Глава вторая. Не спорьте с эхом, последнее слово будет за ним.

Женщина - самое могущественное в мире существо, и от нее зависит направлять мужчину туда, куда его хочет повести Господь Бог. (Генрик Ибсен)

Сразу же после своего тридцать восьмого дня рождения, я встретил ее. Ее звали Лиза. Это очень странно, но с самого раннего детства я неумолимо знал одну вещь. То, что мою любимую или жену, будут звать Лиза. Откуда было это знание, я не понимал. Это была вроде бы ничем не примечательная встреча. Во мне ничего не «екнуло», как это должно вроде бы быть, при таких судьбоносных встречах. Я был тогда в своем самом страшном падении. Я был в отчаянии, был слеп и ничего не видел, мои глаза были темны, и это можно даже было заметить физически. И если раньше я еще держался на плаву, частично осознавая свою истинную природу и не позволяя страстям этого мира захватить меня, то сейчас я отчаялся и полностью сдался. Мне казалось, что все, что было мною пройдено, осмыслено, - все было впустую. Я оказался неудачником полным. Неудачником в обществе, среди обычных человеческих ценностей, таких как, семья, карьера, деньги и тому подобное. Так еще ничего я не добился в своих духовных поисках. Потому что в итоге они не привели меня ни к силе, ни к каким - то способностям, ни к просветлению, в смысле избавления от страданий, да и ничего собственно не изменилось во мне и в жизни. И я сдался. Пучина обиды, злобы и отчаяния поглотила меня уже почти полностью. Я был просто физической «тушкой», которая бродила по земле и доживала отмеренное ей Богом время. Самое темное время… Я был на грани между двумя мирами. Я настолько ослабел, что у меня не было уже почти сил даже возмущаться или просить Бога помочь мне. Но тут появилась она, хотя я поначалу не почувствовал чего - то особенного в этой встрече и относился к ней, как скорее всего к еще одному обременительному общению. Общению, от которых, я уже порядком устал. К этому моменту из своей жизни я уже исключил все, что мне надоело, от чего я устал, и что приносило какой - то дискомфорт. Или просто то, что заставляло меня еще как - то действовать, что – то говорить, реагировать, тем самым забирая последние мои силы. Я избавился от всех людей, с кем, так или иначе, общался, включая даже близких друзей. Я закрывался и зарывался все глубже и глубже, пока не обнаружил, что дальше уже некуда. Я сам, нет вообще никого, с кем бы я мог просто пересечься и обменяться словами, не то, чтобы как - то взаимодействовать. И когда появилась она, я приоткрыл дверь и пока не спешил выгонять и ее из своей жизни. В этом, как никогда, не было никакой корысти, просто от нее я не видел никакой угрозы. Она ничего не требовала, не ждала от меня, я даже не понимал, зачем ей все это. В наших беседах до определенного времени я был, как на исповеди или на приеме у психолога. Я высказывал все свои недовольства жизнью, другими людьми и самое главное собою. Рассказывал обо всех своих «грехах», изъянах и недостатках. Когда я возмущался жизнью, или даже какими – то ее взглядами на жизнь, она не пыталась оправдаться, защититься или обвинить меня в чем – то. Когда я пытался бравировать и рассказывать какие – то заумные вещи, которые раньше очень действовали на других людей, которые открыв рот, внимали моей мудрости, - то в случае с Лизой это не действовало. Меня кидало из крайности в крайность. Я порою был злым, потом высказывал обиды, потом винил себя, затем ее, потом еще кого- то. Спустя время, я уже рассказывал какие – то истории, которые должны были показать мою значимость, особенность. Она молчала. Молчала и просто улыбалась. И я успокаивался. После каждой нашей встречи, разговора, я чувствовал, что во мне пробуждается что – то теплое, родное, мое, настоящее. Спустя несколько встреч, я обнаружил одно интересное чувство в себе, которое возникло у меня при встрече с ней. Это было желание ее обнять. Но не физически. И главное даже не просто обнять, а укутать собою, застелить, как туман стелется над водою, при этом соприкасаясь с ней и проникая в нее. Здесь не было ничего личностного, человеческого и сугубо мужского. Странно – подумал я, откуда мысли такие? Я быстренько их отогнал, как мешающие обычному человеческому общению.

