Свадьбы старожилов с венчанием в церкви

Свадьбы праздновались широко и открыто, на глазах или с участием многих односельчан. Свадьбе предшествовало сватовство. Сватовство - выбор жениха и невесты, активными участниками которого были сама молодежь и их родители, жители селений. В конце XIX в. этнограф, член Географического общества Н. Костров подчеркивал, что " одним из важнейших условий для вступления в брак считается согласие родителей" 4. По нашим сведениям, в начале XX в. это относилось преимущественно к центральной и северной части округа. Там большое значение имели экономические планы родителей, которые могли не принимать во внимание симпатии детей.

Родители выбирали сыну невесту или дочери жениха и уже потом сообщали им свою волю 5. В результате нередко женили молодых людей, незнакомых или мало знакомых между собой. Ф.И. Вяткина из села Зеркалы рассказывала, что она караулила жениха в лавке, " чтобы хоть посмотреть на него". Молодежь, над которой тяготела власть родителей, не смела, как говорили старики, " ослушаться их". Житель села Калмыцкие Мысы Иван Моисеевич Туров так и начинал свой рассказ о свадьбе сибиряков: " Замуж отдавали и по любви, и силком. Если старикам невеста не поглянулась, не сосватают. Бывало и так: придут свататься, а ей жених не нравится. Все равно заставят". Он рассказывал, что его соседку отдали замуж против воли: " Она много плакала. Когда венчали, у нее руки дрожали, и она еле выговорила " по доброй воле".

Случилось, что молодые люди противились выбору родителей и отстаивали свое право создать семью на основе взаимной склонности. Тогда они договаривались между собой, уходили из дома и тайно венчались. Такие браки назывались выкрадом, или убегом. Родители стремились воспрепятствовать им. Родственницы же (золовки, снохи) или соседки, как правило, способствовали выкраду невесты, выносили ее узлы, провожали через огороды, прятали в подполье или в чулане и т.п.

С.И. Гуляев отмечал, что " свадьбы беглые не сопровождаются обычными обрядами, да и некогда... Венчание беглых свадеб составляет главнейший доход священников - и деньгами, и натурой - добрым конем, бычком, медом и другими вещами. Молодые после венца идут прямо к родителям невесты, падают в ноги, вымаливают прощение у стариков, которые, долго ломаются. Дружка, уговаривая простить виноватых, подносит вино и приготовленные заранее подарки тестю и теще. Так как делать уже нечего, тесть выпивает рюмку, берет подарки и, целуя новобрачных, говорит: Ну, уж так и быть. Бог простит, парень-то славный, а то век на глаза не принял бы". Затем начинается гулянка, продолжающаяся неделю" 6. Это подтверждали старожилы. И.М. Туров рассказывал: " После простин начинали гуляние. Невестин отец собирает свое сродство, женихов - свое. Погуляли в одной деревне, потом едут в другую. Гуляют в каждом дворе, где живет родня. Если есть десять домов, гуляют в каждом доме, а потом договариваются, когда свадьба. Невесту отвозят к родителям. Она там собирает девишник, готовит себе приданое".

В самом начале 1920-х годов с большими трудностями удалось пожениться Ивану и Любови Яковлевым из д. Саввушка. Отец девушки нашел ей богатого жениха. Она же до того сговорилась на вечерках с Иваном о свадьбе, но, боясь отца, твердила: " Как скажете, тятенька". Иван засылал к отцу девушки своих сватов. Получив отказ, просил похлопотать за него зажиточного и уважаемого всеми старого своего соседа, и тот просил " не губить девку". А она, смущаясь и робея, все твердила: " Как скажете, тятенька". Тятенька же договорился с отцом будущего зятя, назначил день свадьбы, заготовил приданое. Плакала и причитала невеста, прощаясь со своей вольной волею, как и положено на русских свадьбах. Искренне плакала Люба, ожидая приезда нелюбимого жениха. А Иван подобрал компанию дружков, снарядил тройку и выжидал... Когда прибежала деревенская детвора с криками: " Едут, едут", - его тройка понеслась по деревне и первой подкатила к крыльцу. Плачущая невеста вышла из сеней, ее схватили, посадили в сани, и тройка умчалась, прежде чем вышли родители. Рассказывая нам эту романтическую историю, Люба переживала все заново, останавливалась, задумывалась, вздыхала. Иван Яковлевич не мешал ей, не встревал в разговор, только улыбался и молодцевато, игриво поблескивал глазами.

