Гроза в Поднебесной

20-30-е годы были далеко не самым легким временем для Китая. После поражения в войне с Японией 1894-95 гг. и подавления в 1901 году восстания «боксеров» страна попала в зависимость от своего могущественного островного соседа, фактически став полуколонией Японии. В 1911 году революция свергла власть Цинской династии, однако новое правительство во главе с Сунь Ят-сеном контролировало лишь шесть провинций на юге страны (Гуандун, Гуанси, Юньнань, Гуйчжоу, Сычуань и часть провинции Хунань), а реальную власть имело только в провинции Гуандун. Фактически в начале 20-х годов Китай представлял собой конгломерат полуавтономных территорий, каждая со своей властью. Управляли территориями так называемые «провинциальные милитаристы», или «военные лорды» – китайские генералы, власть которых, обеспеченная подвластными им войсками, была бесконтрольна и безгранична. По более поздней аналогии можно сказать, что это было много маленьких Чили со своими маленькими пиночетами.

В 1921 году была образована Коммунистическая партия Китая, которая, после

реорганизации правящей партии Гоминьдан в 1923-24 гг., вступила в него. В 1925 году умер вождь Гоминьдана Сунь Ят-сен. Вскоре после его смерти, в 1925-27 годах, в стране начался революционный подъем, в основе которого лежало антифеодальное движение крестьян против крупных землевладельцев, и подпитывала который всеобщая ненависть к японцам. Сформированная в Кантоне национально-революционная армия во время своего Северного похода завоевала политическую власть в Южном и Центральном Китае. Излишне говорить, что революция возле восточных границ СССР не обошлась без советской помощи. В 1924 году в Гуанчжоу (Кантон) прибыла группа советских военных советников, которой командовал Блюхер.

Это было время, когда молодое советское правительство, а в особенности Коминтерн, политика которого была достаточно независима, всерьез взяли курс на «мировую революцию». В 1923 году Коминтерн, при всемерной поддержке Советского Союза, предпринял печально известную авантюру с «германским красным октябрем», закончившуюся провалом. Вторая ставка делалась на Китай и китайскую революцию. Планы «экспортеров революции» были далеко идущими: «советизация» антифеодального и националистического движения и, в перспективе, строительство социализма. Эта политика, в отличие от Германии, в Китае имела определенный успех.

В СССР у этого курса были как сторонники, так и противники. К последним можно отнести наркома иностранных дел Михаила Литвинова, полпреда в Японии Виктора Коппа и других. Самыми рьяными сторонниками китайской революции были глава группы советских политических советников в Китае Михаил Бородин (Грузенберг) и полпред в Китае Лев Карахан (Караханян), которые зачастую действовали по собственному усмотрению, не очень-то советуясь с Москвой. Бородин взял курс на вооруженное восстание в Китае, провозглашение революционного правительства и создание китайской Красной Армии. Даже наши военные советники, не страдающие недостатком коммунистического радикализма, приняли этот план в штыки, а Блюхер прямо заявил, что эти директивы преступны. Однако на сторону Бородина стал Сталин, и план был принят к исполнению. Естественно, в отношения двух стран такая политика ничего хорошего привнести не могла.

В 1927 году отношения между Китаем и СССР резко обострились. Чан Кай-ши узнал о планах Бородина и К^о и тут же начал наступление на Шанхай, потопив начавшееся восстание в крови. В результате, план Бородина реализовался с точностью до наоборот. Чан Кай-ши пришел к власти в стране, а советские военные и политические советники вынуждены были покинуть Китай. Начался жесточайший террор.

Работавший в начале 30-х годов в Китае советский разведчик и военный советник Отто Браун писал: «Поддерживаемые международной полицией, ищейки Чан Кай-ши каждый день устраивали облавы на крупных текстильных предприятиях, а ночью – в китайских кварталах. Они охотились за коммунистами. У тех, кого схватывали, был один выбор: предательство или смерть. В то время в Китае тысячи лучших партийных работников были обезглавлены, расстреляны или задушены. Уничтожались не только они, но и их семьи. Эти акции истребления начались в 1927 году, сразу же после поражения национальной революции и разгрома восстаний в Шанхае, Ухани, Кантоне и других городах и проводились систематически, с неослабевающей силой. (Автор цитируемой книги приехал в Китай в 1932 году – Авт.) В них, наряду с полицией, участвовали и гангстерские банды, давно сотрудничающие с гоминданом, и «синерубашечники» – члены фашистской организации, незадолго до этого созданной Чан Кайши. Они загнали коммунистов в глубочайшее подполье»[3].

