В житейских нуждах 1 страница

при входе в новый дом

Праведному Иосифу

покровители пчеловодства

Святой Иоанн Предтеча, Преподобные Зосима и Савватий

при сеянии и во время жатвы хлеба

Апостолу Филиппу

о плодородии земли

Божией Матери «Спорительница хлебов», Священномученику Харалампию

на удачу в торговле

Великомученику Иоанну Сочавскому

от пожара

Божией Матери «Неопалимая купина», Никите, епископу Новгородскому, Преподобному Спиридону Просфорнику, Василию Блаженному

в бездождии или засухе

Пророку Илии, Преподобному Михаилу Клопскому, Преподобному Евфимию Великому, Святителю Никите Новгородскому.

на открытие водных источников

Преподобному Сергию, Преподобному Серафиму, Равноапостольному Аверкию еп. Иерапольскому, Преподобному Иисусу Анзерскому, Преподобному Шио Мгвимскому

от порчи плодов и во время голода

Священномученику Харалампию

дар умножения хлебов

Преподобный Евфимий Великий

покровители пастухов и стад

Священномученик епископ Модест, Священномученик Власий, Мученики Флор и Лавр, Великомученик Гергий

при болезнях у животных

Святые бессребренники Косма и Дамиан, Священномученик Власий

чтобы отыскать украденное

Мученику Иоанну-воину, Мученику Феодору Тирону

ведет к покаянию злоумышленников

Великомученик Мина

в случае нарушения договоров

Мученику Полиевку

при оклеветании

Святителю Василию Рязанскому, Святителю Авраамию Смоленскому, Преподобному Давиду Гареджийскому, Преподобной Ефросинии, княгини Московской

при открытии работ в мастерских

Апостолу Павлу, Святителю Василию Великому

помощь строительным работам

Святителю Филиппу

об успехах в рыболовстве

Апостолам Петру, Иакову и Иоанну

укрощают ярость зверей

Мученик Зосима, Преподобный Серафим, Преподобный Коприй, Преподобный Герасим, Преподобный Шио Мгвимский

Святые атрибуты

Совершенно исключительным и почти единственным лечебным средством является крещенская вода при заболеваниях грудных детей. Иногда, совершенно отрицая все другие лекарства, ограничиваются только применением этой воды, умывая, обрызгивая, примачивая головку и давая пить больным детям (Орловская, Новгородская, Рязанская области).

Близко к употреблению святой воды стоит, как лечебно" религиозный прием, купанье в проруби после водосвятия, в день Крещения. Применение этого способа основывается на довольно древнем поверье, что такая героическая попытка почти неизменно ведет к полному излечению от всякой болезни. Этот прием когда-то применялся практически поголовно. Иностранные послы только диву давались, как на Крещенье чуть ли не весь город собирался на Москва-реке под стенами Кремля и купался в прорубях при пении тропаря «Во Иордане крещающуся». Здоровые делали это исключительно в профилактических целях. Что же касается больных, то их, несмотря на физическое состояние, освящали водой на берегу, затем на кушаках опускали в прорубь и трижды окунали, погружая в воду с головой. Удивительно, что даже неверующий при таких «купаньях» не «зарабатывает» и насморка.

Не таким рискованным, но таким же распространенным является купание в реках после водоосвящения в день Первого или «Молодого» Спаса (1 августа). Купаются при этом обязательно ниже того места по течению реки, где происходит погружение креста. Женщины лишь зачерпывают воду пригоршнями, обмывают ею лицо, руки, пьют и обливают маленьких детей.

Очень часто воде приписываются священные и исцеляющие свойства, благодаря совсем особенным обстоятельствам и условиям, в основе которых лежит суеверие. Так, вблизи г. Боровичи (Новгородская область) есть камень, к которому ежегодно 28 сентября приходят окрестные жители. На камне есть как бы отпечаток человеческой ноги. По местному преданию, здесь сидел святой Зосима Соловецкий, когда шел в Москву хлопотать о земле для монастыря, и оставил по себе след. Возле камня служат молебны, а воду, находящуюся в отпечатке следа, собирают в бутылки и используют при лечении.

