В системе российского права: основные подходы к проблеме

Прежде чем определить место норм, регулирующих образовательные отношения, в системе российского права, обозначим возможные подходы к данной проблеме и проанализируем высказанные в литературе точки зрения.

В.И. Шкатулла, определяя образовательное право как «совокупность правил поведения, установленных государством или от имени государства для урегулирования образовательных отношений», полагает, что понятие образовательного права проявляется в нескольких формах. Он выделяет восемь наиболее важных «явлений бытия (форм существования)» образовательного права:

1. Образовательное законодательство (совокупность нормативных актов, регулирующих соответствующие отношения);

2. Отрасль образовательного права (совокупность норм права, правил поведения, содержащихся в этих нормативных актах);

3. Система правоотношений в сфере образования (реальные отношения людей, урегулированные нормами права);

4. Правосознание (представления людей об образовательном праве);

5. Представления людей о справедливости общественных отношений в сфере образования;

6. Состояние свободы человека в системе образования;

7. Учебная дисциплина;

8. Субъективное право человека на образование[1].

Нетрудно заметить, что в представленном перечне содержатся сформулированные применительно к образовательному праву основные типы правопонимания: нормативистский (пункты 1 и 2), естественно-правовой (пункты 5и 6), социологический (пункт 3), психологический (пункты 4), которые характеризуют образовательное право в объективном и субъективном (пункт 8) смыслах, а также взгляд на образовательное право как учебную дисциплину (пункт 7). Не оспаривая продуктивность такого подхода на уровне научных исследований, заметим, что он дает лишь наиболее общее представление о понятии образовательного права.

Гораздо более важен вопрос о том, можно ли рассматривать образовательное право как отрасль российского права. Мнения специалистов по данному вопросу расходятся. Все сформулированные точки зрения можно свести к двум основным концепциям. Согласно первой, образовательное право представляет собой отрасль права (если не основную, то комплексную[2]). Ее сторонники предпринимают попытки определить предмет и метод этой отрасли, показать ее специфику. Вторая концепция признает образовательное право отраслью законодательства («нормативным массивом»[3]). Нетрудно заметить, что, несмотря на кажущиеся различия, эти две концепции довольно близки по содержанию, если рассуждать с позиции соотношения системы права и системы законодательства. Некоторые ученые полагают, что отрасль законодательства и комплексная отрасль права являются понятиями если не равнозначными, то весьма близкими[4].

Для того, чтобы сформулировать свое мнение по вопросу о сущности образовательного права, о месте в системе права норм, которые регулируют отношения в области образования, предпримем попытку определить, что представляет собой комплексная отрасль права и как она соотносится с отраслью законодательства.

Исходя из названия, указанная группа норм регулирует отношения, связанные с образованием, поэтому прежде всего необходимо определить, что собой представляет образование. Его определение дается в преамбуле Закона РФ «Об образовании». Под образованием понимается целенаправленный процесс воспитания и обучения в интересах человека, общества, государства, сопровождающийся констатацией достижения гражданином (обучающимся) установленных государством образовательных уровней (образовательных цензов). Таким образом, образование – это процесс, который отвечает следующим признакам:

1. целенаправленность;
2. организованность и управляемость;
3. завершенность и соответствие требованиям качества.

Логично предположить, что складывающиеся в этой сфере общественные отношения сложны и многообразны, поэтому должны регулироваться правовыми нормами, различными по отраслевой принадлежности, по функциям. Поэтому правомерна постановка вопроса о возможности признания совокупности норм, регулирующих отношения в области образования, комплексной отраслью права.

В науке общепризнанным является тот факт, что комплексные отрасли отличаются от самостоятельных по следующим критериям. Во-первых, они не имеют единого однородного предмета, во-вторых, состоят из норм, взятых из разных отраслей, в-третьих, пользуются методами основных отраслей, в-четвертых, не занимают никакого места в правовой системе. «Юридические нормы, входящие в комплексные образования, остаются по своим исходным моментам в главной структуре, в основных отраслях, и на них распространяются общие положения соответствующих основных отраслей»[5].