В апреле того же 1927 года китайская полиция, в нарушение всех международных норм, произвела обыск в советском консульстве в Пекине. В ходе обыска было найдено огромное количество документов, в том числе и не имеющих ни малейшего отношения к дипломатии. Там были шифры, списки агентуры, документы о поставках оружия КПК, инструкции китайским коммунистам по оказанию помощи в разведработе. Нашли и директивы из Москвы, в которых говорилось, что «не следует избегать никаких мер, в том числе грабежа и массовых убийств», с тем, чтобы спровоцировать конфликты между Китаем и западными странами. После этого налета оперативную работу военной разведки в Китае пришлось практически начинать заново.

Работе в Китае советская военная разведка придавала очень большое значение. Еще в 1922 году Разведупр Штаба РККА направил туда в качестве военного атташе очень серьезного человека – комкора А. И. Геккера, крупного советского военачальника, руководившего до этого военной академией РККА. Он проработал в Китае 6 лет, сначала как военный атташе, а потом – как один из руководящих сотрудников КВЖД.

В 1924 году, вместе с миссией Блюхера, в Китай прибыли и другие военные разведчики, причем их ряды все время пополнялись. В 1926 году там появились, например, такие известные в мире разведки люди, как Христофор Салнынь, Иван Винаров, Иосиф Зильберт, Владимир Горев и другие. Формально их основной задачей была помощь китайской национально-революционной армии в организации разведки и контрразведки, но они вели и самостоятельную работу. Это был не первый «десант» Разведупра в Китай. Незадолго до того, весной 1925 года в страну прибыло несколько десятков кадровых сотрудников советской военной разведки, был создан пекинский разведцентр, который руководил работой всех местных резидентур.

В 1927 году, как уже говорилось, все пришлось начинать заново, в условиях

строжайшей конспирации. Если в либеральной Европе разведчикам грозило, в худшем случае, тюремное заключение, то в Китае нравы были простые: провал означал пытки и смерть. Теперь центром деятельности советской разведки стал Шанхай. Это был крупный промышленный город, где находилось четверть предприятий тяжелой и четыре пятых – легкой промышленности, крупные банки и морской порт. В Шанхае существовала легальная резидентура под руководством Алексеева, но основную работу вели нелегалы.

В конце 1927 года в Шанхае начала действовать нелегальная резидентура Салныня. Его помощником был Винаров, а курьером – его жена Галина Лебедева, шифровальщица советского посольства в Пекине. Для прикрытия они организовали крупную экспортно-импортную торговую фирму со множеством филиалов в различных городах, которая, попутно с торговлей и разведкой, занималась и доставкой оружия китайским коммунистам. К началу 1929 года резидентура включила в сферу своей деятельности и Харбин – там прикрытием была консервная фабрика.

Кстати, именно эта группа в 1928 году ликвидировала генерала Чжан Цзо-линя,

фактического главу пекинского правительства. После 1927 года позиция этого генерала стала резко антисоветской и прояпонской. Из-за постоянных провокаций против советских служащих под угрозой находилась и работа КВЖД. Поэтому генерала решили убить, причем так, чтобы подозрения пали на японских военных. Для этого к Салныню был направлен из Москвы специалист – Н. Эйтингтон, тот самый человек, который позднее организовал убийство Троцкого. Операция была проведена превосходно: Чжан Цзо-линь погиб во время поездки по железной дороге при взрыве своего спецвагона. (Кстати, Салнынь и Винаров, отозванные в Москву весной 1929 года, внесли весомый вклад в победу СССР в конфликте на КВЖД. Немалую роль тогда сыграли специальные диверсионные группы, которые сумели нарушить переброску китайских войск и боеприпасов в район боевых действий. Руководил этими группами специально прибывший из Москвы Салнынь).

В начале 1930-х годов Шанхай по-прежнему оставался основным местом действия

советской разведки в Китае. Самой известной из действовавших там в то время групп была резидентура легендарного советского разведчика Рихарда Зорге («Рамзай»).

