Глава 3. Мной движет большая и воистину благая цель, ведь с окончатель­ным угасанием магии, наш мир превратится в пыль

Мной движет большая и воистину благая цель, ведь с окончатель­ным угасанием магии, наш мир превратится в пыль, унесённую вет­рами мироздания.

Этелнир.

1.

Когда цель пути ясна и особенно, когда до неё остаётся лишь ко­роткий, но усеянный препятствиями путь, у тебя будто вырастают крылья за спиной. Кажется, стоит только протянуть руку, и сможешь достать, схватить мечту за цветной красивый хвост.

А мой путь, как будто бы закончен. Только несколько человек от­деляют меня от мальчишки, который сейчас один из самых важных людей во всём мире. И мной овладевает чувство азарта, от которого я давно отрёкся, вступив в орден.

‒ Это точно то самое место? ‒ спросил меня Танас.

Голос знаменитого убийцы был холоден и беспристрастен, будто и не человек это вовсе. Его отстраненность передалась и мне, протрезв­ляя голову, обуянную неуместным азартом. Слишком уж многое по­ставлено на карту.

‒ Да, именно сюда пришли агенты Тайной стражи после приказа Летора, ‒ ответил я.

Мне очень ловко удалось подслушать, о чём говорил глава шпио­нов своим подручным с помощью заклинания. А потом больших уси­лий стоило проследить за агентами Тайной стражи. Без специальных заклинаний, это было бы невозможно. Можно было попробовать на­пасть на дом сразу же, в одиночку, только в таком случае был боль­шой риск, ведь я не боец, а магия может далеко не всё.

Поэтому сейчас рядом со мной стоит Танас, изучающим взглядом осматривающий дом. Уговорить его помочь оказалось куда проще, чем я ожидал. Стоило только заговорить о том, что я знаю, где нахо­дится мальчишка, и всё внимание убийцы было приковано ко мне.

Конечно, мне пришлось вытерпеть несколько довольно страшных минут, когда Танас хотел попытаться силой вырвать у меня эти зна­ния, испепеляя меня полубезумным взглядом фанатика. Но поняв, что я расстанусь с этими знаниями только за ответную услугу, убийца ус­покоился. Пришлось придумать убедительный предмет торга, чтобы Танас поверил. Ведь нельзя же ему говорить, что мне нужен Оргар, а его, Танаса, я просто использую.

Тогда бы мне точно уже свернули шею сильные и не знающие по­щады руки убийцы. А мне нужно жить, ведь столько ещё не сделано. Да и молод я, хотя уже сейчас некоторые называют меня легендой, мне не исполнилось ещё и тридцати.

‒ Что теперь будем делать? ‒ спросил я.

Убийца посмотрел на меня холодным оценивающим взглядом. Мне это в крайней степени не понравилось. Было такое чувство, что чёрные глаза Танаса пронизывают насквозь, словно смотреть в глаза смертельно ядовитой кобре.

‒ Подойдём к дому вместе, ‒ начал Танас, ‒ я зайду первый, атакую. Ты идёшь за мной, как только услышишь первые звуки схватки. Будешь следить, чтобы никакая магическая пакость меня не свалила. Времени обнаруживать ловушки, у меня нет. Надеюсь, великий маг Этелнир сможет справиться с таким заданием? ‒ под конец задал он оскорбительный для меня вопрос.

Я бы мог ответить ему дерзко и даже зло, но вспомнив недавний инцидент в «Элеонской башне», справился со своими чувствами и готовыми, было, сорваться с языка словами и промолчал.

‒ Ладно, пойдём, ‒ сказал убийца.

Он двинулся к дому, с тускло освещёнными окнами. Поскольку освещения на этой заброшенной улице не было, наверное, никогда, Танас был невидим для стороннего наблюдателя. На самом деле, его будто накрыло волшебным плащом-невидимкой. Даже я, знавший точно, где должен сейчас находиться убийца, не видел его. Будто он сквозь землю провалился.

Тем ни менее, я тоже пошёл вслед за Танасом. Только чувствовал я себя таким громоздким, неповоротливым, шумным. Убийца был впереди меня, и от него не исходило ни одного звука, а я же, казалось, выдавал себя каждым шагом.

Даже не понимаю, как меня не обнаружили. Без каких-либо помех я добрался до ожидавшего меня Танаса. Тот знаками объяснил мне, что я должен выбить дверь.

