В. Мнение Европейского Суда

33. Европейский Суд отмечает, что стороны не оспаривают тот факт, что постановленный по делу заявителя приговор являлся " вмешательством" в его право на свободу выражения мнения, гарантированное пунктом 1 статьи 10 Конвенции. Стороны не оспаривают тот факт, что вмешательство было " предусмотрено законом", в частности, статьей 129 Уголовного кодекса Российской Федерации, и " преследовало правомерную цель" защиты репутации или прав других лиц по смыслу пункта 2 статьи 10 Конвенции. Остается определить, было ли вмешательство " необходимым в демократическом обществе".

34. Проверка необходимости в демократическом обществе требует от Европейского Суда определения того, соответствовало ли обжалуемое вмешательство " острой общественной потребности", было ли оно соразмерным преследуемой правомерной цели и были ли основания, использованные властями государства-ответчика для оправдания вмешательства, применимыми и достаточными. При оценке того, действительно ли существует такая необходимость, и какие меры должны быть приняты в связи с этим, национальным властям оставляется определенный минимум пределов усмотрения. Однако данная возможность оценки не является безграничной, а следует рука об руку с европейским надзором, осуществляемым Европейским Судом, чьей задачей является вынесение окончательного решения относительно того, совместимо ли примененное ограничение права со свободой выражения мнения, гарантированной статьей 10 Конвенции. Таким образом, при осуществлении своей надзорной функции задачей Европейского Суда не является замещение властей государства-ответчика, а, скорее, осуществление надзора за соблюдением положений статьи 10 Конвенции в свете обстоятельств всего дела в целом и решений, принимаемых ими в соответствии с их возможностью самостоятельной оценки. При этом Европейский Суд должен убедиться в том, что властями государства-ответчика были применены стандарты, соответствующие принципам, изложенным в статье 10 Конвенции, и что решения властей были основаны на разумной оценке соответствующих обстоятельств дела (см. Постановление Европейского Суда по делу " Гринберг против Российской Федерации" (Grinberg v. Russia) от 21 июля 2005 года, жалоба N 23472/03, § 27).

35. При изучении обстоятельств настоящего дела Европейский Суд примет во внимание следующие моменты: положение заявителя, положение лица, против которого была направлена критика, предмет публикации, характеристика оспариваемых утверждений внутригосударственными судами, формулировка, использованная заявителем и примененная к нему санкция (см., mutatis mutandis*, Постановление Европейского Суда по делу " Джерусалем против Австрии" (Jerusalem v. Austria), жалоба N 26958/95, § 35, ECHR 2001-II).____________
* Mutatis mutandis (лат.) - с соответствующими изменениями, внеся необходимые изменения (прим. переводчика).

36. Что касается положения заявителя, то Европейский Суд отмечает, что он был журналистом и главным редактором газеты. Он был осужден за его публикацию, поэтому оспариваемое вмешательство должно рассматриваться в контексте важной роли прессы в обеспечении надлежащего функционирования политической демократии (см. Постановление Европейского Суда по делу " Лингенс против Австрии" (Lingens v. Austria) от 8 июля 1986 года, Series А, N 103, § 41; и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу " Сюрэк против Турции (N 1)" (Srek v. Turkey (no.1), жалоба N 26682/95, § 59, ECHR 1999-IV). Европейский Суд напоминает, что ограничения журналистской свободы, предусмотренные пунктом 2 статьи 10 Конвенции, должны толковаться в узком смысле, и необходимость любого такого ограничения должна быть установлена убедительным образом.

37. Критика заявителя была направлена против губернатора Ставропольского края А.Л.Черногорова, профессионального политика, пределы критики в отношении которого шире по сравнению с частным лицом (см. Постановление Европейского Суда по делу " Лингенс против Австрии", упоминавшееся выше, в § 42). Выдвинув свою кандидатуру на губернаторских выборах, А.Л.Черногоров вышел на политическую арену и неизбежно и сознательно открыл себя для тщательного наблюдения за каждым своим словом и поступком со стороны журналистов и большей части общества, и, следовательно, он должен проявлять большую степень терпимости.

38. Предметом публикации было решение городского законодательного собрания об отмене выборов мэра в г.Ставрополе (столице Ставропольского края) и предположение заявителя о том, что губернатор края ненадлежащим образом вмешивался в ход законодательного процесса. В статье также комментировались результаты выборов и критиковались управленческие способности губернатора. Вопросы, затронутые в статье, имели большое значение для общественности Ставропольского края. Они вызывали большой общественный интерес, и статья являлась частью продолжающейся политической дискуссии. Европейский Суд напоминает, что ограничения политических выступлений или дебатов по вопросам, представляющим общественный интерес, предусмотренные пунктом 2 статьи 10 Конвенции, являются узкими. Европейский Суд последовательно применяет подход, согласно которому требуются очень убедительные основания для оправдания ограничений политических выступлений, для применения широких ограничений в делах частных лиц, которые, без сомнения, вторглись бы в сферу соблюдения права на свободу выражения мнения в соответствующем государстве в принципе (см. Постановление Европейского Суда по делу " Фельдек против Словакии" (Feldek v. Slovakia), жалоба N 29032/95, § 83, ECHR 2001-VIII; и цитировавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу " Сюрек против Турции", § 61).