Среди церковных и богослужебных атрибутов большим уважением пользуется масло от святых мощей и чудотворных икон. В особенности почитается масло из Киева, от гроба Господня и с Афона – Нового и Старого. Последнее в некоторых местах называется регальным, а в просторечии – рыгальным

Когда под рукой нет такого дефицитного масла, оно заменяется простым лампадным. Берут, например, при родах масло из девяти лампад и называют его «Богово масло». Способы применения большим разнообразием не отличаются: либо растирают больные места, либо принимают внутрь напополам с водой. Почти таким целебным значением пользуются ладан и просфоры, особенно принесенные из монастырей. «Менее» целебны (но все-таки) обыкновенные церковные просфоры, благословенный хлеб и так называемый артос. Но по целительным качествам им не сравниться с девятичинной просфорой, а просфоре очень далеко до церковных свеч.

Обычай ставить свечи перед святыми иконами не имеет исключительно лечебной цели, но обещать в болезни и по выздоровлении поставить свечу перед иконой угодника – самое обычное явление как в жизни крестьян, так и горожан.

Глава 4. Магия ратного дела

Начиная с воинских артикулов (строевые уставы) Петра I всяческие заговоры и колдовство на военной почве строжайшим образом преследовались и «ружья заговоритель» рисковал погибнуть жестокой смертью: «без сожаления да сожжется». Наверное на то были веские основания: все же у страны была официальная христианская религия, совершенно не одобрявшая ворожбы и колдовства, и в каждом полку был свой священник. В конце концов покровителями православных воинов выступали аж десять святых: начиная с Архангела Михаила нашим солдатам покровительствовали великомученики Георгий (Победоносец) и Димитрий Солунский, благоверные князья Александр Невский, Борис и Глеб, Димитрий Донской, Михаил Тверской, Михаил Черниговский и наконец, преподобные Сергий и Макарий Желтоводский. Каждому из них полагалось возносить свою молитву. Максимально что допускалось носить на себе – это намоленные ладанки и крестики. И тем не менее и солдаты и их родные усердно прибегали к магии, надеясь, что она убережет православного ратника от пули и штыка.

Против холодного оружия

Кован еси, брат; сам еси оловян;
а сердце твое вощано,
ноги твои каменны от земли до небес;
не укуси мене, аки пес, отай;
оба семя от земля;
коли усмотрю тя очима – своего брата,
тогда убоится твое сердце
моих очей усмотрения;
ты вощан!

* * *

Заговор от меча и сабли

Кован еси (есть) брат! Сим (а теперь будешь ты – Авт) еси оловян,
А сердце твое вощаное, Ноги твои каменны от земли до небес,
Не укуси меня пес отай!
Оба (мы) есма (рождены) от земли!
Коли усмотрю тя(бя) очами своег брата,
Тогда убоится твое сердце
Моих очей усмотрения.

* * *

Примечание: применение в обманах и трюках ракрашенных вощаных и оловянных мечей – было известно многим. Нож, сделанный из темного воска, эффектный на вид, тем не мене не резал – не то чтобы до крови, а не резал вообще. Подобным образом «на зоне», то есть в лагерях заключенных иногда делают муляжи «пистолета» из хлебного мякиша, «вороненого» с помощью шариковой ручки.

Ты, меч, был «кованым», меч, теперь стал «восковым» – вот смысл проинесенного заговора. «Был ты силен – стал слаб, был ты тверд, стал мягок, Был ты остер – стал туп. Все эти фразы, так или иначе – могли встретится в заговорах, в явном или не явном виде».

