Суббота, 25 марта 1944 г.

Дорогая Китти,

Если ты меняешься, то замечаешь это, когда изменения уже произошли. Я

изменилась совершенно, во всем: в моих воззрениях, взглядах на жизнь,

внешности, мыслях... И могу уверено сказать: в лучшую сторону. Я тебе уже

рассказывала, как труден был для меня переход от беззаботной жизни, в

которой все мной восхищались, в безжалостную действительность с взрослыми и

их попреками. Мама и папа во многом виноваты. Раньше, дома, они меня

баловали, и это было, конечно, очень приятно. А здесь они даже не пытались

понять меня. И еще: не соглашаясь с Ван Даанами и ссорясь с ними, они не

должны были вовлекать меня во все это и уверять, что они сами всегда правы,

а те - нет. Прошло значительное время, пока мне не стало ясно, что каждая

сторона права только наполовину. Сейчас я поняла, сколько мы все - и старые,

и молодые - совершили промахов. Самая большая ошибка папы и мамы по

отношению к Ван Даанам в том, что они никогда не говорят с ними открыто,

по-дружески (пусть и настоящей дружбы между ними не было и нет). Мне бы

очень хотелось жить здесь в мире, без ссор и сплетен. С папой и Марго это

нетрудно, а с мамой другое дело, поэтому хорошо, что она меня нередко ставит

на место. Можно заручиться расположением господина Ван Даана, если

внимательно слушать его, не возражать и главное на все его шутки и подвохи

отвечать новой шуткой. С госпожой Ван Даан вполне можно сладить, если быть с

ней откровенной и признавать свои ошибки. Ведь она прямодушно раскаивается в

собственных и весьма многочисленных погрешностях. Я точно знаю, что она уже

давно не так плохо думает обо мне, как в начале. И это благодаря моей

правдивости и отсутствию привычки льстить другим. Будучи честной, можно

многого достичь, сохранив при этом достоинство.

Вчера госпожа Ван Даан завела со мной разговор о рисе, который мы

выделили господину Кляйману: " Мы даем, даем и еще раз даем. В конце концов,

я решила: довольно. Господин Кляйман всегда может, если постарается, достать

себе рис. Почему мы должны отдавать все из наших запасов? Ведь нам это

необходимо самим".

" Нет, госпожа, -- ответила я, -- вы не правы. Господин Кляйман,

наверно, и может достать рис, но у него до этого не доходят руки. Мы не

вправе судить наших помощников и должны всегда давать им то, в чем они

нуждаются, и без чего мы сами в данный момент можем обойтись. Мисочка риса в

неделю для нас ничто, нам ее вполне заменят бобы".

Госпожа Ван Даан со мной не согласилась, но признала, что можно судить

так, как я.

Впрочем, достаточно об этом. Я не всегда уверена в себе и часто

сомневаюсь, но все еще придет! О да! Особенно сейчас, когда мне так помогает

Петер!

Не знаю, как сильно он меня любит, и дойдет ли между нами когда-то до

поцелуя, Но ни в коем случае не хочу его торопить. С папой я говорила о том,

что в последнее время часто бываю у Петера, и спросила, как он к этому

относится. Конечно, он ответил, что хорошо!

Петеру я с легкостью рассказываю то, в чем раньше никогда бы не

призналась. Например, что у в будущем хочу писать. Даже если не стану

писательницей, то все равно всегда буду писать наряду с моей профессией и

другими делами.

Я не богата деньгами или другими ценностями, не красива, не умна и не

талантлива, но я буду счастливой! У меня хороший характер, я люблю людей,

доверяю им и хочу, чтобы они тоже были счастливы!

Твоя верная Анна Франк.

День опять прошел впустую,

Превратившись в тьму ночную.

(Так было несколько неделю назад, но сейчас все иначе. Поскольку я

очень редко сочиняю стихи, то решила эти записать).

Анна