Глава 8. В этот момент казалось, что каждое чувство внутри меня унеслось ветром вдаль, словно пух одуванчика

В этот момент казалось, что каждое чувство внутри меня унеслось ветром вдаль, словно пух одуванчика. Я не могу позволить моим глазам останавливаться на Трис, опасаясь, что в ту же секунду ее хватка дрогнет, поэтому я переключаю с девушки свое внимание, будто мысленно замораживая ее на месте. Отчаяние наползает на меня; она может только постараться провисеть там как можно дольше, а это означает, что я должен действовать быстро. Я кручу головой и осматриваюсь - и тогда я вижу это. Мои глаза сфокусированы на этом предмете, как камера безопасности, снимающее что-то странное, чего не может быть. Видимо я не заметил это сразу, потому что был сконцентрирован на Трис, но это так, в углу стоит, покрытый пылью и ржавчиной пульт управления Колесом обозрения. Я понятия не имею, работает ли он после всех этих лет, но стоит попробовать.

- Четыре!, - кричит Трис с полным отчаянием.

— Держись! — кричу я. — Только держись. У меня идея.

Я поспешно начинаю спускаться вниз по металлической структуре. Из-за спешки, я иногда терял контроль над собой и спотыкался. Как только я касаюсь твердой почвы, то сразу же бегу до пульта управления.

- Четыре!, - снова кричит она.

Ещё немного, Трис, ты почти внизу.

Мои глаза разбегаются по пульту управления, так как я пытаюсь разобраться в этих разноцветных кнопках. Я нажимаю ладонью на кнопку «питание», а после этого нажимаю на «старт». В течение нескольких секунд ничего не происходит. Всё что я слышу - моё затрудненное дыхание, которое пробивается сквозь грудную клетку и стиснутые зубы, поскольку я понимаю, каким был наивным, полагая, что колесо обозрения в состоянии работать спустя столько времени.

Но, я был неправ.

Моё внимание возвращается обратно к колесу обозрения, когда оно начинает хрустеть и стонать. С огромной дрожью колесо возвращается к жизни, словно животное, воскресшее из мертвых.

Я наблюдаю, как Трис становится всё ближе и ближе к земле. Когда она достаточно близка к земле, то она отпускает металлическую балку и падает на землю, перекатившись пару раз, чтобы не угодить под колесо.

Она лежит на земле и прижимает руки к своему лицу. Я спешу к ней, я как можно нежнее взял её за запястья и убрал её руки от лица, чтобы убедиться, что она серьезно не пострадала. Я вкладываю её ладонь между своих ладоней и пытаюсь согреть

- Всё в порядке?, - спрашиваю я, и соединяю наши руки воедино.

- Да, в порядке.

Чувство облегчения наполняет каждую клеточку моего тела, и я чувствую непреодолимое желание рассмеяться. Трис смотрит на меня в недоумении, но спустя некоторое время выражение её лица меняется, так как она не может подавить хихиканье. Несколько мгновение спустя, тишина заполняется звуками нашего смеха.

Свободной рукой, она помогает себе сесть. Я внезапно осознал, как мало пространства между нами. Я вижу каждую деталь её лица. Её светло-голубые глаза, освещённые ярким лунным светом, светят намного ярче, чем все фонари города, вместе взятые. Её ресницы трепещут, когда она мигает, а уголки губ тянутся вниз, как мои.

Я встаю, и тяну Трис за собой. Движущееся колесо обозрения позади нее посылает ветер, и её волосы спадают на лицо.

— Ты мог бы сказать, что колесо обозрения работает, - говорит она небрежно, стараясь скрыть нотку обвинения. — Нам бы не пришлось тащиться на площадку.

— Я бы сказал, если бы знал, - отвечаю я. — Я не мог просто позволить тебе висеть там, вот и рискнул. Пошли, время захватить их флаг.

Я недолго колеблюсь, а затем беру её за руку, прижимаясь к внутренней части её локтя. Я бросаю быструю улыбку в её сторону и иду к карусели, где остальная часть команды охраняет флаг.

По мере приближения к карусели, я замечаю, что присутствует только половина команды. Кристина сидела на одной из лошадей, охраняя флаг, который находился на другой лошади позади неё. Остальная часть рожденных в бесстрашии расположились вокруг карусели. Судя по их скучноватым лицам, ничего интересного не произошло.

— Куда пошли остальные? — спрашиваю я.

Лорен, которая несколько минут назад рассеянно чесала бровь с пирсингом, выходит из раздумий и поворачивается ко мне.

— Ребятки, это вы колесо раскрутили?, - ругается она — Какого черта? О чем вы только думали? Вы могли с таким же успехом просто закричать: «Мы здесь! Идите и заберите флаг!». Она качает головой, и явно взбешена мыслью, что это будет очередным проигрышем за 3 года. — Я не вынесу позора, если опять проиграю в этом году. Три года подряд?

