Вторник, 28 марта 1944 г.

Дорогая Китти,

Я могла бы еще много рассказать на тему политики, но сегодня у меня

много других новостей. Во-первых, мама запретила мне ходить наверх, потому

что считает, что госпожа Ван Даан ревнует. Во-вторых, Петер предложил Марго

приходить наверх вместе со мной -- не знаю, из вежливости или он хочет этого

в самом деле.

И что же теперь? Из-за мамы я вынуждена сидеть здесь, в обществе

Дюсселя. Уж не ревнует ли она сама? А папа поддерживает нашу с Петером

дружбу и радуется нашему взаимопониманию. По-моему, Марго тоже любит Петера,

но понимает, что втроем нельзя разговаривать так свободно и откровенно как

вдвоем.

Мама предполагает, что Петер влюблен в меня, и честно говоря, мне бы

хотелось, чтобы это была правда. Тогда мы с ним окажемся на равных, и нам

будет легче друг с другом. Мама говорит, что Петер слишком часто на меня

смотрит. Это верно: мы постоянно обмениваемся взглядами, и я замечаю, что он

любуется моими ямочками на щеках. Но что могу с этим поделать?

Я в очень трудном положении. С мамой мы в конфликте. Папа закрывает

глаза на наше несогласие. Мама очень переживает из-за того, что любит меня,

а я ее нет. Я же вовсе не переживаю: она для меня как бы уже не существует.

А Петер... Нет, Петера я не оставлю, он так мил, и я восхищаюсь им.

Между нами может возникнуть что-то особенное. Почему же старшие суют нос в

наши дела? К счастью, я привыкла скрывать свои чувства, и поэтому никто не

замечает, как он мне нравится. Скажет ли он, наконец, что-нибудь? Почувствую

ли я прикосновение его щеки, как это было во сне с Петелем? О, Петер и

Петель -- вы слились для меня воедино. Взрослые нас не понимают, им

неведомо, что мы счастливы, когда сидим рядом и молчим. Они не понимают,

почему нас так тянет друг к другу! О, когда же мы преодолеем трудности? И

все же хорошо, что сейчас нам трудно, тем чудеснее нам будет потом. Когда он

кладет голову на руки и закрывает глаза, то кажется совсем ребенком. Он

такой ласковый, когда играет с Муши. Он сильный, когда поднимает мешок с

картошкой или другие тяжести. Он мужественный, когда наблюдает за обстрелом

или пытается в темноте обнаружить вора. А его беспомощность и неловкость

меня только трогают. Я люблю, когда он мне что-то объясняет, и сама всегда

рада ему помочь.

Да, что нам наши мамаши! Только бы он сам не избегал меня.

Папа утверждает, что я кокетка, но это не так -- я тщеславна, не более.

Мне редко приходилось слышать комплименты о моей внешности, кроме как от

Ц.Н. -- тот говорил, что я очень мило смеюсь. А вот вчера Петер сделал мне

комплимент, так что приведу весь наш разговор.

Петер часто просит меня: " Засмейся! " Вчера я спросила его, почему он

этого хочет.

- Потому что тебе это очень идет. У тебя появляются ямочки на щеках,

интересно, откуда они берутся?

- Это у меня с рождения. Единственная моя красота!

- Нет, это совсем не так!

- Почему же? Я знаю, что красавицей меня не назовешь, я никогда ею не

была и не стану.

- Не согласен. По-моему, ты очень симпатичная.

- Неправда.

- Если я говорю, то можешь мне верить!

После этого я, конечно, сказала, что и он очень славно выглядит.

Анна