Мы начинаем действовать

— Прежде всего, — заговорил Жорик, натя­гивая Алешкины джинсы, которые выглядели теперь так, будто только из магазина, — надо проследить за этими лохотронщиками. Пото­му что если приедет милиция и заберет их, то нам, конечно, делать нечего. С ними и так раз­берутся. Но я сильно сомневаюсь, что мили­ция приедет. Вот и получается, что вам надо осторожненько за ними понаблюдать, часа два или три, кто к ним подходит, с кем они обща­ются. Я ведь не могу пойти с вами. Они ж меня узнают... То есть прогуляться с вами я могу, показать их, хотя вы и без меня их определите. Это у того выхода из метро, который дальше от центра. Сам лохотронщик ржавый такой, как гвоздь, и гнутый, а эти мочилы при нем с таки­ми скошенными лбами, какие редко увидишь. В зоопарке их показывать, честное слово. Они и правда чуть меня не убили, но я таких обезь­ян знаю. И все сделал так, как нас на занятиях по рукопашному бою учат. И выскользнул, по­ка они там соображали. Ух, и драпал же я! Но теперь мы их накроем, факт. Значит, вы от­правляйтесь, а я вас чуть-чуть провожу.

Вот так, болтая без остановки, чтобы успеть посвятить нас во все самое-самое, как он счи­тал — главное, он облачился в отстиранную, вычищенную и выглаженную одежду и завер­телся на месте, словно волчок, любуясь, как на нем все ладно сидит.

— Класс! — сказал он. — И девчонка классная, правда? В конце концов, все к луч­шему получилось, ведь я с Ольгой познако­мился. Хотя, конечно, если бы я был в фор­ме, все бы получилось по-другому. С кадетом в форме с нашивками нашего ведомства ни­какая шпана не стала бы связываться. Вер­нули бы деньги, и баста. Но так даже роман­тичней вышло. И потом, кто их знает... Уви­дев, какие на мне нашивки, они могли бы сначала деньги вернуть, а потом пойти за мной и шлепнуть втихую: мол, вдруг я о них докладывать побегу таким людям, которых уже не купишь? В общем, ребята, сейчас на вас основная нагрузка ляжет, а я уж подклю­чусь на самом ответственном этапе!

— А что ты считаешь самым ответственным этапом? — поинтересовался Лешка, улучив момент, когда Жорик малость выдохся и мож­но было вставить словечко.

Когда мы выясним, куда и как они день­ги от своего лохотрона сдают! — охотно отве­тил Жорик. — Хотя бы номер машины знать, которая за выручкой приедет, и то хлеб!

Погоди... — Илюха недопонял. — Ты что, хочешь их черную кассу грабануть?

— Все может быть! — задорно отозвался Жо­рик. — Я же говорю, у меня в башке разные ва­рианты действий! Но то что наказать я их хо­чу, это факт!.. Да, пока не забыл. Раз уж так сложилось, не проговоритесь пока, что мы ка­деты, и в какой школе мы учимся. Я это чуть попозже преподнесу, как сюрприз, на закуску.

Пока что я просто сказал, что мы из одной из этих новомодных школ со всякими прибабаха­ми, где языки, компьютеры и полный пансион и домой отпускают только на выходные. То есть в следующие выходные я просто приеду к ним в форме — и все отпадут. Ловите?

Мы «словили» и пообещали молчать. На том мы и вышли из комнаты, и вернулись на кухню.

— Вот, — Жорик вручил Олиной маме оде­жду, в которую был облачен перед этим. — Спасибо вам огромное. И как здорово вы мои вещи в порядок привели — просто страшно надевать их было, такие они новенькие и све­женькие.

— Не я одна их в порядок приводила, девоч­ки тоже старались, — улыбнулась Олина мама. — И мы рады всячески тебе помочь. Что вы теперь собираетесь делать?

— Мы вообще-то думали погулять сегодня по Москве, — ответил Жорик. — Но я не знаю, стоит ли мне высовываться с такой фи­зиономией на Красную площадь и в другие людные места. Неохота народ пугать. Поэто­му, может, мы просто в районе погуляем, тут тоже есть много интересного. А потом домой поедем, когда смеркаться начнет.

