Текст как предмет изучения стилистики

Одно из основных положений стилистики декодирования гласит, что объектом стилистического исследования должен быть целостный текст. Отдельные стилистические приемы, типы вы­движения, функционально-стилистические пласты лексики и другие подобные вопросы входят в стилистику декодирования не как самоцель, а как расчленение всей задачи в целом на ее составные компоненты, что необходимо во всяком научном познании.

Число работ по общей теории текста непрерывно растет, текст и его теория занимают в лингвистике все больше места, растет одновременно и число спорных положений. Неясно, на­пример, что является конституирующим фактором текста, от­деляющим его от других фактов речи. Каковы границы текста? Определяются ли они размером? Является ли фиксация на пись­ме обязательным признаком текста? Каково взаимоотношение текста и других единиц и уровней языка? Все эти вопросы нам предстоит хотя бы кратко рассмотреть в этом параграфе.

Начнем с последнего вопроса, т.е. обратимся к соотноше­нию текста и других единиц языка: фонемы, морфемы, слова, предложения. Можно ли считать, что в языке существует тек­стовой уровень, а текст является единицей этого уровня? По-видимому, такая уровневая схема оправдана. В языке каждый последующий уровень имеет элементы, состоящие из элементов предыдущего: фонемы объединяются, образуя морфемы; морфемы объединяются в слова; слова — в предложения, а пос­ледние — в текст. Можно было бы еще добавить промежуточ­ные факультативные уровни, а именно — уровень словосочета­ний и фразеологических единств, уровень сверхфразовых единств. Однако если морфемы функционируют в речи только в составе слова, а слово без морфем так же невозможно, как морфема без фонем или предложение без слов, то далеко не все предложения содержат фразеологизмы и далеко не все тексты можно сегментировать на сверхфразовые единства.

Рассмотренная выше схема уровней является общеязыковой (см. также § 2). С точки зрения стилистики, т.е. в речи, можно было бы в порядке обсуждения предложить такую последова­тельность уровней: графический уровень, звуковой уровень, лексический уровень, синтаксический уровень — и факульта­тивно: уровень стилистических приемов, уровень образов, уро­вень типов выдвижения, уровень текста.

Важно подчеркнуть интересную аналогию между единицами разных уровней и математическим понятием множества. Подобно тому как в математике множество остается множеством, даже если оно содержит только один элемент, а возможны и пустые множества, так и в языке слово может состоять только из од­ной морфемы, а предложение только из одного слова и, соот­ветственно, текст из одного предложения.

Наиболее строгим нам представляется определение текста как «упорядоченного определенным образом множества пред­ложений, объединенных единством коммуникативного зада­ния». Это определение приводится в содержательном докладе Г.В. Ейгера и В.Л. Юхта на научной конференции по лингвисти­ке текста¹. Оно требует только одной оговорки — подразумева­ется непустое множество. Заметим попутно, что встречающее­ся иногда утверждение, что в тексте должно содержаться хотя бы два слова, совсем нелогично: текст как единица операци­онная (коммуникативная) не может непосредственно сегмен­тироваться на слова, текст сегментируется на предложения.

Таким образом, число единиц, образующих текст, для его определения нерелевантно. Мы разделяем точку зрения М. Хол-лидея, считающего, что текст состоит из предложений, число

которых п не может быть меньше, но может быть сколь угодно больше 1

М. Холлидей пишет: «Текст — операционная единица язы­ка, подобно тому как предложение есть его синтаксическая еди­ница; текст может быть письменным или устным; он включает как специфическую разновидность литературно-художественный текст, будь то хайку¹ или гомеровский эпос. Объектом стилис­тического исследования является именно текст, а не какое-ни­будь сверхфразовое единство, текст —- понятие функциональ­но-семантическое и размером не определяется»².

Таким образом, определение М. Холлидея, с которым нельзя не согласиться, дает ответ одновременно на несколько перечис­ленных выше вопросов, и, в частности, обязательна ли пись­менная форма презентации текста. Действительно, письменная форма встречается чаще, но она необязательна. Не только го­меровский эпос, но и любая народная песня, даже до того как ее записал фольклорист, обладали большим числом характер­ных текстовых признаков — информативностью, связностью, коммуникативной направленностью и т.п.

