Глава 19. Мэтт стучал в дверь дома Брайсов, и Елена была рядом с ним

Мэтт стучал в дверь дома Брайсов, и Елена была рядом с ним. Она замаскировала себя, убрав свои волосы под кепку для игры в бейсбол команды «Рыцари Вирджинии» и надев темные очки, которые нашла в одном из ящиков Стефана. На ней была огромная бордово-синяя рубашка Пэндлтон, пожертвованная ей Мэттом, и джинсы, из которых выросла Мередит.

Дверь открылась очень медленно, но за ней были не мистер или миссис Брайс, не Джим, а Тамра. На ней было надето… В общем, почти ничего не было на ней. Только тонкая полоска вместо бикини, которая выглядела так, будто ее сделали руками из обычного бикини, … и оно почти разваливалось на части. На груди были два круга, вырезанные из картона с приклеенными к ним блестками. На ее голове была бумажная корона, ясно объясняющая, откуда она взяла всю эту мишуру. Она так же, как и корону, пыталась склеить две части бикини. Результат выглядел так, словно ребенок пытался сделать одежду для певички из Лас-Вегаса или стриптизерши.

Мэтт тут же отвернулся и встал к ней спиной, но Тами бросилась к нему и повисла у него на спине.

– Мэтт Ханни-батт [Honey-butt – бочка меда или толстый медовый конец], – проворковала она. – Ты вернулся. Я знала, что ты вернешься. Но зачем ты притащил эту уродливую старую шлюху? Как же мы сможем…

Елена вышла вперед, потому что Мэтт уже поднял свою руку. Она была уверена, что Мэтт ни разу в жизни не ударил женщину, однако он был довольно чувствителен по отношению к некоторым темам. Особенно если они касаются Елены.

Гилберт удалось встать между Мэттом и удивительно сильной Тамрой. Она прятала улыбку, рассматривая одежду девочки. В конце концов, только несколько дней назад она сама вообще не понимала табу на человеческую наготу. Теперь поняла, но это уже не казалось таким важным, как раньше. Люди были рождены в самой лучшей одежде – коже. Нет никаких причин носить фальшивую кожу, если только не становится холодно или некомфортно без нее. Но это она так думала. Общество же утверждало, что быть голым – значит быть безнравственным. И Тами пыталась быть безнравственной несколько ребяческим способом.

– Убери от меня руки, старая шлюха, – зарычала Тами, поскольку Елена держала ее, мешая подойти к Мэтту, а потом Тами покрыла ее трехэтажным матом.

– Тами, где твои родители? Где твой брат? – спросила Елена. Она проигнорировала обидные слова, … они были всего лишь звуками, … но она видела, как у Мэтта побелели губы.

– Ты извинишься перед Еленой прямо сейчас! Извинишься за то, что так разговариваешь! – потребовал он.

– Елена, зловонный труп с червями, копошащимися в ее глазницах, – пропела Тамра. – Но мой друг сказал, что при жизни она была шлюхой. Действительно, – тут последовал поток непристойностей, который заставил Мэтта задохнуться. – дешевой шлюхой. Понимаешь. Ничто не может быть более дешевым чем то, что отдается бесплатно.

– Мэтт, не обращай внимания, – спокойно сказала Елена и повторила. – Где твои родители?

Ответ смешался с потоком ругательств, но это была история, … правдивая или нет, …что мистер и миссис Брайс уехали в отпуск на несколько дней, а Джим сейчас со своей девушкой, Изабелл.

– Хорошо, думаю, я должна помочь тебе переодеться в нормальную одежду, – сказала Елена.- Сначала ты примешь душ и смоешь всю эту рождественскую мишуру.

– Только попробуй, ха-ха! Только попробуй, ха-ха! – ответ был чем-то средним между ржанием лошади и человеческой речью. – Я приклеила все это к себе клеем-моментом, – добавила Тами и начала хихикать на высокой и истеричной ноте.

