И становятся его апологеты.

В январе 2007г. в Стамбуле был расстрелян главный редактор газеты «Агос», турецкий журналист армянского происхождения Грант Динк. Он был одним из рьяных поборников демократических реформ в Турции, считал их крайне нужными именно в аспекте турецких интересов, затрагивал вопросы о гражданских свободах, о правах национальных меньшинств. Будучи патриотом Турции, выступал за нормализацию отношений между армянским и турецким народами и даже сам вопрос о важности признания Турцией геноцида армян рассматривал исключительно в контексте очередного этапа демократизации турецкого общества. Грант Динк прежде всего являлся турецким патриотом, однако его расстреляли именно националистические силы. Он стал жертвой «традиционного заблуждения».

Тот же тезис озвучивался в семидесятых годах позапрошлого столетия. Многие армяне с радостью встретили принятую в конце 1876г. Конституцию Османской империи, некоторые даже были вовлечены в процесс разработки ее положений. Великий визирь Мидхад паша, «новый осман», стремился сделать Порту «европейской страной» и даже разработал Конституцию, подписанную султаном Абдул Гамидом II. Составленная по бельгийскому образцу, она гарантировала права личности и устанавливала парламентский режим, причем парламент должен был состоять из двух палат, а палата депутатов избиралась всеобщим закрытым голосованием всех подданных империи независимо от вероисповедания и национальности.

Что произошло после этого? В течение года султан распустил первый парламент, установил самодержавный режим («Зулюм»), ввел жесточайшую цензуру, запретил употребление таких понятий, как «революция», «свобода», «Армения»… Подавил движение народов «за свои конституционные права», провозгласил панисламизм государственной идеологией. Именно Абдул Гамид II, удостоившийся прозвища «Красный» («Кровавый»), учинил позже резню около трехсот тысяч армян в причерноморских областях, в районе Трапезунда.

Много говорилось о «демократизации» османского общества и в 1907-1908гг., в период революции преемников «новых османов» – «молодых турок».

Катастрофическое положение армянского (в частности) народа на территории империи использовалось младотурками как важный рычаг в деле ослабления позиций султана и в ходе собственного прихода к власти. Армянский фактор однозначно фигурировал в политике пришедшей к власти уже в 1908г. партии «Единение и прогресс».

Необходимость представления Западу нового отношения к населяющим империю народам обусловливалась стремлением младотурок избавиться от османской «ахиллесовой пяты» – Восточного вопроса как традиционного механизма внешнеполитического давления на империю. Был даже подписан специальный указ о восстановлении действия Конституции, а на открывшемся 2 ноября 1908г. первом заседании новоизбранного меджлиса количество «сугубо тюркских» парламентариев составляло всего 107 из 230: большинством же депутатских мандатов обладали представители «ранее угнетенных народов» – греки, албанцы, армяне, арабы, курды, евреи, болгары, сербы, друзы.

В первые дни после переворота младотурецкие лидеры часто посещали армянские церкви и кладбища, отдавали дань памяти ополченцев, погибших в борьбе против «общего ненавистного врага» султана Абдул Гамида II, не скупились на высокопарные слова о солидарности. Энвер паша и Джемаль паша говорили о сотрудничестве с армянами, о перспективах укрепления дружбы. В начальный период пребывания младотурок у власти стали выходить армянские газеты, издаваться запрещенные книги, развивались литература, театральная жизнь. С воодушевлением реформы приняли особенно константинопольские армяне, поверившие в «победу демократии».

А что потом? Через год в средиземноморской области Киликия теми же младотурками была учинена резня тридцати тысяч армян, а уже с 1913г. правящий триумвират в лице Энвера, Талаата и Джемаля установил режим жесточайшей диктатуры, подавлявший любое свободомыслие. В годы Мировой войны младотурки осуществили геноцид армян. Они же возвели «пантюркизм» в ранг государственной политики.

Советизация в 1920г. Азербайджанской Республики вселила в армянских большевиках глубокую веру «в нормализацию» армяно-тюркских отношений. Эта уверенность представлялась на фоне «интернациональной демократии», подчеркивалось, что именно Советская власть в состоянии урегулировать «противоречивое прошлое» – порождение буржуазных режимов и открыть дорогу в «завтрашний мир братства народов». Армяне и турки объявлялись «братьями», Мустафа Кемаль – «первым другом», и обо всем этом говорилось в советском Баку.

В сентябре 1920г. армянские большевики одобрили «Инструкцию» (или она была одобрена от имени армянских большевиков?), где утверждалось: «Нынешняя Турция – не прежняя султанская Турция, она не преследует в отношении Армении агрессивных целей; Кемалистская Турция – союзница Советской России, борется за свое освобождение против империалистических держав; победа республиканской Армении над Турцией – означит усиление империализма на Ближнем Востоке, она поставит под угрозу победу Революции в Закавказье, и наоборот – поражение республиканской Армении ускорит советизацию всего Закавказья, а также Востока»^[482].

