Глава 23. Холодная лихорадочная дрожь прошла вниз по спине Елены, очень слабая дрожь

Холодная лихорадочная дрожь прошла вниз по спине Елены, очень слабая дрожь. Нет, Деймон не просил поцелуя.

Это неправильно.

– Нет, – прошептала она.

– Лишь один.

– Я не собираюсь целовать тебя, Деймон.

– Не меня. Его, – Деймон уточнил кого «его», кивая головой в сторону Мэтта. – Поцелуй между тобой и твоим некогда верным рыцарем.

– Чего-чего ты хочешь? – глаза Мэтта открылись, он выпалил слова, подобно взрыву прежде, чем Елена успела открыть рот.

– Ты же хочешь этого, – голос Деймона опустился до самого его мягкого и вкрадчивого тона. – Ты желаешь поцеловать ее. И здесь нет никого, кто бы тебя останавливал.

– Деймон, – Мэтт отталкивал руки Елены. Казалось, он не полностью восстановился, возможно, всего на восемьдесят процентов, но Елена могла услышать его трудящееся сердце. Елена задавалась вопросом, как долго он лгал, симулируя бессознательное состояние, чтобы восстановиться. – Последняя вещь, которую я помню – это то, что ты пытался убить меня. Это точно не выставляет тебя в хорошем свете. И еще, люди такого не делают, они не подходят и не целуют девушек, просто потому, что они симпатичные, или их парни взяли выходной.

– Разве? – Спросил Деймон, в удивлении приподнимая одну бровь. – Я делаю.

Мэтт только ошеломленно покачал головой. Казалось, он пытается удержать какую-то мысль в его голове.

– Не уберешь ли ты свою машину с дороги, чтобы мы могли уехать? – спросил он.

Елена чувствовала себя так, словно смотрела на Мэтта издалека, а тот был посажен в клетку с тигром, не зная этого. Пробуждение было в очень красивом, диком и опасном месте – и этого Мэтт тоже не знал.

«Кроме того», – с беспокойством подумала она. – «Он с трудом заставляет себя встать. Нам нужно убраться… и быстро, пока Деймон еще что-нибудь не сделал ему».

Но какой был выход?

Что на повестке дня у Деймона?

– Вы можете ступать, – сказал Деймон. – Как только она поцелует тебя. Или же ты ее, – добавил он, словно это была уступка.

Медленно, точно он понял, что это означает, Мэтт посмотрел на Елену, а затем снова на Деймона. Елена попыталась шепотом поговорить с ним, но Мэтт был не в настроении. Он посмотрел Деймону в лицо и сказал: – Никогда.

Пожимая плечами, словно говоря: «я сделал все, что мог», Деймон поднял неотесанный сосновый прут.

– Нет! – закричала Елена. – Деймон, я сделаю это.

Деймон улыбнулся Елене и на секунду задержался, пока Елена не отвернулась и пошла к Мэтту. Его лицо было все еще бледным и холодным. Елена прижала свою щеку к его щеке и почти беззвучно зашептала на ухо:

– Мэтт, я и раньше имела с ним дело. И ты не можешь бросить ему вызов. Давай сделаем это… только сейчас. Тогда мы, возможно, сможем уйти, – А потом она заставила себя сказать. – Ради меня. Пожалуйста.

Правда была в том, что она слишком много знала об упрямых мужчинах. Слишком много о том, как управлять ими. Это была черта, которую она в себе ненавидела, но сейчас Елена была слишком занята, пытаясь думать, о способах спасти жизнь Мэтту, чтобы обсуждать этику давления на него.

Она хотела, чтобы вместо Мэтта здесь были Мередит или Бонни. Не то, чтобы она желала им испытать такую боль, но у Мередит были бы уже на подходе планы C и D, когда у Елены были бы планы A и B. А Бонни уже растопила бы слезами лед сердца в карих глазах Деймона…

Внезапно Елена подумала о единственной красной вспышке, которую она видела под очками Ray-Bans и передумала. Теперь она не была уверена, что хочет видеть Бонни рядом.

Из всех парней, которых она знала, Деймон был единственным, кого она не смогла сломить.

О, Мэтт был упрям, а Стефан порой почти невозможен. Но у них обоих были ярко горящие кнопки где-то внутри них, на которых было написано: «НАЖМИ МЕНЯ» и ты всего лишь должна поиграть немного с этим механизмом… ну хорошо, иногда больше чем немного… и даже с самыми сложными мужчинами можно было справиться.

Кроме одного…

– Ладно, детки, время кончилось.

Елена почувствовала, что Мэтт вырывается из ее рук и держалась за него – она не знала с помощью чего, но он стоял. Что-то держало его на месте, вертикально, но это точно не были его мускулы.

– Так на чем мы остановились? – Деймон прогуливался вперед-назад с сосновой веткой Вирджинии в его правой руке, ударяя ею по левой ладони. – О, право же, – сказал он, как будто сделал большое открытие. – Девушка и ее верный рыцарь собираются поцеловаться.

В комнате Стефана Бонни сказала: - Мередит, нашла ты, наконец, резервный файл для записки Стефана или нет?

