Скелет. Глава 18.

Заря следующего вечера была беспощадно яркой и тревожной. Лёд полыхал, не тая.

«Неформал хренов», - шикнула одна дама бальзаковского возраста своей подруге, с отвращением оценивая вид юноши на соседнем сидении. Перед этим они обсуждали книгу Андерса Вуна, но с появлением в салоне нестандартной персоны, решили посетовать о насущном. Женщина получила одобрение, когда единомышленница её довольно громко и напоказ возмутилась: «И ведь не стыдно из себя неизвестно что делать! Наверное, выделиться больше нечем, кроме одежды!»

Даниэль слышал их речь, мешающуюся с пыхтящими звуками мотора в стареньком маршрутном такси, понимая в энный раз, что социум преклоняется перед ярлыками. Ярлыки позволяют большинству не думать, делая жизнь куда проще.

Думать – привилегия и роскошь.

Он направлялся в место, где люди убеждены, что они независимо и самобытно думают, многогранно мыслят. Стадо штампованных безликих «философов» в большинстве своём и за редкими исключениями. Стадо без пастыря. Он ехал в «Лимб».
Первое впечатление его о подполье было снисходительным. Тогда ему хотелось сочувствовать каждому из сборища, хотя бы поскольку они подавлены внешней средой. Теперь они ему безразличны. Они пафосные идеологи свободы, противостояния и борьбы и никакие деятели на этом пути. Если, со слов Скольда, они являются взрывчатым веществом, которому не хватает искры, то его (взрывчатое вещество) следует опустить на морское дно, чтоб навсегда избежать бума. Нет, им не надо искры. Она ослепляет. Их хорошо бы озарить, направить по правильному руслу… И почему Даниэль об этом рассуждает так увлечённо?..

Он направлялся в «Лимб», потому как необходимо было встретиться с его компанией. Какое счастье, что среди обитателей клуба отыскалась четвёрка здравомыслящих! Новость, полученная в письме от Синдри, оказалась очень значительной...
Конечно, мой Даниэль законспирировался как мог, чтоб его не узнавали: меньше будет слухов о каждом его шаге и связи. Завуалировал свою личность Дани довольно просто и даже нелепо. В этом помогли фуражка, подобравшая под себя волосы, солнцезащитные очки, чёрная водолазка, чей ворот натянут до середины лица, а далее по обыкновению: пальто и сапоги на сумасшедшей платформе, ибо прежние и не столь экстремальные скончались от ночного странствия к замку Эсфирь. В общем, «Лимба» то было достойно.

Необходимо умалить вероятность того, что Вун узнает даже через сотню посредников о нём что-то, что он знать по плану не должен. Всё, что дано Андерсу, ограничивается фактом денежного состояния Даниэля и его специфично «Велиаровским» нравом и породой. Дани не желал нарушения этой хрупкой стабильности. Её он вымучил. Он не мог растворять в себе больше новых грязи и лицемерия. Он не бездонный чан, а мерзкий раствор собственной лжи в нём максимально насыщен.
Он, признаться, недооценивал свои возможности, как показало предстоящее посещение «Лимба». Об этом далее.

Сразу, как он оказался за дверью, он избавился от засекречивающего, превратившись из кого-то неизвестного в себя. Он сделал это нехотя, как манекенщик, идущий по подиуму в одежде, что вызывает лично у него эстетическое отторжение и крайнее физическое неудобство. Он облачён в лишнее внимание, недоброе любопытство. Но нужно дефилировать неизменно хорошо.

В клубе было всё, как и прежде: контингент, музыка, тщета. Резиденты отреагировали на появление Дани неоднозначно: они считали интригующим и странным то, что он среди них, а вместе с этим его общество им льстило. Улыбки, ужимки, выпытывающие взгляд, анонимные издёвки за спиной. Когда он шёл через толпу к барной стойке, где договорился увидеться со своей компанией, то кто-то растерянно освобождал ему дорогу, а иные как бы невзначай задевали плечом. Нужно сказать, что все эти люди ничего не знали из того, что компания Дани уже успела сделать, и что она желает ещё провернуть. Для них осталось в недосягаемости и то, что имело место быть внутри их компании сейчас. Но уточнять никто не силился. Вероятно, эта пятёрка начнёт критиковать Вуна и планировать митинги.