— До сумерек еще далеко, — покачала голо­вой Олина мама. — А если вы собираетесь гу­лять поблизости, то мы будем ждать вас к обе­ду. Часа в три, годится?

— Спасибо огромное, — откликнулись мы.

А я добавил:

Но, может, это не совсем удобно? Нас все-таки четверо...

Ничего, как-нибудь справимся, — рас­смеялась Олина мама. — И опять-таки девоч­ки помогут. Мы будем только рады!

— А еще мы можем прогуляться вместе с вами, — предложила Оля. — Мы ведь неплохо знаем всю округу, и где что можно интересно­го поглядеть. Вы ж, наверно, не очень хорошо знаете наш район?

— Ну мы... — я, Лешка и Илюха опять пере­глянулись. Если девчонки пойдут с нами, то, конечно, возмутятся и испугаются, увидев на­шу попытку проследить за лохотронщиками, и, конечно, не дадут нам повертеться возле них, чтобы мы не подвергали себя опасности.

(Я, кстати, задумался сейчас вот о чем. Ес­ли б я просто рассказывал вам эту историю, я бы сказал примерно так: «Мы сразу вруби­лись, что девчонки визг поднимут и фига с два мы лохотронщиков «сделаем». Но на бумаге все хочется изложить правильно и прилично, вот я и начинаю писать, что «они, конечно, возмутятся и испугаются...» — ну, и дальше еще много слов там, где в обычной жизни я обошелся бы двумя-тремя, и всем все стало бы ясно. Но когда я вижу лист бумаги или экран компьютера, где надо слова писать, я не то чтоб цепенею, из меня сразу начинает пра­вильная речь лезть, как солома из Страшилы, потому что боишься, что неправильную речь не все поймут.

В общем, мы на секунду замялись, но тут опять Жорик вмешался.

— Конечно! — сказал он. — Куда же без вас?

Я сам хотел это предложить, но стеснялся.

При этом он успел подмигнуть нам: мол, не волнуйтесь, девчонок я возьму на себя, и вы спокойно займетесь лохотронщиками.

Ну, Жорик, он обаятельный, ему, как гово­рится, все по плечу.

И мы отправились в путь.

— У нас очень хорошая зеленая зона за мет­ро и Стадионом, — стала объяснять Ольга. — Там можно погулять. А можно пойти в другую сторону, вон туда, по направлению к метро «Аэропорт», или вон туда, к Масловкам и Бу­тырской улице. А можно до Савеловского рын­ка дойти... — Оля вдруг вздохнула. — Надо же! Если бы вчера мы пошли не на «Динамо», а на Савеловский рынок, то ничего бы не слу­чилось!..

Зато мы бы не познакомились... — начал Жорик. И вдруг остановился. — Погоди! Ры­нок на Савеловской, точно!

Что — точно? — не поняли мы.

— Я хочу сказать, что эти лохотронщики — явно не одиночки, что те, на кого мы нарва­лись — это один из узелков целой сети, лови­те? А такая сеть должна все крупные рынки охватывать! То есть и на Савеловском должна быть их лавочка. Значит, если мы походим во­круг рынка и увидим столик с такими же ло­терейными билетами...

— Ой, ребята! — вступила в разговор Аня. — неужели вы все-таки хотите связаться с этими типами? Ведь... ведь...

— Мы не собираемся связываться, — ска­зал я. — Но выяснить, широко ли раскинута их сеть, не мешает. И вдруг мы спасем како­го-нибудь простофилю, которого они возьмут и заарканят, как заарканили вас?

— Но прежде всего, — спокойно заметил Алешка, — не мешало бы на тех, вчерашних лохотронщиков поглядеть. Врага надо знать в лицо.

Выходит, вы все-таки считаете их врага­ми, с которыми нужно воевать? — нахмури­лась Ольга.