И что же произошло после этого? Армении была объявлена «священная война», сопровождавшаяся резней армянского населения в Нагорном Карабахе, десятками тысяч жертв в приграничных с Турцией районах. Тогда же Кемаль призвал ликвидировать Армению и на «политически бесхозной территории» объединиться с Азербайджаном.

Подобных примеров немало, да и армянская резня в Сумгаите и Баку в перестроечные времена также протекала в атмосфере «свободы, гласности, демократии». Так что сама версия о демократизации как панацее отвергается историей, какими бы разными ни представлялись формы «свободы». Каждый период развивал свои собственные представления о реформах, аргументировал «свои приоритеты», но независимо от всех акцентов программа армянского истребления всегда вписывалась в «контекст новых преобразований».

Все они очень разные – Нариманов, Багиров, Мустафаев, Ахундов, Везиров, Муталибов, Эльчибей; все они строили свой «социалистический» или «независимый» Азербайджан, однако вопрос в том, что в решающие периоды своей жизни они – эти совершенно непохожие друг на друга деятели, равно как и весь политический истеблишмент этой республики – именно в расистской идеологии искали и находили свою нишу.

Все оказалось преходящим, кроме пантюркизма и паназербайджанизма, и сегодняшние инвестиции в Азербайджан – это перспективные инвестиции в пантюркизм.

В этой связи показательна и трансформация бывшего преподавателя МГИМО, нынешнего азербайджанского главы Ильхама Алиева в «патриота». В настоящее время он неустанно твердит о войне, заявляет о своей решимости «восстановить территориальную целостность республики» и «покончить с армянской оккупацией». Но где он находился в годы Карабахской войны, тем более что в начале девяностых ему было тридцать лет – золотой возраст истинного патриота? Будущего президента никто не держал за руки, а потому – в случае наличия в нем самозабвенной любви и преданности к Родине – он, наверное, должен был все же находиться на полях сражений. Или по крайней мере работать в тылу, в духе лозунга «все для фронта, все для победы». Но ничего

подобного в нем не было изначально: в годы войны тридцатилетний Ильхам Алиев находился достаточно далеко от позиций, посему «не имел возможности» вспомнить и об «армянской оккупации», и о «20 % земель и миллионе беженцев». Он вернулся в Азербайджан лишь после того, как его отец стал президентом.

Сегодня он уже «пантюркист»: «Тюркский мир должен объединиться. Это в наших интересах. Чем сильнее будет наше единство, тем сильнее каждая из наших стран будет отстаивать собственные интересы. Дружба Азербайджана и Турции основана на известном принципе “одна нация – два государства”»^[483].

Действительно, пантюркизм – последнее прибежище азербайджанца.

Но того «азербайджанца», который взращивается в идеологической оранжерее этой республики, который «вегетирует» семенами армяноненавистничества, которого нещадно калечат и провозглашают этого калеку национальным героем. Проблема не в народах, она в шкале национальных ценностей, определяющей ответ на вопрос «что такое хорошо и что такое плохо». Проблема в том, что монополия на ответ принадлежит исключительно высшим эшелонам власти (все азербайджанцы, с риском для жизни спасавшие во время сумгаитской и бакинской резни своих соседей и друзей армян, – на обочине общественной жизни).

Указанная «историческая традиция» настолько сильна и состоятельна, что способна поглотить все «гарантии безопасности», провозглашаемые даже влиятельнейшими структурами. В частности, программа НАТО «Партнерство во имя мира» представляется как проект глобального сотрудничества против международного терроризма, против «общего врага», который становится все менее условным. В рамках программы проводятся учения, конференции, учебные курсы, стажировки. 19 февраля 2004г. участником курсов в Будапеште офицером азербайджанской армии Рамилем Сафаровым был зарублен топором спящий армянский лейтенант Гурген Маргарян. Убийца обошелся с жертвой в традициях младотурецких измывательств: армянскому офицеру было нанесено более десяти ударов.

И что? «Человеком года» провозгласила Рамиля Сафарова Национал-демократическая партия, отдельные депутаты и политики призвали представить изувера-мясника к званию «Герой Азербайджана». Более того, азербайджанский омбудсмен Эльмира Сулейманова заявила, что «Рамиль Сафаров должен стать примером патриотизма для азербайджанской молодежи»^[484].

Однако армянского лейтенанта убило не полоумное существо, а именно азербайджанское государство, выращивающее в идеологическом инкубаторе больные, иcкалеченные пропагандой поколения. Как вообще можно рассуждать о «демократизации азербайджанского общества», когда в 1990г. армянское население Баку истреблялось в течение целой недели на фоне лозунга «Слава героям Сумгаита»?

