Швейцария 6 страница

В письме Центру от января 1938 года Рамзай нарисовал условия этого фотографирования:

«Вы понимаете, что это технически не просто и что обстановка кругом такова, что работать можно только при величайшем напряжении. Быстро та — это единственное, что может немного уменьшить большой сам по се бе риск, с которым связана работа такого рода. Риск тем не менее остается достаточно крупным, и только такие отпетые грешники, как Вике (Вике — одна из кличек Рамзая.— Я. Б.), способны в таких обстоятельствах сохра нить в достаточной мере спокойствие, чтобы сделать фотоснимки».

В письме от 26.03.41 г. Рамзай писал: «Большинство посылаемых мате риалов приходит от Викса, который сам снимал их на месте работы. Вике со своей маленькой машинкой в кармане просто пробирался в одну из ком нат этих трех ведомств (имеются в виду «ведомства» посла, военного и во енно-морского атташе.— Я. Б.) и начинал снимать, одним глазом держа под наблюдением дверь и настороженно ловя ухом всякий шорох. Вы можете себе представить, что это работа очень тяжелая, сильно изнуряющая».

Со временем условия фотографирования документов в стенах посоль ства становились все более трудными. Но, несмотря ни на что, Рамзай про должал эту работу вплоть до самого ареста.

У меня есть свой собственный опыт нелегальной работы, я знаком со многими фактами из истории советской разведки, читал много литературы о деятельности иностранных разведок. И мне неизвестен второй случай по добного рода. Ведь, фотографируя в посольстве, Рамзай был все время бук вально на волосок от смерти: если бы это было обнаружено, то его прикон чили бы тут же, не давая выйти из здания, а потом объявили бы, что «Зорге скоропостижно скончался». Это было в буквальном смысле этого слова ак том самопожертвования советского разведчика в интересах Родины и со циализма. Вся восьмилетняя деятельность Рамзая в Токио представляется нам теперь как большой подвиг. А фотографирование в посольстве было подвигом внутри подвига.

<...>

Репрессии периода культа личности, которые привели к уничтожению практически всего руководства ГРУ, не могли не отразиться отрицательно на руководстве Центра резидентурой Рамзая. Врагами народа были объяв лены как некоторые товарищи, в свое время пригласившие Рамзая на рабо ту в Коминтерн (старый революционер-большевик тов. Пятницкий), так и руководители ГРУ, направившие его на нелегальную работу (тт. Берзин и Урицкий). Соответственно, тень недоверия легла и на Рамзая.

<...>

Агентурные условия в Японии, длительное пребывание в ней тяжело отражались на здоровье Рамзая, на нервной системе. Он тосковал по Советскому Союзу, по коммунистической среде, он все надеялся и стремился по пасть наконец на работу домой, в Москву.

Начиная с 1933 года, Рамзай не раз ставил вопрос об отъезде из Японии. Но на все его просьбы следовал резонный ответ, что его некем заменить. В самом деле, позицию, которую занял Рамзай, было невозможно ко му-либо передать. Те тесные доверительные отношения, которые установи лись у него с работникам посольства в Токио, прежде всего и главным об разом с Оттом, с отъездом Рамзая перестали бы существовать. А эти связи были ведь самым крупным капиталом резидентуры, с обострением же меж дународной обстановки их ценность еще больше возрастала. Рамзай это по нимал — и мирился с «горькой необходимостью».

Единственный и последний раз, когда Рамзай после 1935 года имел возможность «отвести душу» со своим человеком, была его встреча в авгу сте 1936 года в Пекине с представителем ГРУ Алексом, которого он знал еще в Москве. Алекс потом рассказывал в письме, что Рамзай, этот «воле вой человек», «чуть не прослезился при прощании со мной».