Воевать с ними нужно, факт, — пробур­чал Илюха. — Только не силой, а хитростью. Правда, насчет хитрости я не особо, тут пусть другие думают...

Я бы просто взглянул на них издали и на всякий случай сфотографировал, — сказал я. — Их фотография в любом случае может приго­диться милиции, если милиция все-таки ре­шит их тряхнуть.

— Точно! — Жорик согласился с таким вос­торгом, как будто эта мысль ему и в голову не приходила. — И нам, кстати, будет спокой­ней! Если мы отдадим милиции фотографии, нам не надо будет лично являться, чтобы их опознать! А сами знаете, что бывает при опоз­нании -ив тысяче фильмов небось видели, и вообще... Братки задержанных дежурят непо­далеку от милиции и предупреждают всех за­держанных: «Опознаешь — убьем!» Вряд ли, конечно, дойдет, до такого, но на хрена нам лишний раз подставляться, верно?!.

Девчонок эта мысль — сфотографировать, чтобы потом не связываться с опознанием са­мим, — здорово вдохновила, да и успокоила. Ведь по всему выходило, что мы будем действовать осторожно и предусмотрительно, страху­ясь от возможных неприятностей в буду­щем.

— Да, конечно! — согласилась Ольга. — Сфотографировать их стоит. Только осторож­но и издалека... А возьмет их фотоаппарат на большом расстоянии?

— Еще как возьмет! — заверил я. — Давай­те прошвырнемся до их палатки. Вы и Жорик подходить не будете, а мы втроем прогуляемся неподалеку и с беспечненьким таким видом сделаем несколько снимков, будто красивые окрестности фотографируем.

На том и порешили, и мы вернулись к мет­ро «Динамо» по широкой красивой аллее.

— Вон их палатка, — показал Жорик. — Видите, где эти качки толкутся... Ух ты, их стало больше, чем вчера! То ли из-за выходно­го дня, то ли после вчерашнего решили уси­лить бдительность. Чтобы любому, вроде ме­ня, заткнуть рот до того, как шум поднимет­ся. Ведь вчера они могли здорово погореть: например, проезжал бы мимо патруль с «чу­жими» ментами — тогда они бы не отверте­лись!

— Хорошо, — сказал я. — Ждите нас здесь. Пошли, ребята.

И вот Жорик с девчонками остались на­блюдать за нами из-за угла, а мы с Алешкой и Илюхой неспешненько потопали на самую площадь, где кипела жизнь. Прошлись, гла­зея на лотки и киоски, я разок щелкнул ре­бят на фоне огромного плюшевого мишки в одной из витрин павильона. Потом мы По­вернули в сторону палатки лохотронщиков.

За первый год обучения в школе нас кое-чему научили, и определить, кто имеет отно­шение к лохотрону, нам не составило труда. Некоторые и не прятались особо. Все эти кач­ки, небрежно бродившие возле палатки и го­товые сомкнуть кольцо своих здоровенных плечей вокруг любого скандалиста. А вот двое или трое молодых людей, с физиономия­ми, вполне способными внушить доверие, стояли несколько в стороне от палатки и ак­тивно изображали, будто они никакого отно­шения к лохотрону не имеют. Кто пивко по­пивал, кто газеты и журналы на лотке рас­сматривал, кто просто стоял и поглядывал на часы: якобы ждал кого-то. Но все они время от времени обменивались взглядами с лохотронщиками. То же самое делали несколько девушек. Двух из них, предлагавших биле­тики прохожим: «попробуйте удачу», — сра­зу можно было отнести к членам шайки. Но еще две — три, болтавшиеся неподалеку, яв­но старались не засвечивать свою причаст­ность к лотерее. Надо полагать, они были или дополнительными наблюдающими, или подсадными утками. Это означало, что их могли в любой момент подманить, чтобы «до­жать» потенциального клиента. Например, взять билетик и выиграть у него на глазах, или сделать контрставку, если клиенту вы­падал билетик «пятьдесят на пятьдесят», и его выигрыш мог перебить тот, кто поставит больше. А вообще, действовали они довольно грубо. То ли не боялись и не стеснялись нико­го, то ли не умели действовать тонко. В лю­бом случае, удивительно было, что народ по­падается в такую грубую и заметную «сеть». Но ведь все люди разные. И потом то, что ка­залось очевидным нам, вполне могло не быть очевидным для многих других. Ведь в школе нас учили таким тонкостям и хитростям, с помощью которых можно и вести наблюде­ние, и уходить от него.