Несмотря на то что исследования в области текста за по­следнее время значительно продвинулись, многие вопросы ос­таются дискуссионными. В своей известной книге по лингвис­тике текста З.Я. Тураева признает, что возможно понимание тек­ста и как продукта устной, и как продукта письменной комму­никации. Но в заключение работы, следуя взглядам И.Р. Галь­перина, все-таки определяет текст как отрезок письменной речи³.

Тезис о том, что размер не может служить критерием для отграничения текста от нетекста становится все более обще­принятым и подтверждается множеством работ о массовых сред-

ствах коммуникации, например, в рекламоведении. В художе­ственной литературе тексты из одного предложения, и помимо названных Холлидеем хайку, совсем не редкость.

Любопытно, что, хотя для определения понятия «текст» и для того, чтобы отличить текст от не текста, длина во внима­ние не принимается и нерелевантна, она имеет существенное значение для классификации текстов по жанрам и литератур­ным формам. Так, например, краткость входит обязательным компонентом в определение пословиц — почти все пословицы состоят из одного предложения. Роман, напротив, характери­зуется как большая форма эпического жанра, отличающаяся большим по сравнению с другими жанрами объемом.

В поэзии, как известно, существенным параметром являет­ся не только метрика, но и число стихов. Причем этот количе­ственный показатель тесно связан с содержанием.

Так, например, в античной поэзии использовалась афорис­тическая форма стихотворного поучения длиной в один стих, так называемый моностих. Широко известной формой мировой поэзии является двустишие, воплощающее в образной форме обобщения философского, этического и другого характера. При­мером может служить знаменитое двустишие Р. Фроста.

THE SPAN OF LIFE

The old dog barks backward without getting up I can remember when he was a pup.

Выше уже упоминались японские трехстишия — хайку. Пере­несенные на европейскую почву, они иногда могут быть не лирическими, а философскими. Этой формой широко пользо­вался У. Оден.

Needing above all

silence and warmth, we produce

brutal cold and noise.

Персидские четверостишия — рубай О. Хайяма воскресил на английской почве Э. Фицджеральд. Рубай в восточной поэзии имеют преимущественно гедонистическое содержание.

Древняя форма японской поэзии — танка состоит из пяти строк и тридцати двух слогов.

Пять строк — обязательный признак шуточных, первона­чально фольклорных стихов «лимериков», в которых более длин-

ные первая и вторая строки рифмуются с пятой, а более ко­роткие третья и четвертая — между собой. Лимерики стали ши­роко известны во всех странах благодаря английскому поэту Э. Лиру.

There was a young lady of Niger

Who rode with a smile on a tiger;

They returned from the ride

With the lady inside

And the smile on the face of the tiger.

Число строк, число стоп и число рифм — существенные диф­ференциальные признаки строфы. Минимальная строфа — дву­стишие. Но строфика знает и секстины (секстеты), септимы, октавы (октеты), ноны. Десятистишная строфа характерна для русской классической оды, в которой, как писал В. Тредиаков-ский, «описывается всегда материя благородная, важная». Один-надцатистишной строфой написано «Бородино» М.Ю. Лермон­това. Таким образом, взаимосвязанность и взаимообусловлен­ность всех аспектов художественного текста в этом отношении проявляется в том, что характер и длина строфы связаны с жан­ром, а жанр — с содержанием.

Этот список можно было бы продолжить, но ограничимся только напоминанием о том, что сонет не только обязательно содержит 14 строк, но и число стоп и слогов в нем тоже регла­ментировано, так как, как правило, сонеты пишутся ямбиче­ским пентаметром.

Итак, длина является существенным параметром для типо­логии внутри художественных текстов, но отделить текст от не­текста не позволяет.

