Глава 11. Я просыпаюсь и фокусирую взгляд на надписи «Бойся одного Бога», нарисованной на одной из стен в моей комнате

Я просыпаюсь и фокусирую взгляд на надписи «Бойся одного Бога», нарисованной на одной из стен в моей комнате. Числа на часах, стоящих на моем столе, глупо на меня уставились. 9: 38 утра.

Я переворачиваюсь, моя голова до сих пор туманная ото сна, я издаю раздражительный вздох. Никаких сновидений прошлой ночью, я размышляю. Несмотря на то, что это была первая ночь без сновидений за некоторое время, я все равно чувствую себя более истощенным, чем когда-либо.

Сегодня День Посещений — день, который больше ничего не значит для меня. Да и вообще, никогда ничего не значил. День Посещений предназначается для прощаний, для поцелуев в щеку и слезящихся глаз родителей. Я попрощался со своим отцом, который был моей единственной семьей, задолго до Дня Посещений. Я попрощался с ним, когда боль и гнев от потери моей матери настигли его.

Я сижу и массажирую затекшую шею.

Интересно думать о доме. Когда закрываю глаза, воспоминания в моей голове взрываются как вулканы, я вижу себя бегущего по улице, на которой жил всю свою жизнь. Я чувствую цементные трещины под моей обувью, вижу одинаковые проплывающие серые дома, поскольку я бегу вниз улицы. — Тобиас! - мама кричала мне всякий раз, когда я убегал слишком далеко от нашего дома. В некоторые ночи, когда я лежу в кровати ни с чем, кроме шума ветра, разрушающего спокойствие, я могу поклясться, что он все еще несет ее голос. Я слышу его всего пол секунды, а потом он снова пропадает.

Нехотя я поднимаюсь с кровати и начинаю готовиться ко дню.

Столовая уже переполнена к тому времени, как я появляюсь там. Люди слоняются туда-сюда как муравьи, готовясь к этому дню.

Я нахожу своих друзей сидящих на нашем обычном месте, они кидались крошками от маффина и о чём-то оживленно беседовали. Я иду к ним, и тихо посмеиваюсь, как идиот.

- Доброе утро, - произношу я, и успеваю увернуться от сырой черники, летящей в моё лицо.

- О, смотрите, Его Высочество решил украсить это прекрасное утро своим присутствием, - шутит Зик, похлопывая меня по плечу, когда я сажусь рядом с ним. – Чем мы обязаны этому удовольствию?

- Человек, просто дай мне еды. Я ужасно голоден, - говорю я и тянусь за кусочком торта.

- Послушайте их, - указывает Лорен вокруг себя. – Я мечтаю, чтобы они хоть немного успокоились. Когда я на них смотрю, я раздражаюсь, хотя у меня нет причин, чтобы быть нервной.

Лорен резко вздыхает и берет небольшой кусок из её крошащегося маффина.

Я вижу несколько инициированных бродящих по столовой, нервно глядящих из стороны в стороны и потирая ладони, словно пытаются разрядить обстановку, накаляющиеся внутри помещения.

Это всё из-за Дня Посещений. Результат этого дня или хорош, или плох. Никаких промежутков. Либо ваши родители любят вас настолько сильно, что смогут вас посетить, либо они чувствуют жгучее предательство в вашем решении покинуть собственную фракцию, что не желают снова вас видеть. Никто из перешедших не хочет оказаться во второй ситуации.

После завтрака, Лорен и Зик предлагают идти и покидать ножи, но я отказываюсь. Нервный гул в воздухе, заставляет меня исключить нож из способов изгнании ненужных мыслей из головы.

- Не желаешь выйти из курятника, Четыре? – дразнится Зик, махая руками и крича, как курица.

- Эй, запомни, - показываю пальцем на Зика и приподнимаю бровь. – Даже в такие ужасные дни, я всё еще могу надрать тебе задницу!

- Все, что помогает тебе спать ночью, - он пожал плечами.

- Увидимся позже, Четыре, - говорит Лорен, поскольку она поворачивается и направляется в сторону одной из учебных комнат.

Я наблюдаю, как они игриво пихают друг друга и смеются, а потом исчезают за дверями столовой.

Я провожу остаток утра около пропасти. Я наклоняюсь через перила, насколько возможно, и чтобы не было возможно упасть. Белая, пенистая вода падает отовсюду, вниз со скалы впадая в реку, и протекая всё ниже и ниже. Капли воды приземляются на моё лицо и одежду, усеивая рубашку и штаны тёмными, влажными кругами.

Вперемешку с рёвом воды я слышу голоса.

- Это ужасно! – говорит обладательница женского голоса.

Это Трис.

Она что-то бормочет, я не совсем понимаю что именно, даже при том, что я напрягаю уши, в попытке услышать то, что она говорит.

Должен ли я обернуться?
Она, должно быть, сейчас со своими родителями.

Должен ли я им представиться?
Возможно, я должен уйти и дать им хоть немного личного пространства.

- Он красивый, - размышляет более зрелый, женский голос.

Я беру во внимание эту фразу и оборачиваюсь. Мои глаза расширяются при виде женщины, она –
точная копия Трис, только старше. У неё те же светлые волосы, струящиеся волнами на плечах, и те же стеклянные, бледные глаза, как у Трис. Меня больше удивляет то, что я знаю её. Я не понимаю, почему я не увидел этой связи раньше. Трис Приор. Я знаю её семью. Эндрю Приор, отец Трис, который без сомнения является знакомым и коллегой моего отца. Мы были приглашены к Приорам на обеды множества раз, но я никогда туда не ходил; хотя, я уверен, что её мать узнала меня. Она видела меня с моим отцом. Каждый раз, когда они проходили рядом друг с другом, они всегда обменивались приветствиями.