Заклинание подобралось быстро. Один из видов незримого тарана после прочтения короткого заклятья вышиб дверь с лёгкостью и даже некоторым шармом. Я никогда прежде не использовал его, но заученная форма и жесты, вспомнились чётко и ярко.

Ещё не улеглась пыль, поднятая рухнувшей дверью, а Танас уже рванулся в бой, обнажив свои длинные ножи. Послышался отчётливо громкий свист стали и страшный звук рассекаемой плоти. У меня живое воображение и, порой, я очень об этом жалею. Желудок подкатил к горлу от сцен, рисуемых моим разумом.

И всё же, не забыв о словах Танаса, я вошёл в дом. Ещё на улице я понял, что угрозы для жизни со стороны враждебной магии нет никакой. Дом чист.

Один из агентов Тайной стражи лежал прямо у моих ног с перерезанной глоткой. Видимо удар моего тарана оглушил его, а Танас, походя, просто полоснул противника по горлу. Сейчас человек, который когда-то был живым и мыслящим существом, лежит в изломанной позе на полу. Из его перерубленной трахеи судорожными толчками выдавливалась кровь, говоря о том, что он ещё жив.

Тем временем Танас вонзил свой кинжал в живот одному противнику, второй уже наносил удар в самого убийцу. Тогда я произнёс заклинание и небольшой огненный шарик ударил агента Тайной стражи в грудь, бросив того навзничь. Убийца извлёк свой клинок из тела первого врага, и, склонившись над сражённым мною человеком, вонзил нож в его уже переставшее биться сердце.

‒ Он уже был мёртв, моё заклинание убило его, ‒ говорю я Танасу, который сейчас больше похож на кровожадного демона. Весь покрытый кровью, с горящими глазами, излучающими только неистовство.

‒ Это надёжнее, ‒ ответил убийца, демонстрируя окровавленный на всю длину лезвия, нож. ‒ Идём за мальчиком. Шавок Летора здесь больше нет.

‒ Тебе лучше остаться здесь, ‒ сглотнув, сказал я, представляя реакцию Танаса. С ней я угадал.

‒ Твои советы мне не нужны, фокусник балаганный, ‒ ответил он.

‒ Посмотри на себя! ‒ чуть ли не кричу я. ‒ Ты словно сам дьявол, пришедший за кровавой платой! Оргар испугается твоего вида. А нам для счастья недостаёт только впавшего в истерику двухлетнего ребёнка.

Танас в раздумье склонил голову набок, обдумывая мои слова. Что ж, это меня радует.

‒ Хорошо, ‒ проговорил убийца. ‒ Ты войдёшь к нему и усыпишь каким-нибудь заклинанием часа на два. За это время я смогу унести его подальше от этой развалюхи.

А это действительно неплохая идея. Мальчишку усыпить, потом избавиться от Танаса. Только, чёрт возьми, это надо сделать так аккуратно, чтобы он ничего не заподозрил раньше времени.

Войдя в комнату, где находился Оргар, я будто попал в средоточие силы – одно из тех мест, где магия всегда постоянна и не убывает. Мягкое, тёплое объятье силы. Если ещё когда-то у меня и были сомнения на счёт мальчишки, то сейчас я уверовал полностью безоговорочно.

Он действительно мессия. Тот, кому суждено восстановить равновесие в мире, вернуть магию. Я должен несмотря ни на что передать Оргара мастерам Города Стражей. Сердце Эруата вновь будет живо.

‒ Спи, малыш, ‒ тихо говорю я и произношу заклинание.

Оргар моментально засыпает. Завернув его в тёплое одеяло, я беру его на руки. В моих руках надежда всего мира.

‒ Почему так долго? ‒ спросил Танас, буравя меня своим животным взглядом.

‒ Так вышло, ‒ рассеяно отвечаю я, мысленно составляя формулу заклятья.

По лицу убийцы видно, что он о чём-то догадался. Он пригнулся, готовясь к прыжку, но я был быстрее. Такой же незримый таран, которым я совсем недавно высадил массивную дверь, ударил в Танаса. Его просто смело заклинанием. Он с огромной силой врезался в стену. От такого страшного удара не выживают.

Убив Танаса, я с ребёнком на руках пошёл дальше. Мне не хотелось совершать убийств, но такого опасного противника как он, оставлять на своём хвосте нельзя. Поэтому мне пришлось прибегнуть к столь радикальному решению.

Найдя тело Танаса, глава Тайной стражи решит, что здесь побывал маг. И ему не стоит больших усилий связать наш разговор в таверне и похищение мальчика.

Поэтому времени очень мало.

2.