Важно обратить внимание и на отношение лингвистики тек­ста к подразделению науки о языке на семантику, синтактику и прагматику. Напомним, что в терминах семиотики язык рассматривается в этих трех измерениях, причем семантика за­нимается отношением знаков к обозначаемому, синтактика — отношением знаков друг к другу, прагматика — их отношени­ем к пользующимся знаками людям. В работах по теории текста Э.С. Азнауровой и З.Я. Тураевой подчеркивается, что в теории текста переплетаются все эти три аспекта. Семантика учитыва­ется в исследованиях текста, поскольку текст является языко­вой реализацией некоторой реальной или вымышленной ситу­ации во внешнем мире и соотносится с окружающей действительностью, воплощая процесс ее познания. Этот аспект неот­делим от синтактики, поскольку текст есть интеграция фоне­тических, морфологических и лексических знаковых компонен­тов, и единицы его могут быть интерпретированы не сами по себе, а во взаимодействии с другими единицами — в контек­сте. Прагматический аспект входит в теорию текста органичес­ки, поскольку текст есть основная единица коммуникации и на­ряду с функцией передачи предметно-логической информации обладает функцией передачи оценочной и другой прагматичес­кой информации, а следовательно, имеет и функцию воздей­ствия. Наконец, прагматическое измерение определяется тем, что текст строится по коммуникативному плану отправителя, реализуя стратегию коммуникации между ним и читателем, получателем информации¹.

Также с позиций семиотики, но в еще более широком толковании рассматривает текст Ю.М. Лотман². Он понимает ис­кусство как особым образом организованный язык, а язык оп­ределяет как любую упорядоченную систему, служащую сред­ством коммуникации и пользующуюся знаками. Произведения искусства рассматриваются как сообщения на этом языке и на­зываются текстами.

Текстами для Ю.М. Лотмана и его школы являются любые произведения искусства: поэмы, картины, симфонии, архитек­турные ансамбли.

Заслуживает внимания то обстоятельство, что один и тот же термин используется в разных отраслях науки с похожим, но не тождественным значением, детерминируемым задачами той науки, в которой он применяется. В условиях современной ин­теграции наук упорядочение терминологии имеет большое зна­чение. Очень важно наличие определений к таким межотрасле­вым терминам. При использовании в разных науках сходные понятия получают особенности в соответствии со спецификой этих наук и их задач, но они не должны противоречить своим определениям в других науках, а лишь уточнять их. В отноше­нии термина «текст» это представляется возможным. Действи­тельно, представители семиотики, так же как и представители стилистики декодирования, рассматривают текст как сообще­ние, передающее художественную информацию.

Обратимся к теории информации. Там под сообщением пони­мается информация о свойствах и состоянии одной системы, намеренно передаваемая другой системе. Целостное и связное сообщение, специальным образом организованное для переда­чи и хранения информации, называется текстом. Следователь­но, текст, закодированный кодом языка, т.е. вербальный, и отвечающий свойствам канала, именуемого литературой, есть литературно-художественный текст, а текст, соответствующий свойствам канала симфонической музыки, есть симфонический текст.

Поскольку не все вербальные сообщения являются художест­венными и не все художественные вербальными, нужно подчер­кнуть, что множество литературно-художественных текстов составляет пересечение множества вербальных текстов с мно­жеством художественных. Следовательно, элементы интересую­щего нас множества (объекты толкования на старшем курсе) обладают свойствами сообщения (теория информации) текстов вообще (семиотика), текстов художественных (эстетика), тек­стов вербальных (лингвистика) и текстов литературно-художе­ственных (поэтика).

Будучи предназначенным не только для передачи, но и для хранения информации, литературно-художественный текст представляет собой внутренне связанное, законченное целое, обладающее идейно-художественным единством.

Подобно тому как слово выделяется в речи специфической для него отдельностью, законченностью и оформленностью, так и текст выделяется во всем множестве (или корпусе) высказы­ваний цельностью своего строения, своей, употребляя выраже­ние А.И. Смирницкого, цельнооформленностью. Подобно.тому как определение целостности, а следовательно, и отдельности, т.е. границ слова, осуществляется применительно к тому окру­жению, в котором оно функционирует, так и литературный текст выделяется в своем окружении своей отдельностью и це­лостностью¹.

Внешне целостность литературного текста сигнализируется для читателя различными закрепленными в истории культуры

средствами: публикация отдельной книгой или на отдельном листе, наличие отдельного названия, заголовка, указание имени автора и других выходных данных, титульный лист, оглавление и т.п. — все это внешние, конституирующие текст факторы.

