Глава 2. Лорен и я ждем, пока все посвященные не окажутся на платформе снова, прежде, чем мы их проведем через глубокий туннель

Лорен и я ждем, пока все посвященные не окажутся на платформе снова, прежде, чем мы их проведем через глубокий туннель, ведущий к комнатам. Я всегда вспоминаю, как спускался сюда впервые. Ранее темнота была тревожна, но теперь, она обволакивает словно одеяло, покрывая мои страхи и прошлое, помогая забыть прошлое, то, кем я был раньше.

Мы резко останавливаемся без предупреждения, я усмехаюсь, когда слышу, как несколько тел сталкиваются с друг другом, поскольку посвященные останавливаются друг за другом.

— Тут мы разделимся, — говорит Лорен. — Рожденные Бесстрашные идут со мной. Думаю, вам не нужно проводить здесь экскурсию.

Больше, чем половина группы следуют за Лорен. Только девять посвященных остаются со мной. Я отмечаю, что половина перешедших здесь из Искренности и Эрудиции. Один из Отречения и никого из Дружелюбия. Характерно.

— Большую часть времени я работаю в комнате контроля, но в течение следующих нескольких недель я ваш инструктор, — говорю я им. — Меня зовут Четыре.

Мне не нравится это прозвище, но это то, кем я являюсь. Я следую надежде, что кто-то, когда-нибудь, узнает мою историю. Тогда, я снова стану тем, кто я есть на самом деле. Настоящим.

— Четыре? Как число? — спрашивает девушка из Искренности.

— Да, — отвечаю я. — Проблемы?

— Нет.

— Отлично. Мы собираемся войти в Яму, которую вам придется научиться любить. Это…

— Яма? — хихикает та же девушка. — Гениальное название.

Ее разговорчивость начинает действовать мне на нервы. Я иду к ней, ярко светя глазами.

— Твоё имя, — я задаю ей вопрос, мой голос чуть выше шепота.

— Кристина, — кажется, она умеет пищать.

— Хорошо, Кристина, если бы я хотел выслушивать умные речи Искренности, я бы присоединился к их фракции, — я шиплю ей прямо в лицо. — Первый урок, который ты получишь от меня: ты должна держать свой рот на замке. Ясно?

Она кивает.

Я иду назад к толпе и продолжаю вести их до конца тоннеля. Посвященные следуют за мной в тишине

Тоннель продолжается до Подземной пещеры, иначе известной как Яма, место, где Бесстрашные тратят остатки своего времени развлекаясь. Здесь есть что-то вроде магазинов, где можно приобрести еду, одежду и прочее, а также есть комнаты, построенные для развлечений в свободное от работы время. Узкие пути, которые были вырезаны из скалы, соединяли комнаты; здесь нет никаких перил, способных удержать человека от падения.

Место находится в хаосе, как обычно. Люди всюду, все в черной одежде, одежде Бесстрашия, суета. Здесь льется жизнь, чего не было там, откуда я пришел, и я благодарен за шум. Это обеспечивает необходимое отвлечение. Поскольку дети бегут по рельсам, я замечаю взволнованное выражение лица Стиффа прежде, чем оно исчезнет. Она будет знакома с хаосом рано или поздно. Лучше чтобы она сделала это быстрее, если ей хочется сделать его посредством инициирования.

— Если вы пойдете следом за мной, — говорю я, — я покажу вам пропасть.

Я приглашаю группу к правой стороне Ямы, ближе к железному барьеру, которое отдаляет нас от мчащийся воды.

Посвященные подходят ближе, чтобы лучше разглядеть пропасть. Река находится в нижней части. Вода всегда спокойна с левой стороны, а с правой она бьется об скалы, брызгая каплями прямо в нас. Не все люди любят проводить время здесь из-за опасности, которую оно создает, но я нахожу рев воды успокаивающим. Это помогает заглушить нежелательные мысли.

