Глава 6. Мария живет теперь у других хозяев

Мария живет теперь у других хозяев. Квартира большая, обставлена богато, а у нее крошечная каморка, где еле умещается кровать, на которой она спит вместе с сыном. Но Мария довольна: у нее есть работа, есть крыша над головой. Осталось только узнать, когда ей дадут выходной.

– В воскресенье после завтрака ты свободна, – ответила хозяйка, просверлив Марию маленькими, близко посаженными глазками.

Оглядела и Мария свою хозяйку – высокая, остроносая, тонкогубая, с волосами, собранными на затылке в небольшой пучок.

– Мне некуда выходить по воскресеньям, так что если позволите, я бы ходила по вторникам и четвергам после обеда в мастерскую учиться шить.

– Я не люблю служанок, которые ставят мне условия.

– Мои условия работе не повредят, я буду работать всю неделю и ненадолго выходить по вторникам и четвергам.

Хосе Игнасио это не понравилось, и он заплакал. Мария принялась его укачивать.

– А ребенок? Где будет в это время ребенок?

– Я буду брать его с собой. И возвращаться буду рано. Работа для Марии была привычной, и нисколько не тяготила ее, у сеньоры Уркиаги она прошла хорошую школу и была ей благодарна. Беспокоил ее Хосе Игнасио. Он был пухленький, здоровенький, но такой беспомощный, и помочь ему могла только она, ее он и звал громким плачем. Но у сеньоры-хозяйки работа не переводилась. И вместо того, чтобы со всех ног бежать к Хосе Игнасио, она бежала на кухню, приносила хозяйке в спальню завтрак, затем бежала подогревать кофе, потому что недостаточно горяч, затем подсушивала тосты, потому что недостаточно подсушены, и выслушивала выговор за то, что ребенок слишком часто и громко плачет, не дает спокойно позавтракать. После хозяйки наступал черед распоряжаться ее дочке Эсперансе, вялой бесцветной девице, которая никак не могла решить, это она хочет или то, сейчас ей принести или потом. А Хосе Игнасио все плакал и плакал.

Забежала Рита, хотела узнать, прижилась ли Мария на новом месте. Мария толком и сказать-то ей ничего не успела, Рита сама услышала плач Хосе Игнасио и громкие упреки хозяйки: «Ну и служанка, только и знает, что болтать с соседками!» – и поспешила уйти.

Мария похудела, глаза еще больше выделялись на осунувшемся лице, но в них светилась радость: ей давалось шитье, и оно было ей по душе. Зато не очень по душе хозяйка, ее вечные капризы. Но что она могла поделать? Только терпеть. Терпеть щемящую боль за своего беспомощного мальчика, который звал ее и так долго не мог дозваться…

Рита забежала к донье Мати и поделилась тем, что видела в доме, где работала Мария. Донья Мати покачала головой: беда, беда, но на что можно надеяться? Не так-то много желающих держать служанку с маленьким ребенком. Пока лежит в кровати – еще туда-сюда, а как ходить начнет?

Жителей маленького дворика взволновала судьба Марии. Дон Чема предложил у себя в комнатенке положить матрац, он будет спать на нем, а Перлита поможет присмотреть за ребенком…

– Ах, дон Чема, все мы знаем ваше золотое сердце, – сказала донья Мати. – Но Мария так горда, никому не захочет быть в тягость… Пусть хотя бы в гости пришла, если выберется свободная минутка.

Виктор заглянул к Марии, пригласил ее в гости.

– Ухажеров завела, только этого еще не хватало! – услышал он голос хозяйки. – Не вздумай подарить своему крикуну братишку!

Но минутка все-таки выдалась: хозяйка в четверг собирала гостей, и Мария была вынуждена пропустить занятия, поэтому воскресенье у нее освободилось, и, принарядив своего смугленького черноглазого малыша, она отправилась в гости. Все обрадовались Марии, ее малышу, нашли, что Мария похорошела, а платье ей чудо как к лицу.

– Сама сшила, – сказала Мария, – теперь шью хозяйке, рада, что могу попрактиковаться.

– Гроши платит, и шить еще заставляет! – возмутилась Рита, сверкая глазами.

Мария смотрела на нее со спокойной улыбкой.

– Для меня самое главное – научиться шить. Вот увидишь: придет время, и все заговорят о модельере Марии Лопес.

Рита рассмеялась, а Виктор, покачав головой, посетовал:

– Тебе бы в школу ходить! Я понять не могу, как можно бросить учебу из-за шитья!