Думается, свадьба убегом была трудна для девушки: неповиновение родителям, страх проклятья, отказа в приданом и неизвестность...

Более естественна была свадьба с соблюдением всех обрядов и обычаев, которая называлась согласной, или законной. Она начиналась со сватовства, которое поручали людям знающим, умелым. Но перед этим старались разузнать отношение родителей невесты. Туров Иван Моисеевич говорил: " Раньше какого-нибудь ходотая пошлют: " Можно ли идти сватать? " - Иногда три-четыре раза ходят. Потом уже сватов засылают". С.И. Гуляев писал, что " сватовство возлагали большей частью на женщину, известную своей опытностью в делах подобного рода. Сваха строго исполняла все необходимые для успеха поручения обычаи. Входя на крыльцо дома, она ступала на первую ступень правой ногой, говоря: " Как нога моя стоит твердо и крепко, так слово мое твердо и метко, тверже камня, легче клею и серы сосновой, острее булатного ножа, что задумаю, да исполнится". И далее, она шагала через порог непременно правой ногой, а, войдя в комнату и помолясь Богу, садилась только под матицу и на ту лавку, которая идет по длине пола". Слова свахи похожи на заговор, ее поведение и действия полны магического значения. Правая нога, как и правая сторона, - правильная, надежная. Матица связывает стены дома, значит, и семья будет связная, складная. Лавка расположена вдоль половиц, чтобы не легло препятствий поперек задуманного дела.

Сваха, усевшись, заводила с хозяевами какой-нибудь незначительный разговор, стараясь издалека намекнуть о прямой цели своего посещения. Родители невесты всячески уклонялись от прямого объяснения, как бы желая показать, что о замужестве дочери не думают. Наконец, сваха, улучив удобную минуту, обращалась к отцу и матери невесты с низкими поклонами и такой речью: " Я пришла к Вам не пиры пировать, не столы столовать, а пришла с добрым делом со сватаньем: у вас есть дорогой товар, а у меня знатный купец..." Если предлагаемый союз находили желанным, то, перестав противиться и как бы предоставляя дочери полную свободу выбора, родители говорили: " Выбрала молодца, так уж после не пеняй на отца".

В начале XX в. вместе со свахой на сватовство отправлялись и родные жениха (отец: иногда мать, дядя, брат и др.), всего 5-8 человек. Сватать ездили обычно вечером. Лошадей украшали лентами, к дуге привязывали колокольчики. Сваты надевали праздничную одежду: овчинные полушубки, пимы, ленковые шапки, но полотенцами, как это принято в европейских районах России, не обвязывались. По приезде сватов невеста уходила в другую комнату, а чаще всего в куть и садилась там на шесток у печи. Сваха или сваты вели разговор по обычному порядку о товаре дорогом и о купце молодом.

После сговора невесту выводили к сватам и спрашивали, согласна ли на брак. Дочь обычно подчинялась воле родителей. Получив благоприятный ответ невесты, родители ее обращались к сватам с предложением " давайте тогда, сватушки, свататься" и договаривались относительно размера подъемных, т.е. платы, вносимой женихом на свадебные расходы и на наряды невесты. В некоторых селениях взнос жениха называли калымом. Термин этот заимствован от тюркоязычных соседей, но означал он не выкуп за невесту ее роду, а сумму свадебных издержек. Иногда тут же договаривались и о размерах приданого. Это было обязательным моментом сватовства и у горнозаводских рабочих.