Карета, запряжная двойкой хороших лошадей несётся по улицам столицы к башне ордена. Даже при таких темпах, путь до цели займёт около получаса. Так что у меня есть время поразмыслить над сложившейся ситуацией.

Только мысли мои уносились куда-то далеко к началу моей жизни. К сараю придорожного трактира, где я появился на свет, к той убогой халупе, в которой я жил до тех пор, пока у меня открылся дар. Те времена мне вспоминать противно, ведь родители, увидев, что их ребёнок не такой как остальные, чурались меня, смотрели косо, а при первой же возможности отдали в обучение старому магу.

Маг этот был дряхл и нищ. Он жил достаточно далеко от моей родной деревни в диком лесу отшельником. Шесть лет я ходил в его обучении, а этот старый маразматик обучил меня лишь немногому из искусства волшебника. По большей части я выполнял при нём роль слуги.

Но тогда я не роптал, довольствуясь малым. Тогда я был терпелив и усерден. Но ко всему прочему я воровал магические книги с полок в его комнате и тайком читал их по ночам. Из этих книг мне и удалось получить своё первое настоящее обучение.

Это продолжалось шесть лет.

День, когда старик, окончательно сражённый годами, так и не проснулся, я почитаю как своё второе рождение. Смерть старика не вызывала у меня горя, ведь я давно понял, к чему всё идёт, но и улыбки не было на моём лице из почтения к первому учителю. Пусть он был совсем не таким, каким должен был быть.

Похоронив учителя, я собрал свои пожитки, завернул несколько особенно понравившихся книг старика и двинулся в путь до города Элеона, чтобы поступить в Волшебную академию, известную на всю страну.

Я знал, что стану великим магом.

Но тогда я столкнулся с некоторыми трудностями. Моего «начального образования» не хватало, чтобы сдать вступительные экзамены. Сейчас, с вершин своего мастерства я оглядываюсь в прошлое с улыбкой, только для меня тринадцатилетней давности уровень знаний для поступающих в академию казался недосягаемо высоким.

У меня были кое-какие сбережения, точнее это были сбережения моего учителя, которые я взял себе (ему-то они уж не нужны, а мне пригодились), которые пришлось потратить на курсы для начинающих. И то едва хватило.

Мне приходилось учиться утром, а после обеда работать, дабы купить себе книги на предстоящий семестр. В том, что я поступлю, я не сомневался. Магия давалась мне легко, я был лучшим на этих курсах.

Отлично сдав вступительные экзамены, я вступил в студенческую жизнь. Я не был похож на других студиозов, довольно часто отодвигающих учёбу на второй план. Именно поэтому, пока все учились кое-как, я не получал оценок ниже «превосходно». Получая повышенную королевскую стипендию, я мог уже не работать по ночам, а всецело заняться учёбой.

Выходя из академии с патентом мага, я смотрел в будущее ясными глазами, видя высоты, которых достигну. Мне удалось без проблем стать адептом ордена Живого Пламени, потом подняться по карьерной лестнице ещё много выше и за очень короткое время (по сути, мне потребовалось всего девять лет, чтобы стать главой ордена, мои предшественники добивались этого поста большую часть жизни).

Только тут и случилось это.

Катастрофа, магический коллапс, привёдший к упадку волшебников всего мира. Никто не знает, чем вызван коллапс. Некоторые полагают, что он связан с сотрясением небесных сфер, потому что рисунок многих созвездий по сравнению с наблюдениями столетней давности, изменился. Другие предполагают, что ответ надо искать ни в небе, а на земле, а точнее в Городе Стражей Эруата. Они считают, что местные волшебники сами что-то сотворили с Сердцем Эруата, и теперь оно замирает.

После долгих поисков ответа, уже на посту магистра – главы ордена Живого Пламени – я обнаружил, что Сердце Эруата можно реанимировать. И это сделает человек, «дающий силу, словно река воду», как сказано в древних книгах.

Я долго думал над разгадкой этих слов, пока однажды не почувствовал рождение того самого мага, будущего мессии, который спасёт всех нас. Он действительно давал силу. Я чувствовал его, находясь в башне ордена, хотя мальчик был в маленьком городке под Гиратом.

Я долго наблюдал за Оргаром, узнав о нём практически всё, что только мог. А не мог я только одного – забрать ребёнка, чтобы вырастить из него настоящего великого мага.

Мать мальчика отказывалась расставаться с ним и отдавать в обучение, несмотря на все мои доводы. Забрать его самому было невозможно, поскольку это плохо сказалось на дальнейшей судьбе мессии. Он запросто мог стать тем, кто всё погубит.