Разведка «в стиле казино»

Рихард Зорге, сын немца и русской, родился в 1895 году в России. Образование получил в Берлине. Во время Первой мировой войны воевал, был трижды ранен. В 1917 году, еще будучи солдатом, стал членом независимой социал-демократической партии Германии. В 1919 году вступил в немецкую компартию, в 1925 году стал членом ВКП(б). Он считал, что коммунизм – единственный путь предотвращения новой войны. В 1921 году Зорге женился на Кристине. В 1924 году увез жену в Москву, где она работала в библиотеке Института марксизма-ленинизма. Но молодой немке не понравилось в России, она вернулась в Германию. В 1932 году Кристина получила развод и вышла замуж за американца. В том же, 1932 году, во время кратковременного пребывания в СССР, Рихард женился на Екатерине Максимовой. Их брак был зарегистрирован 8 августа 1933 года, когда Зорге был уже в Японии…

... Он был на редкость хорош собой. Высокий, слегка прихрамывающий – сказывалось полученное на фронте ранение – с красивым породистым лицом, он производил сильное впечатление на всех, с кем общался. «К нему тянулись и женщины, и мужчины, – вспоминала первая жена Зорге, Кристина Герлах. – У него был глубокий, пронизывающий взгляд, привлекающий к себе и от которого нигде, казалось, нельзя скрыться. Если женщина попадала в обозримое им поле, она была уже в его плену. В плену легком, туманном, обаятельном...»[4] Многие вспоминают, что это был жизнерадостный человек, полный энергии и оптимизма, остроумный, иногда ироничный. Только очень

внимательные люди умели рассмотреть за этим жизнелюбием меланхолию, которая временами омрачала лицо разведчика. Зорге великолепно, с азартом играл самые разнообразные роли, которых от него требовала работа. В жизни он никогда не был аскетом – любил выпивку, женщин, поездки на мотоцикле с недозволенной скоростью. Но работа была важнее всего. Позднее, уже в Токио, как-то раз он, управляя мотоциклом в нетрезвом состоянии, врезался в стену. Авария не была для него чем-то из ряда вон выходящим, но у Зорге были с собой секретные документы. Он вызвал в больницу помощника и не позволял себе потерять сознание до тех пор, пока не передал ему все, что при нем было. Сейчас никто уже не спорит с тем, что этот лихач и красавец-сердцеед был одним из лучших резидентов за всю историю советской разведки.

Зорге начал сотрудничать с разведкой в 1925 году. Сначала это была разведывательная секция Коминтерна, в которой начинали многие деятели «эпохи великих нелегалов». После недолгих командировок в Великобританию и Скандинавию он был переведен в военную разведку и направлен в Шанхай, помощником нелегального резидента Разведупра Александра Улановского. В 1930 году Улановский был раскрыт, ему пришлось покинуть Китай, и вместо него резидентом стал Зорге. «Звездный час» его наступит позднее, в Японии, но и в Шанхае он сделал немало.

В Китае Зорге много общался с немецкими офицерами, участвовал в их попойках и заодно выуживал ценную информацию, по выражению Герхардта Эйслера,

представителя Коминтерна в Китае, это была жизнь «в стиле казино», впрочем, вполне соответствующая наклонностям этого человека. Отчаянно смелый водитель, он сумел стать членом «Китайского автомобильного клуба», президентом которого был Чан Кай-ши. Участие в этом элитарном клубе давало возможность, запросто общаясь за рюмкой, (в которой был отнюдь не лимонад), добывать ценнейшую информацию. Хотя Зорге и тут не обходился без авантюрных мероприятий. «Чан Кай-ши как автомобилист был большим хвастуном, – вспоминает тот же Герхардт Эйслер, – что тут же вызвало у Рихарда желание проучить хвастливого генералиссимуса. Перед одним ралли он начинил свечи зажигания в машине Чан Кай-ши обычным графитом, так что искра отклонилась и не произошло контакта. Привыкший к победам президент клуба ни разу не вышел на старт, пока не нашел неполадку. Таким же именно способом Зорге однажды вывел из строя машину курьера, который был на пути к Чан Кай-ши. Курьер прибыл с большим опозданием, и объединение китайских патриотов, которое сражалось против наемников Чан Кай-ши, заняло ряд городов, прежде чем

противник вследствие опоздания курьера смог принять свои меры»[5].

