Новый резидент

В 1933 году Рихарда Зорге в Шанхае сменил Яков Бронин (Лихтеншталь).

Сын раввина Яков Григорьевич Лихтеншталь родился под Ригой в 1900 году. В 1918-м сдал экстерном курс гимназии в г. Кременчуге. До 15 лет он был правоверным иудеем, а в 1920 году уже вступил в РКП(б) и стал не менее страстным пропагандистом коммунизма. Работал журналистом, редактором газеты. В 1922 году пошел на службу в РККА. Был политработником, редактировал армейский журнал, затем – начальник бюро печати ПУР РККА. С октября 1928 по октябрь 1930 года – слушатель Института красной профессуры. Затем поступил в распоряжение Разведупра. В 1930-33 годах работал в Германии, потом отправился в Шанхай.

В апреле 1934 года к нему прибыла радистка – молодая француженка Рене Марсо, которая должна была сменить прежнего радиста «Вилли» – тот начал пить. Мы еще встретимся с Рене Марсо, которая, кстати, вскоре стала Элли Брониной...

Ее работа в Китае началась с курьеза. Элли надо было найти квартиру достаточного размера для того, чтобы натянуть 15-метровую антенну. Наконец, это удалось. Она собрала рацию, вышла в эфир и... обнаружила, что где-то рядом действует мощная радиостанция. Яков навел справки – оказалось, что этажом ниже работала рация Коминтерна. Так что коллеге из сопредельного ведомства пришлось искать себе другую квартиру. Да, оказывается, Шанхай не так уж велик...

Познакомилась Элли и с Зорге – ей пришлось съездить к нему на консультацию в Токио. Причем не опытный разведчик консультировал молоденькую радистку, а наоборот. У него был высококлассный радист, но рация почему-то не работала.

Так что Элли пришлось ехать в Токио, разбираться. Впрочем, знания теории работы передатчика от нее не потребовалось. Она включила рацию – и оказалось, что все в порядке, все работает. Дело было не в рации, а в радисте – он просто боялся выходить в эфир, так как в Токио действовали пеленгаторы. Радиста отправили в Союз, Элли вернулась в Шанхай.

А вскоре пришла беда. Однажды Яков, который к тому времени уже был ее мужем, принес домой пачку секретных документов и запер в сейф. Обычно он никогда не хранил дома подобные вещи, а тут почему-то сделал исключение. Вечером они пошли в гости – провожать товарища, уезжавшего в Москву. Расходились, как и полагалось по правилам конспирации, поодиночке. Элли пришла домой одна, стала ждать мужа, но в этот вечер он не пришел, и вообще он больше не вернулся домой. Вскоре она узнала, что Яков арестован. При нем не было его собственных документов, зато нашли несколько фальшивых паспортов. «Что же делать?! – мучительно думала Элли. – Если установят его личность и адрес, придут с обыском, найдут и эти документы» Если это случится, она не обольщалась по поводу приговора – в Китае в условиях военного времени это означало смертную казнь.

Яков Бронин утверждал, что он француз, только что приехал в Шанхай. Паспорта? Паспорта ему подложили. Его били в тюрьме, но он стоял на своем. Полиция опубликовала в газетах фотографию арестованного «мистера Х», как прозвали Бронина те же газетчики, но китайцы предпочитали держаться от своей полиции подальше, и никто его не опознал. Естественно, вся агентурная сеть была тут же оповещена и законсервирована, но что делать с содержимым сейфа? Элли сообщила в Центр, что на квартире остались секретные документы и попросила разрешения забрать их. Центр ответил запретом, но у отважной молодой женщины было свое мнение о том, что нужно делать. Она, все-таки, пошла домой. Ключей от сейфа у нее не было, но на помощь пришел их бой-слуга. Его приятель открыл сейф без малейшего труда. Всю ночь она жгла в камине компрометирующие документы.

Вскоре состоялся суд. Несмотря на то, что личность Бронина так и не установили, а обвинения были сомнительные, его приговорили к 15 годам тюрьмы и отправили в Ханькоу, тюрьма которого славилась особо тяжелыми условиями. Правда, просидел он всего два года. В 1937 году его обменяли на старшего сына Чан Кай-ши. Элли после суда вернулась в Союз. Как она вспоминает, на корабле она увидела почти всех своих знакомых, работавших в Китае, включая и того товарища из Коминтерна, которого они так невежливо вытеснили с насиженного места...