Пятница, 24 марта 1944 г.

Дорогая Китти,

Часто по вечерам я поднимаюсь наверх, чтобы в комнатке Петера вдохнуть

свежего вечернего воздуха. В темноте гораздо легче начинаешь серьезный

разговор, чем когда солнце светит тебе в лицо. Уютно сидеть рядом с ним на

стуле и смотреть в окно. Ван Дааны и Дюссель изощрятся в колкостях, когда

видят, что я собираюсь на чердак. Например, " Аннина вторая родина", " Будь

осторожна с мужчинами" или " Вечером в темноте принимать юную даму? ". Петеру

на удивление удается сохранять присутствие духа при подобных замечаниях.

Маму, кстати, тоже мучает любопытство, и она непременно спросила бы, о чем

же мы с Петером беседуем, если бы не боялась, что я решительно откажусь

отвечать. Петер уверяет, что взрослые просто нам завидуют, потому что мы

молоды и игнорируем их мнение.

Иногда Петер приходит за мной вниз, но от этого мне лишь неловко: он,

хоть и настроен твердо, но ужасно краснеет и путается в словах. Как я рада,

что почти никогда не краснею: это, по-моему, приносит кучу неудобств.

Очень жаль, что Марго сидит внизу, в то время как я у Петера. Но

поделать с этим ничего нельзя. Конечно, она может подняться к нам наверх, но

боюсь, что почувствует себя лишней -- пятым колесом в телеге.

Все только и говорят, что о нашей внезапной дружбе. Уж не знаю, сколько

раз за столом обсуждались возможные свадьбы в Убежище на тот случай, если

война продлится еще пять лет. Ну, а как мы относимся к этому пустословию?

Нас оно мало трогает, ведь все это чепуха. Неужели мои родители забыли свою

собственную юность? Вероятно, да, поскольку они всегда серьезно воспринимают

наши шутки, и смеются, когда мы серьезны.

Как будет дальше, не знаю - пока мы не можем наговориться. Но если

между нами все будет хорошо, то нам не нужно будет непременно говорить друг

с другом, когда мы вместе. Только бы верхние не мешали! Ко мне они и так

относятся с предубеждением. Конечно, мы с Петером никогда не расскажем, о

чем говорим. Представь себе, что они узнают, какие интимные темы мы

затрагиваем!

Мне бы очень хотелось спросить Петера, знает ли он, как устроены

девочки. По-моему, у мальчиков все гораздо проще. На фотографиях и

скульптурах обнаженных мужчин можно все хорошо рассмотреть, а у женщин --

нет. У них половые органы (так, кажется, они называются) располагаются между

ног. Я думаю, что он еще никогда не видел девочку вблизи и я, честно говоря,

тоже нет. В самом деле, мальчики устроены проще. Но как же разъяснить ему?

То, что он не имеет ясного представления об этом, я заключила из его слов.

Он говорил что-то о шейке матки, но ведь это находится внутри, а снаружи

совсем не видно. Все-таки жизнь -- штука странная. Когда я была маленькой,

то ничего не знала о внутренних половых губах, ведь они не заметны. И я

думала, что моча выходит из клитора -- вот смешно! А когда я у мамы

спросила, для чего нужен клитор, она ответила, что не знает. Глупо, как

всегда.

Но вернусь к сути дела. Как же объяснить ему, в конце концов, не имея

наглядного примера? Что ж, была не была, попробую сейчас на бумаге!

Если девочка стоит, то спереди у нее что-то разглядеть невозможно.

Между ног находятся своего рода подушечки: мягкие, покрыты волосами и плотно

примыкающие друг к другу, поэтому они закрывают то, что за ними. Но если

сесть то между ними образуется щель и можно увидеть, что внутри красно,

склизко и довольно противно. Сверху между большими половыми губами находится

как бы складочка, похожая на пузырек -- это клитор. Потом следуют малые

половые губы, которые тоже близко прилегают друг к другу, а за ними -- снова

участочек кожи, размером примерно с большой палец руки. В верхней части есть

дырочка, из которой выходит моча.

Ниже только кожа, но, если ее слегка раздвинуть, то увидишь влагалище.

Оно почти не заметно, такая крошечная дырочка. Не могу представить, как в

нее может войти мужчина, и как оттуда рождаются дети. Туда даже непросто

засунуть указательный палец. Вот и весь рассказ, но все это очень важно.

Анна