В этих исключительно трудных условиях внимательность и чуткое от ношение со стороны Центра должны были иметь для Рамзая особенно большое значение. Кто из нас, советских разведчиков-нелегалов, не вспом нит, как благотворно действовало, как согревало сердце теплое ободряю щее слово из дома? А Рамзай, в конкретной обстановке его работы, должен был чувствовать и переживать это с особой остротой.

<...>

Особо следует остановиться на так называемых «мемуарах Зорге». Этот документ, написанный Рамзаем в тюрьме, опубликован в упомянутой книге «Шанхайский заговор» (С. 133—230). Подлинность документа навряд ли вызывает сомнения. Если бы даже не приводилось факсимиле отдельных, отпечатанных на машинке страниц оригинала на немецком языке с руко писной правкой Рамзая, то само содержание документа подтверждает ав торство Рамзая. Возможно, конечно, какая-то доля «творчества» полиции, но, по всей видимости, этот документ в основном написан Рамзаем.

Надо прежде всего оговориться, что Зорге в этих «мемуарах» говорит только о людях, уже известных следствию, он не сообщает никаких фактов, которые были бы новы для следствия и которые, следовательно, могли бы ухудшить положение людей, арестованных по делу. Больше того, там, где Рамзаю кажется, что следствие не обладает достаточно определен ными уликами, он пытается запутывать следы, отвести внимание полиции.

Приведу три примера.

Рамзаю показывали фотографии работников советского посольства в Токио и предложили опознать тех, с которыми он встречался. Рамзай знал, что по этому вопросу следователи могли получить информацию от одного лишь Клаузена и поэтому показания Рамзая были бы ценными для японской контрразведки. И в «мемуарах» он запутывает вопрос, доказывая, что он не в состоянии припомнить лица тех, о которых идет речь.

Так же он поступает, когда речь идет о личности «Коммерсанта», за вербованного Рамзаем в Шанхае. В токийской резидентуре о «Коммерсан те» мог знать один лишь Клаузен, да и тот — не очень много. И Рамзай ста рается возможно более убедительно показать, что «Коммесант» был только его приятелем, что тот ему нравился как умный человек, но никогда к орга низации Рамзая не принадлежал.

В третьем случае Рамзай старается дезориентировать контрразведку по вопросу о курьерско-почтовой связи между Шанхаем и Токио. Речь у него идет о том периоде, когда я к нему направлял людей из Шанхая, и все дело у него излагается так, что нельзя получить ни малейшего пред ставления о том, кто к нему ездил: когда приезжала женщина, он говорит о мужчине и т. д.

В «мемуарах» не только нет ничего, что можно было бы истолковать как идейное отступничество, но, наоборот, Рамзай с силой подтверждает, подчеркивает свои коммунистические убеждения.

<...>

некоторые замечания ПО современным вопросам

Пользуюсь случаем, чтобы поставить некоторые вопросы, которые прямо или косвенно связаны с Зорге.

1. Мне думается, что настало время публично сказать о деятелях раз ведки, погибших в период культа личности. Все они реабилитированы, но так как они работали в такой области, как разведка, мы в газетах ничего о них не говорим. Мне кажется, что так же как о работниках других отраслей, надо публично сказать о таких товарищах, как Берзин, Урицкий, Давыдов, Никонов, Стига и др.

2. Зорге теперь стал как бы символом мужества советского разведчика. Масса людей, особенно молодежь, жаждет материалов о нем. Печать же наша кормит читателей перепечатками из иностранных книг, в которых много белиберды, иногда отнюдь не безобидной. До меня дошло, что соби раются даже издать книгу «Шанхайский заговор». Это было бы прямой ошибкой: это книга сугубо антисоветская, антикоммунистическая. Кроме того, мы совершенно не заинтересованы в том, чтобы публиковать «мемуа ры» Рамзая.

Мне думается, что назрела прямая необходимость написать нашу со ветскую книгу о Зорге.

3. Широко пропагандируя подвиг Зорге, мы впервые стали полным го лосом говорить о советской разведке. Не следует ли подумать о том, чтобы теперь повести продуманную пропаганду, которая разъясняла бы молоде жи, что такое советская разведка, как почетны ее задачи?