- Привет, сказала она на нашем первом свидании. Я поздоровался, и мы немного перекинулись формальными для начала беседы фразами. Потом она рассказывала, что собирается ехать в горы и что, пожалуй, это единственное место на земле, где она отдыхает, перезагружается и очищается. Еще ей иногда случаются очень необычные вИдения, после таких вот встреч с небесами. Я посоветовал ей, будучи в горах, попросить их снять напряжение и дать сил, при этом уверяя, что горы не останутся глухи.

Ты думаешь? – спросила она, уверен – ответил я ей. Она улыбнулась и сказала, - Вчера на работе одна моя коллега начала рассказывать о книге " Путешествие души", которая ее очень впечатлила. Говорит, в книге о смерти, карме, как связаны все наши прошлые жизни. Чем людей привлекает такая литература?

На что я сходу поставил диагноз подобным искателям, - счастье хотят все - таки отыскать. А как оказывается, зная, что происходит за занавесом наших шор - мы можем быть почти волшебниками и управлять своей жизнью, судьбой, кармой и так далее. Это и привлекает. У меня, кстати, с самого раннего возраста была одна заветная мечта, которая и сейчас остается. Это небольшой уютный домик на вершинах Альп, собака, кот и полное отсутствие людей. И там бы я прожил остаток своей жизни. Это к разговору о горах.

- А я хотела домик на берегу океана. С большими окнами. Только последние несколько лет все время оказываюсь в горах.

-Это моя вторая мечта. Я все время не могу определиться, что больше хочу: Альпы или необитаемый остров – тут же начал я вспоминать свой мечты.

Она немного помолчала и спросила - У тебя нет детей?

- Нет.

- Улыбаюсь потому, что если бы были, ты б, скорее всего, не хотел прожить остаток жизни в одиночестве. Дети не любят одиночество, в большинстве своем.

На что я ответил, - возможно, но у меня другая карма.

- Ой-ой, другая совсем?

-Абсолютно.

-Ну, ладно. Как скажешь.

Я не унимался, - У женщин и у мужчин немного разные пути…

- Хорошо, не буду спрашивать какой у тебя путь или какая карма, ладно? Мне очень интересно. Но спрашивать не хочу.

Вот примерно таким был первый наш разговор, который положил начало очередному этапу нашего пути. Дальше я много рассказывал о том, что мне не интересна обычная человеческая жизнь, особенно семья, отношения между мужчиной и женщиной и все такое. Даже секс меня почти уже не интересует. При этом я вкладывал некий смысл во все это, сам до конца не осознавая этого. С одной стороны, я хотел показать, что я не такой, как все и почти уже просветленный, и потому меня мало трогают привычные для других вещи. А с другой, между строк читалось то, что мне трудно на самом деле так жить, я устал от одиночества, от вечных поисков чего - то эфемерного, но таков у меня крест и я должен его нести. Но в этом я не признавался даже себе. Ум был строг и расчетлив, но сердце кричало о помощи. Все мои речи тогда были пропитаны отчаянием, ненавистью к жизни и тотальным одиночеством. Лиза в свою очередь, одного она не могла скрыть. При всем интересе и симпатии ко мне, она почему - то чувствовала какое – то дикое раздражение и злость на меня. С самых первых встреч. Причем сама совсем не понимая почему.

Она, наконец - то выпалила, - Ты меня злишь. С самого начала. Вернее, не ты, а твоя позиция. Вернее, не позиция, а игнорирование очевидного. Меня злит твой игнор очевидного.

- А что очевидно, что я игнорирую?

- Я не хочу определенного поведения. У меня есть чувства к определенным явлениям. Я их выражаю. Я не поощряю к изменению действий. Просто выражаю чувства - сказала она улыбаясь.

- Так выражай же, у меня нет к тебе претензий и к твоему выражению, но то, каков я, тоже мое выражение. Как умею, – я не унимался.

-Ну выразила уже. Меня это злит.

- Не злись – попытался я успокоить ее.

-Тебе не нужно с ними ничего делать. Это же мои чувства. Ими я управляю. Злюсь или радуюсь. Сама выбираю. Я по-доброму злюсь. Не умею по-плохому злиться.

Далее разговоры менялись, и мы начинали неосознанно для себя познавать друг друга.

Что сейчас нравится тебе? – Неподдельно заинтересованно спросила она меня.

- В себе?

- Да.

- Хм... надо подумать. Наверное, то, что все больше познаю себя, и если ранее я многое в себе не принимал, хотел быть лучше, мучал себя, третировал, то сейчас смирился со своим несовершенством, и уже проще к себе отношусь.