Между будущими родственниками всегда происходил как бы торг. Родители невесты запрашивали возможно дороже, а жениховы, как представители " купца", старались дать возможно меньше. Подъемные, как правило, состояли из денег, вина и различных припасов для свадебного пира. Например, А.Т. Головин, из с. Калмыцкие Мысы в начале нашего столетия внес 25 р. деньгами, 2 пуда мяса, полвёдра вина. Кроме того, в подъемные входили подарки для невесты (шаль кашемировая, платок, ботинки), а иногда и для ее родных (отцу и братьям - по рубахе, всем женщинам - по платку). В зажиточных казачьих семьях отцу дарили халат, братьям - сапоги, матери - ткань на платье. Сговор заканчивался угощением.

Затем отец жениха приступил к составлению свадебного поезда, в который входили князь молодой (сам жених), тысяцкий (обычно крестный отец жениха), дружка, полудружье, двое бояр (большой и малый), сваха и при ней повозник.

" Дружка" с женихом и невестой на свадьбе старожилов (РЭМ, № 5572-39)

Предводителем свадебного поезда был дружка. Он же - и главным распорядителем всей свадьбы. Дружка выбирается из бывалых людей, знающих свадебный обряд и традиционные приговоры. Кроме того, он считался знахарем, мог оградить от порчи жениха и невесту, их родственников и поезжан. " Дружка есть самое необходимое лицо, без совета которого ничего не принимается, и потому он распоряжается всем", - отмечал С.И. Гуляев. Необходимым атрибутом дружки была плеть, заткнутая за кушак с правой стороны. С левой стороны у него висел нож для разрезания кушанья и пистолет. Через плечо надето вышитое полотенце. Эти вещи служили оберегами, имевшими магическую силу. Дружке полагалось трижды обойти с ними вокруг столов, лошадей, всего поезда. По сообщению С.И. Гуляева, он при этом нашептывал заговор: " Встану я, раб божий (имя рек), благословясь, пойду, перекрестясь, умоюсь студеной ключевой водой, утрусь тонким полотенцем, оболокусь я оболоками, подпояшусь красною зарею, огорожусь светлым месяцем, обтычусь частыми звездами и освечусь красным солнышком. Огражду вокруг меня (имя рек) и дружины моей с ослятами тын железный, почву укладну, небо булатно, чтоб никто не мог прострелить его, ни еретик, ни еретица, ни колдун, ни колдуница, годный и негодный, кто на белом свете хлеб ест" 7. К старинным оберегам добавлялись христианские крестные знамения, молитвы. Дружка выводил поезжан и свадьбу с образом в руках и с плетью за поясом, соединяя языческие и христианские обереги. Крестьяне свято верили в их охраняющую силу.

Емельянова Лидия Григорьевна (1902 г. р.) из д. Титове, по ее словам, могла убедиться в силе дружки. Эту роль на свадьбе играл ее отец. " Был колдун Бедерев. Он насыпал песку на пол полусанок. Кони не везут. Он заколдовал. Мой отец был дружкой. Папаша три раза обошел вокруг полусанок. Он песок высыпал. Мой папаша вылечил, и жениху говорит: " Я спас тебя".

Со стороны невесты главным действующим лицом на свадьбе являлась сваха. Ей помогали подруги невесты и " постельница", перевозящая и охраняющая приданое. Важную роль в свадебной церемонии отводилась брату, которому надлежало стеречь девушку, а также ее место за столом, ее девью красоту, ее косу.

После сватовства устраивали в доме невесты рукобитье (или зарученье, сговор). Собирали ближайших родственников жениха и невесты, приглашали подруг. Сначала все становились перед иконами и молились. В знак скрепления брачного договора сваха брала за руки отца жениха и невесты и скрепляла их, а один из почетных гостей разжимал руки и желал благополучия затеянному делу.