Все капиталистические страны этим занимаются, создавав ореол вокруг своих разведчиков (особенно умело это делают англичане). А мы о своих разведчиках, которые содействуют не капиталистическому разбою, а помо гают бороться за коммунизм, ничего не говорили. Теперь, в связи с делом Зорге, положение меняется.

Не настала ли пора тщательно продумать и развернуть пропаганду со ветской разведки? Ведь в борьбе за коммунизм, против сил империализма, разведке нашей предстоит еще совершить великие дела, а разведчиков на это потребуется ведь очень и очень много.

19.10.64г.

Опубликовано по:

Дело Рихарда Зорге: Неизвестные документы//Публ., вступ. ст. и комм. А.Г. Фесюна. СПб.; М., Летний сад, 2000. Стр.139-173, 177-191.

Приложение № 2

В немецкой энциклопедии Biographisches Handbuch der deutschsprachigen Emigration nach 1933. Bd.II: Politik, Wirtschaft, Offentliches Leben, Munchen (u.a.) 1980. мы обнаружили интересные сведения, напрямую касающиеся первого мужа Урсулы Рудольфа Гамбургера. Это биографии его брата и товарища по учебе и по последующей жизни в Китае и ГДР.

ГАМБУРГЕР ВИКТОР

Профессор биологии, родился в г. Ландесхут, Силезия, Германия. (Каменна Гора, польск.) 9 июля 1900 г. Протестант. Эмиграция в 1934 г. в США. Гражданство: с 1940 США; прежнее гражданство немецкое.

Отец — Макс Гамбургер, род. в Бреслау, Силезия, Германия. (Вроцлав, польск.) в 1868 г., умер в 1952 г. Еврей. Закончил гимназию. Текстильное производство, владел фабрикой. Эмигрировал в Китай, США, затем в Швейцарию. Член городского муниципалитета.

Мать — Эльзе Граденвиц, род. в Бреслау в 1871 г., умерла в 1937 г. Еврейка. Закончила гимназию. Организовала ясли и пансионат для детей из рабочих семей.

Братья: Рудольф, род. в Ландесхуте в 1903 г. Архитектор. Эмигрировал в Китай, СССР и ГДР.

Отто, род. в Ландесхуте в 1907 г. Закончил университет по специальности промышленный экспорт. Эмигрировал в Китай и Великобританию, в 1928 женился на Марте Фрикке (родилась в Детмолде, Липпе, Германия, в 1898 г., умерла в Беркли, Калифорния, в 1964 г., протестантка, закончила гимназию, эмигрировала с супругом).

Дети: Дорис Слоан, родилась во Фрейбурге, Баден, Германия, в 1930 г. эмигрировала с семьей. Имеет научную степень магистра. Геолог.

Карола Грингард, родилась в Сент-Луисе, штат Миссури в 1937 г. Доктор философии, до 1978 г. — профессор-консультант (доцент) античной философии, университет Уэсли, Миддлтаун, Коннектикут, 1978 — слушатель Йельской Медицинской Школы.

В июне 1918 г. Виктор Гамбургер был призван на службу в германскую армию; демобилизован в декабре 1918 г.

В 1918 –1924 учится в университетах Бреслау, Гейдельберга и Фрейбурга/ Брейсгау/;

1924 — доктор зоологии, университет Фрейбурга;

1925 — 1929 — ассистент в области экспериментальной эмбриологии. Институт биологии Кайзера Вильгельма, Берлин — Далем;

1929 — 1932 — ассистент Зоологического института Фрейбургского университета;

1930 — исследования в области развития нервной системы с использованием методов экспериментальной эмбриологии;

1932 — США, годичная студенческая виза;

1932 — 1935 — член Рокфеллеровского научного общества, преподаватель, Чикагский университет. Весной 1933 отчислен из университета Фрейбурга.