В описании лохотронщика Жорик был аб­солютно точен. Тщедушный, невзрачный, с жиденькими рыжеватыми волосами, он и впрямь напоминал старый ржавый гвоздь. Но глаза у него были как шильца: острые и прон­зительные. Правда, он старался особо не стре­лять глазами. Глянет по сторонам — и опять будто маслицем свой взгляд зальет. Но раза два мы заметили, как он бросил такой быст­рый и острый взгляд на пожилую женщину, которая, стоя перед столиком лотереи, доста­вала очередную сумму денег. Видно, прикидывал, не является ли и она, в свою очередь, подсадной уткой — со стороны милиции, и, во-вторых, насколько громкого скандала можно от нее ждать, когда деньги у нее кон­чатся, а тут влезет другой «игрок» и переши­бет ее выигрыш...

Надо бы как-нибудь предупредить ее, — озабоченно сказал Илюха. — Ведь обдерут старушку до нитки.

Что, вмешаться и оттолкнуть ее от лохотрона? — возразил Алешка. — Нам этого кач­ки не позволят. Я думаю, после вчерашнего они настроены подавлять весь шум на даль­них подступах. А больше ей никак не помочь. Сделаем снимки — и сваливаем.

Ну не знаю... — Илюха думал о чем-то своем, покачивая головой.

А я, не теряя времени, стал щелкать фото­аппаратом в разные стороны. Мне удалось за­снять и лохотронщика, и почти всех его под­ручных, включая девушек «на подставе», не привлекая ничьего внимания. Подумаешь, мальчишка фотографирует!

Я еще к тому же малость перемещался вок­руг палатки лохотронщиков, чтобы выгляде­ло так, будто я красивые виды и своих друзей фотографирую, а если где и попадал в кадр кто-нибудь из этой лотерейной гоп-компании, то чисто случайно. Словом, конспирацию со­блюдал на все сто... И вдруг...

— Смотри! — толкнул меня под локоть Лешка, тоже увлекшийся и подсказывавший мне самые выгодные места для съемок. — Где Илюха?

Я посмотрел — и обалдел. Илюха был у столика лохотронщиков — и как раз рядом с пожилой женщиной. Он дос­таточно ловко засунул руку в сумку тетки, а в другой руке у него был открытый перочинный ножик...

— Хочет денег ее лишить, чтобы больше проигрывать было нечего... — прошептал Алешка.

Я сумел только молча кивнуть. Ясно было: Илюха, со своей врожденной тягой к спра­ведливости, решил действовать сам, услы­шав от нас, что «старушке» помочь нельзя. И все вроде у него получалось, как ни стран­но...

Но тут пожилая женщина оглянулась, схватилась за сумку, увидела Илюху, и пло­щадь пронзил жуткий вопль:

— Караул! Сумку режут!

Реакция у Илюхи оказалась хорошая: он тут же кинулся бежать со всех ног, вырвав сумку у старушки. А качки, охранявшие лохотрон, рванули за ним. Секунды не прошло, как все исчезли с глаз.

Мы с Лешкой поглядели друг на друга. Ой, что-то теперь будет...

Разбор «полетов»

Осетров (после долгой паузы). Да-а... А те­бя, Угланов, из школы исключать надо.

Карсавин (поспешно). Погодите, вы еще не знаете, что из этого вышло! Такой поворот в нашу пользу, что закачаешься! То есть никто не ждал, что все так сложится, но оказалось, что Илюха в самую точку попал, и все пошло как по маслу!

Осетров. Что ж, рассказывайте дальше. Да­вай я «закачаюсь», как ты выразился.