– О господи…Тамра, ты понимаешь, что если в доме не будет какого-нибудь растворителя, тебя отвезут в больницу?

Ответ Тамры был грязным. И внезапно появился неприятный запах. «Нет, не запах», – думала Елена. – «А удушливое, заставляющее желудок сделать сальто, зловоние».

– Упс, – Тамра снова истерично захихикала. – Pardon mio [прошу меня извинить]. В конце концов, это натуральный газ.

Мэтт прокашлялся: – Елена… я не думаю, что мы должны оставаться здесь. Ее выходки и все…

– Они боятся меня, – захихикала Тамра, – правда? – сказала она внезапно более низким голосом.

Елена посмотрела Тамре в глаза: – Нет. Мне просто жаль маленькую девочку, оказавшуюся не в том месте и не в то время. Но, думаю, Мэтт прав. Мы должны идти.

Манера разговора Тами тут же изменилась: – Простите… Я не понимала, что у меня такие гости. Мэтт, пожалуйста, не уходи.

Потом она шепотом сказала Елене: – Он в порядке?

– Что?

Тами кивнула на Мэтта, который тут же повернулся к ней спиной. Он выглядел так, как будто чувствовал ужасное, отталкивающее разочарование от смехотворного поведения Тами.

– Он. С ним все хорошо?

– Мэтт, посмотри на это, – Елена держала маленький тюбик клея. – Я думаю, она приклеила клеем всю эту мишуру к себе. Мы должны позвонить в Службу Защиты Детей или куда-нибудь еще, потому что никто не может сейчас отвести ее в госпиталь. Знали об этом ее родители или нет, они не должны были оставлять ее одну.

– Я просто надеюсь, что они в порядке. Ее семья, – мрачно сказал Мэтт, выходя из дома вместе с Тами, холодно провожающей их до машины и говорившей о том, «как хорошо провели время», «все они».

Елена тревожно смотрела на него с пассажирского места… без удостоверения личности и водительских прав, она, понятное дело, не могла водить: – Может нам лучше отвезти ее в полицию? Ох, несчастная семья.

Мэтт долгое время ничего не говорил. Его подбородок был твердым, а рот мрачно сжат: – Я чувствую, что я ответственен за это. В смысле, я знал, что с ней что-то не так, … и я должен был сказать об этом ее родителям.

– Ты говоришь как Стефан. Ты не несешь ответственность за каждого встречного.

Мэтт благодарно на нее взглянул и Елена продолжила: – Вообще-то я собираюсь попросить Бонни и Мередит сделать одну вещь, которая докажет, что ты не ответственен. Я собираюсь попросить их проверить Изабелл Сэтао, девушку Джима. Ты никогда с ней не встречался, но Тами, … возможно.

– Ты думаешь, что она тоже заражена?

– Я надеюсь, что Бонни и Мередит выяснят это.

Бонни остановилась, как вкопанная, почти выпуская ноги миссис Форбс из своих рук:

– Я не пойду в эту спальню.

– Ты должна. Я не могу тащить ее одна, – сказала Мередит и вкрадчиво добавила. – Слушай, Бонни, если ты пойдешь со мной, я расскажу тебе одну тайну.

Бонни кусала губы. Потом она закрыла глаза и позволила Мередит вести ее, шаг за шагом, в этот дом ужасов. Она знала, где находилась спальня родителей Кэролайн – ведь в детстве она часто играла в этом доме. Прямо по коридору и направо.

Она была удивлена, когда Мередит остановилась, сделав всего несколько шагов.

– Бонни.

– Что?

– Я не пытаюсь напугать тебя, но…

Это как раз и испугало Бонни. Ее глаза тут же расширились: – Что? Что?

Прежде, чем Мередит успела ответить, она обернулась назад и увидела это. Кэролайн была сзади нее. Но она не стояла. Она ползала, … нет, она удирала, так же как она это делала на полу дома Стефана. Как ящерица. Ее бронзовые волосы были запутаны и спадали на ее лицо. Ее локти и колени торчали под немыслимым углом.