В своём слепом стремлении забрать мальчишку, я не сразу узнал в его матери знаменитую на всю страну Юту, бывшую кальскую шпионку. Меня она, конечно же не признала, ведь настали такие времена, когда великих магов уже не узнают в лицо.

Я долго думал над тем, как же мне использовать информацию о её местонахождении. Продать? Обменять на Оргара?

Но тогда случилась та страшная эпидемия. Люди разнесли слухи о смерти Юты, но, сколько я не узнавал о ребёнке, наталкивался на непонимание. Да я и сам не понимал происходящего. Нить, связующая меня с Оргаром растаяла. Я больше не мог чувствовать его. Дурные мысли о смерти мессии не раз посещали меня, и я клял себя за промедление.

И вот однажды судьба занесла меня в Веллию по каким-то не столь важным делам. Там я почувствовал Оргара. Почти два года прошло с тех событий в Гирате, и я уже потерял всякую надежду. Старые ощущения вернулись.

Я шёл по улицам Веллина, прислушиваясь к своим чувствам, и думал над дальнейшими действиями. К моему разочарованию, наша с Оргаром связь за почти два года перерыва была очень нестойкой, слабой. Часто мне приходилось останавливаться и обострять все доступные мне магические чувства, чтобы отыскать нужный след.

Думая над тем, как заполучить ребёнка, я пришёл к выводу, что забрать самому это всё равно не вариант. Оргар станет сильнейшим магом в истории и такую мелочь, как свои ранние воспоминания восстановить сможет. И кого же он тогда увидит, если я всё-таки полезу за ним самолично?

Но если послать за ним кого-нибудь другого... Хотя даже не за ним, за его распутной мамочкой. Разделить эту маленькую семью в таком случае станет гораздо проще. Юту, скорее всего, казнят, так что не будет сцен из дешёвых романов.

А на роль разлучника как никто подойдёт Летор, собственной персоной. Дело оставалось за малым: известить Тайную стражу, подождать пока они возьмут Юту, потом забрать Оргара. Да только тут растяпы Летора упустили девчонку и, чтобы хоть как-то ослабить гнев своего шефа, схватили мальчишку.

Я очень быстро потерял связь с Оргаром и уже не мог отыскать его магическими способами. И остался я снова ни с чем.

Предположив, что Юта отправится за своим ребёнком в Элеон, я сам поспешил в столицу. Около недели мне, словно какому-нибудь стражнику, приходилось подстерегать мать Оргара у ворот. Там, кстати, были и люди Летора. Но только когда переодетая и совершенно непохожая на себя Юта прошла прямо у них перед носом, они не разглядели в ней шпионку. А я разглядел, потому что смотрел не глазами, а через призму своих магических умений. Её аура очень сходна с аурой Оргара, и не узнать её было бы для меня позором на всю жизнь.

Проследив, где остановилась Юта, я видел и полуслепого жреца по имени Руморт, и Танаса, с которым тот встречался. Игра оказалась сложной и запутанной, пока не прояснились главные действующие лица.

Дальнейшее было делом нескольких часов.

Встреча с Летором, встреча с Танасом, вызволение ребёнка. Теперь убийца мёртв, глава Тайной стражи найдёт его труп. Огорчится, конечно, что не собственными руками сделал это, но для подобных забав у него останется Юта, которую я выдал.

Ну а у нас с Оргаром блестящее будущее.

3.

Карета резко затормозила, накренившись в сторону. Снаружи слышались какие-то неразборчивые крики, ржание лошадей, шаги и возня. А потом был громкий вскрик моего кучера, вероятнее всего, предсмертный.

Я выскочил из кареты, неся на руках спящего Оргара. Заклинание, наложенное на него слишком сильно, чтобы случайная встряска или пробежка смогли вытащить мальчишку из объятий грёз.

Трое агентов Тайной стражи бросились за мной (в том, что это прихвостни Летора, я не сомневался). Другие клюнули на достаточно простой трюк и ринулись за несколькими моими иллюзорными двойниками, которые растают в воздухе через десяток минут.

Кто-то из преследователей на ходу кинул метательную звезду. Я почувствовал, как холодная сталь пролетела недалеко от моего уха, свистя острыми гранями, и ушла куда-то в сторону.

Они догоняли меня слишком быстро, я же уставал от непривычного бега и своей живой ноши. Вскоре агенты догнали меня, окружив полукольцом. В руках обнажённое оружие, а глазах чёткий приказ взять меня живым.