Итак, нет никаких оснований полагать, что «новые времена» обозначат новые контуры понимания, новую философию отношений – целый век оказался несостоятельным разрешить эти вопросы. В данной связи важно обратить внимание еще на один пример «заблуждения».

С начала прошлого века многие «комментаторы» пытались рассмотреть саму природу армянских погромов в контексте грубости и невежественности погромщиков. До сих прорабатывается мнение, что, будь они пообразованнее, никогда бы не позволили себе «столь низко пасть». На самом деле это не так: организаторами резни, проводниками политики по истреблению армян являлись люди как раз образованные, обучавшиеся в лучших российских и европейских университетах. И чем образованнее пантюркист, тем он радикальнее.

В этом аспекте показательно свидетельство сестры милосердия на Кавказском фронте Тамары Волконской в ходе судебного разбирательства по делу Мисака Торлакяна. Во время резни тридцати тысяч армян в Баку в сентябре 1918г. она неоднократно встречалась с высокопоставленными руководителями Азербайджана, и ее характеристики некоторых членов правительства (один из которых, министр внутренних дел Джеваншир, и был расстрелян Торлакяном) считались важными. Она вспомнила, как во время одной из бесед спросила министра путей сообщения Худадат бека Мелик-Асланова: «Вы образованный человек. Как вы могли допустить подобные погромы?» Министр ответил: «Мы не сложим оружия, пока не уничтожим всех армян Азербайджана»^[485].

Мелик-Асланов – выпускник Петербургского института инженеров путей сообщения. Представитель плеяды «образованных тюрок» начала века, он являл собой типичный образец интеллигента и армяноненавистника, потому и курировал не только свою профессиональную сферу, но и вопросы военного значения: с июня 1919г. был назначен первым заместителем Государственного комитета обороны. Сама Тамара Волконская (урожденная княжна Ширинская-Шихматова) в тридцатые годы перебралась из Турции в Париж, позже вступила в ряды французского Сопротивления.

И еще о преемственности: после советизации Азербайджана Мелик-Асланов стал профессором Азербайджанского политехнического института и

занимал должность декана инженерно-строительного факультета, заведовал транспортным факультетом. Примерно тогда же был назначен председателем Азербайджанского комитета государственных сооружений. После упразднения комитета возглавил секцию транспорта и связи Госплана республики, а через год – Управление железных дорог ВСНХ республики. В двадцатых годах Мелик-Асланов был уже избран членом научно-технической секции Государственного ученого совета Наркомпроса…

Другой пример: расстрелянный в Константинополе в 1921г. Торлакяном бывший министр внутренних дел Азербайджана (АДР) Джеваншир получил образование в Англии и Германии (с отличием окончил Горную академию в Фрайбурге). Вспомним корреспонденцию Рафаловича: «...В моем присутствии < > Джеваншир говорил: “Когда я разговариваю с армянами, во мне подымается такое озлобление, что сам себя не помню <...> я попал в министры только для того, чтобы разделаться с армянами”»^[486]. Он же подписал тайный циркуляр: «Уничтожение армянской нации <...> исключительно важно. Мы должны ликвидировать армян и по их трупам двигаться по своему пути. Следовательно, не жалейте никого и строго выполняйте то, что вам приказано»^[487]. Выше уже

отмечалось, что годами позже, именно при поддержке первого председателя азербайджанского Совнаркома Нариманова, Джеваншир работал некоторое время в качестве инженера на советских нефтяных промыслах Баку.

Из интеллигентской среды были практически все высшие чины АДР.Премьер-министр Фатали хан Хойский – выпускник юридического факультета МГУ, депутат Государственной думы II созыва. Ярый пантюркист, он в своей приветственной речи Нури паше летом 1918г. подчеркнул в Елисаветпольской мечети: «Азербайджан наконец достиг цели, наконец осуществился вековой идеал всех турок объединения их под знаменем султана. И с трепетом сердца ждут теперь турецкую армию, несущую им освобождение, горцы Кавказа, татары Поволжья, сарты Закаспия, узбеки, хивинцы и бухарцы Центральной Азии. Да здравствует объединение всех тюрок!»^[488].

Ахмед бек Агаев, один главных из организаторов резни армян в Баку 1905-1906гг., получил образование в России и Франции, редактировал газеты «Хаят», «Иршад», «Тарагги», «Каспий», был видным идеологом пантюркизма, «обосновывал» программу создания «Великого Турана», считал необходимым истребление армян именно как «инородного кома в тюркском горле». Летом 1918г. он возвратился в Азербайджан уже в качестве советника командующего Кавказской Исламской армией Нури паши. Позже стал главным редактором кемалистского официального органа.