– Нет, – сказала Мередит плоским голосом. Но, так как Бонни собралась упасть в обморок снова, Мередит сказала: – Я нашла совершенно другую записку. Фактически, письмо.

– Другую записку? О чем она?

– Можешь встать? Я думаю, тебе лучше самой взглянуть на это.

Бонни, которая только что выровняла свое дыхание, поковыляла к компьютеру.

Она прочитала документ на экране, абсолютно отличающийся от первого, кроме последних слов и задохнулась.

– Деймон что-то сделал со Стефаном! – сказала она и почувствовала, как ее сердце ухнуло вниз, а за ним последовали и остальные органы. – Значит, Елена ошиблась. Деймон – абсолютное зло. И сейчас, Стефан, может, уже…

– Мертв, – сказала Мередит, очевидно, поняв это одновременно с Бонни. Она посмотрела в глаза Бонни, которые были на мокром месте.

– Сколько прошло времени, – спросила Мередит. – с тех пор как ты в последний раз звонила Елене или Мэтту?

– Не знаю. Я не помню, сколько было времени. Но я звонила дважды после того, как мы покинули дом Кэролайн и один раз в доме Изабелл; и когда я еще раз попыталась, мне пришло сообщение, что их почтовые ящики полны и с ними вообще невозможно соединиться.

– Что-то в этом роде получила и я. Если они рядом со Старым Лесом – в общем, ты знаешь, что там нет мобильной сети.

– И теперь, даже если они уже ушли из лесу, мы даже не можем оставить им сообщение, потому что переполнили их голосовую почту.

– Электронная почта, – сказала Мередит. – Старый добрый e-mail; с помощью него мы сможем оставить Елене сообщение.

– Да! – Бонни ударила кулаком воздух. Но потом ее уверенность поколебалась. Она замялась на мгновение, а потом почти прошептала: – Нет.

Слова из настоящей записки Стефана отдавались эхом в ее голове: «Я доверяю Мэтту с его инстинктивными попытками защитить тебя, реальным взглядом на вещи Мередит и интуиции Бонни. Скажи им запомнить это».

– Ты не можешь рассказать ей, что сделал Деймон, – сказала она в тот момент, когда Мередит начала деловито печатать. – Возможно, она уже знает – а если нет, это только добавит проблем. Она сейчас с Деймоном.

– Мэтт сказал тебе это?

– Нет. Но Мэтт был не в своем уме от боли.

– Может это от тех… насекомых? – Мередит посмотрела вниз, на лодыжку, где несколько красных рубцов все еще виднелись на фоне гладкой оливковой кожи.

– Это возможно, но это не так. Это не ощущалось подобным образом, вообще. Это была просто… чистая боль. И я, понятия не имею, откуда узнала, что это сделал Деймон. Я просто… знаю.

Она видела, как рассредоточены глаза Мередит и знала, что она тоже думает о словах Стефана.

– Что ж, мое решение – довериться тебе, – сказала она. – Кстати, Стефан произносит «решение», предпочитая произносить его по-американски. Деймон же произносит «решенье» [1]. Может, это и есть то, что обеспокоило Мэтта.

[1][Примечание: в английском есть два варианта написания этого слова американское «judgment», и «judgEment»]

– Как будто Стефан действительно бросил бы Елену одну бороться со всем тем, что творится, – с негодованием сказала Бонни.

– Ну, Деймон одурачил нас и заставил так думать, – сказала Мередит. У нее была привычка указывать на подобные вещи.

Бонни внезапно начала: – Интересно, украл ли он деньги?

– Сомневаюсь, но давай проверим, – Мередит отодвинула кресло-качалку и сказала. – Дай мне вешалку.

Бонни вытащила одну из шкафа и заодно взяла один из джемперов Елены и натянула его на себя. Он был ей большой, так как, это был джемпер Мередит, который она одолжила Елене. Но, по крайней мере, в нем ведьме стало теплее.

Мередит тыкала крючковатым концом вешалки в половицу, которая выглядела наиболее подходящей. Как только она попыталась приподнять ее, раздался стук в дверь. Девушки подпрыгнули.

– Это всего лишь я, – послышался голос миссис Флауэрс из-за огромной туристической сумки и подноса с бинтами, кружками, сэндвичами и сильно пахнущими марлевыми повязками, похожими на те, которые она повязывала на руку Мэтта.

Бонни и Мередит обменялись взглядами, а затем Мередит сказала: – Заходите, и давайте мы Вам поможем.

Бонни уже забирала поднос у нее из рук, и миссис Флауэрс опустила туристическую сумку на пол. Мередит продолжала поднимать половицу.

– Еда! – сказала Бонни с благодарностью.

– Да, сэндвичи с индейкой и помидорами. Они помогут вам. Простите, что так долго, но я не могла поторопить припарку для гематом, – сказала миссис Флауэрс. – Помню, много лет назад, мой младший брат всегда говорил: «о моя милостивая добродетель!».