Заговор на железо, уклад, сталь, медь

Мать сыра земля, ты мать всякому железу,
А (потому) ты железо, поди во матерь землю,
А ты древ(к)о, поди во свою матерь д(е)рево,
А вы перья (от стрелы) подите во свою мать птицу,
А птица полети в небо. А клей (вареный из чешуи) побеги в рыбу,
А ты, рыба, поплыви в море.
А мне бы рабу (имя рек) было просторно по всей земле.
Железо, уклад, сталь, медь на меня не ходите,
Воротитесь ушами и боками, Как мятелица не может прямо лететь,
И ко всякому древу близко приставать, Так бы на меня и моего коня,
И приставать по мне и моему коню. Как у мельницы жернова вертятся,
Так бы железо, уклад, сталь и медь Вертелось бы кругом меня и в меня не попадали,
А тело бы мое было от вас не окровавлено, Душа не осквернена.
А будет мой приговор крепок и долог.

Примечание: Военный наговор на чье-то чуждое боевое «желехо» был непременным заговором всех времен и народов. Железо, медь и прочие металлы, как известно, добываются из руд «земных», а потому земля в который уже раз почиталась «матерью» всего на ней сущего.

Чтобы вражеское ружье стреляло:
На войне воевали, города добывали,
те черти ружья заговаривали – не заговорили;
есть порох, есть и свинец, и на черта палки конец!
Аминь, аминь, аминь.

***

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!
Как гром грянет и молния палит,
так бы в руках моих огненное оружие палило и гремело,
как не может никто тварь божию,
солнце и луну, гром и молнию остановить,
так бы не могли в руках моих
огненное оружие остановить!
Аминь.

Чтобы ружье не стреляло

Ты не стрелец – ты чернец;
у тебя не ружье,
у тебя кочерга;
у тебя не порох,
а сенная труха – забита палкою!

От ранения

Господи Боже, помяни царя Давида!
Смирил и сократил небо и землю;
и наших недругов и супостатов, и еретиков, и ненавистников сократи;
как раб божий отговаривается от колдуна,
от бабы простоволосой, от девки гладковолосой,
от всякого человека, от верного и неверного,
так бы раба божия (имя рек) отговаривала
Мать Пресвятая Богородица своею белою рукою и черною пеленою,
красною ризою, сам Господь Бог,
Михаиле Архангеле и святые святители,
закройте и защитите меня,
на той высокой горе загораживайте меня железным и медным небом,
затворяйте меня тремя дверями железными,
закладывайте тремя цепями железными,
замыкайте меня тремя замками железными!
И относите три ключа Христу на небеса на престол!
Никто на небеса не взыдет,
три ключа не возьмет,
да некому так сделать, на небеса не ходить,
трех ключей не брать, трех замков не отпирать,
трех дверей не отворять, тын железный не сломать,
медное небо не поднять;
он себе руки по локоть обобьет, ноги пополам,
язык пополам – да некому, да некому тако сделать!
Да будет моя рубашка из того панциря и булата, и еще тело – яко бел горюч камень;
как не выступила из моего рта кровь,
так не выступит раб божий от ста оружий,
от ста топоров и ядер, свинцовых пулек и от всякого огненного оружия,
знающего и не знающего,
от всякой пугвицы – знающей и не знающей,
от медного креста, и от железного гвоздя,
и от железной подковы от всякой! Аминь.

От пуль

Мать Божия, Пресвятая Богородица,
раба своего Якова от скорби и недугов нетленною своею пеленою,
Пятница Прасковея, Варвара-мученица, Катерина-мученица,
Настасея-мученица, нетленною своею ризою
защити и закрой раба своего Якова
от пищалей и от свинцу, от железа и от земли!
Мать Божия, Пресвятая Богородица!
Как ветер ходит круг дерева,
и так бы ходила свинцовая пуля круг моей шапки!

Заговор от неприятеля

О, Пресвятая Богородица, матерь Христова!
Укрой ризою Своею святою, от неба до земли,
Меня самаго и коня мо(е)во, и кто при мне есть.
Отжени неприятеля от меня и учини (его) порох водою,
А пулю – ветром, от меня, раба Божия (имя рек).
Ангели Христови на соблюдение мне
От Бога с небеси дай мне… прилежно молюся.
Ты мя(ня) днесь сохрани И просвети от всякия неправды,
И ко всякому деянию, и на путь спасения направи. Аминь.

Примечание: Заговоры такого рода, думаетя, не требуют больших комментариев, «Учини его порох водою» – весьма желанная в бою фраза, означающая, в более простом варианте: «намочи его порох», Мокрый порох, как известно, не загорается, а значит и все огнестрельное оружие врага становится бездейственным.

Начинить же «пулю ветром» – означало сделать пулю пустой, а значит слабоубойной, рыскающей. Такие пустые оловянные пульки, иногда наполненные «кровью» применяли в ярморочных спектаклях, стреляя, впрочем, из настоящих пистолетов, с ослабленным пороховым зарядом.

Еще один заговор от неприятеля

Во имя Отца и Сына, и Святаго Духа!
Есть море Каменное.
На том море стоит каменный столп,
И на том столпе стоит каменный муж.
Высота его – от земли до небес,
Широта его – от Востока до Западу,
А той муж зяблет заповеди божии,
Воюет своим посухом железным,
И всякому железу и окладу, булату синему и красному,
И стрелам простим, и всякому оружию железному
И стрелам и пищал(ь)ным пулкам (пулям из пищали – Авт)
Свинцовым и оловян(н)им, с(е)ребреним.
Медным и железным, и каменным,
И пушечным ядрам железним, и всякому пушечному ядру,
Ни шаблею сечною, ни ножем разит,
Ни копием колот, никаким оружием не рушить мене,
Раба Божия (имя рек) и моих товарищов оружие 500 человек,
Не образить мене никаким ратным оружием,
И как сковороднима ушима своима воротит за сковороду,
Так би воротилось от мене, раба Божия (имя рек)
И моих товарищев в заговорном оружии 530 человек,
По той же заповеди всякому железу звезды (7 металлов якобы от 7-ми планет, – Авт)
вернулись к своей матери земли,
А древо (от древков вернулось бы) в лес,
А перие (от оперения стрел – Авт) в птицу, а птицу в небо.
А клей(рыбий клей, для стрел – Авт) в свою матерь рыбу, а рыба в море,
От мене, раба Божия (имя рек),
И моих товарищов в заговорном оружии 530 человек,
И буде платья мое крипчайше шамина и панцыря, (крепче чем – Авт)
И ковчега булатние, Всегда ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Примечание: Нетрудно доагадаться, что «каменный столп» – это колонна, а «каменный муж» – статуя некоего бога, по всей видимости, «языческого», т. е. древнегреческого происхождения, Упоминание о «посохе железном» дает основание считать, что речь идет о Зевсе, боге богов.

«Всякому железу звезды» – напоминание о чисто астрологическом воззрении о том, что семи звездам-»планитам»(Солнцу, Луне и видимым семи планетам, Меркурию, Венере, Марсу, Юпитеру и Сатурну) соответствуют семь металлов(Золото, серебро, ртуть, медь, железо, олово и свинец), порожденным землею, куда и призывают их «назад» вернуться.

Магические действия, в том числе и заговоры в русской арсии всегда строжайшим образом преследовались и «ружья заговоритель» рисковал погибнуть жестокой смертью: «без сожаления да сожжется».

Заговор от неприятеля на себя и товарищей

Аз раб божий (имя рек) и моих товарищов.
Иду на ратный бой, далеко, против нератных людей,
Своих злых супостатов.
Нератние люди идут против мене, раба божия (имя рек)
И моих товарищев 530 человек И несут крест Господень.
На нем же распят бысть Иисус Христос, истинной Бог наш…
Божество совершается и господство совокупляется,
То идут на меня, раба божия (имя рек) холмы и земли,
И (к)як широта земли и висота до неба,
Так бы летели стрелы и пищальные пул(ь)ки
И пушечные ядра от мене, раба божия (имя рек)
И товарищов моих 530 человек,
Во веки веков. Аминь.

Примечание: как видим, заговор распространяться мог на целую роту и полк, поэтому, так или иначе, но крамольного «заговорителя» организовывала, подчас, к действию, целая масса народа, рота солдат, а то и офицеров, желающих, пред боев «заручиться» благим располжением святых мужей, или, на худой конец – нечистой силы.

Что за касается заговоривания «пищальной пульки» – пуль из ружей, ядер из пушек, и прочего, то они мирно дожили до наших дней и по сей день практикуются иными суеверными охотниками перед выездом на дичь, на охоту, когда «наговаривают» на двустволку для пущего успеха…

Заговор от неприятеля

Под морем под Хвалынским, стоит медный дом,
А в том медном доме закован змей огненный,
А под змеем огненным лежит
Семипудовый ключ от княжева терема, Володимерова,
А в княжем тереме Володимеровом, сокрыта сбруя богатырская
Богатырей Ноугордских, соратников молодеческих.
По Волге широкой, по крутым берегам
Плывет лебедь княжая со двора Княжева.
Поймаю я ту лебедь, поймаю, схватаю.
Ты, лебедь, полети к морю Хвалынскому,
Заклюй змея огненного, достань ключ семипудовый,
Что ключ от княжеска(го) терема Володимерова.
Не моим крыльям долетать до моря Хвалынскаго,
Не м(е)му мечурасклеват змея огненнаго,
Не моим ногам дотащить ключ семипудовой.
Есть на Окияне на острове на Буяне ворон
Всем воронам стар(ш)ый брат.
Он – долетит до мря Хвалынскаго, заклюют змея огненнаго,
Притащит ключ семипудовой,
А ворон посажен злою ведьмою Киевской.
Во лесу стоячем, во сыром бору
Стоит избушка, ни шитая, ни крытая,
А в избушке живет злая ведьма киевская.
Пойду ли я во лес стоячий, во бор дремучий,
Взойду ли я в избушку к злой ведьме киевской.
Ты, злая ведьма киевская:
Вели своему ворону члетать под море Хвалынское,
В медной дом, заклевать змея огненнаго,
Достать семипудовый ключ.
Заупрямилась, захарачилась злая ведьма киевская
О своем вороне. Не моей старости бродить до моря Окияна,
До острова до Буяна, до чернаго ворона.
Прикажи ты моим словам заповедным достать ворону
Тот семипудовый ключ.
Разбил ворон медный дом, заклевал змея огненнаго,
Достал семипудовый ключ.
Отпираю я тем ключом княжой терем Володимеров,
Достаю сбрую богатырскую Богатырей Ноугродских,
сратников молодеческих.
В той сбруе не убьет меня
Ни пищаль, ни стрелы, ни бойцы, ни борзы(верховые),
Ни татарская, ни казанская рать.
Заговариваю я – раба (такого-то) ратнаго человека,
Идущего на войну сим моим крепким заговором.
Чур слову конец, моему делу венец.

Примечание: этот заговор и вовсе похож на русскую народную сказку, когда богатырь идет от одного места к другому и пытается найти средство для утоления своей печали.

От пули

В высоком терему, в понизовском, за рекою Волгою,
Стоит красна девица, стоит-покрашается,
Добрым людям похваляется, ратным делом красуется.
В правой руке держит пули свинцовыя,
В левой медныя, а в ногах каменныя.
Ты, красна девица, отбери оружия:
Турецкия, татарския, немецкия, черкасския,
Сусския, мордовския, всяких языков и сопостатов.
Заколоти ты своею невидимою силою ружья вражия.
Будут ли стрелять из ружья, или из пули(пушки).
Были бы (остались бы) в пули (в стволе пушки).
Пошли бы эти пули во сыру землю, во чисто поле.
А был бы я на войне цел и невридим,
А была бы моя одежда крепче панциря.
Замыкаю свои приговорныя словеса замком,
А ключ кидаю в Окиан-море, под горюч камень алатырь.
И как ему не высыхать, камня не видать, ключей не доставать,
Так меня пулям не убивать,
Да моего живота(жизни) им по конец века не доставать.

Примечание: Слово «живот», не раз уже встречавшееся в заговорах, обозначает, однако же «жизнь», иногда – имущество(«мои животы») произносящего заговор или «заказчика», на которого, этот заговор читался.

От рубленой раны

Встану я, благословясь, лягу я, перекрестясь,
И лягу в чистое поле, в зеленое.
Встану я, благословясь, лягу я, перекрестясь,
На чистое поле, во зеленое поморье,
Погляжу на восточную сторону (солнечную, «чистую» – Авт).
С правой, восточной стороны летят три в(о)рана,
Три брательника, несут трои золоты(е) ключи,
Трои золоты(е) замки.
Запирали они, замыкали они воды и реки, и синия моря,
Ключи и рудники, заперли они раны кровавыя, кровь горючую.
Как из неба синий дождь не канет,
Так бы у раба Божия (такого-то) кровь не канула.
Аминь.

Примечание: чисто геометрическое и географическое положение в старину считалось очень важным. В наше время об этих обстоятельствах вспомнили в связи со знакомством и модой на восточную (китайскую) геомантию «Фен-Шуй», основанную именно на этих принципах, где понятие «Восток-Запад» является основовологающим для всей методики. Юг, где «ходит» Солнце и Восток, где оно восходит, Север, где солнце практически не показы– вается(только за полярным кругом можно видеть солнце обходящее «кругом», вокруг наблюдателя) и Запад, где оно садится, куда оно уходит и куда заходит – все это были совершенно разные стороны.

Восток считался светлым и «сухим»(географически так оно и есть – в связи с континентальным климатом восточной Азии), а Запад – мокрым и темным: его так и называли. Пришли ветры «с гнилого кута», то есть с «гнилого» Запада именно так называли его в летописях. Неудивительно, что и отношение к разным народоам – с востока или с запад было разным: «гнилые люди» с «гнилого» запада и «светлые» – с востока.

Молиться в сторону солнца или от него, креститься или совершать обряды «посолонь»(по солнцу) или против – в этом видели огромное значение в угоде главному божеству.

Против ружья

Это идет не стрелец с ружьем,

А поп с требником.

Он идет не птиц стрелять,

А молитву давать.

Примечание: Полагали, что такая молитва обладает особой таинственной силой. Подобный «шапкозакида– тельский» заговор могли шептать про себя, глядя, например, на приближающихся солдат противника: «чепуха, это не воины, попы какие-то!»

Заговор от ратных орудий

Летел орел из Хвалынскаго моря,
Разбросил кремни и кремницы по крутым берегам,
Кинул громову стрелу во сыру землю.
И там отродились от кремня и кремницы искра,
От громовой стрелы – полымя,
И как выходит грозная туча
И как проливал(ся) обильный дождь,
Что им покорилась и поклонилась селитра,
Порох смирным-смирнехонько.
Как дождь воды не пробил, так бы меня (такого-то)
И моего коня искры и пули не пробивали,
Тело бы мое было бы крепче белаго камня.
И как от воды камни отпрядывают и пузыри выскакивают,
Так бы от ратных орудий прядали мимо меня
Стрелы и порох-селитра.
Слово мое крепко.

Примечание: «кремень» и «кремница» – старые способы получения огня, с помощью высекания, которые, впрочем, и поныне живы в зажигалках, где, по сей день применяется выражение «крепень», хотя, зачастую самого кремня(тверддого камня, а не химического элемента «кремния», разумеется) там давно уже нет, а испоьзуются специальные «пирофорные», буквально – «огнепорождающие») металлические сплавы.

Под «громовой стрелой», как нетрудно догадаться, понималась молния.

Упоминание же «орла» в связи с молниями, в который раз, явно не случайно – орел был постоянным попутчиком Зевса, бога-громовержца, и отзвуки языческих верований(верований в богов Древней Греции или же им подобных) мы не раз уже встречали в приводимых заговорах.

Заговор от стрел, пищалей, ратных людей

За дальними горами есть окиян море железное,
На том море есть столб медный,
А на том столбе медном есть пастух чугунный,
А стоит, стоит от земли до неба,
От Востока до Запада,
Завещает и Заповедывает Тот пастух своим детям:
Железу, укладу, булату красному и синему,
Стали, меди, проволоки, свинцу, олову, серебру, золоту,
Каменьям, пищалям и стрелам,
Борцам и кулачным бойцам – большой завет:
Подите вы – железо, каменья и свинец
В свою мать землю от раба (имя рек),
А дерево к дереву, а перья (от оперения стрел) в птицу,
А птица в небо, а клей (от клееных стрел) в рыбу,
А рыба в море, сокройтесь от раба (такого-то).
А велит он ножу, топору, рогатине, кинжалу,
Пищалям, стрелам, борцам, кулачным бойцам
Быть тихими и смирными.
А велит он не давать выстреливать на меня
Всякому ратоборцу из пищали,
А велит схватить у луков тетивы и бросить стрелы на землю.
А будет мое тело крепче камня, твердее булату,
Платье и колпак – крепче панциря и кол(ь)чуги.
Замыкаю свои сорвеса замками, Бросаю ключи под бел-горюч камень алатырь.
А как под замком смыч(к)и крепки, так и мои словеса крепки.

Примечание: Выше мы уже упоминали, что «железен муж» или «камен муж» или. как здесь «пастух чугунный», стоящий на «стлпе», на колонне – есть крайне дальнее воспоминание о столбах со статуей Зевса-громовер– жца, бога богов, отца богов в Древней Греции.

Заклиная уйти «от раба» – то есть отвратиться от человека, заговаривающий, тем самым, нередко зарабатывал на жизнь и жил, потому, подчас, весьма неплохо, разумеется, до той поры, пока не был уличен и изобличен. Далее, под «крепкой пыткой» он высказывал нередко много лишнего, наговаривая на себя и на других.

Колдовство, тем самым выжигалось каленым железом уже в самом зачатке и потому легенды о каком-либо вечно существующем «Ордене Колдунов России», которые пытались придумать в начале 90-х годов ХХ века – сущая чушь и выдумка. Вся история российского государства показывает: колдун в нашей стране всегда был существом либо преследуемым, либо подозреваемым.

Упомянутая в заговоре «пищаль» – древнерусской тяжелое крупнокалиберное ружье, XV–XVII века, или же артиллерийское орудие.

Заговор от стрел, пищалей, ратных людей

Есть море железное,
На том море железном камень алатырь,
На том камне сидит муж железный царь,
Высота его от земли до небеси,
Заповедует своим железным посохом на все четыре стороны
От Востока до Запада, от Юга до Севера, стоит, подпершись,
Заказывает своим детям, укладу ли красному и железному,
Каменному и простому, и проволоке-железу литому,
Стали и меди красной и зеленой, свинцу и олову,
Чугуну и с(е)ребру и ядрам:
Подите Вы, ядра каменныя и железныя в матерь свою землю,
Мимо меня раба Божия (имя рек),
А стрелы строганныя (вернитесь) в дерево, в березу и в сосну,
И в яблонь, и в рябину, и в черное дерево.
А вы перья (от стрел, вернитесь – Авт) в птицу в свою матерь.
А клей (от стрелы – Авт) из нея в рыбу, а рыба в море.

Примечание: Заговоры, как нетрудно видеть, «конструировались» совершенно определенным, «системным» образом. Заговаривающий обращался даже не к вражьей пушке или ружью, луку или топору – они были сработаны руками вражьями, и потому, «в целом», сами были врагами. Он обращался – к «материалам» из которых эти вражьи орудия и оружья были сделаны, потому что «материалу»(стали. меди, свинцу, дереву и пр.), в общем-то, как считалось, было «безразлично» в чьем они орудии – в своем или вражеском.

Убедить «отнятые» у птицы перья «вернуться» к птице, «отнятые» у дерева стрелы «вернуться» к дереву, было, мнению кодующего вполне разумной просьбой. Захотевшая «вернуться» стрела – нарушает свой путь, захотевшее «вернуться» перо – так же делает стрелу не боеспособной. Все было просто и логично, хотя, разумеется, по сути – малодейственно…

Заговор на неуязвляемость воина

Завяжу я, раб (такой-то) по пяти узлов
Всякому стрельцу не мирному, не верному (вражьему)
На пищалях, луках и всяком ратном оружии.
Вы, узлы, заградите стрельцам все пути и дороги.
Замкните все пищали, опутайте все луки,
Положите все ратные оружия.
И стрельцы бы из пищалей меня не били,
Стрелы бы их до меня не долетали,
Все ратные орудия меня не побивали.
В моих узлах сила могуча змеиная сокрыта,
От змея двунадесят-главного (12-главый змей, год, жизнь – Авт),
Того змея страшного, что прилетел с Окиян-моря,
С острова Буяна, с медного дома (солнце – Авт), того змея,
Что убить двунадесятью богатырями
Под двунадесятью муромскими дубами.
В моих узлах зашиты злою мачехою змеиные головы.
Заговариваю я раба (такого-то) ратного человека,
Идущего на войну моим крепким заговором, крепко накрепко.

Примечание: То, что гладкая веревка способна выскользнуть из рук как змея, то, что она развязвашись сособна «отпустить»(даже штаны), а завящавшись, способна «сдержать» известно было всем от мала до велика. Поэтому, вполне естестенным «магическим» действием у многих народов оказалось то, что накладывание узла на веревку с приговром – означао препятствие кому-то в чем-то, а развязывание его – наоборот, освобождение.

Так известный скандинавский естествовед средневековья, Олаус Магнус, описывал ведьм Лапандии которые втридорога продавали купцам веревку с «наговоренным» узлами, способными, якобы принести, при развязывании попутный ветер, штори наконец губительную бурю.

Завязывая узлы «на наприятеля» заговаривающий, фактически мечтал о буквальном «связывании» по рукам и ногам, а невозможности шевеления, стрельбы и прочих губительных для себя действий.

Заговор идущего на войну от врага и ран

Встану я утром раннею зарею, умоюсь студеною росою,
утрусь зеленою травою, завалюсь за крепкою стеною.
Пусть эта стена будет крепка и высока,
а вражья пуля – мягка и легка, ружье – игрушка и как трубка пушка.
Моя же пуля будь крепче стали, метче молнии, быстрее мысли.
Тело мое, не поддавайся вражескому оружию, пули и стрелы,
пролетите мимо и падайте в землю, да в камни, да в безграничное пространство.
И буду я цел и невредим, раны мои не будут болеть,
кровь моя не будет течь, враг меня не будет зреть,
пуля его меня не возьмет и стрелы его меня не достанут,
и буду я по ночам крепко, крепко спать, а днем храбро, храбро биться.
Я, раб Божий (имя), сражаюсь за родину свою,
а вы, басурманы, деретесь, не зная из-за чего.
Сгиньте, стрелы, и пищали, и свинец и пули, и огонь и меч.
Слова мои да будут исполнимы и крепки,
и буду я цел и невредим, как был доныне.
Аминь.