Не более десяти минут компания Дани позволила уделить беззаботному общению. Это были лучшие и самые душевные минуты за весь день для моего героя. Рейн держался излишне молчаливым. Именно он глухо и отрывисто попросил Даниэля всё же перейти к содержанию письма, присланного Синдри. Не теряя воодушевления и лёгкости, Даниэль довольно дипломатично обратился ко всем:

- У меня есть две новости: хорошая и плохая. С какой начать?

- Сф флюбфой! – жуя со скоростью света чипсы, ответил Скольд. Даниэль решил сначала осветить негативный момент:

- Как показало письмо, грамотность у обычного представителя моего поколения страдает, а умение излагать мысль на бумаге обесценена. А теперь о хорошем! Я просил позавчера Синдри разведать, есть ли у Вуна достойные соперники. Передам суть, не зачитывая. Я узнал о человеке, о крупном бизнесмене, которому сильно мешает политика Андерса. Его зовут Клод Бретон. Клод берёт на работу людей, которые принесут его фирмам прибыл, то есть они должны быть с определённым образованием и способными. Но Бретон не может принять тот критерий, что первостепенно важен Андерсу, приписывающий им единственное: принадлежность к его секте. Ну, такая монополия на кадры. Следовательно, качество их оставляет желать лучшего. Представьте, сколько убытков может понести Клод. Именно «может понести», а не «уже понёс». Он держится пока что вместе с другими предпринимателями небольшой группой, независимой от правил Андерса. Пока что. Я желал узнать о существовании таких людей, чтоб к ним примкнуть, как-то взаимодействовать с ними, если уж у нас один противник. Связи никому не вредили…
Скольд энергично жевал. Иен слушал с щепетильным интересом. Для себя он подметил, что Дани, знакомый ему ещё с университета, раскрывается сейчас в Мидиане по-иному: как неплохой стратег, расчётливый и имеющий жилку хладнокровия. То Иену не нравилось. Он привык другому Дани – к прежнему, без изощрений и тактик. Алесса внимала, важно приосанившись. Она знала, что многие леди обливаются желчью зависти к ней. Тем более, что почти сразу, как Дани пришёл, он одолжил ей свою фуражку. А Рейн Авилон досадовал на его красноречивую манеру говорить. Он хотел скорее узнать суть, сухие факты без объёмного обрамления, поскольку считал то лишним. Авилон очень желал бы, чтоб Даниэль излагался более прямолинейно и конкретно. Тогда они скорее всё решат и разойдутся.

Ему было тяжело находиться в «Лимбе».

И у него появился скелет в шкафу.

Даниэль сделал жест, чтоб все к нему приблизились и могли различать шёпот, и, сбавив темп речи, продолжил:

- Самое основное, что на Клода и его компанию будет готовиться покушение. Синдри я настоятельно посоветовал, чтоб он любым способом выяснил всё, что касается этой темы. Очень плохо, что узнаёт он всё только из-за непосредственного присутствия с Андерсом, из его разговоров с кем-то. Более Вун ему ничего не доверяет. Синдри для него пустое место. Будем ждать… Хорошая новость заключается в том, что у нас есть возможность обезопасить людей от трагедии.

И Дани рассмеялся звонко, обратившись к Авилону:

- Так что, Рейн, припасай снова наручники!

Пожалуй, это единственная реплика, которую услышали совершенно чётко и ясно посторонние рядом с баром. Что за мерзкий извращенец этот Даниэль Велиар! Конечно, он гей.

Рейн воспринял его шутку про наручники болезненно. Он и так помнил, даже через чур помнил ту смерть, где они фигурировали. Он сиюминутно же хотел доходчиво объяснить Даниэлю, что это первое и последнее бахвальство на эту тему. Но сделать того не успел. На заполненном танц-поле произошёл большой переполох, остановилась музыка, раздался громкий вопль на весь клуб: «Все уходите!!! Спасайтесь! Уходите! Облава!!!»