В 1934 г. эмигрировал в США; получает помощь от Чрезвычайного Фонда помощи перемещенным ученым Германии (Рокфеллеровский фонд). В 1934 г. получает иммиграционную визу.

1935 — сотрудник факультета отделения зоологии Вашингтонского университета, Сент-Луис, штат Монтана;

1935 — профессор-консультант;

1935 — ассоц. профессор;

1941 — профессор;

1941-1966 — химическое отделение кафедры зоологии;

1968 — 1969 — Маллинкродт. Окр. профессор. Исследования в области экспериментального анализа развития нервоной системы и развитии подвижности и поведения эмбриона и утробного плода;

Членство в научных обществах:

Национальная Академия Наук; N.I.H.; Американская академия искусств и наук.

Членство в других научных обществах: Общество американских зоологов (президент 1955; вице-президент 1960, химико-зоологическое отделение); Общество Развития биологии (президент 1950: 1951).

Библиография: Пособие по экспериментальной эмбриологии. Чикаго, 1947, повт. вып. 1966); автор около 100 статей и публикаций в профессиональных журналах, посвященных неврологии и генетике.

ПАУЛИК РИХАРД

(Псевдоним — Петер Винслоу), архитектор, профессор.

Родился в Росслау, Анхальт, Германия, 7 ноября 1903 г., умер в Восточном Берлине в 1980 г. Эмигрировал в 1933 г. в Шанхай, в 1950 г. в ГДР. Гражданство: немецкое, прежнее немецкое гражданство отменено.

Отец: Рихард, род. в г. Шарлоттенбург в 1876 г., художник по фарфору, член Социал-демократической партии Германии (СДПГ), член городского совета Росслау, член парламента провинции Анхальт, после 1905 г. — редактор «Фольксблат фюр Анхальт», 1944 г. — в концентрационном лагере Бухенвальд; 1945 — соучредитель отделения Социал-демократической партии Германии (Анхальт).

Мать: Хелена.

Брат: Рудольф, род. приблизительно в 1907 г.; учился — Балхауз; специальность — архитектура, 1933 — переезжает в Шанхай.

Женат: 1.1928. Эльзе Бонгерс, танцовщица, преподаватель актерского мастерства. Развелись. 2. 1939. Теа Данцигер. 3. 1961. Джемма Гейм.

Посещает (учится) Фридерицианум в Дессау, член ученического совета;

1923 — абитуриент,

1923–1925 — изучает архитектуру в Техническом Институте в Дрездене; среди преподавателей — Мартин Дюльфер; дружба с архитектором Рудольфом Гамбургером.

1925 — продолжает учебу под руководством Ханса Пельцига и Х. Хансена, Технический Институт, Берлин — Шарлоттенбург.

1926 — временный консультант, студия документальных фильмов «Гумбольдт-Фильм», Берлин. Совместно с преподавателем из Баухауза Георгом Мюхе работал над созданием типовых проектов зданий из стали, Дессау-Тертен.

1927 — получает диплом, работает в Дессау в архитектурном бюро под руководством Вальтера Гропиуса;

1928 -1930 — после Гропиуса был повышен до должности директора; особо занимался разработкой проекта в районе Берлин-Хазельхорст.

В 1930 г. с будущим эмигрантом Германном Цвейгенталем построил Кант-Гараж в Берлине. С Гропиусом и другими спроектировал здание Веркбунд — Выставки в Париже. Член Социалистической Рабочей партии Германии (САП).

1930 — 1933 — владелец архитектурного бюро в Берлине и Дессау; проектирует многоквартирные здания и район ДЕВОГ, Дессау;

1932 — активно участвует в организации рабочей забастовки, руководимой Коммунистической партией Германии (КПГ).

Весной 1933 эмигрирует в Италию с коллегой-евреем; подвергся аресту, находясь в Мюнхене.