Она подходит ко мне и протягивает руку. — Здравствуй. Меня зовут Натали, — представляется она. — Я мама Беатрис.

— Четыре, — отвечаю я. — Приятно познакомиться.

— Четыре, — повторяет она, словно это слово повисло у неё на языке. – Прозвище?

— Да. — Отвечаю кратко, не вдаваясь в подробности. — Ваша дочь хорошо справляется. Я курирую ее занятия.

— Это хорошо, — отвечает она. — Я знаю кое-что о посвящении Бесстрашных и переживала за нее.

Я смотрю на Трис. У неё темные круги под глазами. Она устала так же, как и я, но она не показывает этого в процессе обучения. Хоть она по-прежнему самая маленькая из посвященных, но она уже не та хрупкая, робкая девушка, которая стояла на её месте во время посвящения.

— Можете не волноваться, — я уверяю её. Вчерашняя борьба доказала, что Трис больше всех доказала, что способна выжить в Бесстрашии.

— Ты кажешься мне знакомым, Четыре.

Её простое утверждение застаёт меня врасплох. Она помнит меня. Я напрягаюсь, несмотря на то, что внешне она меня ни в чём не обвинила. — Понятия не имею, с чего бы это, - отвечаю я, это вышло немного жестче, чем я ожидал. — Не имею привычки связываться с Отреченными.

К моему удивлению, миссис Приор рассмеялась. — Мало кто имеет в наше время. Я не принимаю это близко к сердцу.

Я немного расслабляюсь. — Ну, я оставлю вас, чтобы не мешать воссоединению.

Я иду назад к своему святилищу, где передо мной лежит сложная задача.

Мало того, что сегодня День Посещений, так еще сегодня выставление рейтингов после первого этапа.

Вчера вечером я снял доску в спальне посвященных, чтобы записать их рейтинг. Доска до сих пор была не тронута, вчера я оторвался от доски и поставил её около стены, до сих пор она стоит там, как нетронутый холст художника.

Я сажусь напротив доски и переминаю мел много раз между пальцев. Когда я не могу остановиться, я делаю некое подобие «звонка» Эрику в его комнату и приступаю к работе.

Х Х Х

Позже вечером, я тащу эту доску в комнату посвященных. Несколько человек уже находятся в комнате, когда я туда вхожу. Их головы повернуты ко мне, когда я захожу в дверь и иду к концу комнаты, я встаю возле стены и ставлю доску рядом с моей ногой, а кусок мела до сих пор находится у меня в руке.

— После первого периода сражений, — начинаю я, когда посвященные собираются возле меня в огромную группу. — Мы оценили вас...

Двери распахиваются и в комнату заходят Дрю, Ал, Кристина, Уилл, Трис, они выглядели измотанными и запыхавшимися.

— Для тех, кто только пришел, объясняю, как считают рейтинг, — говорю я им. — Количество заработанных балов зависит от вашего уровня и уровня соперника. За улучшение и за победу над более сильными соперниками вы получаете больше баллов. Я не награждаю за победу над слабыми. Это трусость.

Мои глаза задерживаются на Питере всего на секунду, когда я говорю последние строки.

— Если у вас высокий уровень, вы теряете баллы за поражение от слабых соперников.

Молли издает непонятный звук, что-то между ворчанием и фырканьем. Я игнорирую ее неудовольствие и продолжаю свою речь.
— Второй период тренировок оценивается намного серьезнее, так как напрямую связан с преодолением трусости, — объясняю я. — Следовательно, невероятно сложно подняться выше в конце посвящения, если у вас низкий рейтинг первого уровня.

Раздражительные движения Трис привлекают мое внимание, но она отводит глаза, когда замечает, что я пристально наблюдаю за ней. Всё, на что я надеюсь сейчас, — то, что её мама держала в тайне мою личность — меня настоящего, в тайне. Однажды она узнает. Однажды, у меня прибавится храбрости, чтобы открыться ей. Но до тех пор, я желаю оставаться для неё как Четыре, мальчик без прошлого.

— Мы объявим тех, кто выбывает, завтра, — я по-прежнему не свожу глаз с Трис. — Здесь деление вас на перешедших и рожденных не будет учитываться. Четверо из вас, перешедших, могут стать афракционерами, а из них может не уйти никто. Или же наоборот. Возможен любой вариант. На этом все, вот ваш рейтинг.

Я вешаю доску на крюк и отхожу от стены, чтобы посвященные могли лучше увидеть свой рейтинг.

— Что? — недоумевает Молли. Она показывает на Кристину. — Я побила ее! Я ее побила за минуту, и ее оценили выше меня?

— Да, — злорадствует Кристина. — И?
Я вмешиваюсь прежде, чем Молли сможет что-то высказать. — Если хочешь сохранить высокий рейтинг, не советую, проигрывать более слабым соперникам.

Я кладу кусок мела в карман и прохожу мимо группы посвященных. Я чувствую, как взгляд Трис следует за каждым моим движением. Нет сомнения, что мой комментарий как-то задел её, но нет ничего, чем я мог бы помочь. Я действительно знаю, что она способна на большее, чем делает вид — я это действительно знаю — но у меня не так много привилегий над рейтингом. Я не сомневаюсь в ее способностях ни на секунду. Я просто надеюсь, что она поймет, что я не самый плохой парень здесь. Я не знаю, что сделал бы, если бы посадил хоть одно семя сомнения в ней этим вечером.

Я действительно не знаю, что сделал бы.

Я выхожу из комнаты, не рискуя бросить взгляд в сторону Трис, слишком много я смотрел на неё за вечер.