В Шанхае в группу Зорге входили Карл Римм, который был его заместителем,

Григорий Стронский, фотограф, радисты Иозеф Вайнгартен и Макс Клаузен.

Карл Мартынович Римм родился в 1891 году в Эстонии. Сын батрака, он сумел

закончить гимназию в Дерпте, работал сельским учителем. В 1918 году стал членом местного Совета крестьянских депутатов, тогда же вступил в РКП(б). Организовал первый в Эстонии отряд Красной гвардии. После оккупации Прибалтики Германией уехал в Россию. В Красной Армии был командиром пулеметной роты, воевал в Екатеринбурге, Архангельске, под Нарвой. В 1924 году Римм окончил военную академию РККА. Участвовал в коммунистическом восстании в Эстонии в декабре 1924 года, был начальником штаба. Затем начальник командных курсов РККА, начальник штаба дивизии. С 1930 года – заместитель и военный советник Зорге в Шанхае. Работал там под именем ветеринара Зельмана Клааса. Его жена, Любовь Ивановна (Луиза Клаас), родилась в 1994 году. Дочь грузчика. Гимназисткой вступила в нелегальную революционную организацию. До революции работала гувернанткой, затем

закончила курсы медсестер и работала в Московском институте матери и ребенка. В Китае была шифровальщицей.

Иозеф Вайнгартен – выходец из Баварии, член Компартии Германии. Служил радистом на немецком военно-морском флоте. Потом женился на русской эмигрантке, жил в Шанхае на территории французской концессии.

Макс Готфрид Фридрих Клаузен родился в 1899 году в Германии. Отец его держал лавку, а также был мастером по ремонту велосипедов. Мальчик с детства увлекался радиотехникой, став постарше, освоил профессии кузнеца и слесаря. В 1917 году был призван в германскую армию, окончил курсы радистов и служил в корпусе связи на Западном фронте. Демобилизовавшись в 1919 году, снова стал работать кузнецом. В 1921 году Клаузен уезжает в Гамбург. Там он работал портовым рабочим, затем механиком на торговых судах, в 1922 году вступил в Союз германских моряков. В том же году участвовал в забастовке, за что получил три месяца тюрьмы. В 1927 году побывал в СССР, после чего стал коммунистом. В 1928 году снова отправился в СССР, прошел обучение в разведшколе и в марте 1929 года был командирован в Китай.

Немало, особенно вначале, помогала Зорге в его работе американская журналистка Агнес Смедли.

Точная дата рождения Агнес Смедли неизвестна. Она родилась в 90-х годах 19 века в бедной крестьянской семье в штате Миссури. Отец ее, по происхождению индеец, был разнорабочим, мать – прачкой. Агнес почти не имела возможности ходить в школу – ей с детства приходилось работать. Она была судомойкой, официанткой, поденщицей на табачных плантациях, продавщицей газет. Но, работая, она использовала любую возможность, чтобы учиться. Ее журналистская карьера началась в редакции одной из газет, где она работала машинисткой и распространителем подписки. Вскоре она опубликовала свои первые статьи.

Благодаря поддержке родственников, она все-таки смогла получить образование. Сначала она училась в педагогическом училище штата Аризона, затем на вечернем отделении Нью-йоркского университета, и, наконец, в педагогическом институте. Некоторое время она работала учительницей в деревенской школе в штате Нью-Мексико. Живя в Сан-Франциско, она вышла замуж за инженера Эрнста Брендена, в которым вскоре разошлась. Во время Первой мировой войны она работала машинисткой в редакции Нью-Йоркского журнала «График». Затем была репортером ведущей Нью-йоркской социалистической газеты «Колб» и вела профсоюзную работу во Всемирной ассоциации промышленных рабочих. Примерно в это же время она познакомилась с индийцем Чаттопадьяя и установила контакт с индийскими эмигрантами в США. Это было ее первое соприкосновение с Азией.