— К черту колесо, это неважно, - говорю я, пытаясь сдержать волнение. — Мы знаем, где они.

— Мы? - спрашивает Кристина, переводя взгляд с меня на Трис.

— Ну да, пока вы все сидели, сложа руки, Трис поднялась на колесо обозрения, чтобы найти другую команду, — отвечаю я.

— И что же нам теперь делать?

Я перевожу взгляд на Трис. Всё-таки, эта игра для посвященных.

Каждый фокусирует свой взгляд на ней. Переизбыток внимания застает Трис врасплох, и она становится похожей на оленя, который попал в свет фар встречного автомобиля. Она колеблется в течении секунды, не совсем уверенная, с чего начать, а потом слова посыпались сами, как будто она знала план с самого начала.

— Разделимся на две группы, - говорит она. — Четверо из нас пойдут прямо к пирсу, трое — налево. Люди Эрика будут в парке в конце пирса, так что, команда из четырех человек будет атаковать их, тогда как группа из трех зайдет сзади соперников и захватит флаг.

— Звучит хорошо, - Лорен хлопает в ладоши, в знак одобрения. — Давайте закончим с этой ночью, а?

Посвященные разделились на две группы, и как сказала Трис, мы отправились к Пирсу. Я следую позади, в нескольких метрах от Кристины, Трис и Юрайи и других рожденных в бесстрашии. У Кристины длинные ноги, и она шагает намного быстрее всех остальных, так что Трис приходится идти в два раза быстрее, чтобы угнаться за ней.

Когда мы достигаем конца Пирса, я достаю свой автомат, который был перекинут через плечо, и держу палец на курке. Мой вдох плавно переходит в удушье, а мое сердце словно погремушка в груди из-за адреналина в моих венах. Я стараюсь дышать как можно тише, чтобы другая команда не узнала о нашем присутствии.

И тут я слышу громкий хор голосов. А затем соответствующий звук, когда пейнтбольные шарики отправлялись в дело, а также хлюпанье, когда они достигают цели. Другая часть моей команды напала на них сзади, и застала команду Эрика врасплох. Я нажал на курок автомата, и ударил шариком в живот ничего не подозревающему бесстрашному. Она роняет пистолет и падает от удара. Флаг почти не охраняется. Юрайя целится и стреляет последнему охраннику в бедро. Новичок, очевидно рожденная в бесстрашии, с фиолетовыми волосами, в вспышке гнева кидает автомат и злится из-за поражения её команды.

Кристина и Трис стоят под местом, где находилось безопасное место для флага. Они обе достигают флага, но Кристина будучи высокой, смахивает флаг и выдает клич победы. Позади меня, хором кричат остальные участники нашей команды, которые купаются в славе нашего триумфа.

Крик победы становится более громким, когда Трис и Кристина подбегают и обнимают своих товарищей. Эти две группы сталкиваются на полпути, и уголки моих губ ползут вверх в триумфальной улыбке, которая отмечают еще одну удачную игру в захвате флага.

Кристина держит флаг высоко, и все окружают ее, хватая за руку, чтобы поднять его еще выше, словно желают показать всему миру свой успех.

Трис остается в стороне, но она стоит достаточно близко, и свет от флага освещает её лицо. Уголки её губ поднялись вверх и лицо озарила улыбка. Счастье которое исходит от неё, что-то пробуждает внутри меня. Это распространяется через мои вены, мою грудь, кончики пальцев, согревая моё тело. Тепло устремляется к моему лицу, и я нажимаю кончиками пальцев, которые охладились из-за ночного воздуха, на свои щеки и пытаюсь подавить румянец.

Я подошел к ней и положил свою руку ей на плечо.

— Очень хорошо, — тихо говорю я.

Она смотрит на меня и призрачная улыбка всё еще сохраняется на её лице. Я могу видеть отражение луны в её глазах. Легкий ветерок щекочет мою щеку и я смог разобрать небольшое стрекотание сверчков где-то в деревьях. Трудно поверить, что остальная часть города спала, пока мы здесь боролись за свою победу. После того, как волнение улеглось, я осознал насколько изношено и устало себя чувствую.

Всё, словно, отступает прочь сразу. Все голоса смешиваются и превращаются в хаос — постоянная суета жизни, которая заполняет город, когда приходит ночь, пусть даже и все люди спят. Существует невидимый ток, который наполняет воздух и заряжает его энергией, энергией от каждого существа. Это становится постоянно, и я едва замечаю это. Но сегодня, это трясет меня и заставляет просыпаться, делая всех ярче, чем должно быть.

Я пытаюсь запомнить эту ночь — пытаюсь захватить весь смысл и чувства и запереть всё в моей памяти, спрятать где-нибудь в маленьком углу, где это будет доступно только моим глазам.