– Мне нужна профессия, маэстро. В ней мое спасение и спасение сына. Буду портнихой и не буду зависеть ни от каких хозяев. И ради этого я пока согласна терпеть любые прихоти, раз мне дают возможность учиться.

– Мария права, – поддержала ее донья Мати. – Ей нужно кормиться, одеваться, и, конечно, лучше всего будет, если она научится шить…

Мария ушла. Виктор, задумавшись, сидел у обеденного стола. Донья Мати, хлопоча по хозяйству, сочувственно поглядывала на своего первенца. Уж кто-кто, а она понимала, что с ним творится: его тревожила судьба Марии, она была ему по душе. Вдруг лицо доньи Мати просветлело.

– Сынок! – окликнула она Виктора, – а что если мы освободим комнату, которая выходит во двор и служит нам кладовкой? Она довольно большая, вполне подойдет Марии, да и что ей особенно нужно? Люлька, швейная машинка и кровать.

Озарилось радостью и лицо Виктора.

– Машинку я ей дам, – продолжала донья Мати, ласково глядя на сына. – Она будет шить, у нее появятся заказчики. У нас и матрац есть. Старый, правда, но еще послужит. И кроватка детская, та, в которой спал Герман. Подновить – и сгодится. Чего еще не хватает? Стола и стульев, так ведь, сынок?

– Загляну завтра к Марии и предложу это. – Если согласится, – комнату освободим, побелим… Пока-то она вряд ли пригодна для житья…

Виктор позвонил в дверь и ждал, пока откроют. Открыла Мария, лицо ее озарилось радостной улыбкой.

– Добрый день, Мария, – начал Виктор, отвечая улыбкой на улыбку. – Я на секунду, сказать, что маме пришла в голову великолепная мысль: у нас есть комната, ее нужно побелить, и ты можешь в ней поселиться. Мама даст тебе машинку…

– Мне пока нечем платить!

– Об этом не волнуйся!

Раздраженный голос хозяйки звал Марию, спрашивал, кто там. Мария объяснила, что пришли к ней, и хозяйка разразилась упреками. Но Мария будто не слышала их: так заворожило ее предложение Виктора.

– Загляни к нам, посмотри. Если комната тебя устроит, мы ее приведем в божеский вид.

– Вы дарите мне новую жизнь, маэстро.

– В моем доме никаких шашен! – возмущенная хозяйка вылетела в прихожую. – Я не позволю приводить ухажеров в мой дом!

– Я пришел по делу, сеньора, и у вашей прислуги могут быть дела.

– Все ее дела я прекрасно знаю и требую одного – уважения к семейному дому.

– Я настаиваю, сеньора, мой визит носит чисто деловой характер. Всего доброго!

– Во вторник забегу к вам, маэстро. И поблагодарите вашу маму, – сказала Мария, сияя улыбкой. Слов хозяйки она будто бы и не слышала.

Виктор раскланялся и ушел.

– Ну и наглость! Скоро, я чувствую, по всему моему дому будут ползать младенцы!

– Не беспокойтесь, сеньора, в конце месяца я от вас уйду!

– Ах, вот как! Ну, это даже больше, чем наглость! Переманили на большее жалованье?

– Дело не в жалованье! – Мария крепко сжала руки и умоляюще смотрела на злобно цедящую слова хозяйку. Марии так хотелось, чтобы они поняли друг друга, тем более, что все так удачно складывалось. – Мать господина учителя хочет помочь мне и предлагает комнату.

– Святая простота! Да она ищет дурочку вроде тебя для развлечений своего сыночка!

– Как вы можете так говорить! Мне дают возможность работать портнихой. Я больше не буду жить в прислугах.

– Эсперанса! Ты слышала новость? Мария переезжает к учителю. Дело кончится еще одним ублюдком!

– Что вы говорите, сеньора?!

– Правду! А разве нет? Ты хочешь выйти в люди? Понадеялась на богатенького, а он поиграл тобой да бросил. Теперь делаешь ставку на учителя. Но имей в виду, он тоже на тебе не женится. Жизнь есть жизнь. Каждому в ней свое место. Ищи себе такую же деревенщину. Может слушать меня тебе неприятно, но я говорю то, что есть, и говорю для твоего же блага. Я не хотела бы, чтобы ты пошла по рукам – от одного к другому, как последняя…

– Вы совсем не знаете меня, сеньора…

– Знаю, прекрасно знаю. Вижу тебя насквозь. Ты же все мои слова уже пропустила мимо ушей! И надеешься, что своего добьешься! Ты же все-таки уходишь?

– Да, сеньора, ухожу, и надеюсь, что добьюсь своего.

