Глава вторая. Прежде чем поверить, мы выбираем, во что хотим поверить.

Прежде чем поверить, мы выбираем, во что хотим поверить.

А потом проверяем свою веру на истинность.

Когда я опять пришел в себя, палата никуда не делась. И женщина осталась на месте.

— Ну как ты?

«Моя жена, — подумалось мне. — Не помню, как зовут. Не жена. Возлюбленная».

— Я в порядке. А где это мы? Какие-то провода, трубки… Что происходит? Зачем все это? Давай смоемся отсюда?

Моя речь похожа на рваное облако — это даже почти не по-английски.

Она явно недосыпала.

— Ты изрядно покалечился, — сказала она. — Зацепился за провода при приземлении…

«Чепуха, — подумалось мне. — Никаких проводов я не видел. Авария? Не было никакой аварии. За пятьдесят с лишним лет полетов я и близко никогда не подлетал к проводам. И еще я помню шуршание шин по траве».

— Провода были уже на земле?

— Говорят, ты зацепился за них, когда был еще довольно высоко в воздухе.

— Чепуха. Они что-то путают. Я был уже в считаных дюймах от земли.

— Ладно. Путают так путают. Главное, что ты жив, дорогой ты мой, — она смахнула слезу со щеки.

— Мне что-то приснилось, вот и все. Я спал несколько минут, максимум полчаса.

Она покачала головой:

— Семь дней. Я все время была здесь, рядом с тобой. Врачи сказали, что ты можешь выкарабкаться, а можешь и… умереть от…

— Милая! Я в порядке!

— Ты сейчас под сильнейшими лекарствами. Несколько дней ты был подключен к дыхательному аппарату, к энцефалографу, к куче всяких приборов. Твое сердце… оно билось слишком быстро. Врачи беспокоились, что оно остановится.

— Быть такого не может! Я прекрасно себя чувствую.

Она улыбнулась сквозь слезы. И этой улыбкой словно бы тысячу раз сказала: «Ты — совершенное проявление совершенной Любви, здесь и сейчас. И тебя ждет совершенное исцеление. У тебя не останется никаких увечий».

Так я впервые услышал то, что потом она будет без устали твердить врачам, медсестрам и мне самому в течение целой недели. А потом станет говорить то же самое уже одному только мне в течение года. Она будет повторять это мне снова и снова. И ее слова сбудутся.

Она будет твердить, что я полностью поправлюсь. А вот медперсоналу такой исход представлялся крайне маловероятным.

Но я знал, что она права. Даже если бы я был покалечен, то со временем полностью поправился бы. Но я не покалечен!

У меня был вопрос:

— Ты на машине?

— Да, — ответила она, но при этом отрицательно покачала головой.

— Мы можем уехать прямо сейчас?

— Ты пока не готов.

Долгая пауза. Следующий вопрос:

— Может быть, я могу вызвать такси?

— Повремени немного.

Вопросы кружатся у меня в голове роем мотыльков. Что произошло? У меня ведь не жизнь, а сказка. Почему же я в больнице?

Да, некоторые мои друзья разбивались на самолетах, но не я! Неужели случилось крушение? Но почему? У меня не было никаких причин нанести вред моей Пафф — моей маленькой амфибии, — а у нее не было причин вредить мне. Это не моя жизнь. Я приземлился безупречно, и уж точно ничего не повредил. Что происходит?

Я задумался о том, кто она. Мы очень близки, но она мне не жена!

Я постарался припомнить, но ответ не пришел. Я снова свалился в кому. Но она знает, что я вернусь. Знает, что я поправлюсь. Окончательно.

Когда я соскальзывал в забытье, она произнесла:

— Ты — совершенное проявление совершенной Любви, здесь и сейчас. У тебя не останется никаких увечий.