Студопедия

Главная страница Случайная страница

КАТЕГОРИИ:

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Известия западные. — Угорская Русь. — Греческий путь






 

Перейдем теперь к двум западным источникам, ко­торые находились в числе главных опор скандинавской теории. Мы говорим о Бертинских летописях и еписко­пе Лиутпранде. Напомним сущность известий о Руси Бертинских летописей. «В 839 году Византийский импе­ратор Феофил отправил посольство к императору Лю­довику Благочестивому. При этом посольстве находи­лось несколько человек, которые называли себя Росса­ми: они были посланы в Константинополь для изъявле­ния дружбы от своего князя, который именовался Хаканом. Феофил в письме к Людовику просит дать сред­ство этим людям отправиться домой, так как возвра­щаться тем же путем, каким они пришли в Константи­нополь, было опасно по причине жестоких и варварс­ких народов. Император Людовик расспросил о причи­нах пришествия этих людей; нашел, что они из племени Свеонов и, заподозрив в них шпионство, велел задер­жать их до тех пор, пока в точности не объяснится, с какими намерениями они пришли». Норманисты, как и следовало ожидать, мнение Людовика о том, что при­шедшие люди были из племени Шведов, приняли за положительный факт, а слово Хакан обратили в Гакон. Противники норманистов совершенно справедливо ука­зали на существование древнерусского титула хакана или кагана. Так, митрополит Иларион в своем похваль­ном слове Владимиру Святому называет его коганом. Этот титул встречается и в Слове о Полку Игореве. Ясно, что в Бертинских летописях идет речь о нарица­тельном хакане, а не о собственном имени Гакон. От­носительно слов «из племени Свеонов» некоторые антинорманисты пришли к такому толкованию. Они до­пускают, что пришельцы были действительно родом Шведы, но находившиеся на службе у киевского князя. Мы думаем, что это натяжка. Во-первых, если б они

были Шведы, то почему стали бы называть себя Русса­ми, а не Шведами. Во-вторых, самый текст летописей не говорит ясно и положительно о шведском происхож­дении. Так как в то время уже начались нападения Норманнов на берега Франции, то, естественно, Франк­ский двор, мало знакомый с севером и востоком Евро­пы, отнесся подозрительно к этим пришельцам. При­том, как основательно заметил один из антинорманистов (Нейман), не видим главного в отрывочном извес­тии Бертинских летописей: чем кончилось дело, то есть подтвердилось ли, что это были Шведы? Мы с своей стороны предложим еще вопрос: если тут нет ошибки, то в каком смысле принимать здесь название Свеонов? В первой половине IX века это название исключитель­но принадлежало обитателям настоящей Швеции или употреблялось еще и для обитателей южного Балтийс­кого поморья (откуда вышли и сами Шведы)? Разве оно не могло обнимать не одни только германские племена, но и некоторые славянские? Мы знаем, что славянские и германские народы нередко являются под одним и тем же именем или под именами, происшедшими от того же корня. Например: имя Англы есть то же, что наше Онглы или Угличи, а немецкие Туринги то же, что славянские Туричи (переделанное в Тиверци). Впос­ледствии у одного народа подобное название утрачива­ется, у другого сохраняется. Если не взять в расчет это обстоятельство, то на основании сходных имен, пожа­луй, можно доказывать, что Англичане славянского происхождения. Могла быть также просто ошибка или у автора в рукописи, то есть вместо Slavorum или Sclavoruml И не такие ошибки можно встречать в ис­точниках. Напомним Льва Диакона, который наших Древлян называет Германцами.

Таким образом известие Бертинских летописей, слу­жившее сильною опорой норманистам, по нашему мне­нию, обращается в одно из многих доказательств против их теории. Что можно извлечь из них положительного, так это существование русского княжества в России в первой половине IX века, то есть до так называемого

призвания Варягов. А русское посольство к императору Феофилу указывает на ранние сношения Руси с Визан­тией и, следовательно, подтверждает упомянутые нами намеки на эти сношения в беседах Фотия. А если по­сольство не решалось возвращаться прежнею дорогой, то мало ли какие причины оно могло для того иметь. Наконец, почему не допустить буквального смысла лето­писей, то есть опасности от варварских народов (Угры, Хазары и т. п.), с которыми Русь в то время могла нахо­диться во враждебных отношениях?