Она уставилась на место, где не было половицы. Пустота приличного размера, была заполнена стодолларовыми банкнотами, аккуратно завернутыми в банковские ленты.

– Ух ты, – сказала Бонни. – Я никогда не видела столько денег!

– Да, – миссис Флауэрс отвернулась и начала расставлять чашки с какао и бутерброды. Бонни жадно набросилась на сэндвич. – Люди обычно просто клали свои деньги в пустоту позади кирпича у камина. Но этому молодому человеку, видимо, было нужно побольше места.

– Спасибо за какао и бутерброды, – сказала Мередит после нескольких минут, в течении которых она жадно поедала сэндвич и одновременно работала за компьютером. – Но если Вы собираетесь лечить нас от ушибов и всего такого, … боюсь, мы не сможем ждать.

– О, подойди, – миссис Флауэрс взяла маленький компресс, Бонни почувствовала, что он пахнет как чай, и прижала его к носу Мередит. – Ну, через минуту-то отек снимет. А ты, Бонни – понюхай тот, который от твоей шишки на лбу.

И снова глаза Мередит и Бонни встретились. Бонни сказала: – Ну, если это займет всего несколько минут, … как бы там ни было, я все равно не знаю, что мы будем делать.

Она посмотрела на припарки, взяла круглую, пахнущую цветами и мускусом, и приложила ко лбу.

– Правильно, – сказала миссис Флауэрс, даже не оборачиваясь. – И, конечно, длинная и тонкая для лодыжки Мередит.

Мередит выпила остаток какао, а потом осторожно потянулась вниз и дотронулась до одной из красных отметин. – Да все хорошо… – начала она, но миссис Флауэрс ее перебила.

– Тебе понадобится твоя лодыжка, когда мы пойдем.

– Куда пойдем? – Мередит уставилась на нее.

– В Старый Лес, – пояснила миссис Флауэрс. – За вашими друзьями.

Мередит выглядела напуганной:

– Если Елена и Мэтт в Старом Лесу, я согласна с тем, что мы должны идти искать их. Но Вы не можете идти, миссис Флауэрс! И к тому же, мы не знаем, где именно они находятся.

Миссис Флауэрс отпила из чашки с какао в ее руке, задумчиво посмотрела в окно, которое не было зашторено. На мгновение Мередит показалось, что она не услышала ее, или не собирается отвечать. А потом медленно произнесла:

– Осмелюсь сказать, что вы думаете, что я просто сумасшедшая старуха, которая будет только мешаться, когда вокруг неприятности.

– Мы никогда так не думали, – с уверенностью сказала Бонни, думая, что они узнали о миссис Флауэрс за эти последние два дня больше, чем за те девять месяцев, что Стефан жил здесь. До этого, все, что она когда-либо слышала о ней, было историями с привидениями или слухами о сумасшедшей старой леди из пансиона. Она слышала их столько, сколько себя помнила.

Миссис Флауэрс улыбнулась: – Не так-то это просто, иметь Силу и не верить, что ты ее используешь. И потом, я живу так долго, … людям это не нравится. Они начинают придумывать истории с призраками или слухи…

Бонни почувствовала, что ее глаза забегали. Миссис Флауэрс просто улыбнулась и мягко кивнула.

– Очень приятно иметь вежливого молодого человека в доме, – сказала она, поднимая длинную припарку и оборачивая ее вокруг лодыжки Мередит. Конечно, я должна была одержать верх над своими предубеждениями. Дорогая Мама всегда говорила, что если я буду содержать пансион, мне придется брать пенсионеров, но только не иностранцев. А тут, молодой человек, да к тому же вампир…

Бонни закашлялась какао и почти забрызгала им всю комнату. Она задыхалась, а потом у нее случилась судорога из-за кашля. У Мередит не было никакого выражения на лице.

– … но через некоторое время, когда я узнала его получше, я прониклась к нему симпатией и сочувствием, – продолжила миссис Флауэрс, игнорируя Бонни с ее кашлем и поливанием всех какао. – И теперь, сюда вовлечена белокурая девочка… бедная маленькая девочка. Я часто говорила с Мама, – сказала она, делая ударение на втором слоге, во французской манере. – Об этом.

– Сколько лет Вашей матери? – спросила Мередит. Ее тон был вежлив, но опытный взгляд Бонни уловил, что она под ужасным впечатлением.

– О, она умерла еще в начале века.

Пауза. А затем Мередит овладела собой.

– Простите, – сказала она. – У нее, наверно, была долгая…

– Я должна была сказать, в начале предыдущего века. Это было в 1901.

В этот раз у Мередит был шок. Но она почти не показала виду.

Нежный пристальный взгляд миссис Флауэрс обратился то к одной девушке, то к другой.

– Я была медиумом. В эстрадном представлении, знаете ли. Трудно войти в транс перед сотнями людей. Но да, я действительно Белая Ведьма и у меня есть Сила. И сейчас, когда вы закончили пить свой какао, я думаю, пришло время отправиться в Старый Лес и найти ваших друзей. Даже если сейчас лето, мои дорогие, вам нужно одеться потеплее, – добавила она. – Я уже готова.