Предмет комплексной отрасли представляет собой «локальную социальную систему, ориентированную на решение определенных социальных задач», специфика метода комплексной отрасли проявляется в том, что здесь применяются особые, свойственные только ей комбинации «исходных, типовых приемов юридического регулирования»[6]. Комплексные отрасли образуются в системе права по предметному, неюридическому принципу. «Юридические особенности данной общности выражены не в специфических отраслевых методе и механизме регулирования, а в некоторых особых принципах, общих положениях, отдельных специфических приемах регулирования, свидетельствующих о существовании специального, хотя и не видового юридического режима»[7].

Сторонник многомерности структуры права С.С. Алексеев выделяет два вида отраслей права: главные, профилирующие (государственное, административное, гражданское, уголовное и процессуальные отрасли) и неглавные, специальные, самостоятельные отрасли права. Главные, фундаментальные отрасли формируются относительно быстро и в последующем составляют остов системы права, другие отрасли формируются в процессе более длительного развития, первоначально – в рамках уже существующих отраслей. Он признает существование и комплексных правовых образований, в том числе отраслей. Их формирование он связывает с принятием комплексных актов, затрагивающих целые сферы социальной жизни или их участки. «Причем если такого рода компоновка юридически разнородного материала осуществлена не путем простого корпоративного его сосредоточения в одном документе, а путем кодификации и, следовательно, обогащения содержания права, введения в правовую ткань новых специфических системных нормативных обобщений, то в результате могут сложиться новые, относительно самостоятельные правовые образования»[8].

Л.Б. Тиунова тоже признает многомерность системы права. При этом она высказывает сомнения в обоснованности отраслевого деления права. Предмет правового регулирования она считает весьма условным критерием отраслевого деления. Во многих отраслях права предмет не отличается единством, например, гражданское право регулирует имущественные и связанные с ними неимущественные, трудовое – собственно трудовые отношения и тесно связанные с ними (вытекающие из них, производные от них) и т. д. Относительно метода как дополнительного критерия выделения отраслей она отмечает, что в конечном итоге под ним «понимается та или иная доля своеобразия характера или способа регулирования общественных отношений, которая обеспечивается различными комбинациями одних и тех же методов (императивного, диспозитивного, договорного, властного, рекомендательного или в более обобщенной форме: дозволение, предписание, запрещение), с неодинаковой силой проявляющихся в той или иной области регулирования»[9]. Кроме того, поскольку в системе права существуют нормы, не входящие ни в одну из отраслей, отраслевая дифференциация не может рассматриваться как основа системы права либо как определенный уровень структуры права[10].

Отрасли права она определяет как «объективно исторически сложившиеся образования правовых норм, их автономные массивы, в основе которых лежат объективно обособившиеся в процессе развития общества определенные области социальных отношений, социальной деятельности». «Степень обособленности правовой отрасли и ее развития определяется степенью развитости и автономности соответствующей области социальной действительности», – утверждает Л. Б. Тиунова и предлагает именно с этой точки зрения оценивать процессы формирования новых отраслей[11]. Она не соглашается с признанием вторичных правовых образований так называемыми комплексными отраслями в силу того, что они якобы не имеют единого предмета и специфического метода. Действительно, эти массивы появляются в системе права значительно позднее основных, традиционных отраслей как следствие «объективной дифференциации общественных отношений, государственно-правовой ее оценки, а также степени развитости соответствующей области правовых норм (консолидация норм, систематизация законодательства)»[12]. С ее точки зрения, именно указанные три группы факторов (объективные, оценочные и нормативные) и должны учитываться при оценке отраслевой структуры права, а также при прогнозировании ее развития.