Подобных примеров действительно много. Да и в советское время, как известно, наиболее радикальным слоем азербайджанского общества являлась

интеллигенция. Таким образом, все рассуждения о том, что якобы дефицит образованности и толкал погромщиков на армянскую резню, в корне ошибочны.

Очевидно, что без международного осуждения преступлений азербайджанского государства, без рассмотрения всех этих преступлений в качестве неотъемлемых звеньев единой пантюркистской цепи говорить об установлении долгосрочного мира в регионе несерьезно.

В КАЧЕСТВЕ ПОСЛЕСЛОВИЯ,

или

«КУРСОМ НА ЕРЕВАН»

Современное международное право – гибкая ось, связывающая два противоположных полюса мирового внимания. Одним полюсом является факт прекращения расследования «Сумгаитского дела» в связи с агонией СССР. Означает ли это, что массовое и планомерное истребление представителей одной нации не предусматривает осуждения, если нет государства, в границах

которого оно было совершено? Означает ли это, что резни не было вообще? Второй полюс – югославский прецедент. Международный трибунал по

бывшей Югославии, казалось, призван констатировать обратное: в отношении преступления геноцида такого понятия, как «бывший», существовать просто не должно, поэтому слово это и входит в официальное название расположенного в Гааге трибунала.

Эйфория в связи с развалом СССР ввергла международную совесть в состояние амнезии: по сей день не нашлось структуры, принципиальной и последовательной настолько, чтобы настоять на необходимости проведения беспристрастного судебного разбирательства по поводу массовых убийств армян. Практически в одночасье были приостановлены все дела.

Дело Рафика Товмасяна, который вместе с тестем Грантом Адамяном оборонялся в течение восьми часов, в то время как азербайджанцы пытались проникнуть то через дверь, то через пролом перегородки из соседней квартиры, то с балкона верхнего этажа и, наконец, по лестнице пожарной машины, прибывшей в подкрепление. За оказанное сопротивление последовала зверская расправа. Было прекращено и дело Габриела Трдатова, который оборонялся вместе с сыном и женой и получил три ножевых ранения, два удара топором по голове. Были прекращены сотни таких дел – точнее, все «Сумгаитское дело»…

Чем обусловлено уже нынешнее невнимание к этой трагедии? Конечно, есть апшеронская нефть, есть высокие попечители глубоких скважин, есть трубопроводный транспорт, в конце концов – геополитические и геоэкономические приоритеты, но в первую очередь причина - в нравственной ущербности пантюркистов, младотурок, мусаватистов, а также их преемников – советских и уже «независимых» лидеров республики, так и не позволивших кавказским татарам прошлого стать нацией будущего. И если, например, немцы до сих пор содрогаются при одном упоминании Бабьего Яра, то азербайджанцы, вспоминая резню в Сумгаите и Баку, приходят в экстаз.

Азербайджанской нации менее века. Однако вопрос не в возрасте той или иной общности и даже не в пришлости (есть более старые и более молодые нации, есть автохтоны, а есть и обживающие «новые» земли), а в проповедуемой шкале ценностей. Элита, представляющая в течение почти целого столетия этот народ, строит особую шкалу ценностных установок, шкалу, основанную на лжи, на присвоении наследия местных коренных культур или уничтожении их материальных следов, на оккупации земель, на физическом устранении «нетитульного» населения или его «мирной ассимиляции». Еще задолго до образования азербайджанской социалистической нации и провозглашения одноименной государственности ссыльный декабрист Евдоким Лачинов, участник Русско-персидской войны 1826-1828гг., писал о регионе: «Вы народы дикие, никогда еще не прославленные гражданственностью, образованием своим, вы можете быть уверены, что придет и ваша череда блистать на театре мира. Но ты, некогда знаменитая Армения, ты, оставившая нам столько памятников могущества, богатств и искусств своих, доселе изумляющих нас, – что предстоит тебе? Явишься ли ты снова на поприще славы или грустным сынам твоим определено вечно унылое существование? Важные события должны открыться в нашем столетии, ему, кажется, следует решить вопрос: могут ли возрождаться царства, отжившие свой век?»^[489]

Почему вспомнились эти слова? Дело в том, что и сегодня «экспертами» умалчивается главное: в настоящее время реализуется турецко-азербайджанский проект по окончательному вытеснению армянского присутствия из региона. Этот проект стартовал в первой четверти прошлого столетия, когда армянское население подверглось физической ликвидации на большей части исторической Армении и когда был произведен передел армянских земель. Навязанная с конца восьмидесятых годов Карабахская война изначально ориентировалась на окончательное «избавление региона» от армянского присутствия.

