Тамалия. Ну вот, чуть не извинилась, надеюсь, никто не слышит, как я тут это возмущение бурчащее уговариваю

Ну вот, чуть не извинилась, надеюсь, никто не слышит, как я тут это возмущение бурчащее уговариваю. Чего он так разошёлся, я же не заставляю его плавки надевать? Хотела, чтобы отдохнул.

– Короче, Антер, – говорю. – Я думала, что лучше тебе почувствовать себя хотя бы относительно свободным среди таких же, как ты... рабов. – Боже, как глупо звучит! – Чем за мной ходить. Но ты уж сам решай. Считай, у тебя есть моё разрешение на всё, что тебе самому захочется... в пределах допустимого, конечно.

– Спасибо, госпожа, – говорит, ох, нерадостно как-то.

Отворачиваюсь, Свелла подходит.

– Что-нибудь случилось? – интересуется, настороженно поглядывая на Антера.

– Всё нормально, – говорю, – разрешила ему отдохнуть немного.

– А что он стоит?

– Ну я ему сказала, чтобы сам решил, то ли с нами останется, то ли в зону для рабов пойдёт.

– Зря ты это, – вклинивается подоспевший Селий с бокалами. – Рабам не нужно давать принимать решения, а то будут много думать – перестанут слушаться. Мы приказываем – они исполняют.

Ох, боюсь, сейчас устрою дискуссию по поводу того, имеет ли один человек право решать за другого, где тому быть и чем заниматься... Еле сдерживаюсь. Зато Антера пробирает, поворачивается, уходит. Не к Аните, в другую сторону. Телохранительница смотрит на него с некоторой обидой, но не навязывается, тоже уходит в другую сторону.

Господи, кажется, я и сама лучше бы к рабам пошла, вместе с Антером... Чем с этими снобами тут штаны просиживать.

Мы остаёмся в центральной, самой большой зоне, где можно находиться и хозяевам, и рабам. Исключительно для хозяев обустроена вип-зона, исключительно для рабов – небольшой отдел с маленьким бассейном и даже баром, который обслуживает прикованный к стойке золотой цепочкой темнокожий раб. Такие же рабы и даже одна рабыня и на других стойках, для господ. Изюминка, видимо.

Сидим, пьём что-то лёгкое, Селий пытается ненавязчиво привлечь моё внимание, Свелла рассуждает о том, что ему пора бы жениться, я не замечаю толстых намёков и пытаюсь разузнать как можно больше обо всех их знакомых из высшего общества.

Информации не много, зато получаю приглашение на вечеринку, которую устраивает мамаша Селия и Свеллы (интересно, это что, специально задумано было?!). Надеюсь, они не строят на меня особенных планов, лишь прощупывают.

Начинаю изводиться. Где там мой Антер?

Боже, пусть отдыхает, оставь парня в покое!

А вдруг он там уже с рабынями напропалую заигрывает? Он же у меня такой красавчик, сразу в оборот возьмут...

Боже, как я не хочу, чтобы он с кем-нибудь заигрывал!

Не отвлекайся, идиотка, делай то, ради чего пришла... И оставь уже в покое раба! Думаешь, ему сейчас сильно хочется женского внимания?

Не знаю! А вдруг хочется – для самоутверждения?

А тебе-то что?

А что мне? Собственница паршивая, оставь человека в покое!

У-у-у-у-у...

– А что, у вас тут весь высший свет собирается? – возвращаюсь к насущному.

– Конечно, – с гордостью отвечает Свелла. – У нас один из самых элитных парков. Даже Корнелий с Олинкой изредка почитают своим присутствием!

– Ух ты! – восхищаюсь. – А кто ещё?

Перечисляют наперебой, о тех, о ком еще не слышала, прошу рассказать подробнее... Обещают со всеми познакомить. Надо же, даже Амиру упомянули.

– Часто она здесь бывает? – интересуюсь. Может, Антер уже бывал с ней тут? Бедный мой... Хотя, тогда Свелла его знала бы, наверное.

– Очень редко, – говорит Свелла, – она вообще редко где бывает, домоседка.

Расспрашиваю про Амиру. Оказывается, она здесь местная шишка какая-то, кроме салона красоты у неё своя юридическая фирма, которая оформлением рабов занимается. Вот чёрт...

Надо же, никто даже не заикнулся о том, что она со своими рабами вытворяет. Едва удержалась, чтобы не рассказать про надпись и про то, как она её выжигала. Тут, видимо, просто не принято в дела друг друга лезть, а моего возмущения и вовсе не поймут. Раб же, с ними всё можно делать.

