К прорежению оград

Решившись признать «С 15.02.2013» знамением, мы, тем самым, признаём это событие Словом Божьим, которое всегда требует человеческих усилий для истолкования. Знамение, как и всякое божественное чудо, - это резкий, диссонирующий с обыденностью призыв измениться и понять Бога. А понять – значит измениться так, чтобы изменить свою жизнь. Последнее – это более высокий ценз, который мы обычно не проходим.

Духовных сил и достижений, а также соответствующих талантов может не хватать, но, при этом, потребность понять Бога может ещё оставаться у человека. Ради этого, в помощь себе, христианин обращается к примерам из Писания и Предания. Таким образом, понимание новых явлений и событий вписывается в контекст традиции, но это также по-новому высвечивает для нас и саму традицию. Это возможно, благодаря тому, что содержание и глубина Писания бесконечны, и поэтому оно универсально. Иисус говорил притчами, и, даже тогда, когда он отдельно давал разъяснения ученикам, они всё равно не понимали Его (не пророка, не Моисея, а Его - «Слово …, полное благодати и истины» - Ин. 1, 14). Отсюда приходит догадка, что притчами написана вообще вся Библия. Да это и не новая мысль. Не мало говорится о том, что, читая мы ухватываем лишь краешек библейской истины, «и женщина, …, подойдя сзади, коснулась края одежды Его; и тот час течение крови у ней остановилось» (Лк. 8, 43-48). И, даже изучая толкования святых отцов, мы не имеем полного и окончательного понимания библейских текстов. В знании Писания можно совершенствоваться, но многое в нём приобретает определённость, становится понятным лишь благодаря, вдруг высветившемуся в нашем уме, актуальному для нас содержанию, которое появляется только тогда, когда в нашей жизни случаются соответствующие события. Но не всё происходит сразу. И волхвы, увидев знамение на востоке, шли некоторое немалое время, чтобы поклониться родившемуся Христу. И та женщина, «страдавшая кровотечением двенадцать лет», всё это время тратила «всё имение» не на тех врачей. И ныне люди, получив вразумляющее знамение, продолжают страдать разрастающимся пролитием крови, продолжают тратить «всё» не на то.

* * *

В своём произведении «Исповедь» бл. Августин говорит о глубине и неисчерпаемости содержания Писания так:

«XXXI.

42. Поэтому, когда один скажет: " он думал, как я", а другой: " нет, как раз как я", то, полагаю, благочестивее скажу я: " а почему не так, как вы оба, если оба вы говорите правильно". И если кто увидит в этих словах и третий смысл и четвертый и еще какой-то, только бы истинный, почему не поверить, что все их имел в виду Моисей, которому Единый Бог дал составить священные книги так, чтобы множество людей увидело в них истину в разном облике?

Что касается меня, то я смело провозглашаю из глубины сердца: если бы я писал книгу высшей непреложности, я предпочел бы написать ее так, чтобы каждый нашел в моих словах отзвук той истины, которая ему доступна; я не вложил бы в них единой, отчетливой мысли, исключающей все другие, ошибочность которых меня не могла бы смутить. Я не хочу, Боже мой, быть настолько опрометчивым, чтобы не верить, что этот великий муж не заслужил у Тебя такого дара. Он думал, когда писал эти слова, о том, что истинного можем мы найти в них, и о том, чего не можем или еще не можем и что, однако, в них найти можно.

XXXII.

43. И, наконец, Господи, Ты Бог, а не плоть и кровь, и если человек не видит всего, то ужели от благого Духа Твоего, Который " приведет меня в землю праведную", могло укрыться то, что Ты Сам откроешь в этих словах будущим читателям, если даже и тот, через кого они сказаны, из многих верных мыслей имел в виду лишь одну. Если это так, то эта мысль его будет, конечно, более возвышенной; нам же, Господи, Ты покажешь или ее, или какую Тебе угодно другую истинную - но откроешь ли Ты открытое самому слуге Твоему или другое, вложенное в те же самые слова, только питай нас, чтобы мы не стали игралищем заблуждения.

Вот, Господи Боже мой, как много написали мы о нескольких словах, как много! Сколько сил нам, сколько времени понадобилось бы, если бы так заняться всеми книгами Твоими. Позволь же мне короче исповедаться Тебе относительно их и выбрать одно правильное толкование, которое внушишь, вернее и добрее, хотя многое могло бы мне прийти в голову там, где многое может прийти. Верую и исповедую, что если я передам мысли слуги Твоего, это будет правильно и хорошо, - и я должен пытаться так и сделать. Если же я этого не достигну, да скажу все-таки то, что Твоя истина хотела мне сказать словами Моисея, в которых она сказала ему то, что хотела».

