Девочка из Целендорфа

Урсула Кучински родилась 15 мая 1907 г. на окраине Западного Берлина, в

семье немецкого ученого-статистика Рене Роберта Кучински. Семья жила

небогато, хотя, глядя со стороны, этого можно было и не заметить – отцу от состоятельного деда досталась огромная вилла на берегу озера Шлахтензее. Позднее Урсула писала брату: «Твою идею написать семейную хронику я нахожу просто дикой. Кроме папы и тебя, у нас в семье нет никого, кем мы могли бы чваниться. Один дед был богатым банкиром, другой растранжирил половину состояния. Один прадедушка торговал в Галиции шнурками для ботинок с тележки, другой был, как это тогда называлось, политически свободомыслящим, что ли? Но, может, – подкалывает она брата, – ты придашь всему этому более историко-социальный оттенок?»

Впрочем, богатство семьи было в прошлом. Даже в относительно благополучные времена заработка отца-ученого не хватало, чтобы прокормить большую семью, в которой было шестеро детей: старший брат и пятеро дочерей. [1] Урсула была самой старшей сестрой. Мать – художник по профессии – воспитывала детей и экономила, как могла. Несмотря на домашние заботы, она не бросала живопись, и одна из комнат в доме была отдана под студию.

Детство и юность Урсулы пришлись на тяжелые времена. Шла первая мировая война, в стране царили кризис и инфляция. В десятилетнем возрасте Урсулу, из-за сильного истощения, отправили жить в деревню к знакомым. Оттуда, из Гросмарценса, она писала матери письма, дотошно описывая свою жизнь. Надо сказать, что Урсула была жизнерадостным и неприхотливым ребенком. Родители не баловали ее – в десятилетнем возрасте у нее уже было, кроме старшего брата, любимца матери, две младшие сестры, восьми и шести лет. Девочка пыталась убедить родителей в том, что у нее все замечательно – но иногда, по письмам, можно понять, каково жилось тогда ей и ее семье. Пишет она, в основном, о еде. < В картошке было четыре яйца и кусочки сала. Картошка плавала в жире. После этого можно было еще отведать желе с ванильным соусом. Объевшись до смерти, я отправилась спать>. < Привет от твоей счастливой дочки. Можешь себе представить: пока я здесь, я съела всего четыре бутерброда, поскольку здесь много других чудесных вещей. Это действительно так>. И так далее, в том же духе…

Война подходила к концу, через восемь месяцев в Германии должна была

разразиться революция. И без того трудная жизнь стала еще труднее. И вновь Урсулу, теперь уже с младшей сестрой, отправили подальше от Берлина, на побережье Балтики, в санаторий. Теперь на Урсуле лежала обязанность следить за сестрой, которой было всего шесть лет. Рева, так прозвала ее старшая за постоянные слезы, впервые покинула дом. Урсула, как умела, воспитывала малышку, учила ее вести себя за столом, не переставая повторять: < Ты должна есть прилично>, хотя вся < вина> младшей сестры была в том, что она обкусывала хлеб по краям, оставляя масло напоследок. Однажды, не выдержав нытья Ревы, Урсула воскликнула: < Если бы, когда ты начинаешь

плакать, я давала бы тебе конфету, то во всем Берлине их скоро бы не осталось

ни одной! > Через месяц она писала: «Мама, мы поправились на три и четыре фунта». А в Берлине в это время уже не было не только конфет, но и картошки…

В пансионате Урсула часто беседовала со взрослыми, которых, естественно, больше

всего волновали события в стране. Рене Кучински был довольно известным

человеком в Берлине. Как-то, после разговора с городским советником Рабновым, Урсула, лежа в кровати, долго пыталась понять слово < пацимист> – так назвал советник ее отца. Впрочем, она уже знала, что смысл этого слова – < за мир> …