Вот уже на протяжении двух десятилетий международное сообщество склонно признавать территориальную целостность государства, которое само является порождением террора, которое проводит политику террора. Конечно, в Азербайджане стыкуются целые узлы геополитических и геоэкономических интересов, потому-то мнимые поборники искоренения глобального терроризма и предпочитают закрывать глаза на «отдельные вещи». Но тогда спрашивается: господа, допуская мысль о пребывании Нагорного Карабаха в составе Азербайджана, отдаете ли вы себе отчет в том, что отправляете на бойню целый народ?! Почему бы в таком случае не предоставить вас самих в «широкую автономию» радикальным структурам и, соответственно, «положить конец» проблеме?

При рассмотрении посредниками вопросов, связанных с характером армяно-азербайджанского противостояния, в частности, с характером отдельной карабахской проблемы, не учитывается важнейшая деталь: нынешний конфликт – это лишь звено длинной исторической цепи, обматывающей перспективы армянской государственности и нацеленной на окончательное изживание армянского этнокультурного и политического присутствия в регионе.

Карабахская война ориентирована не на «возвращение оккупированных территорий», а на уничтожение армянской государственности, образно говоря – на Ереван. Достаточно отметить, что в течение продолжительного периода ведения боевых действий о каких-либо «оккупированных азербайджанских землях» не могло быть и речи: Нагорный Карабах сам находился во вражеском кольце, а боевые действия переместились на территорию Советской Армении. Президентом Эльчибеем было даже обещано встретить Новый год на берегу Севанского озера. И как же все это стыкуется с карабахской проблемой?

В конце концов, как стыкуется с карабахской проблемой заявление преемника Эльчибея на президентском посту Гейдара Алиева: «Надо создавать такие произведения, чтобы они в последовательной форме доказывали принадлежность Азербайджану земель, где расположена ныне Армения. Мы должны сделать это. Мы должны открыть дорогу будущим поколениям»^[490]. Все это, естественно, не имеет ничего общего с урегулированием отдельно взятого конфликта и, что важнее, не предлагает азербайджанскому поколению иного выбора, кроме «осознания» необходимости окончательного изживания армянского присутствия, тем более что само это присутствие вполне официально отождествляется с понятием «оккупация». Республика Армения называется в Баку «Западным Азербайджаном».

В октябре 2005г. мир был потрясен заявлением иранского президента Махмуда Ахмадинежада о том, что «Израиль должен быть стерт с политической карты мира». Это предложение он озвучил на конференции «Мир без сионизма» в Министерстве иностранных дел. Сама постановка вопроса была настолько шокирующей, что некоторые страны даже «не поверили собственным ушам»: право же, разве возможно, чтобы в современном мире одно государство усомнилось в праве существования второго.

«Если такие комментарии действительно имели место, мы осуждаем их со всей решительностью», – заявило тогда французское ведомство иностранных дел. Позже иранский посол вынужден был давать соответствующие пояснения, впрочем, так и не предотвратившие официальный протест Парижа. Схожую позицию занял Берлин: «Эти слова, если только они действительно прозвучали, абсолютно неприемлемы и должны быть осуждены в самой жесткой форме». Лондон и Вашингтон изначально не высказали сколь-нибудь существенных сомнений относительно достоверности обнародованного ведущими мировыми агентствами сообщения. Внешнеполитическое ведомство Великобритании назвало заявление президента Ирана «ужасающим и вызывающим глубокую тревогу», а Госдепартамент сухо констатировал: «США со всей серьезностью относятся к заявлению, сделанному президентом Ирана. Эти высказывания усиливают наши опасения в отношении ядерных намерений Тегерана». Москва заявила, что «никто не может оспаривать право страны – члена ООН на существование», одновременно заметив: «У тех, кто хочет передать на рассмотрение Совета Безопасности ООН вопрос о ядерной программе Ирана,

появился дополнительный аргумент».

Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан «впал в ужас» (официальное определение) от слов президента и назвал категорически недопустимым, «когда один член ООН выступает с угрозами войны в отношении другого члена той же организации». Испанское и канадское министерства иностранных дел также выразили резкий протест по поводу заявления, о чем официально уведомили вызванных послов ИРИ. Тогда же Израиль предложил просто исключить Иран из состава ООН.

Международный резонанс действительно выдался весьма широким и практически однозначным, что, наверное, естественно. По крайней мере страны и организации, позиционирующие себя в качестве «оплота цивилизации», в этой ситуации объективно не могли занять иную позицию, не могли оставаться в роли пассивного слушателя. В многочисленных комментариях обращалось внимание на «средневековый характер» выступления иранского президента, равно как и на тот факт, что подобное «беспрецедентное заявление озвучивается впервые после Мировой войны». Об этом говорили и на официальном уровне, и на уровне неправительственном.