Бонни закричала, но давление дома, казалось, выжало весь воздух из ее легких. Единственный эффект, который возымел ее крик – Кэролайн посмотрела на нее, быстрым движением повернув свою, подобную рептилии, голову.

– О Господи… Кэролайн, что случилось с твоим лицом?

Один ее глаз был черным. Или, вернее, багрянисто-красным, и таким раздувшимся, что Бонни знала, он скоро станет черным. На ее челюсти был еще один опухший кровоподтек.

Кэролайн не ответила, если не считать ответом шипение, которое она издала, удирая.

– Мередит, бежим! Она сзади меня!

Мередит ускорила шаг, и выглядела она испуганной, что еще больше пугало Бонни, потому что ничто не могло так потрясти ее подругу. Но как только они двинулись вперед с миссис Форбс, шатающейся между ними, Кэролайн проскользнула прямо под матерью в спальню своих родителей.

– Мередит, я не пойду в…- но они уже входили туда. Бонни бросала стремительные взгляды в каждый угол. Кэролайн нигде не было видно.

– Может она в шкафу, – сказала Мередит. – Так, дай мне пойти первой и положить ее голову на кровать. Мы сможем умостить ее позже.

Она обошла вокруг кровати, почти волоча Бонни за собой, и свалила туловище миссис Форбс на кровать так, чтобы оно лежало на подушках.

– Тебе осталось только положить ее ноги.

– Я не могу этого сделать! Кэролайн под кроватью, и ты это знаешь.

– Она не может быть под кроватью. Только если уменьшится до пяти дюймов, – твердо сказала Мередит.

– Она там! Я знаю. И…- добавила она отчаянно. – Ты обещала рассказать мне тайну.

– Хорошо, – Мередит в замешательстве посмотрела на Бонни. – Я вчера телеграфировала Алариху. Он забрался в такую глушь, что телеграф единственный способ общаться с ним, и может пройти много дней, прежде чем мое сообщение доберется до него. Я подумала, что нам может понадобиться его совет. Я чувствую себя неудобно, потому что прошу его о вещах, не относящиеся к докторантуре, но…

– Кому какое дело до докторантуры? Господь благословил тебя на это! – радостно закричала Бонни. – Ты все сделала правильно!

– Тогда хватит ныть и закинь ноги миссис Форбс на кровать. Ты сможешь сделать это, если наклонишься.

Кровать была очень большой. Миссис Форбс лежала под углом, пересекая ее, как кукла, брошенная на пол.

– Кэролайн собирается схватить меня.

– Нет. Давай, Бонни. Возьми ноги миссис Форбс, размахнись и…

– Если я подойду слишком близко к кровати, она схватит меня!

– С чего это вдруг?

– Потому что она знает, что может напугать меня! И теперь, когда я сказала это вслух, она точно это сделает.

– Если она схватит тебя, я пну ее в лицо.

– Твоя нога не такая уж и длинная. Ты попадешь в металлическую штуку у основания кровати.

– Ох, ради Бога, Бонни! Всего лишь помоги мнееееееееее! – последнее слово было уже криком.

– Мередит, – начала Бонни, а потом тоже закричала. – Что такое?

– Она схватила меня!

– Нет! Она уже схватила меня! Ни у кого не может быть рук такой длины!

– Или такой силы! Бонни! Я не могу заставить ее отпустить меня!

– Как и я!

А потом все слова утонули в крике.

После передачи Тами полиции, Мэтт вез Елену между лесов, которые также известны как государственный парк Фелла и это было, … скажем, прогулкой в парке. Они часто останавливались. Елена делала несколько шагов в сторону деревьев и звала – так же как любой нормальный человек.

А потом она возвращалась к Ягуару, с обескураженным видом.