Решение о законченности текста принимается его автором. Публикуя тот или иной роман, повесть, поэму и т.д., автор обязательно информирует читателя о том, считает ли он сооб­щение законченным или предполагает его продолжить, для чего существует и определенная формула: «продолжение следует». Соответствующее решение по договоренности с автором при необходимости такого сегментирования при публикации может принимать и редактор или издатель. Можно даже утверждать, что из всех выражений замысла автора именно это решение о на­чале и конце, т.е. целостности текста, является наиболее обя­зательным для читателя. Выше уже говорилось о том, что, в от­личие от некоторых других направлений, стилистика декодиро­вания обращает внимание прежде всего на то, что в тексте дей­ствительно сказано, а не на то, что, возможно, хотел сказать автор, поскольку автору далеко не всегда удается реализовать свой замысел. Но в вопросе цельности текста и его отдельности все зависит от автора.

Главным конституирующим фактором текста является его коммуникативное назначение, т.е. его прагматическая сущность, поскольку текст предназначен для эмоционально-волевого и эстетического воздействия на тех, кому адресован, а прагмати­ческим в лингвистике называется функционирование языковых единиц в их отношении к участникам акта общения.

Внутренняя смысловая цельность текста и его цельноофор-мленность, обеспечивающие выполнение текстом его основного назначения передачи и хранения информации, создается его связностью логической, тематической, структурной и опять-таки прагматической. Как и на всех других уровнях языка, смысл целого не является простой суммой смыслов компонентов; толь­ко в тексте эта идиоматичность, естественно, сложнее, чем у единиц других уровней.

Внутренняя целостность текста воспринимается читателем из самого текста, она обеспечивается тремя типами отношений между его единицами, а именно: отношениями парадигматиче­скими, синтагматическими и интегративными. Парадигматиче­ские отношения — это нелинейные отношения, связывающие единицы одного уровня и имеющие ассоциативный характер.

Синтагматические отношения тоже связывают единицы одного уровня, но они основаны на линейном характере текста, на последовательности единиц. Интегративные отношения склады­ваются между единицами разных уровней. «Единица признает­ся различительной для данного уровня, если она может быть идентифицирована как «составная часть» единицы высшего уровня, «интегрантом» которого она становится»¹.

Главную опору при обнаружении внутренней связности тек­ста читатель получает от повторяющихся в тексте значений, составляющих его тематическую сетку. Теория тематической сет­ки подробнее будет рассмотрена в главе о лексической стилис­тике (с. 180-190).

Здесь достаточно упомянуть о том, что повторение значений выражается в повторе сем, слов или в тематическом повторе. Связи лексического характера могут быть синонимическими, гипонимическими, антонимическими, создаваться общностью эмоциональных, оценочных или функционально-стилистичес­ких коннотаций, или, наконец, общностью референтной отне­сенности. В последнем случае большую роль играют местоимен­ные связи. Повторяться могут образы, символы, темы, отдель­ные сцены и т.д. Связность, обеспечиваемая лексическими сред­ствами, организуется при помощи синтаксических средств.

Подведем итоги параграфа. Литературно-художественный текст, а стилистика декодирования занимается именно художе­ственным текстом, есть вербальное сообщение, передающее по каналу литературы или фольклора предметно-логическую, эс­тетическую, образную, эмоциональную и оценочную информа­цию, объединенную в идейно-художественном содержании тек­ста в единое сложное целое. Основная характеристика текста — коммуникативно-функциональная: текст служит для передачи и хранения информации и воздействия на личность получателя информации. Важнейшими свойствами всякого текста (не только художественного) являются его информативность, целостность и связность. Текст может быть письменным и устным (фольк­лор). Величина текста может быть очень различной и зависит от автора, жанра и других факторов. В пределах художественной литературы величина текста и его сегментация могут быть рег­ламентированы применительно к литературному жанру. В обес­печении связности текста и его запоминаемости большую роль

играют разные типы выдвижения¹, способствующие экспрессив­ности, эмоциональности и эстетическому эффекту. Конституи­рующим фактором является коммуникативное задание, т.е. ре­шение отправителя сообщения или, другими словами, прагмати­ческий аспект.