После рукобитья мать невесты подводила дочь к жениху и, обращаясь к нему, говорила: " Вот тебе суженая, ряженая, прошу любить да жаловать". Начиналось угощение. Дружка и сват рассаживали родственников за столы по старшинству и угощали вином по порядку. Девушки пели грустные песни, в которых высказывалась жалоба " на сваху-разлучницу", на отца и мать, отдающих дочь в чужую семью, " где встретит лютого свекра-батюшку, лихую свекровь-матушку, злых заловушек, где надо будет держать голову поклонную, ретиво сердце покорное, там гордости убавити, ума-разума прибавити".

За рукобитьем следовали смотрины - торжественное обоюдное представление жениха и невесты будущим родственникам, на котором, как говорили старожилы, " запивали невесту". На смотринах присутствовал более широкий круг родственников, приглашались также знакомые, приходили и незваные.

В условленный для пиршества день в дом невесты приезжал жених с родителями, родственниками и товарищами. К этому времени у нее собирались родня и подруги. Помолившись, все садились за стол в следующем порядке: в переднем углу - жених, с правой стороны его отец и ближайшие родственники, по левому - мать жениха и родственники невесты. В это время из другой комнаты или из кути выводили девушку. Все присутствующие вставали и приветствовали ее, а жених брал за руку и сажал возле себя. В продолжение всего вечера невеста, по обычаю, сидела, склонив голову.

Во время угощения договаривались, когда будет свадьба, сколько дней продлится, сколько будет гостей, какие будут припасы и т.д.

Распоряжался всем за столом дружка. По его знаку подавали закуски, он же потчевал ими. Когда гости угощались или были заняты пением, дружка неожиданно стрелял из пистолета в матицу или в стену. Это делалось не ради устрашения присутствующих, а для того чтобы отогнать от свадьбы всяческую нечисть. Выстрелы, звон, шум, смех на свадьбе - не только признаки веселости, но и магия оберега для молодой пары.

После смотрения, проводив жениха, невеста оставалась с родителями и подругами. Она опускалась перед отцом на колени, а девушки пели или, вернее, выли, причитали:

Взвеяли ветры по полю,

Грянули веслы по морю.

С кем-то мне думушку думати?

Думу думати с родным батюшкой,

Та мне, дума, не крепка, не верна,

Те словеса не понравились.

Взвеяли ветры по полю,

Грянули вёслы по морю.

С кем-то мне думушку думати? и т.д. 8

В некоторых селениях, по рассказам жителей Поспелихинского и Змеиногорского района, в последующие два-три дня после сватовства и рукобитья устраивали гулянья сватов. Гулянье начиналось в доме жениха, продолжалось в доме невесты и заканчивалось у сватов, каждый из которых по очереди принимал у себя гостей. Такие гулянья родственников назывались сводками, или сводушками.

После просватанья невесту освобождали от всех домашних работ. К ней приходили подруги (четыре - семь человек) и помогали шить приданое. Посиделки девушек - девичьи вечера продолжались одну-две недели. По русскому обычаю, на девичниках всегда много пели. Песни были грустные, в них звучало прощание с девичьей волей и беспокойство о будущем:

На заре-то, заре утренней,

На восходе солнца красного,

Петухи поют ранни утренни,

Разбужают они родна батюшка,

Ты умойся ключевой водой,

Ключевой водой, студеною!

Ты утрись-ка, родный батюшка,

Тонким белым полотенчиком,

Помолись, родный батюшка,

Ты царю, Богу спасителю.

Ты пойди, родный батюшка,

К моему другу милому,

Ты узнай, родный батюшка,

Ты про все его житье-бытье!

Он не пьет ли зелена вина?

Не играет ли в кости - карты,

Не проигрывает ли платья цветного

И мою-то девичью красоту?..

Каждый день невесту навещал жених. Он угощал девушек пряниками, кедровыми орехами, изюмом. Вечером обычно приходили товарищи жениха и затевали игры и пляски. Очень было распространено " обыгрывание", как и во время посиделок, девушки пели парням песни, чаще всего " Полно, дремушка, дремати".

