Легенды о Быйаа, сыне небожителей

№ 117

В древности в Мытахском наслеге нашего улуса [горный Мытаах расположен по притокам речки Сини на Вилюе-Ленском плоскогорье] жили старик и старуха; до 50-летнего возраста они не имели детей.

Однажды старик куда-то отлучился, старуха ночевала одна. Ночью вдруг она проснулась и заметила у себя на постели чело­века, лежащего вместе с ней; глаза и тело у него были белые, как соль, бедра и голени были подобны только что очищенным от коры обрубкам бревна, ощущение его тела было приятное.

Затем поднялся с постели и, сидя, стал обуваться. При этом он будто бы сказал:

«Я — сын Юрюнг-Айыы. Ты родишь от меня ребенка муж­ского пола с белыми, как соль, глазами и телом; он будет чело­веком, не знающим неудачи и случайной гибели, счастливым и бо­гатым. Назовите его Быйангнаах-Быйаа [изобильно одаренный Быйаа]».

После этих слов он исчез. Старуха рассказала о ночном госте своему мужу. Старик сказал:

«Значит, от тебя родится ребенок, предопределенный волей свыше, от Юрюнг-Айыы. Теперь наша жизнь повернется к луч­шему, молчи и громко не говори». [У якутов существует поверье громко не говорить о какой-либо особой удаче, счастье, чтобы они не изменили.]

На будущий год в урочное время действительно родился ребе­нок с указанными признаками. Через три дня после родов от­праздновали проводы Айыысыт. При этом старик отец по завету отца-небожителя дал сыну имя Быйангнаах-Быйаа.

Ребенок благополучно вырос, возмужал, стал во всех отно­шениях превосходным человеком и обладал замечательным умом. Позже он стал шаманом и одновременно был князцом [главой своего наслега]. Имел он будто бы семь жен.

Однажды он наткнулся на гнездо орла и там нашел «орли­ное счастье» в виде светло-желтого прозрачного камня, похожего на утиное яйцо.

Когда Быйаа подошел к дереву, сам орел выпустил этот ка­мень из своих когтей. Благодаря этому «орлиному счастью» род Быйаа был богат и счастлив в течение семи поколений. В продол­жение четырех поколений потомки Быйаа были наследственными князцами и шаманами. Сын Быйаа — Догой-Кинээс, сын послед­него — Борчугунаан-Кинээс, от него происходит Ньукуус-Кинээс. Известный мытахский шаман Боруочаан, кажется сын Догоя, тоже был из того же рода. Этот рассказ я слышал от ныне жи­вого мытахского шамана Кёллюёнэ.

Амосов Константин, 35 лет, 1-го Малтанского наслега.

№118

Быйаа — человек нашего наслега, предок рода Стручковых, знаменитый богач. Отца его звали Мааджагар, а деда — Князец- Шаман. По рассказам, Князец-Шаман ездил в Россию на прием к царю. На обратном пути он заболел и умер.

В роду Стручковых в течение девяти последовательных поко­лений было девять шаманов; последним из них был Боруочаан.

О рождении Быйаа рассказывают следующее.

Однажды мать его поехала за сеном. Когда она накладывала сено из стога, приехал человек верхом на белой лошади и всту­пил с ней в любовную связь. При этом он будто бы сказал:

«Не думайте, что я человек из средней земли. От тебя родится ребенок мужского пола, он будет счастливо и изобильно одарен­ный человек, дайте ему имя Быйангнаах-Быйаа. Что я — человек не из среднего мира, узнаешь, когда я буду отъезжать».

После этих слов он неожиданно исчез, как дым.

Со слов той женщины наши старики толкуют, что она имела связь с сыном верхних злых духов.

Из рода Быйаа известны шаманы Балгый-Ойун, Догой-Ойун, Боруочаан-Ойун.

Как нам известно, богатство в его роду держалось в продолже­ние семи поколений. Стручковы были последними богачами. По нашим якутским рассказам, родовое богатство сохраняется только в течение девяти последовательных поколений.

Парфенов Евсей, 70 лет, Мытахского наслега. Февраль 1925 г., озеро Аллаах.

№ 119

Быйаа был очень богат и был князцом нашего наслега. Лоша­дей у него насчитывалось до 300 голов. [О его рождении рассказ­чик повторяет версию предыдущего. См. Парфенов Евсей.]

Лицо его сплошь было покрыто волосами, он имел семь жен. Часто устраивал праздник кропления кумыса — ысыах. Напив­шись допьяна кумыса, он бывал необычайно похотлив, поэтому его привязывали к дереву...

Будучи князцом, Быйаа растратил собранные подати. Приехал Депутат [Софрон Сыранов] и в уплату казенных денег угнал всех его 300 лошадей. После его ухода Быйаа, лежа навзничь в урочище Тэлэджээк, прокричал будто бы три раза, накликая на его голову несчастье. От угнанного скота каким-то образом вернулись одна кобылица с двухтравым жеребенком и одна четырехтравая кобылица. Эти две кобылицы быстро расплодились.

Лукин Александр, 66 лет, Мытахского наслега. Февраль 1925 г.