-Круть! А еще?

-Ну, например, то, что стал менее зависим от секса и своих вожделений.

-Чем заменил эту зависимость? От чего теперь зависим?

-Ничем. Просто этот вопрос у меня был актуальным с самого детства, и эта зависимость была сильнее меня, управляла мною. Сейчас, стал более смиренным, что ли. Видно разум над низкими чувствами преобладал.

- Честный ты, – абсолютно искренне сказала Лиза.

- Зависимостей уже вроде, как и нет таких сильных.

-Классно, но мне кажется, они есть всегда. От них очень сложно избавиться. Просто разные, на разных этапах, с разными последствиями и рисками, и разной стоимостью для здоровья.

Я продолжал наслаждаться тем, что мне уделяется столько много искреннего внимания. Вот сейчас я расскажу все, что держал при себе и от чего уже сам устал - Моя главная зависимость это мой мир особый. Замкнутость, покой, тишина, одиночество, отрешение от мира и людей. Но на самом деле сейчас и с этим смиряюсь, если раньше пытался себя переделать, считая это неправильным, и просто насиловал себя, то сейчас я смирился со своей природой, и оказалось, что ничего плохого для меня в этом нет.

- Тебе не одиноко? – продолжала с участием задавать вопросы она.

-Иногда да, чаще нет.

- А в процентном соотношении?

- Ну, где - то 30\70 в пользу комфортности. Мужчинам на самом деле с этим проще, женщинам же сложнее идти против своей природы.

- С чем проще? с одиночеством? Кто тебя в этом убедил? И когда?

- Не знаю кто, я с самого детства такой.

-О! Поверь! Всегда есть тот, кто убеждает. Прямо или непрямо, специально или нет. Каким ты родился? Ты знаешь? В 6 месяцев каким был? Помнишь? Ключевая фраза: " с детства". Ты не можешь сказать: " с рождения". Ибо неизвестно. Или известно?

Я пытался умничать и хвастаться тем, что опытен, много знаю и меня ничем не удивить, сам кому хочешь, поставлю диагноз, - Я этот вопрос очень много и долго разбирал. И с помощью Видения и с помощью анализа. Проанализировал всю свою жизнь с момента рождения, даже через вИдение показывали мне момент рождения и первые минуты, часы. Все травмы, начиная от дискомфорта в первые минуты появления в этом мире, все травмы психологические, обусловленности, откуда появлялись страхи, какие - то особенности и так далее. Многое увидел, понял, почему произошло то или иное во мне. Но другой вопрос, что пока не выпьешь эту чашу своей кармы до дна, не пройдешь весь запланированный тобою опыт - ничего просто так не уйдет. Это на самом деле долгий разговор и непростая ситуация. На травмах детства завязана вся наша жизнь, и они должны были случиться, для того, чтобы человек приобрел определенные качества, читай тараканы, дабы осознанно пройти опыт и прийти к своей истинной природе, то есть к Чистоте, к свету. Когда - то я очень этим увлекался, я смотрел свои прошлые жизни, откуда тянется то или иное качество, разбирал, менял в себе что - то, переосмыслял. Около 1000 жизней увидел где - то, начиная с момента миллионов и миллионов лет до того, как вообще начал свой человеческий опыт.

Она улыбалась, как будто ее совсем не тронули мои познания - я, конечно, прозвучу сейчас как змий из сада, но… Ладно. Не буду, не хочу. Долгий разговор, действительно. И сложный.

- Согласен и непростой, всей жизни можно сказать разговор.

Ее слова хоть и были внешне немного холодными, но она была улыбчива, и ее совсем не беспокоило внутри, то о чем она говорила, - У нас пока есть серьезные, фундаментальные, я бы сказала, разногласия.

Я продолжал, - А вообще вся суть в любви. Я от нее отказался очень давно, вот и прячусь до сих пор всеми возможными способами. Боюсь, - сказал я вполне серьезно, но при этом улыбаясь и пытаясь за шутливую интонацию скрыть серьезное отношение к этому вопросу.

Да, в ней все, – подтвердила Лиза - Интересно, а как ты от нее прячешься, если она в тебе? Ты выходишь из себя, чтобы от нее спрятаться? Интересно. Прямо очень!!!!

- Боюсь как раз к ней прикоснуться в себе, потому что с этого момента я уже никогда не буду таким, каким был очень и очень много времени.