– Я не уверена, что было бы так уж плохо, если бы Бонни была здесь, – сказала она Мэтту. -

Если мы можем подготовить себя, к ночным вылазкам.

Мэтт дрожал: – Двух ночей было достаточно.

– Знаешь, ты никогда не рассказывал мне. Что случилось с тобой первой ночью. Или рассказывал, но тогда я еще не могла понять ни слова.

– Ну, я ехал так же как сейчас, только с другой стороны Старого Леса – рядом с районом Расколотого Молнией Дуба…

– Точно.

– …когда что-то появилось прямо посреди дороги.

– Лиса?

– Ну, оно было красновато-коричневым в свете фар, но оно не походило ни на одну лису, которую я когда-либо видел. А я ездил по дорогам с тех пор как мог водить.

– Волк?

– Ты имеешь в виду, как оборотень? Но нет, … я видел волков в лунном свете и они больше. А этот был средний.

– Другими словами, – сказала Елена, сужая глаза, – тварь «индивидуального пошива».

– Возможно. Я уверен, она отличалась от малаха, который загрыз мою руку.

Елена кивнула. Как она понимала, малахи могли принимать различные формы. Но в одном они были постоянны: они использовали Силу и поглощали ее, чтобы жить. И их могла подчинить себе более мощная Сила.

И они были злобными врагами людей.

– Все, что мы знаем, это то, что мы ничего не знаем.

– Точно. Мы вернулись в то место, где мы видели это. Оно вдруг появилось в середине… ЭЙ!

– Поворачивай вправо! Сюда!

– Прямо как в тот раз! Это прямо как в тот раз!

Ягуар визжал шинами, почти останавливаясь, поворачивая вправо от канавы на маленькую тропинку, которую они бы не заметили, если бы случайно не наткнулись.

Когда машина остановилась, друзья, тяжело дыша, смерили взглядом тропинку. Ни один из них не спрашивал, видел ли другой красноватое существо, мелькнувшее на дороге, больше чем лиса, но меньше, чем волк.

Они смотрели на узкую тропинку.

– Вопрос на миллион долларов: должны ли мы туда соваться? – спросил Мэтт.

– Не вижу никаких знаков, типа «НЕ ВХОДИТЬ» и едва ли в этой части леса есть какие-нибудь здания. Но через дорогу, если немного пройти, находится дом Дунстанов.

– Так мы идем?

– Да. Только иди медленно. Сейчас позже, чем я думала.

Мередит, как всегда, успокоилась первой.

– Хорошо, Бонни. – сказала она. – Прекрати это! Сейчас же! Это тебе не поможет!

Бонни и не думала, что ей это поможет. Но жесткий взгляд темных глаз Мередит означал, что она говорит серьезно. Такой же взгляд, был у нее, когда Кэролайн уползала вон по полу в комнате Стефана.

Бонни сделала над собой огромное усилие и почувствовала, что она в состоянии удержаться от еще одного вопля. Она молча посмотрела на Мередит, чувствуя, что все ее тело дрожит.

– Хорошо. Хорошо, Бонни. Сейчас, – сглотнула Мередит. – От выдергивания не будет проку.

Я собираюсь… расцепить ее пальцы. Если что-то случится со мной; если меня… затянут под кровать, или что-то в этом роде, тогда беги, Бонни. А если не побежишь, свяжись с Еленой и Мэттом. Зови, пока не получишь ответа.

Бонни сумела сделать нечто героическое. Она отказалась представлять себе, как Мередит затянет под кровать. Она отказалась воображать, как будет выглядеть Мередит, сопротивляющаяся изо всех сил, и исчезающая под кроватью. Или как она будет себя чувствовать в полном одиночестве после того, как это произойдет. Они обе оставили свои сумочки и мобильные телефоны на площадке, чтобы удобнее было нести миссис Форбс. Значит, Мередит не имела в виду мобильную «связь». Она имела в виду Связаться с ними.