Невеста подходила к обыгрываемому с рюмкой на тарелке. Однако вино редко подавали, обычно воду. Парень должен был отблагодарить невесту и ее подруг. Он брал рюмку и клал на тарелку 2-3 копейки, а всех девушек, которые ему пели, целовал. По воскресеньям жених катал невесту и ее подруг в кошевке, потом привозил к себе и поил чаем.

В доме жениха и невесты шли приготовления к свадьбе: закупали всякие припасы, вино, варили пиво. Накануне свадьбы невесту водили в баню. Если девушка была сиротой, то она утром ходила на могилы родителей и причитала. Перед баней подруги украшали банный веник и катались с ним по селу, жених передавал невесте мыло, гребень, полотенце и т.д.

Когда собирались в баню, невеста просила у родителей благословенья, родные и подруги расплетали ей косу. Иногда это происходило по приходе в баню и расплетала косу большая дружка - старшая подруга. Вели невесту под руки, она причитала, оплакивая предстоящую ей потерю девичьей воли, разлуку с родными и переход в чужую семью. Одна из подружек входила в баню и запирала дверь. Невеста с остальными подругами останавливалась перед закрытой дверью, горестно плакалась, и девушки подпевали ей. Иногда давали выкуп деньгами, пивом, вином. Тогда дверь отворяли, и большая дружка принималась мыть голову невесте, а девушки в это время пели:

На море, на горючем, на камешке,

Сера утица полощается,

Красна девица хорошится...

При этом они плескали на каменку пиво или вино. Невеста причитала:

" Смойте, подруженьки, смойте мою девичью красоту". После бани подруги невесты делили мыло; считалось, что это помогало выйти замуж.

Дверь бани, пока в ней мылась невеста, парни подпирали колом. Девушки откупались водкой, и парни выпускали их из бани. По возвращении невеста причитала сначала перед входной дверью в дом: " Пристояла резвы ноженьки, придержала белы рученьки на скобе булатной", - а потом перед родными и подругами с просьбой расчесать ей голову. Начинался обряд расчесывания косы: первым подходил отец и проводил по волосам невесты гребнем, затем то же делали мать, братья, сестры, подруги, и наконец одна из девушек заплетала косу возможно замысловатее и туже, вплетая в каждую прядь волос ленту - символ девичьей воли.

В доме жениха в канун свадьбы тоже топили баню. В ней мылись вместе с женихом собравшиеся у него поезжане. Перед выходом дружка просил родителей благословить сына " в парную баню обмыться, почиститься". Во время мытья поезжане пили водку и стреляли из ружей. При выходе из бани дружка благодарил родителей " за баню парную, за воду ключевую, за веники шелковые". В заключение шло угощение поезжан.

Вечером этого дня в доме невесты устраивали последний девичий вечер, или девичник. Отец невесты приглашал на него своих родственников. Когда они собирались, отец невесты посылал сказать, чтобы жених приезжал с дружкой и со своими родственниками и поезжанами.

Дружка жениха привозил выговоренное при сватовстве вино и дары. Войдя в избу, он обращался к отцу невесты с просьбой принять молодого князя со всем храбрым поездом.

Во время угощения девушки пели, гости одаривали их деньгами. Повеселившись у невесты, жених увозил всех к себе и угощал чаем. Затем все возвращались обратно, где и проводили остаток вечера. Подруги невесты оставались у нее ночевать последнюю ночь.

В день свадьбы, перед самым венчанием, происходило одевание невесты. Она просила у родителей благословение умыться, и умывалась под пение подруг: " Насмотритесь-ка, очи ясные". Затем сваха с подругами собирали невесту. Одним из важных моментов этого было последнее расплетение косы. Оно происходило очень торжественно. Невеста обращалась к отцу с причитаниями:

Приступи-ка ты, родимый батюшка,

Ко моей-то девьей красоте.

Расплети, родимый батюшка, что мою-то трубчату косу.

Видно, я у вас отнежилась, видно, я открасовалася,

Видно, я уж вам наскучила...