- Так как же ты он нее прячешься? Ты ее игнорируешь?

- Много способов. Закрытость от людей, прятание своих чувств, нарочитая серьезность, строгость. И один из способов это развратность, и все что замешено на сексе без чувств. Это две взаимоисключающие энергии, пока есть одна, никогда не проявиться другая.

-Да? Ты считаешь?

-Ага.

-А разве бывает вообще секс без чувств? Это с трупом, что ли? В сексе всегда есть чувства. Нет?

- Нет, у меня они редко когда были в сексе, кроме сексуальных желаний. Вам женщинам этого не понять, как бы плохо и банально это не звучало – завел я старую пластинку, сам не осознавая, как по заложенной ранее программе я говорю одни и те же убеждения.

- Андрей! Если бы ты знал, как меня раздражает и злит: " вам, женщинам". Ну фууууу.

-Могу сказать вам девушкам, так лучше? – попытался я быстренько реабилитироваться.

- Нет!!!!! Ты мне говоришь. Не всему человечеству в моем лице! – возмущенно сказала Лиза, и я увидел, как красным огнем налились ее щеки.

- А что именно тебя раздражает, что я обобщаю?

- Я - отдельно взятый человечек. Меня зовут Лиза. Я не отвечаю за все обобщенное человечество. Лиза, очень приятно! - рассмеялась она, - Теперь попробуй перефразировать. Не вам женщинам этого не понять, а тебе Лиза этого не понять. Верно? На это отвечу вопросом: почему ты, Андрей, думаешь, я, Лиза, не пойму, что ты во время секса редко испытывал чувства, имеем в виду привязанность, любовь, нежность, уважение, бла-бла-бла, кроме обычных сексуальных желаний? Фуууух, сформулировала. Ответ: мой мозг прекрасно может предположить что ты, Андрей, редко испытывал эти чувства к человеку, с которым занимался сексом.

- Потому что, все - таки есть некий жизненный опыт общения с женской природой, на основе его и строю свое понимание и предположения – я уже защищался.

- Таких как ты очень много - это тоже предположение моего мозга, допущение, вернее.

- Не спорю, большая часть мужчин наверное – я отвечал и в этот момент осознавал, насколько живы и ясны ее слова и мысли, они рождались в настоящем времени, в отличии от моих убеждений, закореневшихся во мне, слова которых были одинаковы и год назад и пять лет и, наверное, были бы еще многие годы наперед, если бы она не нарушила мою привычно - спящую жизнь и мышление.

- Она продолжила - И женщин таких много, очень много. Только они молчат об этом, ибо о таком не принято говорить.

Мы оба замолчали, как будто одновременно перевернули очередную страницу книги. С этих пор мы начали регулярно видеться. Я был в большинстве своем закрыт и все также прятался от мира и от людей. Она, в отличие от меня, была самой жизнью. И она же была инициатором наших встреч. Она звонила и приглашала где – то погулять, либо приезжала ко мне в гости. Мы обычно пили чай и разговаривали. Потом поздно вечером или даже ночью она уезжала домой, оставляя каждый раз после себя чувство какой – то недосказанности. Лиза показывала свои чувства ко мне, говорила о симпатии, но я уверенно играл роль недоступного и не сдающегося мужчины. Когда – то в детстве я посмотрел один известный фильм с Челентано в главной роли, который назывался «Укрощение строптивого». Так вот, мне настолько понравился образ главного героя и его стиль поведения по отношению к женщине, что я неосознанно, как мне казалось потом, взял себе подобный шаблон. Вот таким примерно строптивым способом, я и общался с Лизой.

Мы встретились в очередной раз в одном уютном киевском парке, и гуляя, разговаривали, при этом узнавали друг друга ближе. Мы говорили о чем - то, что каждый любит, что важно. О проявлении себя и своих желаний. О музыке, о творчестве, о любви. Она рассказывала о фортепиано.

-Так вот, по поводу фортепиано. Я очень люблю играть. Сейчас, правда, редко играю. Мне не хочется, чтоб чувства кто-то слышал. Ты не пробовал играть на чем-то? Ты же знаешь, как это, когда что-то творишь, создаешь. А тем более музыку. А еще, мне очень нравятся твои руки. Нравится просто, как они выглядят, форма кисти и пальцев. Даже если б они не прикасались ко мне, а я могла только смотреть на них, они мне нравились бы так же сильно.