Внезапно в Бонни вспыхнул взрыв негодования. Почему девушки носят сумочки? Даже надежная Мередит часто носила ее. Конечно, сумочки Мередит были авторскими, в которых было понатыкано все ее оборудование, например маленький ноутбук, брелок для ключей… но все же, парень бы носил мобильник в кармане.

«С этого времени я ношу мешочек на талии», – подумала Бонни, чувствуя, что она подняла флаг девочек-мятежниц, и на секунду ощутила, что паника отступила. Потом в тусклом свете она увидела, что сутулая фигура Мередит наклоняется, и в то же время она почувствовала, что ее собственную лодыжку сжали сильнее. Превозмогая себя, она посмотрела вниз и увидела загорелые пальцы Кэролайн и длинные бронзовые ногти, выделяющиеся на фоне белого коврика.

Паника, в полную силу, вспыхнула в ней снова. Она издала какой-то странный звук, который был сиплым криком и, к ее собственному удивлению, она вошла в транс и стала Звать.

Ее удивило не то, что она начала Звать. А то, что именно она произносила.

«Деймон! Деймон! Мы попали в ловушку в доме Кэролайн, и она сошла с ума! Помоги!»

Эти слова вырвались из нее внезапно, как будто раскрылся гейзер.

«Деймон, она держит меня за лодыжку и не хочет отпускать! Если она затянет Мередит под кровать, я даже не знаю, что буду делать! Помоги мне!»

Может потому, что транс был хороший и глубокий, она услышала, как Мередит сказала:

– Ах-ах! Это ощущается как пальцы, но вообще-то это щупальца. Это должно быть, одно из тех щупалец, о которых говорил Мэтт. Я… попытаюсь… разорвать одну из петель…

Внезапно из-под кровати послышался шелест, со всех ее сторон. От ужасного движения и тряски, матрас подскочил вверх, даже с бедной маленькой миссис Форбс на нем.

Должно быть, там множество насекомых.

«Деймон! Тут… эти существа. Их много… О, Боже, я думаю, что сейчас упаду в обморок! А если я упаду… и если Кэролайн затащит меня под кровать… Ох, пожалуйста, приди и помоги!»

– Черт, – сказала Мередит. – Я не знаю, как Мэтт сумел сделать это. Они держат слишком крепко, и… и я думаю, что там больше одного щупальца.

«Все кончено», – тихо заключила Бонни, чувствуя, что она готова встать на колени. – «Мы сейчас умрем».

– Несомненно, это весьма серьезная проблема для людей. Однако не сейчас, – прозвучал голос у нее за спиной, и сильная рука обняла Бонни, легко поднимая ее вверх. – Кэролайн, вечеринка окончена. Я серьезно. Отпусти!

– Деймон? – задыхалась Бонни. – Деймон? Ты пришел!

– Твои стенания действовали мне на нервы. Это не значит, что…

Но Бонни не слушала. Она даже не думала. Она еще была наполовину в трансе и не несла ответственность за свои действия (как она потом решила). Она не была собой. Это был кто-то другой, кто пришел в восторг, когда хватка лодыжки ослабилась, кто-то другой повернулся в хватке Деймона к нему лицом, обнял за шею и поцеловал в губы… Да что там, – в рот.

Это тоже был кто-то другой, кто почувствовал, как Деймон вздрогнул от неожиданности, а его руки все еще обнимали ее. И кто заметил, что он не пытался оторваться от поцелуя. Этот человек также заметил, что когда, наконец-то она откинулась назад, кожа Деймона в тусклом свете выглядела почти так, как, если бы он зарделся.

В это время Мередит медленно и мучительно выпрямилась с другой стороны кровати, которая до сих пор тряслась вверх-вниз. Она не видела их поцелуя и смотрела на Деймона так, словно не верила что он правда здесь.

Ей было очень неудобно, и Бонни знала это. Это была одна из тех ситуаций, где кто-нибудь обязательно будет слишком нервничать для того, чтобы говорить, и поэтому запинаться.

