Не случайно указание на это дано нам в начале Евангелия: не принадлежавшие к Церкви Завета волхвы, оказались сознательными участниками в совершении дела Божьего.

Волхвы, как бы, приходили ещё и потом, - в лице христиан, глубоко знающих языческую философию, которые на соборах вырабатывали формулировку Символа Веры.

И вот они снова пришли в Эпоху Просвещения. И мир снова по-особому встревожен, и снова на стыке мировоззрений и борьбы за власть проливается кровь. Ныне это поприще, похоже, достигает своего апогея.

Сегодняшние союзники завтра могут стать членами Церкви. И, разве всё вышеизложенное – это не есть естественные и, как бы говорящие сами за себя, убедительные аргументы для мотивации и акцентирования внимания на миссионерстве в научной среде? Там, откуда произрастает весь, и прекрасный, и опасный научно-технический прогресс, который ныне так сильно обострил болезни роста человечества. Да, здесь есть новые искушения, но ведь здесь и особые обетованные и заповеданные дары! А дары эти – средства для исполнения предназначения возделывания. Разве не очевидно, что эта огромная сфера приложения творческих сил человека является необходимой частью человеческого делания в соответствие с заповедью: «Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный»? В научной среде – остриё нынешних перемен! Народы всё время меняются – становятся новыми народами. С начала Эпохи Просвещения стал возникать научный мир, - как новый народ. Со своим (научным) языком, соответствующим своему основному жизненному пространству – науке. Этот народ ещё не перевёл на свой язык и не вместил в себя Евангелие. А призыв к миссионерству во всех народах – это апофеоз Евангелия: последняя заповедь Иисуса Христа. Она не содержит указания на возможность самостоятельного (безбожного) её завершения и отмены. И проповедь - это ведь тоже возделывание земли, которая есть человек. Возделывание земли, - это не отменённая заповедь, - дело и предназначение человека. Это дело и стремление человека, вероятно, может, с осторожностью, наполняться новыми смыслами, но оно остаётся с нами, пока человек не перешёл во всей полноте в жизнь будущего века. Какого будет предназначение человека там, мы не знаем, но про жизнь здесь нам заповедано.

Разве, после размышления обо всём этом, и, если сопоставить вышеизложенное с обстоятельствами «С 15.02.2013», не напрашивается вывод, что это призыв к снятию предубеждений, которые проводят болезненную границу между христианством и наукой? И это в нынешний критический момент, когда человечеству необходимы полные и единые усилия и ума, и сердца человека. Возможность объединения этих усилий у нас имеется, потому что и в религии есть ум, и в науке есть сердце. И разве не нужно уже теперь, наконец, начать всё это понимать так, что и то, и другое – вместе - «это тяжёлое занятие дал Бог сынам человеческим, чтобы они упражнялись в нём»?