Потом мы какое - то время говорили о различие между женской и мужской сутью, я делал очень четкие и резкие разграничения, в то время как она пыталась сгладить эти принципиальные различия.

- Андрей, разве женская и мужская сущность не есть одно и то же и части одного целого? Почему ты их все время разделяешь? Потому что смотришь в разрезе человека? А если смотреть на них с точки их происхождения? Разве они - не одно? В смысле, разве они не идентичны?

Я молчал. Я не знал что ответить. Точнее знал и очень много раз в жизни говорил об этом, отстаивая свою позицию, но сейчас все было иначе. Мне, почему то не хотелось спорить и что - то доказывать. Наверное, в первый раз в жизни. Подобное повторялось еще много раз в наших будущих разговорах. В такие вот минуты, когда мои доводы и знания проваливались в пустоту, не находя поддержки с ее стороны и не встречая отпора, я замолкал. Мне ничего не хотелось говорить, и я попадал в волшебное состояние покоя и полного мира с самим собою. Я становился настоящим. Без всех своих знаний, без регалий и знаков отличия, без особенностей, которые подчеркивали мою индивидуальность. В тишине, наедине с Богом, с самим собою, со всей Вселенной. Когда мы замолкали и находились какое - то время где - то в межмирье или параллельной вселенной, в котором останавливалось время, она говорила тихо мне, - Послушай. Мне очень странно то, что я переживаю. Странно и непривычно. Ты странный и непривычный. С тобой хорошо. И с тобой странно.

- Да, я немного странный, можно и так это назвать.

-Ты отстраненный. Или это я такая. И отражаюсь в тебе. Ну все мы конечно странные немного. Но не в этом дело.

-Ну, если резонирует, значит, где - то и тебе подобное присуще – ответил я.

-Ты отстраненный. Мне это странно. Может это и хорошо. Посмотрим.

- На самом деле я просто закрытый, но может у тебя получиться меня немного расшевелить. Вроде как меня комфортно в таком состоянии, но где то в глубине, что - то ищет выход. Что - то очень сильное.

Она продолжала, - С тобой хорошо. Ты ничего не требуешь, не заставляешь. Я много что могла бы для тебя сделать. Только двигатель не я, а твое желание это получить, создать, если можно так сказать. Подумай, что бы я могла для тебя сделать, что дать тебе. Можешь не говорить мне. Я и так пойму. Просто подумай и осознай это.

Самое что интересное и в то же время драматическое, что было между нами в то время, это то, что при всех наших почти каждодневных встречах и разговорах, не было того, что я привык считать интересом к другому человеку, в данном случае, к женщине. Она не подходила под мои прежние, классические «стандарты», какой бы я хотел видеть свою избранницу. При том, что я отмечал ее красоту, сексуальность, невероятно красивые глаза, волосы, губы, я все же считал, что она не в моем вкусе. Я все время искал чего - то иного, особенного. Я лишь чувствовал тогда очень сильное влечение к ней, но не как к женщине, а, наверное, на каком - то духовном и душевном уровне. Это было похоже на чувство чего - то родного, теплого, уютного и порою ускользающего. Мне было хорошо с ней, легко и главное спокойно, хотя я не показывал ей этого и тем более не признавался в этом себе самому. Меня раздирали противоречия. С одной стороны я не видел перспективы наших отношений и тем более будущего, и все время твердил себе, что это еще не она, а с другой стороны меня постоянно влекло к ней и, хотя я не был инициатором наших встреч, я не мог сопротивляться и отказываться. Я летел, чтобы увидеться, но в то же самое время, я был мрачен и делал вид, что мне абсолютно неинтересно и я даже где – то делаю одолжение ей, что мы встречаемся. Сколько же она терпела. Давно терпела, миллионы лет до этого и сейчас терпела, была мудрой и терпеливой, пытаясь, шаг за шагом пробудить мою память, пробиваясь при этом сквозь толщу моего безразличия, обид, ненависти, злобы и отчаяния. Ведомая любовью, в ней было столько силы и мудрости, сколько не было во всех знаниях, которые мы, как мужчины добыли за время своего земного опыта, за все миллионы и миллионы лет. Я видел, как было ей тяжело, как сомнения прикасались к ее сердцу, когда была она на грани отчаяния, как вновь находила силы и приезжала ко мне, при этом понимая, что я опять буду закрыт, мрачен и порою даже жесток к ней. Я все видел. Мне было иногда даже жаль ее, и я порою искренне хотел, чтобы она кого- то встретила, того, кто бы смог ее согреть и успокоить. Я видел, что всего этого она хотела от меня. Хоть и не говорила никогда об этом. А я не мог ей этого дать. И чем больше я осознавал ее потребность во мне, тем сильнее отстранялся, закрывался и отвергал ее. Порою, даже грубо.