Она обращалась с теми же словами к матери, свахе, братьям, сестрам, подругам. Каждый из них подходил к невесте и расплетал волосы, а подружкам невеста дарила ленты. Затем ее наряжали к венцу. В XIX в. большинство девушек-сибирячек венчались в традиционном сарафане, рубахе и нарукавниках или фартуке. В начале XX в. сарафан в день свадьбы надевали только старообрядки, в других деревнях стали венчаться в парочках.

Закончив приготовления, родители благословляли невесту иконой и усаживали ее с подружками за стол. Она в это время причитала: " Мне недолго жить-красоваться во хорошей девьей красоте. Улетит-то моя девья красота…"

Между тем к жениху собирались поезжане с дружкой, тысяцким и свахой. В XIX в. поезжане наряжались в халаты, которые покупали у соседних среднеазиатских народов, а позднее (начало XX в.) надевали пиджаки. На шее у всех была шаль, которая повязывалась крестом на груди и затыкалась концами сзади. К выезду готовили храбрый поезд: вплетали в гривы коней косники, украшали сбруи лошадей колокольчиками, брякунцами и ширкунчиками, кошевы покрывали домоткаными коврами. Родители благословляли жениха иконой, и он в сопровождении поезжан выходил из дома. По дороге поезду устраивали преграды (клали жерди, натягивали веревки и т.п.), от которых дружка откупался вином и гостинцами. То же повторялось и перед воротами дома невесты. Увидев поезд жениха, девушки запевали песню:

" Накатилась туча черная, прилетают черны вороны - злы разлучники". Невеста в это время вела такой разговор с отцом:

Невеста: Батюшка, женихи-то у ворот!

Отец: Не убойся, дитятко, не отдам.

Невеста: Батюшка, женихи-то у крыльца!

Отец: Не убойся, дитятко, не отдам.

Невеста: Батюшка, женихи-то у стола!

Отец: Иди с Богом, дитятко!

В некоторых волостях (например, в Чумышской Барнаульского уезда) первым в избу входил дружка и просил невестину сваху выйти на улицу. Потом, разостлав кошму, ставили обеих свах, одну против другой, на ее края. Дружка, поколачивая плетья о кошму, говорил:

" Свашеньки, беленушки, сходитеся! " Каждая из свах держала в руках поднос со стаканом вина. После слов дружки свахи угощали друг друга, сначала невестина, потом женихова.

Поезжане входили в избу, и начинался выкуп невесты, так называемое бранье. Дружка просил девушек уступить место жениховым поезжанам. Они не соглашались. Тогда дружка давал вино и гостинец от жениха (всякое домашнее печенье: вафли, пустышки, пряники, сдобу в виде косы и т.д.). Получив выкуп и попрощавшись с невестой, девушки выходили из-за стола и уступали место поезжанам. Затем дружка просил брата невесты, отдать сестру жениху. Брат противился, вступал в торг. Наконец, дружка выкладывал 3-5 руб., брат отдавал бич дружке, а невесту брал за руку и подводил к жениху. Тот не должен был зевать, иначе девушки могли у него украсть невесту и бранье начиналось сначала. Этот обряд заканчивало пение подружек:

" Зла наша изменница, ты душа-ан красна девица, изменила ты нам, голубушка".

Родители невесты угощали поезжан вином, а дружка - родственников невесты. При этом если кто-нибудь из них не мог выпить, то имел право отлить поднесенное вино в запасенную посуду. На бранье, кроме родственников, присутствовали глядельщики. В старину, по рассказам старожилов, человека из зрителей или родственников, ставшего около печного столбика (стамичка), считали знахарем и поили особенно усердно, чтобы он " не испортил" свадьбы. Позднее стоявшие на этом месте подвергались насмешкам.