— Бездна напоминает нам, что есть большая разница между храбростью и идиотизмом! — выкрикиваю я, пытаясь быть громче потока воды. — Смельчак, который спрыгнет с этого выступа, найдет только свой конец. Это случалось раньше и случится в будущем. Вы предупреждены.

Несколькими минутами спустя, я веду группу в столовую. В ярко освещенной комнате находится несколько сотен человек, которые заняты, наслаждаясь едой.

Постоянный гул их разговоров, звучит громче гремящих ложек и вилок. Когда мы входим, все поднимаются со своих мест и начинают кричать, топать ногами и махать кулаками. Несколько посвященных улыбаются такому приветствию.

Все места заняты, но мне каким-то чудом удалось найти пустой стол с другой стороны комнаты. Я сажусь, и Кристина с Трис следуют моему примеру. Тарелка с гамбургерами стоит посреди стола.

Трис поднимает один гамбургер и смотрит на него.

Я подталкиваю её локтем. — Это говядина, — говорю я. — Намажь ее этим, — я передаю ей кетчуп.

— Ты никогда раньше не ела гамбургер? — спрашивает Кристина удивленно.

— Нет, — говорит Трис. — Это так называется?

— Стиффы едят пищу попроще, — объясняю я Кристине.

— Почему? — вновь спрашивает она

Трис пожимает плечами. — Несдержанность считается потворством собственным слабостям и излишеством.

— Неудивительно, что ты ушла, — замечает Кристина

— Да, — говорит Трис, закатывая глаза. — Это было именно из-за еды.

Я ухмыляюсь при её ответе. Стифф хороший шутник.

Именно тогда двери в кафетерий открываются, одного присутствия этого человека достаточно, чтобы беседы прекратились

— Кто это? — шепчет Кристина.

— Это Эрик, — отвечаю я. — Он лидер Бесстрашных.

— Серьезно? Но он так молод.

Я кидаю на нее серьезный взгляд. — Возраст здесь не имеет значения.

Бесстрашие раньше было фракцией, где основу имели храбрость и гордость. С течением времени эти значения изменились. Храбрость больше не обозначает верования, которыми мы раньше гордились. Власть — все, что управляет нами теперь. Те, кто физически и мысленно влиятелен, являются теми, у кого есть привилегия, чтобы занять место в авторитетной позиции.

Эрик стоит у двери, просматривая комнату. По моему телу проходит дрожь, когда его взгляд останавливается на мне. Он идет к моему столу и запрыгивает на стул рядом со мной.

— Ну что, не собираешься представить меня? — он спрашивает, пододвигаясь ближе к Кристине и Трис.

— Это Кристина и Трис, — отвечаю я, едва сдерживаясь.

— Ох, Стифф, — говорит Эрик, косясь на Трис. — Посмотрим, сколько ты продержишься.

Суждение Эрика всегда неправильно. Он часто делает ошибки, подрывая способности человека. В конце концов, я — Отреченный, но обошел его во время инициирования. Я надеялся, что Трис что-то скажет ему в ответ, но она молчала. Я не обвиняю её. Лицо Эрика, на которое спадают сальные волосы, далеко от того, что видела она в Отречении.

— Чем ты занимался в последнее время, Четыре? — спрашивает он.

Я пожимаю плечами. — Ничем, на самом деле.

— Макс рассказывал мне, что хотел встретиться с тобой, а ты не появился, — говорит Эрик. — Он спросил об этом, чтобы узнать, что с тобой происходит.

Я держу пристальный взгляд на нём несколько секунд и отвечаю. — Передай ему, что я доволен позицией, которую сейчас занимаю.

— Значит, он хочет предложить тебе работу? — говорит он.

— Похоже на то, — отвечаю я.

Я ощущаю его напряженность; он чувствует, что я потенциальная угроза его положению. Я понимаю почему, но он не должен быть невежественным к тому факту, что власть - это не то, что я ищу.

— И ты не заинтересован в этом?