Мы уже заметили выше, какую шаткую основу для точных этнографических выводов представляют иногда народные имена, если судить о них по первому взгляду, не принимая в расчет много различных видоизменений, которым они подвергались. Весьма часто народное имя или прозвание имеет за собой длинную и запутанную историю, так что очень трудно добраться до его проис­хождения и первоначального смысла. К такого рода случаям я отношу название Руоци, или Руотсы (Ruotsi), под которым Шведы известны у Финнов. Норманисты из этого названия сделали свое обычное заключение: Финны называют Шведов Руссами; следовательно, наша Русь пришла из Швеции. Но, во-первых, не доказано, чтобы Руотсы означали то же, что Руссы; а во-вторых, название Руссов встречается и помимо нашей соб­ственной Руси. На южном берегу Балтийского моря мы также находим в средние века Русь (Неман), Пруссов, Рузию или Русцию, Рутенов, Руян или Ругиан, и т. п. Все эти названия имеют между собою тесную филоло­гическую связь, но нисколько не означают колонистов из Южной Руси на берега Балтийского моря или наобо­рот. Если же объяснять колонистами (что и делает сла­вянская школа, выводящая Варягов — Русь с Балтийс­кого поморья), то полабские Древане окажутся колони­стами из Волыни или наоборот, фракийские Друговиты колонистами полоцких Дреговичей; Поляки пойдут от киевских Полян, или Киев (Куяба у Арабов) от польских Куявов, и т. п.; об Англах и Турингах мы уже говорили. А главное, надобно прежде объяснить самое слово Руотси. Это слово нисколько не указывает на

тождество Шведов с нашею Русью. Филологически ни­кем не доказано, чтобы слова Руотси и Рось были тож­дество, а не созвучие1.

Что касается до предполагаемой связи шведской про­винции Рослагена или Родслагена и общества Rodhsin (гребцов) с нашею Русью, от нее добросовестно отказа.лись уже сами представители норманистов (после моно­графии г. Гедеонова).

Епископ кремонский Лиутпранд был два раза по­слом в Константинополе, во второй половине X века и упоминает о Руссах два раза. В одном случае он гово­рит: «На севере от Константинополя живут Угры, Пече­неги, Хазары, Руссы, которых мы иначе называем Нордманами, и Булгары, ближайшие соседи». В другом мес­те он вспоминает рассказ своего отчима о нападении Игоревой Руси на Константинополь и прибавляет: «Это есть северный народ, который Греки по наружному ка­честву называют Руссами, а мы по положению их страны Нордманами». Тут весь вопрос заключается в том: разумел ли Лиутпранд под именем Норманнов только скандинавские народы, или он дает этому имени более обширный смысл, то есть относит сюда вообще народы северные? Примеры последнего встречаются и у дру­гих средневековых летописцев, и мы нисколько не ко­леблемся истолковать именно в этом смысле слова Лиутпранда. Если же принять слово Норманны в смысле Скандинавов, то что же выходит? Оказывается, что Руссы, поселившиеся на Днепре, все еще продолжают называться Норманнами или Скандинавами, хотя уже прошло сто лет со времени их предполагаемого выхода из Скандинавии (Лиутпранд выражается тут прямо о своем времени: nos vero vocamus). Если же Лиутпранд

1 Названия отдельных предметов могут иногда вводить в такое же заблуждение, как и названия народов. Например: чего проще, как Корсунские врата Новгородской Софии производить из горо­да Корсуна? К названию присоединялись и другие обстоятельства: завоевание Корсуна Владимиром Святым и вывоз оттуда Русскими некоторых художественных произведений. Действительно, и в древней, и в новой России эти врата производили из Корсуна, пока точные исследования Аделунга не убедили в том, что они не греческой, а западной или латинской работы.

 

подразумевал собственно скандинавское происхожде­ние Руси, то кто ему мешал прямо указать на него, а не выражаться неопределенными терминами? Но дело в том, что он говорит только о положении страны. Он прямо помещает Руссов в соседство Угров, Печенегов, Хазар и Булгар, что совершенно соответствует положе­нию приднепровской Руси и было бы весьма несоглас­но с понятием о Скандинавии1.