Плюс ко всему прочему, у нее была семья, ребенок и муж. Правда с мужем уже не было никаких отношений, и они были на грани развода, но это в свою очередь тоже добавляло масло в огонь моего нежелания быть с ней. Семья, ребенок от чужого мужчины, другая жизнь, которую при необходимости сложно будет соединить с моей. Я не ревновал. Совсем. Хотя я был всегда очень ревнивым. Но тут не было угрозы, по той простой причине, что у меня не было привычного влечения к ней и потому, страхов, что она достанется кому - то другому. Я воспринимал ее как друга или даже, как сестру. И когда говорил ей об этом, видел, как это ее расстраивает искренне. Иногда мне удавалось отвлечься от своего привычного мышления и тогда мы обо всем забывали, и как дети, держась за руки, с улыбками на лицах, гуляли по этому прекрасному городу. Порою она повторяла - Ты просто прекрасен! Ты ласкаешь меня взглядом, когда смотришь. Ты знаешь это? Скользишь от глаз к губам, по щекам, по волосам.

При этом сам я не замечал за собою подобного. Ну ладно, возможно неосознанно для себя так делаю. Пусть будет.

Иногда мы все же занимались любовью. И хотя секс для меня был единственным способом по - настоящему расслабиться и побыть собою, я все же был очень зажат и все пытался контролировать. Свои движения, мысли, чувства, эмоции.

- Ты знаешь, как может быть классно, если отпустишь своих контролеров? - Как то сказала она, - Знаешь? Мне даже страшно это представить! Но может быть в тысячи раз ярче! Я чувствую это. Думаю, ты тоже знаешь. А пока, улетаю только я.

А я все еще стоял «на приколе», и ждал своего часа…

По ходу нашего общения, у каждого из нас периодически всплывали в памяти события из прошлых жизней, где мы пересекались. Дальше память все больше и больше обнажалась, открывая очень древние события, в которых мы участвовали еще задолго до первых своих воплощений.

- Знаешь, что хотелось бы знать: Сколько раз мы с тобой пересекались? Почему ты отказывался и отталкивал меня, но в то же время, в какие-то периоды ощущал самый подлинный покой и тишину, мир, находясь со мной? С чем ты не соглашался таким образом? – Спросила Лиза.

- Я не знаю, что тебе ответить. Точнее знаю, как все начиналось, почему такое произошло и что сейчас происходит, что мне надо сделать, что принять, от чего отказаться и так далее. Но так устал все это пережевывать, понимать, думать. Сделать не могу, какая - то сила сильнее меня. Это как ступор, который не дает с места сдвинуться, даже пошевелиться или слово сказать. Я не хочу любви и боюсь ее. Это самое страшное, самое большее, чего я боюсь. Причем давно. Наверное, не один миллиард лет по земным меркам. От нее я очень давно отказался, так и живу. Отказаться от своего мира - значит отказаться от всего опыта и самого себя, хотя понимаю, что искусственного. Но другого, настоящего себя, я уже не помню. А когда не знаешь, есть страх…

- А я другого боюсь, - сказала она.

- Чего именно?

- Боюсь все вспомнить. Не о тебе. А вообще все. А ты вот интересный: я спрашиваю, почему ты сознательно отказывался от тишины и покоя, а ты мне отвечаешь про измученность от понимания и страхе любви. Я не об этом спрашивала. Не о любви и не об осознании.

Первый проблески ее памяти о нас, которая доставляло ей много боли, начали происходить где - то в начале осени. Близился осенне –зимний, не очень дружелюбный период года и все существо внутри ощущало приход чего –то тоскливого. Но именно в этот раз было иначе, кроме прогнозируемой тоски, в сердце появилась огромная надежда, и словно бабочка, порхая крыльями, время от времени щекотала в груди.

- Столько боли от тебя!!! Мучил, унижал. Выдирал сердце каждый раз, с кровью, с мясом. И потом все снова и снова. Проверял мою силу как - будто. А я каждый раз возвращалась. С еще большей надеждой. И еще сильнее. Но не знаю, что потом случилось, почему я один раз не вернулась. Это пока не известно. Может, устала? – тихо сказала она.