Май 1933 — в Венеции садится на корабль, идущий в Шанхай; ему оказывает помощь Рудольф Гамбургер, работавший в Шанхайской городской администрации.

1933 –1937 — работает в компании «Современное жилище», мебель и интерьеры, компания Санс-Лимитед; проектирует гостиничные и жилые интерьеры, среди них — столовые в китайском стиле для отеля «Валдорф-Астория» в Нью-Йорке.

1934г. — работает в информационном агенстве в Шанхае.

1936 — под псевдонимом «Петер Уинслоу» соучредитель газеты «Голос Китая», Шанхай, совместно с писательницей Агнесой Смедли и Хейнцем Гржибом (псевдонимы «Азиатикус», Эрих Меллер).

1937 — ликвидируется корпорация «Современное жилище», и Рихард Паулик, кооперируясь со своим братом и неким армянским архитектором, преобразует корпорацию в новое «Современное жилище», а также основывает фирму «Паулик и Паулик»; проектирует частные дома и промышленные объекты; путешествует в Японию. С Эрнестом Ашнером и Герхардом Герехтером — содиректор нелегальной организации — предтечи «Союза демократических немцев» (учреждена в 1945 г.) в Шанхае. Связи в Германском посольстве и Военно-морском флоте.

Организует фирму прикрытия для эмигрантской организации и одновременно работает художником-постановщиком в немецко-язычном театре в Шанхае.

1942 — по рекомендации В.Гропиуса — профессор Сент-Луисского университета в Шанхае.

В конце 1944(?) — директор городского строительства в Шанхае; конструирует первый генеральный план расширения Шанхая.

1950 — возвращается в ГДР. Член магистрата по расширению Берлина. Работает руководителем отдела Института Строительства Академии Наук Германии, Вост. Берлин, под руководством директора Ханса Шаруна;

1952 — директор Института Домостроительства Академии Наук Германии; специальный представитель по проектированию национальной программы восстановления; участвовал в реконструкции Оперы на Унтер ден Линден и Спортхалле; директор группы по реконструкции Сталиналлее (Восточный Берлин);

1953 — особое участие в разработке реконструкции Дрездена;

1954 — 1962 — конструкция и проектирование Института Путей сообщения в Дрездене, руководитель рабочей группы реставрационного совета и преподаватель студии в Министерстве Реконструкции;

1955 — член консультативного совета по строительству Совета Министров;

1955 –1965 — вице-президент Академии Строительства Германии;

1956 — 1968 — директор и главный архитектор строительства новых промышленных городов, среди них:

1956 — 1961 — Хоерсверда

1962 –1964 — Шведт

1963 — 1968 — Халле-Нойштадт

1960 — член научно-технического консультативного совета Министерства Культуры;

1963 — член Отделения Стандартизации;

1964 — штатный сотрудник Министерства Общественных работ;

1967 — 1969 — заканчивает воостановление Альтес Кронпринценпалас, Вост. Берлин;

1968 Главный архитектор района Халле; освобожденный директор городского планирования и архитектуры;

1969 — 1974 — директор моделирования и эспериментальной мастерской Академии Строительства в Берлине.

С начала 1970-х гг. — разработки и проекты зданий культуры (среди них Домский собор в Берлине) разработки для исследовательских центров (Академия Научной организации марксиско-ленинских наук, Бенлин-Вюльхейде и Исследовательский центр, Берлин-Лихтенберг).

Награды: Премия Гете города Восточный Берлин (1951); Национальная премия первого разряда по архитектуре (совм. с коллективом Сталиналлее, 1952), Серебряный орден Победы (1954); Национальная (Государственная) премия 2-го разряда совм. с проф. К.Хеммерлингом; доктор Академии строительства, Берлин; Медаль «За заслуги», ГДР (1963); Золотая медаль Иоханнеса Бехера (1967); Орден «Знамя Труда» (1968); Государственная премия (с коллективом Халле-Нойштадта (1969).

СОДЕРЖАНИЕ