Мы видели, что арабские известия второй половины IX века говорят о Руссах как о сильном, многочисленном народе, пределы которого на юго-востоке теряются где-то в странах приволжских и прикаспийских. Если обра­тимся на юго-запад, и здесь его пределы не только про­стираются до Карпат, но и переходят за них. Галицкая или Червонная Русь, по летописи, только при Владимире Святом примкнула к общему составу Руси. Вскоре она переходит в руки Поляков. Впоследствии опять возвра­щается к русским князьям; а в XIV веке снова и надолго отходит к Польше, и от нее уже не возвращается к России, а поступает во владение Габсбургов. Невольно представляется вопрос: когда же название Русь, Русин успело так глубоко вкорениться в Галиции, если бы было принесено горстью выходцев из Скандинавии? Галицкий народ постоянно и до сих пор отличает себя названием Русского от других Славян. При польском владычестве из всех русских областей, соединенных с Литвой и Польшей, Галицкое воеводство носит название Русского по преимуществу. Галиция все-таки хоть срав­нительно недолго принадлежала дому Игоревичей. Но что такое Русь Закарпатская или Угорская? Когда она поселилась там, положительных сведений о том нет. Венгерские летописцы говорят, что она пришла в Панно-

1 Сведения свои о Руссах Лиутпранд почерпнул у Византийцев, и его название их Нордманами есть просто перевод византийского понятия о Руси как о народе северном и даже надсеверном или «гиперборейском». Напр., Никита Хониат выражается о Руси так: «которых называют и Скифами гиперборейскими» (168. Бон. изд.). Позд. прим.

нию еще вместе с Венграми. А норманисты утверждают, что летописцы лгут и что это должно быть русские бег­лецы времен татарского нашествия, то есть относят на­чало Угорской Руси к XIII веку. Действительно, венгерс­кие летописцы не отличаются правдивостью; однако они нередко говорят и правду. Возможно, что Русское племя обитало в Карпатах и под Карпатами еще прежде Угров, то есть оно было там старожилами. Вся Карпатская Русь есть живой протест против норманистов, и потому они вооружаются на нее всеми силами. Так, они возражают, что по нашей летописи Карпатская область была населе­на племенем Хорватов, и, следовательно, летописцы наши отличали ее от Руси; что Хорваты по большей части выселились в Иллирию, и остатки их потом подчи­нены Русскими при князьях Рюрикова дома. Против это­го мы напомним то, что говорили о разных объемах, которые принимало название Русь. И Кривичей, и Волы­нян летописцы отличают от Руси-Полян, однако это не мешало им сознавать себя русским народом. Название Рось или Русь было одним из любимых и наиболее рас­пространенных славянских названий, и потому нет ни­чего удивительного, что оно в Северной Венгрии древ­нее пришествия Угров. То же название, только в другой форме, распространялось и на значительную часть Паннонии; мы говорим о Ругни, у Немцев Rugiland. Ругая — это, по всей вероятности, одно из многих видоизмене­ний слова Русь или Русия. Так, в латинских летописях мы находим название нашей Ольги regina Rugorum (что не мешало.носить имя Ругов и некоторой части Немцев; опять напомним Англов и Угличей, а также славянских Руян или Ругиан на Балтийском море). Итак, Угорскую и Карпатскую Русь весьма трудно связать со скандинавс­кими выходцами. Она могла когда-то называться и Хор­ватами, что не мешало ей быть в то же время Русью в обширном смысле, подобно нашим Кривичам. И имя это едва ли означает горцев, то есть не происходит от слова грб — горб или хрб — хребет. Подобные объяснения суть только попытки осмыслить названия, смысл которых давно затерялся. Примеров неудачного осмысливания очень много. Так, название Немцы до сих пор производят от

немой. Но возможное ли дело, чтобы Славяне назвали своих исконных соседей и когда-то соплеменников для себя непонятными, то есть немыми? Название Немцы очень древнее и напоминает германских Неметов у Та­цита (на что уже указывали некоторые ученые и преж­де, но тщетно). Славянское «Немцы» представляет ана­логию с французским «allemands»: имя одного народа перенесено на целое племя. (Название реки Немана м. б. того же корня).

Норманисты изощрялись доказать, что и название Русин в Угрии означает собственно не человека русско­го племени, а человека русской веры. В подтверждение этого мнения приводился разговор вроде следующего: «Кто ты такой?»— «Русин (или Руснак)».— «Какой ты веры?»— «Русской».— «А в какой земле ты жи­вешь?»— «В Угорщине». Отсюда делался прямой вывод: сам народ считает свою землю Угорскою, а не Русскою, следовательно, он пришел сюда после Угров, а Русином называет себя в смысле унита или православного. Но в таком случае, например, прусские Поляки, отвечающие, что они живут в Пруссии или в Немечине, или некото­рые Западно-руссы, говорившие, что они живут в Польше и т. п., все это будут не исконные обитатели края, а колонисты?