Характеризуя перспективы развития системы права, С.С. Алексеев отмечает, что сложные экономические и социальные проблемы постиндустриальной эпохи весьма основательно влияют на содержание права, на юридические особенности его отраслей и институтов. Он выделяет два направления такого влияния: во-первых, преобразование юридических форм и конструкций в традиционных отраслях права и, во-вторых, формирование новых отраслей, которые «призваны стать основой для решения сложных экономических и социальных проблем, юридически опосредовать новые «пласты социальности»[13]. С.С. Алексеев полагает, что концепция комплексных (вторичных) отраслей наиболее адекватно в научном и практическом отношении отражает особенности новых правовых образований. Причинами этого, с его точки зрения, являются не только слабое проявление юридической специфики нарождающихся отраслей, отсутствие у них «самобытного» правового материала, но и воплощение в них тех правовых начал, которые характерны для других отраслей, прежде всего базовых.

Не исключено, что возникновение и развитие комплексных правовых образований означает начальный этап процесса интеграции правового регулирования, когда границы между отраслями становятся не только подвижными, но и относительно прозрачными, допускающими возможность комплексной регламентации той или иной группы общественных отношений с использованием инструментария различных отраслей. Классическое отраслевое деление можно рассматривать в статике, на абстрактном уровне. Когда мы анализируем правовое регулирование в динамике (механизм правового регулирования), налицо совокупность правовых средств, которые зачастую имеют разную отраслевую принадлежность (например, механизм правотворчества регулируется нормами конституционного права; основания и порядок возникновения правоотношений – нормами материальных отраслей права; порядок разрешения споров – нормами процессуальных отраслей и т. д.). Можно сказать, что комплексные отрасли права являются теоретической конструкцией, отражающей механизм межотраслевого функционального взаимодействия правовых норм для регулирования определенной сферы общественных отношений (в частности, в области образования).

Значительный интерес представляют рассуждения по этому вопросу В.И. Шкатуллы, который называет образовательное право комплексной отраслью права, включающей в себя в качестве важнейшего института «педагогическое право, которое имеет тенденцию к развитию в самостоятельную отрасль права»[14]. Такой вывод делается на основе признания специфики так называемых педагогических отношений, которые включают в себя (по авторской терминологии) договор на образование, определение содержательного момента, процесс обучения, организацию учебной работы и т. д. Эти отношения признаются центральными в системе образования. Все остальные отношения (имущественные, финансовые, управленческие и пр.) выполняют обслуживающую, вспомогательную функцию. С этим можно согласиться. Именно педагогические отношения составляют ядро предмета регулирования образовательного права. Но для их эффективного регулирования недостаточно только норм так называемого образовательного законодательства. Подлежат применению также нормы таких отраслей права, как конституционное, гражданское, административное, финансовое, трудовое и др. Примем это как исходную посылку для дальнейших рассуждений, тем более, что этот факт признается всеми специалистами.

Необходимо учитывать, что образовательное право формируется на пересечении частного и публичного права, объединяя в регулировании соответствующих отношений способы и приемы, характерные для указанных систем. На это обращает внимание С.В. Поленина. Она отмечает, что соединение частноправовых и публично-правовых методов имеет место при реализации многих конституционных прав граждан, в том числе – права на образование, на охрану здоровья и др. «Их осуществление, – пишет она, – предполагает не только участие всех форм собственности, но и активный государственный контроль за претворением этих прав в жизнь»[15].

Можно сделать вывод о том, что образовательное право входит в крупный межотраслевой массив, который предлагается именовать гуманитарным (Ю.А. Тихомиров), или социальным (А.В. Мицкевич[16]) правом, «для которого характерно обеспечение интересов человека и социальных общностей как за счет их собственной правореализации, так и путем обеспечивающей деятельности государства и общественных институтов»[17]. Выделяют три основных предпосылки формирования гуманитарного права, которые в полной мере отражают и специфику возникновения и развития права образовательного. Первая из них заключается в том, что «признание человека высшей ценностью означает существенную переориентацию законодательства» с целью обеспечения регламентации как общего, так и специального статуса граждан, усиления гарантированности и охрану их прав и свобод, стимулирование участия граждан в государственной и общественной жизни. Вторая причина отражает усиливающееся взаимодействие национального и международного права, прежде всего в гуманитарной сфере. Внутригосударственное право испытывает сильное влияние международного гуманитарного права, в сферу действия которого многие специалисты теперь включают не только защиту жертв вооруженных конфликтов, но и средства международно-правовой защиты прав человека. Третья причина связана с потребностью комплексного правового регулирования данной сферы государственной и общественной жизни.

