III. Предполагаемое нарушение статьи 6 Конвенции

47. Заявитель, ссылаясь на пункт 1 статьи 6 Конвенции, жаловался на нарушение принципа состязательности сторон. Он утверждал, что суд первой инстанции в нарушение закона не приобщил к делу заключение лингвистической экспертизы, и что суд кассационной инстанции не исправил это предполагаемое нарушение и не рассмотрел этот вопрос. Пункт 1 статьи 6 Конвенции в соответствующей части гласит:
* 1. Каждый... при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела... судом..."./.../

48. Власти Российской Федерации утверждали, что лингвистическое заключение касалось только обвинения в предполагаемом оскорблении, по которому заявитель был оправдан.

49. Заявитель оспаривал утверждения властей Российской Федерации как не соответствующие фактическим обстоятельствам дела, утверждал, что они опровергаются содержанием самого заключения. Он подчеркнул, что основным выводом заключения было то, что статья содержала выражала мнения и оценочные суждения о роли губернатора А.Л.Черногорова в предстоящих выборах мэра г. Ставрополя. Если бы внутригосударственные суды согласились изучить заключение, то его бы оправдали по обвинению в клевете, поскольку статья не содержала утверждений о фактах, в то время как достоверность оценочных суждений не подлежит доказыванию.

50. Европейский Суд напоминает, что в то время, как статья 6 Конвенции гарантирует право на справедливое разбирательство, она не закрепляет каких-либо правил допустимости доказательств или правил их оценки, поэтому эти вопросы регулируются прежде всего внутригосударственным правом и внутригосударственными судами (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу " Гарсиа Руиз против Испании" (Garcia Ruiz v. Spain), жалоба N 30544/96, § 28 ECHR 1999-1). Тем не менее для того, чтобы разбирательство было справедливым, как того требует пункт 1 статьи 6 Конвенции, " суд" должен надлежащим образом изучить замечания, доводы и доказательства, представленные сторонами, без предвзятости при оценке их применимости к его решению (см. Постановление Европейского Суда по делу " Ван Кюк против Германии" (Van Kck v. Germany), жалоба N 35968/97, §§ 47, 48, ECHR 2003-VH; Постановление Европейского Суда по делу " Краска против Швейцарии" (Kraska v. Switzerland) от 19 апреля 1993 года, Series А, N 254-В, § 30). Пункт 1 статьи 6 Конвенции требует, чтобы суды приводили мотивацию своих решений, но он не может быть истолкован как требующий детального ответа на каждый довод. Вопрос о соблюдении судом вытекающей из пункта 1 статьи 6 Конвенции обязанности указывать мотивы своего решения может быть решен только в свете обстоятельств конкретного дела (см. Постановление Европейского Суда по делу " Руис Тория против Испании" (Ruiz Torija v. Spain), от 9 декабря 1994 года, Series А, N 303-А, § 29).

51. В настоящем деле Суд назначал лингвистическую экспертизу опубликованной заявителем статьи. Эксперт пришел к выводу, что статья не содержала каких-либо утверждений о факте, подлежащих доказыванию, и, скорее, в ней были изложены мнения и оценочные суждения автора. Суд первой инстанции отказался приобщить заключение эксперта в качестве доказательства, поскольку у эксперта не было лицензии, разрешающей лингвистические исследования. В обоснование своей кассационной жалобы заявитель утверждал, что названный отказ в приобщении заключения эксперта в качестве доказательства по делу не был основан на внутригосударственном законодательстве, так как в нем не содержалось требования о наличии у эксперта специальной лицензии для проведения лингвистических исследований. Суд кассационной инстанции в своем определении не рассматривал доводы заявителя.

52. Европейский Суд полагает, что заключение эксперта было важным доказательством, которое подкрепляло позицию защиты, избранную заявителем, и которое могло быть решающим при рассмотрении вопроса об уголовном характере деяний, совершенных заявителем. Довод заявителя в суде кассационной инстанции о том, что заключение эксперта было незаконно отклонено судом первой инстанции, был сформулирован им ясно и четко. Европейский Суд полагает, что этот довод требовал точного и ясного ответа. При отсутствии такого ответа невозможно определить: либо суд кассационной инстанции просто не выполнил своей обязанности по рассмотрению довода заявителя, либо он намеревался отклонить его, и если имело место последнее, то какими были его мотивы для принятия подобного решения. Полное молчание суда кассационной инстанции по вопросу законности отказа в приобщении к доказательствам по делу заключения эксперта является несовместимым с концепцией справедливого судебного разбирательства, заложенной в основу статьи 6 Конвенции (см., mutatis mutandis, процитированные выше Постановление Европейского Суда по делу " Руис Тория против Испании", § 30; Постановление Европейского Суда по делу " Видал против Бельгии" (Vidal v. Belgium), от 22 апреля 1992 года, Series А, N 235-В, § 34).

53. Соответственно имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции.