Бесцветное. Глава 12.

Твой мир, болезненный и странный,
Я принимаю, пустота!
(О. Э. Мандельштам)

День, когда все цвета исчезли. Лишь чёрный и белый.

Даниэль проснулся разъятым, тяжёлым и сумрачным. Так он привыкал к Новому. Как оказалось, перемены не всегда приятны. Он раскрыл веки и долго смотрел на высокий потолок со скребущим, когтистым ощущением того, что не будет больше прежней его свободы, крыльев и вольности.

В чёрно-белый день Синдри отчитывался часами позже:

- Ты меня просил больше узнать про одну вещь. Что же, главная черта фильма, который планирует снять Андерс заключается в... как бы объяснить? Знаешь про двадцать пятый кадр? По крайней мере, будет там что-то такое содержаться, что по принципу действует как двадцать пятый кадр. То есть, нечто большее... Понимаешь? Приходишь. Смотришь. Всё. Ты выползаешь из кинотеатра прямо к ногам Вуна, независимо, как ты относился к нему... Вун ждёт только обожания. Он желает, чтоб его чтили – никакого другого отношения он не будет терпеть. Те, кто его ненавидит, уже погребены заживо в своём гетто. Они рано или поздно сами по себе сгниют – им некуда ехать, не к кому обращаться. Все суды куплены. Немного ещё им осталось показывать спесь. Сдадутся или позволят себя сгноить.

- Я знаю механизм геноцида. Давай по существу. Когда выйдет фильм? - разрывая литую сдержанность сомкнутых сухих губ, спросил Даниэль.

- К концу зимы. Примерно. Этот срок обозначает полное порабощение Мидиана. И Вун пойдёт дальше. Ну, знаешь, гастроли, премьеры фильма в других крупных городах. Куда бы ты сейчас не поехал, ты везде увидишь рекламу Андерса. Хотя … Уже выезд из Мидиана запрещён, если ты давно не в братстве...

Они стояли у ворот особняка. Даниэль вышел к Синдри без пальто, но холода точно не чувствовал. Когда мёрзнешь внутри, то минус сколько-то не так существенны. Дани скользнул взглядом, где застыла бледная тоска, поверх макушек деревьев и остановился на одной точке. Первое мгновение он смотрел задумчиво, а затем -настороженно. Он увидел густой дым, что поднимался из довольно отдалённого места. Предположительно, находилось оно на другом берегу реки, возможно даже за городом. Что-то бурно горело. Дым клубился на фоне бессмысленного, пусто-белого неба, как чернила, выпущенные огромным спрутом. Он точно плавал в порченом молоке, разбавленном затхлой водой, и выпрыскивая ядовитую черноту, ушёл под землю.

- Что это? – прошептал Даниэль. Синдри равнодушно ответил:

- Смертность большая в гетто. Там крематорий. Долго он не работал, но за кратчайшие сроки его восстановили. Я слышал обрывком разговор Андерса и одной женщины, что постоянно с ним... Как же её?

- Эсфирь.

- Она сказала, что неверные даже трупным ядом не оставят своего отпечатка на священной земле Мидиана. Невелика потеря: те, что были прахом и серостью, немного после смерти лишились!.. Там сжигают тонны порченого мяса, - не без наслаждения усмехался Синдри, рассматривая свои ухоженные ногти.

Даниэль пытался не вдаваться в подробности, сколько же в этом человеке уродства. Моему герою становилось ещё грустней и отвратительней от надменного рассуждения продажной низости. Он желал скорейшего избавления от общества Синдри, поэтому быстро и небрежно проговорил:

- И неужели в городе нет достойной аппозиции Вуну? Кто его враги? Выясни.

Он кинул короткий и бесчувственный взгляд на своего шпиона и протянул ему несколько купюр. Того было достаточно, чтоб Синдри стал счастливым. Даниэль закрыл за собой ворота, как тут его новоиспечённый разведчик спохватился, приблизившись к решётке:

- Я должен передавать тебе сведения более безопасно! Вун проверяет меня как под микроскопом! Это сейчас я выкрал время, чтоб проскользнуть к тебе...

- Тогда присылай мне бумажные письма – самое маловероятное для проверки.

Синдри молчал, но по нему было видно, что в нём играет некая щекотливая мысль, выдавливающая льстивую улыбку. Он щёлкнул языком, и с его губ сорвалось:

- Зачем тебе нужно собирать на Андерса компромат?

- Узнаешь. До встречи, - равнодушно отозвался Даниэль.

«Смотри не стань банкротом прежде, братец!»- крикнул Синдри ему вслед.

Даниэля хватило на четверть часа одиночества. Он покормил Кота. Он машинально выпил ещё две чашки кофе. Он проинформировал Рейна по телефону о том, что узнал, чтоб тот передал и всем другим. Даниэлю было неспокойно, неприятно в этот чёрно-белый день. Возможно, завтра будет иначе. Но до завтра нужно дожить. А доживать придётся в бесцветном аду. Даниэль понял, что нужно ехать к человеку, который наверняка чужд до многочисленных проблем Мидиана, поскольку он творит свою реальность. Он – это остров, не потопленный в действительности. Даниэль направился к Кристиану де Снору.