу, чтобы она тебя обследовала, — объяснил Игорь. — Не бойся, она очень хороший гематолог. Я сам ее когда-то учил, — шутливо усмехнулся он.

— Ладно, — вздохнула Лена, но с какой-то опаской. — Только почему у меня такое чувство, будто я вот-вот встречусь со злой мачехой? — нервно хихикнула она.

— Может у тебя слишком богатое воображение, расшалившееся от голода? — рассмеялся Игорь. — Дарина совсем не злая. Да и мачеха… не нравится мне это слово, — с намеком проговорил он.

— Ладно-ладно, — Лена вздохнула. — Ну, я пошла, — с забавным выдохом она постучала в дверь. Игорь слышал этот звук. — Здравствуйте, — проговорила Лена уже не в трубку. — Мне нужна Дарина Михайловна?

— Да? — до него долетел приглушенный пространством удивленный вопрос Дари.

— Меня зовут — Лена, я должна была сегодня прийти на обследование к Игорю Валентиновичу, но…

— Его нет, — ее голос прозвучал более четко. Видно или Лена, или сама Дарина, подошли ближе.

— Да, я знаю уже, — согласилась Лена. — Я ему позвонила. Вот, — «наверное, она как раз сейчас протянул Дарине трубку телефона», понял Игорь.

— Что? — удивилась Даря.

— Он с вами хочет поговорить, — объяснила Лена.

— Алло? — услышал он неуверенный голос Дари через пару секунд.

— Дарин, выручи меня, а? — с улыбкой проговорил он в трубку. Что бы там ни было, а звук ее голоса делал даже такой дождливый и промозглый день лучше.

— Да, Игорь, конечно, — тут же согласилась Даря, и он услышал, что она тоже улыбнулась. — А что делать-то?

— Лене надо анализы сделать, после тромбоцитопении во время беременности у нее бывают кризы. Я стараюсь следить за ее состоянием, но она не всегда слушается. Потому и не хочу терять сегодняшний день, раз уж она пришла. Ее история болезни у меня в столе, — попытался объяснить он. — Эта девочка… она мне как дочка, Даря, и я….

— Игорь, — Дарина мягко его прервала. — Ты не должен мне ничего объяснять, — проговорила она тише, видно отвернувшись от Лены. — Разумеется, я все сделаю, и не обижу твою девочку.

Игорь опять рассмеялся.

— Она боялась заходить, переживала, что встретит злую мачеху, — с усмешкой поделился он с ней.

Дарина как-то сдавленно поперхнулась.

— Господи! Что ты ей рассказал? — немного обиженно прошипела Даря в трубку.

— Ничего страшного. Только то, каким идиотом был, — честно признался Игорь, все еще улыбаясь. — И успокоил Лену, что ты очень хорошая. Даже лучше и умнее меня.

Дарина фыркнула.

— Игорь, — одернула она его, но не смогла подавить смешок. — Иди-ка ты на конференцию, — посоветовала Даря. — Не обижу я твою девочку. Не съем вместо обеда.

— Я тебе верю, — насмешливо хмыкнул он. — И, Дарина, — окликнул Игорь ее, когда она уже собралась прервать звонок.

— Что, Игорь? — продолжая посмеиваться, спросила она.

— Спасибо, милая, — с нежностью произнес он. И отключился, слыша ее взволнованный вздох.

Игорь подозревал, что улыбался неприлично широко, когда пробирался на свое место в конференц-зале. Но и сделать серьезное лицо — никак не мог себя заставить.