Например, пресс-секретарь Федерации еврейских общин России Борух Горин подчеркнул, что «призыв, с которым выступил президент Ирана, – это первый случай за последние шестьдесят лет, когда глава страны заявляет, что какое-то государство или какой-то народ не должны существовать». Адольф Шаевич, главный раввин России, глава Конгресса еврейских религиозных организаций и общин России, сказал: «На протяжении последних лет подобные заявления озвучивались не раз, но от лица подобного ранга – впервые».

История эта вспомнилась отнюдь не случайно. Мировое сообщество, столь незамедлительным и жестким образом отреагировавшее на выступление иранского президента, почему-то безмолвствует в отдельно взятом армянском случае. Замещение истории армянского истребления географией армянского сопротивления – иными словами, локализация исторического процесса по ликвидации армянского пласта географическими координатами отдельного очага нынешней напряженности – в очередной раз «выдергивает» конфликт из породившей его среды, вставляет проблему в иной контекст.

Тем самым моделируется в корне ложное представление о том, что армяно-азербайджанский антагонизм – это следствие Карабахской войны, а не наоборот, и в соответствии с этим прорабатывается формула, согласно которой урегулирование конфликта покончит с антагонизмом. Весьма удобный способ разрешения вопроса и нивелирования противоречий. В действительности карабахская проблема – лишь механизм турецко-азербайджанского прессинга на армянскую государственность, инструмент, направленный на постепенное истощение и угасание последней.

Выше цитировалось высказывание президента Гейдара Алиева о том, что «территория, называемая сейчас Арменией, это Западный Азербайджан…, поэтому эти земли никогда нельзя стереть с карты ислама». Еще за шесть лет до выступления иранского президента тот же Гейдар Алиев заявил: «Мы знаем о передаче Иреванского ханства, Иревана Армении <...> Нынешняя территория Армении является азербайджанской землей, это отмечено в подписанном мною Указе. История Иреванского ханства хорошо известна. Вы, историки, должны последовательно доказывать это. Именно мы должны открыть дорогу будущим поколениям»^[491].

Тогда же один из рупоров бакинской пропаганды, главный советник Алиева по внешнеполитическим вопросам Вафа Гулузаде заявил: «Армения создана на азербайджанской земле, Иреван был нашим ханством. Это Россия создала армянское государство на азербайджанской территории»^[492].

Подобные речи и тем более подписанные указы – это так называемые инъекции в массовое сознание, формирующие среду обитания целого народа, направляющие его в «завтрашний день», навязывающие ему определенные «незыблемые истины». Следует отметить, что если взбудоражившее совесть мировой общественности заявление иранского президента преподносится, как правило, на фоне персональных характеристик последнего, то аналогичные и даже более частые и радикальные выступления азербайджанских лидеров отличаются явной и подчеркнутой преемственностью. Иными словами, если обозначенный Ахмадинежадом вектор был неоднозначно воспринят в самом иранском обществе (и даже в Палестине), то в азербайджанском случае все предельно однозначно, так как вопрос уже не в личных пристрастиях отдельно взятого главы государства, а в преемственности политического курса целой страны.

Нежелание международных структур определить характер карабахской проблемы вспахивает и удобряет поле азербайджанского радикализма семенами перспективной агрессии, формирует среду абсолютной вседозволенности.

В марте 2007г. президент Ильхам Алиев выступил с заявлением: «С целью вытеснения азербайджанцев со своих исторических земель, создания на

этих территориях мифической “Великой Армении” армяне десятилетиями регулярно подвергали азербайджанский и турецкий народы идеологической, военной и культурной агрессии <...> В 1918г. на азербайджанских землях было создано армянское государство, которому уступили в качестве столицы Иреван – один из важнейших культурных центров Азербайджана»^[493]. Международное сообщество даже не заметило этого заявления. Неудивительно, что спустя два месяца азербайджанский глава выступил с «новым» обращением: «Нынешнее армянское государство сформировалось на азербайджанской земле. В 1918г., когда образовалась Азербайджанская Демократическая Республика (АДР), она подарила город Иреван Армении. Иреванское ханство является исконной азербайджанской землей. Повторяю: армяне пришли в этот регион как гости»^[494].

Обращаем внимание на категоричность этого выступления, на поистине умопомрачительное вскрытие «генезиса» превращения Еревана в армянскую столицу: оказывается, на то была добрая воля руководства Азербайджанской Республики. Последовательное внедрение в общественное сознание тезиса об «азербайджанской принадлежности» Еревана и практически всех нынешних армянских территорий – это не только классика промывания мозгов целых поколений, а прежде всего – ориентир перспективной агрессии. Поэтому вполне закономерно, что уже в феврале 2008г. Форум неправительственных организаций Азербайджана обратился в парламент страны со следующей инициативой: «Президент Ильхам Алиев выступил с заявлением о передаче за последние сто лет в разных условиях значительной части территорий Азербайджана Армении. Глава государства отметил, что государство Армения, построенная на азербайджанских землях, впоследствии оккупировало еще часть наших земель <.> Считаем, что настало время рассмотреть правомочность передачи Армении города Иреван»^[495].