39. Европейский Суд отмечает, что суды Российской Федерации охарактеризовали высказывания заявителя как утверждения о факте и возложили на него ответственность за то, что он не представил доказательств соответствия действительности его утверждений. Суды Российской Федерации не согласились с доводом заявителя о том, что его высказывания являлись оценочными суждениями. В связи с этим Европейский Суд напоминает, что необходимо проводить различие между утверждениями о фактах и оценочными суждениями. В то время как факты могут быть доказаны, правдивость оценочных суждений не поддается доказыванию. Требование о доказывании правдивости оценочного суждения неисполнимо и само по себе нарушает свободу мнения, что является основной частью права, гарантированного статьей 10 Конвенции (см., например, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу " Лингенс против Австрии", § 46; Постановление Европейского Суда по делу " Обершлик против Австрии (N 1)" (Oberschlick v. Austria (no. 1)) от 23 мая 1991 года, Series А, N 204, р.27, § 63). Европейский Суд по очереди изучит каждое из утверждений заявителя.

40. Первый оспариваемый отрывок начинался сообщением о том, что городское законодательное собрание проголосовало за решение отменить выборы мэра города. Далее было описано появление губернатора и его помощников на заседании городского законодательного собрания. Оно сопровождалось предположением о том, что губернатор и его советники пролоббировали среди депутатов городского законодательного собрания соответствующее решение (см. параграф 8 данного постановления). Суды Российской Федерации истолковали последнее утверждение как обвинение в даче взяток. Европейский Суд не может присоединиться к такому толкованию. По мнению Европейского Суда, утверждение заявителя было слишком не точным, чтобы являться обвинением в даче взяток. Утверждение заявителя только намекало на то, что губернатор оказывал влияние на законодателей без каких-либо уточнений.

41. Европейский Суд затрудняется в определении того, было ли высказывание заявителя о влиянии губернатора на законодателей утверждением о факте или оценочным суждением. Использование заявителем будущего времени предполагает, что статья содержала, скорее, предположения, нежели факты. Однако согласно прецедентному праву Европейского Суда оценочное суждение должно основываться на достаточных фактах для того, чтобы являться справедливым комментарием по смыслу статьи 10 Конвенции. Европейский Суд рассмотрит вопрос о том, существовали ли достаточные фактические основания для утверждения заявителя. Не оспаривался тот факт, что губернатор посетил заседание городского законодательного собрания и преследовал цель убедить законодателей проголосовать за закон, отменяющий выборы мэра города. По мнению Европейского Суда, множество доступных фактов составляют достаточное фактическое основание для утверждений заявителя о том, что губернатор и его помощники вмешивались в законодательный процесс. Поэтому Европейский Суд полагает, что заявитель опубликовал справедливый комментарий по важному вопросу, представляющему общественный интерес.

42. Что касается утверждений о том, что губернатор " чудом избежал поражения на губернаторских выборах", и что он " шумный и амбициозный, но абсолютно недееспособный", то Европейский Суд полагает: эти утверждения являются наиболее типичным примером оценочных суждений, которые представляют субъективную оценку заявителя относительно управленческих способностей губернатора и его личное восприятие результатов выборов губернатора. Суды Российской Федерации постановили, что заявитель должен был доказать соответствие этих утверждений действительности. Выполнить такую обязанность по доказыванию объективно было невозможно.

43. Далее Европейский Суд отмечает, что хотя статья, опубликованная заявителем, действительно была написана в сильных выражениях, в ней не использовался оскорбительный либо невоздержанный язык, и она не выходила за пределы общепризнанной степени преувеличения или провокации, использование которых предусмотрено журналистской свободой (см. Постановление Европейского Суда по делу " Прагер и Обершлик против Австрии" (Prager and Oberschlick v. Austria) от 26 апреля 1995 года, Series А, N 313, р.19, § 38).

44. При оценке соразмерности вмешательства характер и суровость санкций, примененных к заявителю, также являются факторами, которые должны быть приняты во внимание (см. Постановление Европейского Суда по делу " Скалка против Польши" (Skalka v. Poland) от 27 мая 2003 года, жалоба N 43425/98, § 38). В связи с этим Европейский Суд отмечает, что заявитель был признан виновным и ему было назначено наказание в виде одного года лишения свободы в рамках уголовного судопроизводства. Несмотря на то, что наказание было условным, заявитель столкнулся с угрозой лишения свободы. Наказание считалось условным при выполнении заявителем в течение шести месяцев обязательства не совершать каких-либо иных преступлений при исполнении им обязанностей редактора. Это условие имело устрашающее влияние на заявителя, ограничивая его журналистскую свободу и снижая его способность распространять информацию и идеи по вопросам, представляющим общественный интерес (см. Постановление Европейского Суда по делу " Шенер против Турции" (Sener v. Turkey) от 18 июля 2000 года, жалоба N 26680/95, § 46 с последующими ссылками). Европейский Суд полагает, что такое наказание было несоразмерно суровым.

45. В связи с изложенным и принимая во внимание роль журналиста и прессы в распространении информации и идей по вопросам, имеющим общественное значение, даже тех, которые могут оскорблять, шокировать или вызывать беспокойство, Европейский Суд полагает, что публикация заявителя не вышла за пределы приемлемой критики. Осуждение заявителя было не совместимым с принципами, закрепленными в статье 10 Конвенции, поскольку суды Российской Федерации не привели " достаточных" оснований, оправдывающих вмешательство в данном случае. Таким образом, Европейский Суд приходит к выводу, что внутригосударственные суды вышли за узкие пределы усмотрения, предоставленные им в сфере ограничения дискуссий, представляющих общественный интерес, и что вмешательство было несоразмерным преследуемой цели и " не было необходимым в демократическом обществе".

46. Соответственно, имело место нарушение статьи 10 Конвенции.