– Тогда и ждать тебе нечего! Таким в моем доме не место. Собирай свои вещички и марш отсюда! Только я сперва проверю, чего ты добилась в моем доме. Может, и тут чего-нибудь прихватила…

Мария просто онемела от неожиданности, но потом, покачав головой, направилась к себе в каморку и принялась укладывать свои нехитрые пожитки. Вот она уже стоит на пороге, ребенок на руках и еще картонная коробка. Сеньора распорядилась развязать коробку, брезгливо поморщившись; запретила положить малыша в кресло – нет-нет, он все испачкает! – проверила и, насмешливо пожелав счастливого пути, громко захлопнула дверь.

Мария постояла, еще раз покачала головой, но затем гордо подняла ее и решительно зашагала по знакомой улице, к знакомому дворику, крепко прижав к себе малыша.

Сеньора Мати удивленно подняла голову, услышав приветствие Марии.

– Вот приятный сюрприз! А Виктор сказал, что ты зайдешь к нам во вторник.

– Мне отказали от места.

– Как так?

– Я предупредила, что скоро уйду, хозяйка рассердилась и велела убираться немедленно.

– Давай-ка мне малыша. Он спит?

– Спит.

– Тогда неси его в дом, положи на мою кровать.

– Не думайте обо мне плохо, донья Мати, но мне больше некуда пойти.

– А больше никуда ходить и не надо. Только знаешь, какая у нас незадача? В твоей комнате пока полным-полно старого хлама…

Прибежавшая Рита затараторила.

– Да мы сейчас, в одну минуту, в четыре руки… Моя хозяйка как услышала, что случилось, так меня и отпустила… Я свободна, я помогу… А твоя-то ведьма так кричала, так кричала!.. Весь дом знает, какая она злющая. Дочку никак с рук не сбудет, вот и ненавидит всех на свете…

– Ничего, девушки, все к лучшему.

Девушки принялись за уборку. Вернулись с работы Виктор, потом дон Чема, дон Куко. Узнав о перемене в жизни Марии, каждый предлагал свою помощь. Во дворе закипела работа, нашлась краска, нашлись кисти. Мужчины принялись белить и красить. Маркое куда-то бегал, потом суетился со старыми вещами, потом поволок куда-то старый матрац… Как была благодарна Мария всем этим людям! Она не находила слов, да и можно ли только словами отблагодарить за доброту и душевную щедрость? Про себя Мария тихонько молилась за тех, кто ей помогает и кому хотела быть в помощь она сама. Ночевала Мария у дона Чемы, донья Мати возилась с ее малышом.

Прошло несколько дней, краска высохла, и Мария переселилась в свою собственную комнату. До чего же чудесной показалась она Марии – просторная, чистая, светлая, с веселыми розовыми занавесками! Какой хорошенькой была кроватка для малыша, каким удобным стол! А матрац! Новехонький! Мария смотрела на него и не могла насмотреться. Матрац был и вправду новый. Маркое ухитрился продать старьевщику старый матрац и еще кое-что из вещей, а недостающие деньги собрали обитатели двора – всем хотелось порадовать Марию. И Мария радовалась, но ей было и неловко, и стыдно отягощать всех своими бедами и заботами. Ей хотелось расплатиться со всеми. Ну пока хотя бы деньгами, – как-никак она получила плату за два месяца и могла отдать хотя бы часть долга.

– Ты нашла семью, Мария, и она тебя удочерила, – остановил ее Виктор.

– Что это значит?

– Значит, что все готовы тебе помогать, не требуя ничего взамен. Ты боишься оказаться в зависимости, ты перестала доверять людям. Но мне хочется вылечить тебя от недоверия. Разреши мне помогать тебе, Мария.

Мария улыбнулась, но глаза ее оставались серьезными. Она всерьез приготовилась к новой жизни и хотела сама отвечать за свою судьбу.

Теперь Мария шила с утра до ночи. Донья Мати помогала ей с малышом. Все любили смуглого упитанного здоровячка, и любовь окружающих к сыну делала Марию счастливой. Виктор написал для Марии красивую вывеску: «Портниха Мария Лопес». Ритина хозяйка согласилась продать Марии свой старый платяной шкаф с зеркалом, в которое могли бы смотреться ее клиентки при примерках. И Рита же сообщила Марии, что Хуан Карлос ищет ее.

– Он бежал за мной, но я спряталась, – сказала она. – Я так удивилась, увидев его здесь, поблизости от нас. Похоже, он тебя все-таки найдет…

Мария закусила губу, глаза ее потемнели. Зачем он опять вторгается в ее жизнь? Как он смеет?