Обсуждение этого вопроса на специальном заседании законодательной власти республики также не удостоилось внимания ратующих за региональный мир внешних структур. Между тем спикер азербайджанского парламента Огтай Асадов заявил: «Милли-меджлис примет документ, раскрывающий причины передачи азербайджанских земель Армении. Большая часть земель нынешней Армении – территория Азербайджана».

В то время как международное сообщество предпочитает не замечать

анонсируемые цели азербайджано-турецкой политики в отношении армянского населения региона, пока оно все еще ограничивает проблему рамками отдельного карабахского противостояния, власти Баку все последовательнее и настойчивее смещают акцент армяноненавистничества в сторону Еревана.

В апреле 2008г. в парламенте Азербайджана рассматривался вопрос о

переименовании одного из бакинских проспектов в Иреван. «Иреван – один из древних городов Азербайджана. Президент Ильхам Алиев во время встречи с гражданами подчеркнул необходимость возвращения азербайджанского города Иреван», – отметил на заседании представитель правящей партии «Ени Азербайджан» депутат Муса Гулиев.

Тогда же Огтай Асадов сообщил, что парламент республики подготовил заявление «в связи с признанием Иревана древним азербайджанским городом и восстановлением истории передачи его армянам»^[496]. По инициативе правящей партии «Ени Азербайджан» было принято решение о создании комиссии во главе с вице-спикером Зияфетом Аскеровым «для расследования правомочности передачи Иревана Армении». Депутат же Ягуб Мамедов (директор Института истории АН Азербайджана) в этой связи заявил: «Документ о передаче Иревана Армении не имеет правовой силы, так как был принят в условиях отсутствия кворума». Выше мы цитировали отдельные выдержки из «научных трудов» Мамедова, утверждающего, что «древнейшие этносы, принимавшие участие в формировании азербайджанского народа, сыграли важнейшую роль в создании Шумеро-Вавилонской культуры, а азербайджанцы имеют пятитысячелетнюю историю государственности».

В феврале 2010г. заместитель председателя правящей партии «Ени Азербайджан» Али Ахмедов на презентации книги «Иреванское ханство» отметил, что она «подобающим образом подтверждает заявление президента Ильхама Алиева о том, что столица Армении Ереван является азербайджанской территорией, и ответом на его призыв не забывать о временно утраченных азербайджанских землях»^[497].

Подобного рода тезисы становятся мощнейшим импульсом в процессе интенсивного прорабатывания «ереванского вопроса». Парламентарий Ганира Пашаева заявила о необходимости реализации проектов по информированию международного сообщества об «азербайджанской принадлежности» города: «В мире не информированы об историческом факте передачи азербайджанского города Иреван Армении»^[498]. Впрочем, и президент Алиев прилагает усилия для ознакомления международного сообщества с «неправомочностью пребывания Еревана в составе Армении».

В ходе прошедшего в апреле 2010г. государственного визита в Таллинн он выступил с лекцией в Министерстве иностранных дел Эстонии: «У армян есть армянское государство, несмотря на то что и это государство создано на исторических азербайджанских землях. Это известно всем. На следующий день после провозглашения Азербайджаном независимости Азербайджанская Демократическая Республика приняла решение передать Армении в качестве столицы город Иреван. Иреван был городом Иреванского ханства, в котором жили азербайджанцы»^[499].

Подобными заявлениями он отмечается постоянно. Причем в таком же

однозначном духе и с теми же неизменными акцентами – «это известно всем!» – им провозглашается «азербайджанская принадлежность» практически всех восточно-армянских земель: Нахиджевана, Нагорного Карабаха, Зангезура.

Повторимся: карабахская проблема – это удобный механизм турецко-азербайджанского прессинга на армянскую государственность. Именно по этой главной причине Баку не может быть заинтересован в урегулировании вопроса: потеряв «карабахский рычаг», он вынужден будет придумывать новый механизм давления, который едва ли способен вобрать весь спектр агрессии – военной, политической, дипломатической, идеологической. Нагорный Карабах (именно как механизм давления) «всеобъемлющ» настолько, что вмещает в себя и «аргументированность» блокады железнодорожных коммуникаций, и «обоснованность» официальных призывов к войне, и «справедливость» войн. Карабахский рычаг притупляет эмоциональные и нравственные рецепторы международной общественности, подготавливает «международное сознание» к неизбежности новой войны. В котле радикальных анонсов воспитываются нынешние азербайджанцы, шлифуется агрессия поколений. Нагорный Карабах - это бездонная емкость, которая, помимо всего прочего, позволяет переплавлять в агитационные слитки самые бредовые слагаемые официальной пропаганды, будь то «20% оккупированных территорий» или «миллион беженцев»^[500].

