У песочницы.

В Москве только что кончилась гроза, на прозрачном небе нет ни единого облачка. Чистый, умытый дождем асфальт усыпан белыми лепестками отцветающих яблонь.

Я, с наслаждением вдыхая одуряюще – весенний запах вишен, смешивающийся со свежим ароматом цветущих яблонь, везу сына на прогулку. Он весело хохочет, глядя, как веером рассыпаются брызги из-под широких колес коляски.

На залитой солнцем улице один за другим появляются дети. Те, что постарше – одни. Малыши, одетые в яркие курточки, сидящие в разноцветных колясках совершенно невообразимых моделей - с мамами, молодыми, красивыми и по-весеннему нарядными, в светлых плащах, пестрых джинсах, высоких сапожках…

На детской площадке сегодня весело – дети, после вынужденного трехдневного пребывания дома из-за непрекращающихся дождей, бегают, смеются, играют в догонялки. Самые маленькие топчутся у песочницы, с интересом глядя на шести-десятилеток.

Молодые мамы сидят на лавочке у песочницы, окутывая своих (и чужих) малышей сизыми облаками сигаретного дыма. Увлеченно беседуют: «Я прямо обрыдалась вся. Такой мультик! Так олененка жалко!» - миловидная пухленькая мамочка, притушив окурок о борт песочницы, быстро поймала малыша, который чуть не ударился носом об этот самый бортик, - «осторожнее, Артем!». «Не говори, я тоже плакала, когда «Бемби» смотрела с Юриком», - ответила совсем юная на вид мама, которая сидела, закинув стройные ноги в облегающих светло-зеленых, цвета новорожденной листвы, джинсах и ослепительно белых кроссовках на коляску. «А ты что не куришь, Свет? Бросила, что ли?» - спросила у мамы Юрика третья мамочка, чуть постарше, в плаще канареечного цвета, протягивая пакет с игрушками малышке в рыжем комбинезоне. «Тошнит что-то от сигарет», - ответила Света, стряхивая песок со своих белых кроссовок, который летел в разные стороны – Артем старательно стучал совочком по ведру – кулич почти готов. «Опять залетела, что ли?», - ехидно спросила мама в “канареечном” плаще. «Ну да, сил нет никаких. Два месяца назад на аборт ходила и опять!» - Света оглянулась, видимо, в поисках своего малыша, и, увидев его на горке вместе с моим Ефремом, на всякий случай строго крикнула: «Юрик! Иди сюда!» После чего с чувством выполненного долга села на лавку и снова положила ноги на коляску. «Да ты обалдела совсем! Это уже третий после Юрика? Или четвертый?» - мама «рыжего комбинезона», округлив глаза, смотрела на Свету, - «неужели предохраняться трудно?». «Чем? Таблетками гормональными? Нельзя, эндокринолог запретил. А в «резине» не в кайф. И вообще. Хватит мне на мозги капать», - Света встала, взяв изящной рукой с красивыми накладными ногтями ручку коляски, другой, такой же красивой и ухоженной, в бесчисленных кольцах и браслетах - за капюшон своего упиравшегося малыша лет двух, который, видимо, собирался поиграть еще и пошла к подъезду.

Мама Артема, проводив Свету долгим взглядом, сказала: - «Да ладно тебе. Сама что ли абортов не делала?» «Делала. Прошлой весной. Мини, четыре-пять недель было. Но не каждый же месяц!» - мама малышки в рыжем комбинезоне, прикурив, задумчиво посмотрела на небо. «Дура Светка, молодая еще, 22 года. Не понимает, что здоровье свое губит» - мама Артема, кинув сыну мяч, добавила: «Я тоже ходила, зимой. В январе, сразу после Нового Года. А что делать?».

«Мам! Ты чего? Плачешь, что ли?» - девятилетняя дочка, гремя роликами, подкатила ко мне. От ее пронзительного взгляда не скроешься. «Да, мультик вспомнила… про олененка Бемби», - ответила я, в который раз пытаясь закрепить заколкой непокорную челку дочери. «А! Ясно!» - Марго, понимающе кивнув, вручила мне букет желтых одуванчиков и с грохотом укатила.

«Мам!» - сын показывал на огромную лужу, в которой появились круги. Странно, ведь еще полчаса назад небо было светло-голубым. Гроза начиналась стремительно. Я смотрела, как крупные капли падают в неуспевшую еще высохнуть песочницу, как мамы собирают ведерки, мячи, формочки, сажают малышей в коляски, как разбегаются детишки постарше…

Через пять минут ливень бил по яблоням, осыпая последние лепестки, и ветви склонялись до самой земли.