Я опять молчал. Я вспоминал, я не видел четких картинок, но помнило мое сердце, я чувствовал. Не отрицал, не спорил, не соглашался, не проявлял видимого интереса к продолжению подобных рассказов - воспоминаний. Я знал, что она искренняя и говорит правду. И чувствовал, что когда – то мне придется все же окунуться в натворенное мною ранее и многое переосознать, при этом успев испытать множество негативных чувств и воспоминаний. И главное – многое изменить.

Мы встречались в разных частях города, гуляли по паркам, слонялись по улицам, но одно место, место нашей Силы, было только нашим. В самом высоком месте города, в районе Печерска, есть старая военная крепость. Там же высокий ров, похожий на небольшую гору. Если подняться туда, то виден Киев с высоты птичьего полета и главное, это, пожалуй, одно из самых высоких мест города. Где – то я читал, что горы, это единственное место на Земле, где сила этой темной Системы ослабевает. Там есть связь. Связь с Небесами. Так было и в нашем случае. Мы неосознанно для себя нашли это место и большей частью встречались именно там. Там происходили настоящие чудеса. Там же, в последствии, я в первый раз обнял ее, и вся Вселенная озарилась мириады вспышек энергий, в виде салютов, как будто празднуя это радостное и незаурядное событие. Мы говорили, все больше вспоминали, она многое начала рассказывать из своих воспоминаний о нас.

-Почему так все быстро у меня происходит и почему сейчас? Почему сейчас? – начала она с вопроса.

- Не только у тебя. Для многих, кто готов, пришло время и осталось его не так много. Время ускорилось очень сильно. За месяц происходит столько и столько кармы перерабатывается, сколько в былые времена за годы или даже десятилетия, - ответил я.

Лиза помолчала немного и потом добавила, - Все происходило очень медленно. Постепенно. С самого детства. А тут вдруг... Невероятное ускорение. Что за сотрудничество с тобою! С прошлого года, кстати. Ускорение. С весны.

Я сказал, что в моей жизни происходит подобное и с каждым месяцем это набирает обороты.

- Ты помнишь себя, когда ты был частью Света? Ты был светлым, – сказала Лиза, - Была черта из одного мира, светлого, в другой. Я прошла ее раньше, чем ты. Что-то подготовить. Что за миры - не знаю. Но есть отчетливая граница. А там, где свет, мы соприкасались. Какие-то равные и разные. А потом я решила, что надо лететь. Твой свет сладкий был. Мой – музыкальный, - при этих словах ее улыбка озарила мое мрачное выражение лица, и я тоже улыбнулся, - Сейчас же ты мутный, но не черно-черный. Эту часть я вижу и не вижу. Она слабее. Которая темная. Сейчас она слабее. Но ты, та темная сторона, мне можешь сделать больно. Очень. А я опять встану, хотя и очень уязвима от тебя. У меня есть ощущение, что я возвращаюсь домой, когда я с тобой. Это гораздо сильнее. Откуда это ощущение - я не знаю. Оно было с самого начала. Я не хочу тебя оставлять. Я надеюсь, что это тоже не фантазия ума. Я сама до конца не осознаю и не понимаю силу в себе. Но она как река, поток, огромный. Посмотри. Ты увидишь.

Я говорил о том, что устал и не хочу уже никуда идти, а стою я на каком – то клочке земли, а вокруг вода.

-Ты, со своими латами, Андрей. В обороне. В защите. А ты посмотри. Река огромная, бурная, но она не разрушительна. Она подстраивает течение, волны, силу под каждого человека. Находит правильное время. Посмотри.

-Я знаю. Я давно это знаю, и мне твердят об этом постоянно. Мне надо искренне захотеть жить и выразить намерение остаться на Земле и...жить, - я отвечал, - тогда я вольюсь...

-И я знаю. И могу оставить, но не хочу. Замираю, жду, успокаиваюсь и жду. Я знаю, где нет брони.

Тут я предположил, - значит, тебе надо меня перехитрить.

- Нет. Просто сбить с ног. А лучше, сам опусти глаза и увидишь где ты стоишь. Скоро полнолуние. Прилив. Стой, пока стоишь. Стой. Все хорошо. Стой уверенно. И смотри.