— Я не был заинтересован в этом в течение двух лет.

— Ну, — говорит Эрик, — будем надеяться, что ты получил то, что хотел.

Он хлопает меня по плечу, он делает это слишком тяжело, чтобы похлопывание было дружеским, и уходит. Уголком глаза я замечаю, что Трис расслабляется.

— Вы двое… друзья? — тихо спрашивает она.

— Мы были в одной группе инициированных, — говорю я ей. — Он перевелся из Эрудиции.

— Ты тоже перевелся? — продолжает она.

Она удивительно любопытна для Отречения. Это не подходящее время для любопытства; хотя я не разделил бы свое прошлое с новичком, который не умеет держать рот на замке.

— Я думал, проблемы только с Искренними, задающими так много вопросов, — холодно отвечаю я. — Теперь они есть и со Стиффами?

— Должно быть, дело в том, что ты выглядишь таким простым, — произносит она. — Ну, ты понимаешь.

Я уставился на Трис; не могу понять её. Я впервые вижу Стиффа, который бросает людям вызов, как она. Она смотрит на меня пристальным взглядом, её глаза не дрогнули, даже на долю секунду.

— Осторожнее, Трис, — это всё, что я говорю ей.

Я слышу, что кто-то называет мое имя за соседним столиком, таким образом, я быстрее заканчиваю свой обед и встаю из-за стола, чтобы присоединиться к своим друзьям.

Они рассказывают мне о своем дне, а я о своем. Они спрашивают что-то о посвященных, а я бормочу что-то о любознательности. Я сижу тихо на протяжении всего разговора, прежде, чем решаю прекратить это. Я выскакиваю прежде, чем Эрик возвращается, чтобы взять посвященных и провести их в одну из темных, вьющихся прихожих, которые приводят к моей комнате.

Я провожу достаточно времени, лежа на кровати и смотря в потолок, думая. Размышляю о сегодняшнем дне, о моем прошлом, обо всем и думаю о... Трис. В конечном счете, сон побеждает меня и я предаюсь темноте.

Я просыпаюсь из-за пения птицы. Птица? В Яме? Мои руки растягиваются, и я больше не чувствую листьев, которые часто путали мои руки. Вместо этого, я чувствую сырую и влажную почву. Я делаю вдох и чувствую запах дождя. Листья шелестят вокруг меня, и я чувствую, что нахожусь в лесу.
Как я оказался здесь?

Я медленно встаю и отряхиваю грязь с рук и одежды.

— Тобиас! — я слышу голос.

Я обхватываю голову ладонями, пытаясь определить источник голоса, но вокруг меня только деревья. Ряды и ряды деревьев. Они простираются к горизонту, где полоса солнца может быть еще заметна. Я наблюдаю за тем, как свет медленно исчезает, поскольку солнце забирает мои теплые чувства, заменяя их чем-то тревожным.

— Тобиас! — голос кричит снова, на сей раз, намного ближе.

Это - мой отец.

Как он нашел меня здесь?

Я ничего не делаю, чтобы узнать. Это был тот взгляд. Я начинаю бежать.

Я бегу.

И бегу.

И бегу.

Я бегу в надежде, чтобы оставить этот голос позади, который вызывал во мне столько боли, сколько я не мог стерпеть. Но как бы я быстро не бежал, мне никогда не опередить этот голос.

— Тобиас! — кричит он, много раз и, больше не похоже на мое имя. Он сердит - нет, он разъярен.

Я бегу, до тех пор, пока не могу больше дышать. Боль в легких и пот покрывают мое тело. Мои ноги сдаются и я снова лежу на холодной земле.

— Ты не сможешь постоянно убегать от меня, — шипит он мне прямо в ухо.

Пораженный, я пытаюсь найти палку или что-то в этом роде, что сможет защитить меня. Но все, что удается мне захватить, это горстка грязи, которую чувствую словно, как простыни.

И затем я...

Я...

Я снова просыпаюсь в своей постели.