Твержу я наизусть.

Вот фрагмент из " Баденского романа":

" - На сегодня, кажется, довольно (рассказов о прошлой жизни. - Л.Б.). Пойдем к детям, а потом я прочту некоторые молитвы.
Я села с книгой, а он стал на колени (перед иконой. - Л.Б.)... Его особенно поразила молитва Иоанна Златоуста. После молитвы он обернулся ко мне, лицо его обливалось слезами..."

Итак, это молитва, во-первых, вечерняя, во-вторых - Иоанна Златоуста. Речь скорее всего идет о молитве, начинающейся словами: " Господи, не лиши мене небесных Твоих благ. Господи, избави мя вечных мук..."
Если собеседник " г-жи Чаграновой" - Лермонтов и стихотворение " Ребенку" атрибутировано мною правильно, то становятся понятными и необычайная заботливость молодого человека по отношению к замужней беременной женщине, и его обостренный интерес к другим ее детям, к теме детей вообще, и краска стыда на лицах обоих при появлении посторонних - то есть все то, что с " Киселевым" выглядело бы просто абсурдным: с какой стати молодой родственник мужа проводит столько времени с его беременной женой, выспрашивает о малейших деталях ее прошлого, мечтает о совместном деревенском уединении? Как абсурд и восприняли " Биографию Александры Осиповны Чаграновой" ее дети - и чуть не уничтожили архив матери, сочтя многочисленные " нелепости" результатом ее душевного заболевания. Между тем Александра Осиповна не только в мельчайших подробностях помнила свои встречи с любимым - ее умственных сил хватило и на то, чтобы тщательно зашифровывать свои воспоминания.

Была ли у Александрины возможность скрыть свою тайну? Едва ли. Столь близкий ко Двору человек, как А.О.Смирнова-Россет, наверняка находился под постоянным наблюдением. О степени же близости Александры Осиповны к царскому семейству можно судить хотя бы по следующему отрывку:

" - Будь я императрица (говорит ей одна из великосветских собеседниц. - Л.Б.), я бы никогда ни на секунду не отпускала Вас от себя.

- Но она тоже очень любит мою болтовню, и император также, они хохочут, когда я рассказываю про мои со Стефани (фрейлиной - княжной Стефанией Радзивилл. - Л.Б.) глупости в Зимнем дворце и даже шалости в институте. Я бываю там почти каждый вечер; так как я очень хорошо читаю, то занимаю их чтением. Я езжу в Петергоф зимой на неделю, когда бывает годовщина кончины короля Прусского. Император работает, а я ему читаю какой-нибудь роман или мемуары"

Недаром попытка Смирновой-Россет спасти Лермонтова от ссылки на Кавказ в 1840 году не имела успеха: император не желал уступать бывшую любимую фрейлину молодому гвардейцу-сердцееду, которым после выхода " Героя нашего времени" заинтересовалась даже императрица.

Стала ли тайна Александрины известна при Дворе по доносам слуг или сама она неосторожно разоткровенничалась с близкой подругой - дочерью царя Марией Николаевной, - так или иначе, но с начала 1840-х годов наблюдается всплеск интриг вокруг поэта, причем главным его недоброжелателем становится именно Мария Николаевна.
Стараясь оградить Александрину от толков, Лермонтов пишет стихи о своей страсти к ней в чужие альбомы, никак не намекая на адресата своих посланий. Так, в 1841 году он записывает в альбом фрейлины М.Бартеневой стихотворение " Любовь мертвеца" (вольный перевод с французского). В том же 1841 году " безадресно" заносит в альбом, подаренный ему В.Ф.Одоевским, стихотворение " Они любили друг друга так долго и нежно..." Имя адресата этих, да и многих других шедевров любовной лирики Лермонтова 1839-1841 годов так и останется загадкой, если не принять во внимание то совершенно исключительное место, которое занимала в жизни поэта Александра Осиповна Смирнова-Россет.

Придворный мир опутал Александру Россет, и в 30 лет остававшуюся " шаловливой девочкой", - опутал золотыми цепями так, что освободить ее оказалось невозможно. Ее верный рыцарь погиб, успев написать лишь три главы романа о своей " утренней звезде", " женщине-ангеле". Она осталась одна со своей тайной.

А Надежда Николаевна Смирнова (Надежда Михайловна Лермонтова, о чем она, по всей вероятности, так и не догадалась, несмотря на прозрачные намеки в автобиографическом романе матери) вышла замуж за англичанина, родила сына Артура; фамилия его по отцу - Соррен. Последние годы жизни Смирнова-Соррен провела в Москве, на Пресне (умерла в 1899 году).

После ее смерти Артур переписывался с жившим тогда в Париже русским коллекционером А.Ф.Онегиным и, в частности, сообщил, что уничтожил кое-какие бумаги, " не желая их уступать Бартеневу". К П.И.Бартеневу плохо относилась и сама Александра Осиповна, имела с ним дело скрепя сердце, между тем как он проявлял настойчивый интерес к ее мемуарам, обращенным к ней письмам " знаменитостей", желая издать их в своем журнале " Русский архив". Мы поймем ее, если учтем, что " хрестоматийное лермонтовское" " Прощай, немытая Россия..." сочинено Бартеневым и является сатирическим перепевом пушкинского " Прощай, свободная стихия..." (убедительных публикаций об этом было уже достаточно, чтобы больше не включать стихотворение в состав лермонтовских текстов).

Судьба Артура Соррена, внука Лермонтова по прямой линии, явно неизвестна и С.В.Житомирской, подготовившей к изданию книгу А.О.Смирновой-Россет и затратившей колоссальный труд на систематизацию ее автобиографических записок: кроме фамилии, имени и первой буквы отчества (" В"), Житомирская никаких данных о нем не приводит.
Будем надеяться, что впереди нас ждут новые находки, уточнения, отклики.

Ссылки:

Источник:

https://www.mosjour.ru/

Группа «ВКонтакте»:

https://vk.com/alexandrine_smirnova_rosset