После войны Агнес переселилась в Берлин, где в то время было около пяти тысяч эмигрантов из колониальных стран. Она стала подругой Вирендраната Чаттопадьяя. В июне 1921 года они вместе поехали в Москву на III Конгресс Коминтерна – это была ее первая поездка в Советский Союз. Постепенно по своим убеждениям Агнес становилась все левее и левее, пока ее убеждения не стали коммунистическими. Она занималась, в основном, проблемами азиатских стран. В 1928 году вышла в свет ее первая книга «Индия и будущая война». В том же году она приняла предложение поехать на Дальний Восток в качестве специального корреспондента «Франкфуртер цайтунг унд хандельсблатт» и нескольких итальянских газет (позднее она работала еще и на «Манчестер гардиан»). В Китай она отправилась через СССР, где приняла участие в работе VI Конгресса Коминтерна.

После нескольких месяцев, проведенных в Харбине, Тяньцзине, Пекине и Нанкине, Агнес Смедли в мае 1929 года поселилась в Шанхае. Сначала она жила на территории французской концессии, а затем, в сентябре 1929 года, переселилась в европейскую часть «международного сеттльмента». Едва прибыв в Шанхай, она тут же стала агентом пристального внимания агентов разведок разных стран. Она сама описывала во «Франкфурте цайтунг» то, о чем ей поведали коллеги в первый же день ее пребывания в Шанхае. «Они сами рассказали мне, что японцы располагают в Китае самой лучшей агентурной сетью, и у них можно узнать много нового. «Разумеется, речь при этом идет о северных районах, – говорили они. – На юге особенно сильна британская разведка. Можете быть уверены, что ей точно известно, когда вы прибыли в Китай, и все остальное о вас тоже, вплоть до того, как часто вы меняете нижнее белье»[6].

Неутомимая журналистка развила в Китае бурную деятельность. Ей сразу же заинтересовалась полиция, поскольку она имела не то два, не то три паспорта – один британский и не то один, не то два американских. В разное время она активно участвовала в работе таких политических организаций, как «Друзья Советского Союза», «Всекитайская федерация труда, «Китайская лига защиты прав человека», «Комитет защиты супругов Ноуленс». Она много ездила по стране, знакомилась с огромным количеством людей, активно занималась журналистикой. Так, только для «Франкфуртер цайтунг» с 1929 по 1932 годы она написала более шестидесяти статей. Ее связи были огромны и обширны. Она была в дружеских отношениях с Сун цин-лин, вдовой Суть Ят-сена, сестра которой была замужем за самим Чан Кай-ши, а министр финансов Китая был ее родным братом. По этим каналам она получала множество информации о политическом и экономическом положении Китая. Скрупулезно и тщательно она собирала и заносила в картотеку данные на высокопоставленных китайских генералов. Вскоре в ее картотеке имелись сведения о 218 генералах, как официально произведенных, так и самозваных.

Рихард Зорге слышал об Агнес Смедли еще в Европе, читал все ее репортажи из Китая. Приехав в страну, он познакомился с Агнес лично, и вскоре подружился с ней. Журналистка вводила своего нового друга везде, куда была входа сама. Так, например, именно благодаря контактам с ней советский разведчик стал членом «Китайского автомобильного клуба». Агнес же познакомила его и с Сун цин-лин. Естественно, он имел доступ и ко всей информации, которой располагала журналистка. Через Агнес он также свел знакомство со своим лучшим агентом, внесшим огромный вклад в советскую разведработу на Востоке.

Японец Ходзуми Одзаки, сын журналиста, принадлежал к древнему самурайскому роду. Он вырос на Тайване, где его отец работал редактором газеты «Тайван ници-ници симбун». Учился в лучших школах, изучил английский язык, затем поступил в Токийский университет. Вскоре он обратился к марксизму. В Японии Одзаки поступил в штат газеты «Асахи симбун» и в 1927 году в качестве корреспондента газеты отправился освещать восстание в Китае. Там он задержался на несколько лет. В конце 1930 года в книжной лавке Коминтерна в Шанхае Агнес Смедли познакомила его с Зорге. Они подружились, но в то время Одзаки еще не стал агентом советской разведки. Это произошло позже, в Японии, когда Зорге сказал другу, что тот может помочь бороться с фашизмом, если будет поставлять сведения Коминтерну.

Итак, к 1930 году в Шанхае работала сильная группа, которая регулярно поставляла в Москву сведения о политическом и экономическом положении в Китае, военную информацию, материалы о производстве оружия. Наши нелегалы и напрямую помогали китайским товарищам, как в нелегальной работе, так и в организации военных операций. Было много и других дел.