Но Мередит просто глубоко вздохнула и спокойно сказала: – Деймон. Спасибо. Ты думаешь… будет большой проблемой заставить малаха отпустить меня также как Бонни?

Теперь Деймон был больше похож на себя. Он очаровательно улыбнулся чему-то, чего никто не видел и резко сказал: – То, что осталось от тебя там – пошло прочь!

Он щелкнул пальцами.

Кровать немедленно прекратила двигаться.

Мередит отошла подальше и на мгновение с облегчением закрыла глаза.

– Еще раз спасибо, – с достоинством принцессы произнесла она, хоть и пылко. – А сейчас, не сделаешь ли ты что-нибудь с Кэро…

– Сейчас, – перебил Деймон даже грубее, чем обычно, – я должен бежать.

Он посмотрел на Ролекс на своем запястье. – 4: 44 миновали и у меня назначена встреча, на которую я уже опоздал. Пройдись и поддержи эту с кружащимися звездами. Она пока не готова стоять самостоятельно.

Мередит поспешила поменяться с ним местами. В этот момент Бонни обнаружила, что ее ноги больше не подкашиваются.

– Ой, подожди минуту, – быстро сказала Мередит. – Елене отчаянно нужно поговорить с тобой…

Но Деймон исчез, точно Гудини, даже не дожидаясь благодарности Бонни. Мередит была удивлена, она была уверена, что имя Елены остановит его, но у Бонни на уме было другое.

– Мередит, – прошептала Бонни, в изумлении дотрагиваясь двумя пальцами до своих губ. – Я поцеловала его!

– Что? Когда?

– До того, как ты встала. Я…не знаю, как это случилось, но я поцеловала его!

Она ожидала взрыва от Мередит. Вместо этого Мередит глубокомысленно на нее посмотрела и пробормотала: – Ну, возможно, это не так уж и плохо, после всего того, что он сделал. Вот только я не понимаю, что он здесь забыл.

– Ох. Это тоже из-за меня. Я Позвала его. Я не знаю, как это произошло…

– Ладно, нет никакого смысла пытаться выяснить это здесь, – Мередит повернулась к кровати. – Кэролайн, ты еще здесь? Ты собираешься встать и нормально поговорить?

Послышалось угрожающее шипение рептилии из-под кровати наряду с выбросом щупалец и другого шума, который Бонни никогда прежде не слышала, похожий на щелканье гигантский щипцов.

– Этот ответ меня устраивает, – сказала Бонни и схватила Мередит, чтобы вытащить ее из комнаты.

Мередит в этом не нуждалась. Но в первый раз за сегодня они услышали ядовитый голос Кэролайн, по-детски высокий:

«Бонни и Деймон сидят на дереве и

ЦЕ-ЛУ-ЮТ-СЯ.

Сначала приходит любовь, а потом свадьба,

А потом появляется вампиренок в детской коляске».

Мередит остановилась у выхода: – Кэролайн, знаешь, это не поможет нашим делам. Выходим…

Кровать пришла в безумие, брыкаясь и подскакивая вверх.

Бонни повернулась и побежала, зная, что Мередит прямо позади нее. Но до них все же долетели монотонные слова: – Вы не мои друзья, вы друзья шлюхи. Только подождите! Только подождите!

Бонни и Мередит взяли свои сумочки и покинули дом.

– Сколько времени? – спросила Бонни, когда они были в безопасности и сидели в машине Мередит.

– Почти пять.

– А кажется, что гораздо больше!

– Я знаю, но у нас еще осталось много часов солнечного света. И кстати, у меня есть смс от Елены.

– О Тами?

– Я расскажу тебе. Но сначала… – это был один из тех редких моментов, в которых Мередит чувствовала себя неловко. Наконец она выпалила. – Как это было?

– Как было что?

– Целоваться с Деймоном, ты, балда!