Ощущаю почти непреодолимое желание поискать Антера. Поднимаюсь, тихо у Свеллы интересуюсь, где здесь туалет. На обратном пути иду другой дорогой, через рабскую секцию.

Антер

Ухожу. Настроение паршивое. Хорошо хоть я не обязан Аниту развлекать. Приказала бы госпожа – был бы обязан, но спасибо, не приказала. Пусть с другими развлекается.

Иду в рабскую секцию. Тут народу не много, буквально человек... хм... рабов пять. Две девушки брызгаются в фонтане и смеются, видимо, повезло с хозяевами. Трое парней сидят на пластиковых дешёвых шезлонгах. Похоже, отдыхают.

– Новенький? – подаёт голос прикованный к стойке раб. – Иди, налью чего-нибудь. Рабам крепкого не положено, но прохладительного полно, выбирай.

Подхожу, сажусь на барный стул, что-то выбираю. Наливает. Расспрашивает про то, кто и откуда, отвечаю неохотно.

– Устал? – говорит сочувственно. Пожимаю плечами. Замолкает.

– Долго тут стоять? – в свою очередь сочувствую. Пожимает плечами:

– Нас трое на место, каждый стоит по четыре часа, потом восемь отдыхает.

– Неплохо? – предполагаю, хотя ощущаю какой-то подвох. Усмехается:

– И так круглосуточно.

Да уж. Дурак. Нашёл «неплохо». Хотя, смотря с чем сравнивать...

Понимающе молчим.

Не проходит и десяти минут, как на соседний стул садится мокрая девица, кажется, из тех, что хохотали. Абсолютно раздетая, не считая чёрной рабской полоски на шее. По-моему, снова краснею, отвожу глаза.

– Не обращай внимания, – хохочет, – хозяйка не разрешает мне одеваться, я раньше комплексовала, а потом плюнула. Я же красивая, чего стесняться, пусть окружающие стесняются!

Ну да, все мы пытаемся найти хоть что-то положительное. Но ведь это так отвратительно... Может, и мне взять с неё пример? Раздеться, искупаться... И чёрт со всеми теми, кто будет пялиться.

Кажется, сейчас снова передёргиваться начну. Да как же научиться управлять своим дурным телом? То оно краснеет, то дёргается, то... хм... блюёт на Амиру. Кажется, улыбаюсь.

– Ведь правда же, Маирчик? – продолжает девушка, вешаясь на раба.

– Конечно, – соглашается тот. Лучше бы я с Анитой болтал, честное слово. Если бы она удовлетворилась болтовнёй.

Оглядываюсь. Телохранительница уже тут, но сидит с другой стороны, разговаривает с одним из рабов. В купальнике, на шее золотая цепочка. Бросает на меня хмурый взгляд, спешу отвернуться. Ну её к демону. Даже пытаться не хочу.

Как же всё осточертело!

Пойти найти Ямалиту, что ли? Положено дожидаться, пока позовёт... но ведь разрешила же... А что я там буду делать? Сидеть бесправной вещью у ног и слушать жуткие хозяйские разговоры?

– Налей ещё, – прошу. Бармен наливает.

– Не напьёшься, – хихикает рабыня, снова садясь на стул рядом со мной, проводит рукой по плечу. Всё-таки передёргиваюсь.

– Прости, – говорю.

– Хозяйка замучила? – понимающе. Киваю.

– А жаль, – тянет разочарованно. Залезает на стойку, начинает приставать к Маиру. Отворачиваюсь. Вижу Ямалиту, поднимаюсь. Ощущаю, как на плечи ложатся руки рабыни, прижимается к моей спине, зачем-то целует в щёку:

– Это твоя хозяйка? – шепчет. Пытаюсь освободиться, киваю. – Такая точно замучает, – хихикает.

Кажется, Ямалита недовольна. Делаю более резкое движение.

– Она что, не давала тебе разрешения? – шепчет рабыня.

– Нет, – говорю, снимая её руки с плеч, раз не понимает намёков, то в открытую. Почему-то кажется, что Ямалита сейчас начнёт сердиться. Но ведь сама разрешила делать, что хочу!

– Вот жадная какая, – слышу, как хихикает рабыня тихо бармену. Кажется, снова краснею...

– Жадная-жадная, – сообщает Ямалита, подходя, и взгляд у неё такой... тяжёлый. Рабыня пугается, проворно опускается в позу покорности:

– Простите, госпожа, глупая рабыня не следит за языком, что мне сделать, чтобы извиниться?