Норманнская школа обыкновенно представляла Ва­рягов, приходивших из Скандинавии, свободно разгули­вающими на своих лодках по главным речным путям России вдоль и поперек ее то в качестве торговцев, то в качестве пиратов. До сих пор почти никто не обращал серьезного внимания на это представление. Разве Рос­сия была необитаемая пустыня или обитаема только сла­быми племенами дикарей? На западе мы видим, что Норманны иногда устьями рек врывались внутрь страны. Но эти походы нельзя и сравнивать с таким продолжи­тельным и многотрудным путем, каков был так называе­мый греческий путь из Балтийского моря по Волхову, Ловати и Днепру в Черное. На этом пути мы видим по тому времени довольно густое население и укрепленные

города. Если Варяги и плавали по нем, то не иначе как при мирных, дружественных отношениях с туземными державцами и общинами. На походы Скандинавов в Константинополь большими массами нет решительно никаких указаний. Да подобные походы едва ли были возможны даже помимо помехи со стороны населения: кроме громадного протяжения пути они должны были встречать препятствия естественные. Между Днепром и Ловатью лежит поперечный бассейн Западной Двины; следовательно, надобно было перейти два волока. При­том гораздо короче был другой путь из Варяг в Греки, по Западной Двине; а Волхов и Нева представляли длин­ный крюк. Мы сомневаемся, чтобы лодки, поднимавшие­ся из Балтийского моря по Двине или Волхову, действи­тельно перетаскивались потом волоком до Днепра. Го­раздо естественнее предположить, что торговцы должны были везти свои товары по этим волокам на телегах или, что вероятнее, зимой на санях, и достигши Днепра, пе­ресаживались в лодки, которые они нанимали или поку­пали у туземцев. С нашим предположением вполне со­гласуется известие Константина Багрянородного о пла­вании русских караванов в Черное море: обитатели при­днепровских областей в течение зимы рубили лодки-однодеревки; весной, во время разлития вод, сплавляли их в Днепр к Киеву; здесь торговцы покупали эти лодки, оснащивали их и снаряжали караваны. Из Константина Багрянородного мы знаем, с какими усилиями эти кара­ваны проходили сквозь Днепровские пороги; но замеча­тельно, что об их обратном плавании мы ничего не зна­ем. Рождается вопрос: каким образом они проходили против течения? Замечательно, что скандинавские саги, столь много рассказывающие о народах Норманнов, со­вершенно молчат об их плавании по Днепру и его поро­гам. Точно так же молчат о том и западные летописцы. Адам Бременский замечает, что путь из Швеции в Ви­зантию по Русской земле был мало посещаем, по причи­не варварских народов, и что ему предпочитали плава­ние по Средиземному морю. Мы знаем, что Варяги или Норманны приходили в Киев, но приходили в качестве гостей или наемных дружинников. Есть примеры их пу-

тешествия из Киева в Константинополь, но только с позволения киевского князя. Известно, что Владимир Святой, утвердясь в Киеве, сам отправил часть излиш­ней варяжской дружины в Византию, и конечно, на рус­ских же лодках. Замечательно, что это был первый слу­чай отправления Варягов в Грецию из Руси; о более раннем не говорят никакие источники. О том, чтобы Варяги могли пробиваться силой сквозь всю Русскую землю, не может быть и речи. Сами Руссы, по замеча­нию Константина Багрянородного, могли предпринимать плавание в Черное море только в то время, когда были в мире с Печенегами1.

Оба известия о великом водном пути, Константина Багрянородного и нашей летописи, относятся к той эпо­хе, когда Северная и Южная Русь объединились под владычеством одного княжеского рода, и следовательно, плавание судов под покровительством князей могло до­вольно свободно совершаться от Ладожского озера до нижнего течения Днепра. Кратчайший путь из Балтийс­кого моря в Черное по Западной Двине стоял на втором плане вследствие того значения, которое приобрел Нов­город как торговый и отчасти политический центр.

Итак, повторяем, великий водный или Греческий путь сделался довольно торною дорогой собственно со времени русских князей и в связи с их господством, а не прежде их водворения вдоль всей этой полосы. По­чти то же мы должны сказать о связях между Русью и Варягами-Норманнами. (Под этим именем разумеем обитателей Скандинавии, Датских островов и южного Балтийского поморья.) Многие факты из X и XI веков убеждают нас, что связи эти действительно существо­вали. Мы видим наемные варяжские дружины в войс­ках русских князей и даже варяжский гарнизон в Нов­городе. Видим иногда, брачные и вообще родственные

1 Варяги на собственных кораблях ходили не далее Ладоги, т. е. нижнего Волхова. На это указывает целый ряд фактов. Кроме торговых договоров Новгорода с Готландом о том свидетельствуют нападения Шведов в 1164 и в 1317 годах. (См. Новгород, летописи.) Поздн. прим.