После угощения родители невесты благословляли ее и жениха на брак. Икону, которой мать благословляла молодых, везли в церковь, а потом молодая приносила ее в дом мужа. Отъезд к венцу сопровождался стрельбой из ружей, троекратным обходом свадебного поезда с иконой, щелканьем кнута, шумом, криком. Свадебный поезд отправлялся в церковь в следующем порядке: впереди " верхами" ехали дружка с полудружьем и просили у всех встречных благословенья, за ними ехал тысяцкий с иконой, потом жених с невестой на разных подводах, затем остальные поезжане.

С.И. Гуляев, лично неоднократно наблюдавший сибирские свадьбы, писал: " Как сибирские крестьяне, особенно в Томской губернии, считают у себя лошадей десятками, а иные целыми табунами, то свадебный поезд богатого крестьянина бывает многочислен; тем более что в нем участвуют не только приглашенные, но и все, у кого есть досужное время и хорошая лошадь; кто хочет и людей посмотреть и себя показать. Такой поезд в ясный зимний день вызывает все народонаселение на улицу, где проезжает свадьба. Долго прислушиваются к смешанному шуму песен, стрельбы, колокольчиков, " брякунцов" и " ширкунчиков", украшающих сбрую лошадей".

Поезжане проводив свадьбу до розстаней, возвращались домой, а девушки катались по селу на лошадях, после чего угощались в доме невесты. В то время пока молодых венчали в церкви, невестина сваха отвозила в дом жениха приданое и постель. При этом разыгрывалась шуточная сценка выкупа приданого, после чего сваха расставляла сундуки, убирала постель, развешивала полотенца, расстилала настольники на обозрение всем присутствующим.

От венца новобрачные ехали вместе в кошеве молодого. Родители его уезжали из церкви раньше (сразу же после надевания венцов), чтобы встретить новобрачных. При приближении свадебного поезда стреляли из ружей, чтобы отпугнуть нечистую силу, а молодых приветствовали песнями:

Не стук стучит во тереме,

Не гром гремит во высоком,

Благословляется молодец у родимова батюшки,

У родимой своей матушки..

Дружка, сойдя с лошади, высаживал молодых из кошевы и вел к крыльцу, где ставил на разостланную шубу (чтобы им богато жилось). Родители благословляли иконой и хлебом-солью. Поезжане осыпали новобрачных хмелем, что должно было сулить богатство новой семье. После этого угощали весь поезд вином, а девушки пели дружке, тысяцкому и другим поезжанам величальные песни. Тот, кого величали одаривал деньгами. Затем все входили в дом. Поезжане поздравляли молодых, а дружка обращался к родителям молодого и просил у них благословенья " окрутить молодушку". Тогда свахи усаживали молодую в угол, завешивали ее со всех сторон платками и заплетали ей две косы. Уложив их вокруг головы, надевали самшуру - убор замужней женщины, а поверх нее - платок.

Окрутив молодую, разыгрывали шуточные сценки. Новобрачной давали в руки зеркало и гребень, и она должна была причесать мужа, все же присутствующие старались разлохматить его. Расчесав волосы мужа, молодая целовала его. Если она обнимала жениха " как жнут серпом", это означало, что сноха работящая.

После скручивания девушки расходились по домам, а поезжане садились за первый, так называемый, " княжий стол". Угостив собравшихся, дружка со свахой уводили молодых " на подклеть" - в отдельную избу, в горницу или в кладовку, где для них приготовлялась брачная постель. Сваха помогала молодой раздеться, а она в знак покорности должна была разуть мужа. Молодым оставляли вино и закуску, тысяцкий запирал дверь и возвращался продолжать пир.

Дружка со свахой оставались стеречь молодых. Через несколько часов или на следующее утро они поднимали новобрачных. Иногда молодая выходила к гостям в одной рубашке и угощала их вином. Чаще же брачную рубашку выносила на тарелке сваха и показывала ее гостям как свидетельство непорочности или бесчестия. В первом случае собравшиеся поздравляли молодоженов, целуясь, били посуду, пили за их здоровье, пели песни и особенно буйно и шумно веселились. Сваха с тысяцким отвозили брачную рубашку с четвертью подкрашенного вина родителям невесты, благодарили за воспитание дочери, а родители плясали на рубахе молодой*. (В противном случае отцу на шею надевали хомут, матери подавали " худой" блин и стакан без дна, а когда молодые ехали по селению, то к дуге привязывали худое ведро.)