Всё-таки живым. Летор слишком умён и хитёр, чтобы просто убить меня. Теперь ему нужен секрет мальчишки, и заполучив его вновь, он раскроет этот секрет. И как тогда глава шпионов использует Оргара, никто не знает.

Я ждал подобного, но не думал, что всё случится так быстро. Рассчитывал выбраться из столицы раньше, чем Летор хватится меня. Очевидно, он следил за Танасом, видел нас с ним... Может я допустил оплошность в чём-то другом.

Неважно. Погоня на плечах – вот что волнует меня более всего.

Хорошо, что я подготовился ко всем возможным исходам событий. Даже к тому, что мне придётся захватить Летора в заложники и пытать его, чтобы узнать местоположение Оргара. И поэтому я не ограничился в своём инструментарии одним лишь жезлом. Сейчас докажу, что магия хоть и ослабла, но ещё кое-что может.

На моём пути был тупик. Свернул в этот тихое и тёмное место я специально, чтобы разобраться с преследователями без лишних свидетелей. Судя по их лицам, моего манёвра они не поняли. Что ж, очень прискорбно для них.

Быстрым ловким движением я развязал тесёмку небольшого полупустого мешочка, висящего на поясе. Внутри был невесомый порошок по цвету и консистенции похожий на обычную пыль. Только вот некоторые свойства этого порошка по-настоящему интересны.

‒ Великий маг Этелнир, глава ордена Живого Пламени, мы предлагаем вам сдаться без оказания сопротивления, ‒ сказал один из агентов Тайной стражи. ‒ Не усугубляйте своего итак тяжёлого положения. Если сдадитесь прямо сейчас, сможете рассчитывать на снисхождение.

Эти слова были сказаны лишь для отвлечения моего внимания. Двое других преследователей медленно подходили ко мне с боков.

‒ Хорошо! ‒ громко и тяжело, вздохнув, словно человек, у которого не осталось выбора, ответил я. ‒ Ваша взяла!

Я осторожно положил мальчика на землю. Он укутан в тёплое одеяло, так что, надеюсь, с ним не произойдёт ничего страшного. Потом я медленно, потому что преследователи явно напряглись, вытянул из футляра свой магический жезл, так же медленно положил на землю. Вслед за жезлом полетел мой кинжал, звякнув при падении. Я отошёл на несколько шагов в сторону, ожидая ответных действий агентов.

Двое из них подошли ко мне, третий (тот, что вёл со мной беседу) – к Оргару.

Когда они подошли достаточно близко ко мне, я рванул с пояса свой мешочек. Быстро взмахнув рукой, я развеял содержимое мешочка в воздухе. Агенты Тайной стражи оказались как раз в этом клубе пыли.

‒ Aciocos, ‒ произнёс я слово заклятья, и сама пыль обратилась в кислотный пар, разъедающий кожу, кости, одежду за считанные секунды.

Эта пыль перегоняется из слюны в наши дни редкого (спасибо храму Драконоборцев) тёмного дракона. Слюна выпарывается несколько раз, после чего она кристаллизируется в холодильной установке и становится невесомым серым порошком. После произнесённого мною заклятья, агрегатное состояние порошка изменяется за долю секунды, превращаясь в пар с очень высокой концентрацией кислоты.

Третий преследователь с потерянным видом смотрел на своих товарищей. Когда он сообразил, в чём дело и начал что-либо предпринимать, я уже произнёс заклинание незримого тарана, уже ставшее, наверное, моим любимым.

Только сейчас я вложил в мощь заклинания очень много силы и тело агента не выдержало страшного натиска. Его голова лопнула, словно перезревшая тыква, большинство костей сломалось, перемешались и разорвались все внутренние органы. Агент Тайной стражи представлял собой ужасное зрелище.

Я отвернулся, подавляя приступ тошноты, мысленно упрекая себя за столь небрежно брошенное заклинание. Правильно говорили все до единого учителя в академии, что нужно соизмерять вложенную в заклятье силу. Если она была бы меньше необходимого, то противника бы просто сбило с ног, а если больше... вон там лежит очень удачный пример того, что будет...

Оргар мирно спал, даже не представляя себе тех ужасных сцен, что разыгрывались здесь только что. Он излучает силу. Небывалую, непревзойдённую, чистую силу. Он спокоен и безмятежен.

Остаётся только надеяться, что будущее всего нашего мира будет таким же спокойным и безмятежным. Я очень на это надеюсь.