 

отношения Игоревцев с норманнскими конунгами. При дворе русских князей встречаются норманнские прин­цы и знатные люди; варяжские купцы или гости были нередки, особенно в Новгороде; в случаях нужды рус­ские князья посылают нанимать Варягов, а иногда сами ищут убежища у их конунгов. Одним словом, мы видим иногда довольно деятельные сношения. Но что же из этого? Следует ли отсюда, будто Руссы пришли из Скандинавии? Нисколько. Подобные связи и сношения мы находим и с другими народами, как то: с Греками, Поляками, Немцами, Половцами и т. д. Замечательно, что скандинавские саги в общих чертах по поводу от­ношения Норманнов и Руси сходятся с нашими летопи­сями, за исключением басни о призвании Варягов, ко­торая самим Скандинавам была неизвестна, так же как и другим средневековым источникам. Новые сканди­навские историки тем не менее повторяют эту басню, но повторяют ее с нашего же голоса. Скандинавские саги не только не подтверждают басни о призвании или о завоевании Руси Норманнами; напротив, они еще яснее, чем наши летописи, характеризуют ту роль, ко­торую играли на Руси Норманны в качестве наемных дружин: хорошее вознаграждение, вот что более всего тянуло к нам этих северных кондотьеров, и они торгу­ются с нашими князьями не хуже всяких других наем­ников. По всему видно, что великокняжеский Киевский двор привлекал их своим богатством и блеском, каких им не приходилось видеть у себя на родине. Не из бедной, полудикой Скандинавии проникали тогда в Россию семена цивилизации, а разве наоборот, из Руси в Скандинавию. Южнорусские славяне со времен глу­бокой древности находились в сношениях с греческими припонтийскими колониями, и от них, конечно, получи­ли начатки своей гражданственности. В этом отноше­нии они не были менее счастливы, чем Германцы, жив­шие на границах Римского мира. Цветущее состояние русской гражданственности, открывающееся перед нами в XI и XII веках, не могло получить начало только со второй половины IX века, то есть со времени мнимо-

го призвания Варягов. Нет, такому цветущему состоя­нию предшествовал бесспорно долгий период постепен­ного развития1. Только убедившись в этой истине, мы оценим все значение варварского татарского ига в Рос­сии: прошло четыре века со времени нашего освобож­дения, а наша гражданственность все еще значительно позади, тогда как в XII веке она немногим чем уступала немецкой и была едва ли не выше польской.

В русских летописях и в скандинавских сагах на­шлось несколько сходных преданий. Например, о смерти Олега от своего коня, о взятии Коростена Ольгой при помощи воробьев и голубей, и пр. И вот еще доказатель­ство скандинавского происхождения! Интересно при этом незамеченное норманистами обстоятельство, что русские саги по-видимому древнее исландских! Исландский рас­сказ о том, как Гаральд Смелый взял в Сицилии один город с помощью птиц, относит событие к половине XI века, а русская сага об Ольге и Коростене говорит о половине X века. Кто же у кого заимствовал предание? Вопрос еще более усложняется, если обратить внимание на восточные сказания, по которым войско Чингисхана таким же способом взяло один неприятельский город. Сходные мифические мотивы можно встречать и посто­янно встречаются не только у родственных народов, но также у народов весьма отдаленных друг от друга. Меж­ду тем у нас есть целые ученые трактаты, толкующие о заимствовании русскими песен, сказок и пр. то с востока, то с запада. Остается только предположить, что и весь Русский народ откуда-нибудь заимствован! Народ, кото­рый своею многочисленностью и своеобразным характе­ром издавна поражал иноземцев. В половине XII века Матвей, епископ Краковский, выражается таким обра­зом: «Русь это как бы особый мир; этот Русский народ своим бесчисленным множеством подобен звездам не­бесным». (См. Белевского— Monumenta. II. 115 и 16 стр.)

1Уже покойный Артемьев в своей диссертации: «Имели ли влияние Варяги на Славян?» (Казань. 1845} основательно доказал несправедливость Байеро-Шлецеровской школы, полагавшей, что Варяги принесли цивилизацию в Россию; тогда как они сами были менее образованны, чем Киевская Русь. Позд. прим.

 

V

 


Поделиться с друзьями:

mylektsii.su - Мои Лекции - 2015-2024 год. (0.011 сек.)Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав Пожаловаться на материал