Их приглашали к жениху на дары, на большой стол. В это время молодые ездили на лошадях с дружкой и кучером и созывали родственников с той и с другой стороны. Гостей приглашали также специальные " вызывальщики" - товарищи жениха, разъезжавшие на конях. Вызывальщиков повязывали полотенцами, которые они после приглашения гостей отдавали невесте. Обычно собиралось не менее 50 человек.

Пока ждали гостей, в доме жениха готовили столы. Их должны были покрыть скатертями невестиной работы, и нередко - в два-три слоя. По стенам развешивали ее же полотенца. Перед обедом новобрачная одаривала родственников мужа: свекру - рубашку и пояс, свекрови - рубашку, сарафан и пояс, деверям - рубашки, золовкам - платки. Собравшиеся гости размещались за столами. Молодых усаживали в передний угол, рядом с ними садились их родители и крестные, за ними - родственники новобрачной и уже с краю или за столами, расставленными в кути, - родственники молодого.

За главным столом прислуживал сам дружка. После трех-четырех рядовок он вставал, поднимал рюмку вина и говорил: " Чару вина выпивать, наших молодых наделять, чем Бог послал". Он подавал отцу новобрачной рюмку вина. Тот брал ее и оповещал, что дарит дочери. Дружка поочередно угощал мать, брата и других родственников молодой, каждый из которых называл свои дары. Новобрачные стояли в переднем углу и кланялись. После невестиной родни дружка поочередно вызывал родственников жениха, начиная с его родителей. Было принято, чтобы родители невесты дарили молодым скотину, остальные - кто что мог, смотря по достатку: скотину, холст, шаль, платок, деньги.

По окончании даров начиналось столование. " Стряпочки, ляпочки, что есть в печи, все на стол тащи", - шутил дружка. Полагалось ставить на стол холодец, жареное мясо, жареных гусей, уток, поросенка. Затем подавали различные горячие блюда (не менее трех): лапша на курином бульоне, похлебка из мяса или птицы и т.д. Свинья и курица, в народном понимании, служат символами плодовитости. Поэтому блюда с мясом этих животных считались обязательными. К свадебному столу подавали так же традиционное русское пиво, водку, вино, наливки, настойки и обязательно чай, который очень ценился крестьянами. К этому напекали гору пирогов с начинкой из ягод и непременно любимые сибиряками стружни и вафли. Как и при сватовстве, дружка стрелял и матицу, угол или в стену.

В конце пиршества жених угощал вином дружку, тысяцкого и поезжан и одаривал их. На второе утро шли к молодому на похмельный стол, где полагалось дарить курники. По одному из этих пирогов отдавали дружке и тысяцкому, и они принимали с ними гостей у себя дома. Потом ехали к родителям новобрачной на блины. Блины, испеченные тещей, расставляли на всех столах. Молодой должен был сесть за тот стол, где блины стояли, прикрытые " невестиным товаром": шалью, платком, отрезом ткани, и заплатить выкуп 3-5 руб. Усадив гостей за стол, тесть угощал их водкой, а молодые - блинами. После блинов у тестя праздновали у родственников - " отводили вечерние столы". Гости собирались с утра у молодого, и дружка объявлял, к кому в этот день идут пировать. Постоловавшись, катались на лошадях по селу. " По родне" пировали одну-две недели, потом объезжали всех участвовавших в свадьбе. Последнее гулянье проводили в доме новобрачных. Молодые созывали гостей на " расхожий стол". В некоторых селениях участники свадьбы шли на " расхожую" с горящими вениками и в вывороченных шубах, чтобы отпугнуть или обмануть нечисть. Отец молодого благодарил своих родственников и нового свата за то, что они помогли ему " сыграть свадьбу по закону". Этим она и заканчивалась.