На «армянском векторе» своего развития Азербайджанская Республика и поныне представляет собой идеологическую оранжерею, где в тепличных условиях агрессия плодоносит круглый год, где скрещиваются фальсификация и зло, где постоянно выращиваются сафаровы. Сама атмосфера жизни этого бедного, искалеченного народа рождает мясников, называя их «национальными героями». Председатель Управления мусульман Кавказа Аллахшукюр Пашазаде публично проповедует ненависть: «Я воюю с армянами, ложь и предательство в крови у армян»^[501].

С VIIв. Армения находится на водоразделе цивилизаций – христианской и мусульманской. И именно армяне, столетиями подвергавшиеся тягчайшему политическому, этнорелигиозному и культурному гнету, предметнее многих других осознают, что не существует «религии радикальных структур». После учиненного младотурками геноцида арабское население приняло армянских беженцев, предоставило кров, работу и возможность интегрироваться в свое общество. Аллахшукюр Пашазаде – это пантюркист, а не мусульманин, он сам оскорбляет Ислам подобными выступлениями.

В 1904г. видный деятель французского социалистического движения историк Жан Жорес писал председателю Международной конференции в Лондоне: «...я хочу присоединиться к чувствам людей цивилизованного мира и протестовать против того отвратительного режима, которому подвластны армяне, и против продолжающейся безнаказанности тех, кто ответствен за великое преступление. Я надеюсь, что эти повторяющиеся протесты увенчаются успехом, если пробить толстую шкуру эгоистичных и бессердечных людей и принудить державы к активной гуманности, пробудив в них чувство стыда»^[502].

Валерий Брюсов писал в этой связи: «Неужели цивилизованному миру нужны мировые катастрофы, нужны беспримерные ужасы турецкой резни или дикого преследования целой нации, чтобы мы обратили внимание на бедствия “многострадального народа”?»^[503].

Традиционная позиция международного сообщества по отдельному армянскому вопросу не претерпела существенных изменений, и эта позиция

достаточно четко была сформулирована еще в двадцатых годах прошлого века главой внешнеполитического ведомства Великобритании Джорджем Керзоном: «Нефть перевесила армянскую кровь». Не менее откровенным признанием отметился в апреле 1920г. и председатель Верховного совета Антанты Жорж Клемансо: «Франция уже ничего не может сделать, разве только наблюдать, останутся ли в результате всего этого армяне».

Однако если в первой четверти прошлого века практика ликвидации целого народа по крайней мере вызывала определенный резонанс, то сегодня она игнорируется, искусственно замещается отдельно взятым «карабахским конфликтом», в свою очередь вырываемым из исторического контекста и рассматриваемым только лишь как «локальный очаг» армяно-азербайджанского противостояния. Если в начале прошлого столетия армянский народ лишился права обживать едва ли не весь ареал своего естественного обитания, то ныне турецкие и уже азербайджанские политические круги ставят под сомнение обоснованность существования армянского государства на оставшейся части

родины, причем это намерение напрочь игнорируется мировым сообществом.

Мировая общественность, точнее структуры, призванные представлять ее совесть, интеллект, принципиальность и мораль, «не замечают» очевидности многократно анонсированного «главного вектора», предпочитая иметь дело с

отдельно взятым карабахским вопросом и настаивать на его изолированной природе. Подобная позиция обусловливается традиционным осознанием невозможности пересмотра сложившихся в регионе политических, военно-стратегических, коммуникационных и топливных приоритетов ради сохранения жизни одного народа.

И значит, все так же актуально звучат слова легендарного полярника, великого человека, лауреата Нобелевской премии мира Фритьофа Нансена:

«Правительствам Европы надоел вечный армянский вопрос. Понятное дело. В этом вопросе они постоянно оказывались не на высоте. Сами эти слова приводят на память их дремлющей совести обещания, для выполнения которых они ничего не предпринимали. Ведь дело шло всего лишь о маленьком, измученном, но талантливом народе, который не имеет ни нефтяных источников, ни золотых приисков. Горе армянскому народу, оказавшемуся втянутым в европейскую политику! Для него было бы лучше, чтобы его имени ни разу не вспомнил ни один европейский дипломат. Но армянский народ не мог отказаться от надежды. Неустанно трудясь, он долго-долго ждал. Он все еще ждет»^[504].

ПРИМЕЧАНИЯ

примечание 1 к стр. 13