Предложенная концепция, по нашему мнению, задает в целом правильное направление дальнейшим исследованиям и нуждается в развитии и осмыслении.

Можно ли рассматривать образовательное право как отрасль законодательства? Отрасли законодательства, в отличие от отраслей права, не характеризуются однородным предметом правового регулирования, поскольку формируются из правовых норм различных отраслей права. Отрасли законодательства и отрасли права не обязательно совпадают. Согласно традиционной точке зрения, законодательство является формой выражения и существования правовых норм, поэтому систему законодательства нельзя противопоставлять системе права.

Некоторые ученые относят понятие «система права» к числу доктринальных выводов юридической науки и в целом разделяют высказанную Р.З. Лившицем мысль о необходимости отказаться от системы права в пользу системы законодательства[18]. Так, А.В. Мицкевич ставит ряд вопросов, ответы на которые способны показать истинное соотношение системы права и системы законодательства: «Есть ли нечто, в чем воплощается система права и ее деление на отрасли, кроме законодательства, т. е. позитивного права? Может ли сама по себе система правовых норм рассматриваться как объективный фактор по отношению к законодательству?» Традиционное для отечественной правовой науки нормативистское правопонимание, казалось бы, признавая первичность позитивного права над всеми иными элементами правовой системы, вообще не должно было разграничивать две указанные системы, ибо право признавалось тождественным законодательству. Возражая против общепринятой точки зрения об объективном характере системы права, А.В. Мицкевич отмечает: «Позитивное право как обязательные и защищаемые (охраняемые) государством нормы поведения складывается в единую упорядоченную систему (общую отраслевую или институциональную) не стихийно, а путем их обобщения на рациональной основе, с обязательным участием сознания людей»[19].

Мы не случайно затронули проблему соотношения системы права и системы законодательства. Она имеет непосредственное отношение к предмету настоящего исследования, потому что некоторые авторы полагают, что нормы, регулирующие образовательные отношения, образуют определенное единство лишь в системе законодательства. Высказывается точка зрения о существовании образовательного законодательства. В Классификаторе правовых актов, который был одобрен Указом Президента РФ от 15 марта 2000 г.[20], в систему отрасли образовательного законодательства включают общие положения, а также нормативные акты об управлении системой образования, государственных образовательных стандартах, образовательных программах и образовательном процессе, об образовательных учреждениях, формах получения образования, документах об образовании, гарантиях реализации прав граждан в области образования, оказании платных образовательных услуг и об индивидуальной педагогической деятельности. Это подтверждает ранее высказанную мысль о комплексном характере образовательного права и законодательства об образовании.

Развитие общественных отношений приводит к подвижности границ между отраслями права. Законодатель, реагируя на эти процессы, принимает комплексные нормативные акты, в которых закрепляются нормы разной отраслевой принадлежности. Очевидно, этот субъективный фактор при определенных условиях может оказывать реальное влияние на формирование системы права как на процесс объективный. Обращает на себя внимание факт признания функционального единства этих правовых норм. Нормы, регулирующие отношения в области образования, отвечают этому критерию. Вместе с тем, в совокупности они составляют гораздо более обширный правовой массив, чем правовой институт. Поэтому полагаем возможным определить образовательное право как комплексную отрасль права, как систему правовых норм различной отраслевой принадлежности, функционально взаимодействующих в целях наиболее полного и эффективного регулирования педагогических отношений, возникающих в рамках образовательного процесса между обучающимся и образовательным учреждением (педагогом, воспитателем, преподавателем).