* * *

Итак, Слово Божье многогранно, как и творение Божье. Божественная правда не даст человеку заскучать на лёгких ответах и решениях вопросов о смысле жизни, о творении и о единстве человека с Богом (Ин. 17, 15-23). Привыкая к мысли о собственной непогрешимости, мы можем вдруг оказаться поставленными перед вопросом, обращённым именно к нам: менее ли един с отцом своим был «блудный сын», чем сын, остававшийся при отце? Так ли непреодолимо далёк от Бога учёный атеист? Не для того ли слепорождённа наука, чтобы прославилась Церковь? Не для того ли подвергается нападениям Церковь, чтобы приготовиться и услышать на языке народа науки слова Бога про «путь для громоносной молнии, чтобы шёл дождь на землю безлюдную, на пустыню, где нет человека» (Иов 38, 25-26)? Согласно бл. Августину, каждый человек может увидеть ту грань содержания библейского текста, которая понятна и полезна ему, на данной ступени его пути совершенствования. Познавая мир и себя, соотнося пережитое и понятое с Писанием, и, замечая новые для себя грани Слова, человек может всматриваться в его бесконечную, всего касающуюся, сложность. Но одновременно, подобно навыку или дару, человек может обретать способность видеть в этом, всё охватывающую и всё проясняющую, простоту – единство Божье. Простота (неразложимость на какие бы то ни было, не равнозначные целому, составляющие: понятия, объекты, сущности и т. д.) или, по-другому, единство Божье описывается всем Писанием и Преданием. Неужели невозможно обратить к этому внимание, отвлечённое плодами Эпохи Просвещения? Ведь эти, испытанные опытом и рассуждением, мысли решительных подвижников не могут не быть привлекательными для живого, наделённого даром свободы, пытливого ума! Да, к сожалению, отправная точка и направление вверх ко Христу – пересечение земных путей правды и мужественного милосердия – уже не приковывает к себе внимания и не меняет человека. «Правит бал» подмена, - не предвиденная героями Реформации и Просвещения, - идея (идол) успеха. Но перенаправить, остающуюся ещё, жажду просвещения к истинной правде, может быть, ещё возможно, соответствующим по силе, неожиданным вызовом уму. Иисус и евангелисты предоставили нам много резких вызовов. Но, не находя лёгких ответов, обладатели просвещённых умов уже согласились не искать там что-то неочевидное. И вот, я предполагаю, Бог дал нам знамение, являющееся достаточным вызовом научно-атеистическим и деистическим умам. Если решиться и показать, – напомнить, известное всем, и дать этому достаточно ясное объяснение, - то, может быть, это принесёт то, что действительно необходимо? Но для этого потребуется быстро (во время информационной борьбы время не ждёт) и, по-научному глубоко, показать, говорящее о многом, библейское единство веры, религии и разума, - не сковывающего, а, наоборот, дающего жизнь всем человеческим наукам. Православные христиане знают, что приближаться к истинному восприятию этого возможно только на пути подвижнического совершенствования, которое в основе своей имеет заповеди и подразумевает соответственно истинное нравственное совершенство. А это есть уже неотложное требование для взросления человечества, которое может и должно привести к некоему, совершенствующемуся, союзу и сотрудничеству науки с христианством. Таким образом, востребованной необходимостью оказываются теперь и опыт, и достижения, и поучения святых духоносных подвижников. Потому, что, кроме, защитительной для творческой личности, духовно-нравственной силы, в их наследии есть образец трезвой и глубокой рассудительности, которая близка и убедительна для, стремящихся к истине учёных.

Но для того чтобы человек, начавший свой путь к истине с науки, мог, не отказываясь от своего дара (таланта), подойти к восприятию Писания, богословы должны разъяснить то, что важно для учёных позитивистов. Необходимо, сосредоточив внимание на вопросе о человеческом творчестве, соответствующим образом разъяснить утверждение христиан, что Библия писалась людьми даром благодати Святого Духа, и, соответственно, понимать её возможно только даром благодати Святого Духа. Как-то нужно суметь в достаточной степени акцентировать внимание на том, как в вероучительном толковании не исключается, а подразумевается использование и опыта, и разума. Нужно, также, углублённо рассмотреть понимание того, что одно и то же библейское пророчество может относиться к разным временам, людям и ситуациям, и, соответственно, смысл Писания имеет варианты. Поэтому, для того, чтобы понять то, о чём Писание говорит здесь, сейчас и для него, человек в своём пути, в действиях, в приложении ума и творческих способностей должен удержаться в своих усилиях в состоянии синергии с даром Божьим. И, для этого, про ум есть особое указание: «Тогда отверз им ум к уразумению Писаний» (Лк. 24, 45). Не сказано, изменил или сделал ум каким-то нечеловеческим, а сказано «отверз», то есть – сильно открыл имеющийся ум. Вероятно, это было усилением ассоциативного мышления, способности формировать образы, представления и понятия, а также память личного опыта, Писания и всего того, чему Он их учил. Но Иисус говорил ещё и другое, - что, после Его ухода к Отцу, Утешитель научит и напомнит им то, чему Он их учил. Это уже - о своевременных божественных откровениях - подсказках в том, в чём человек ещё не может разобраться сам по недостатку творческого навыка, времени, знания и опыта.

Однако стремление к развитию творческих способностей – это неотъемлемое свойство, присущее природе человека. Даже Адам до грехопадения не просто имел транслированное ему Богом знание о животных. И возделывать землю ему предстояло учиться, начиная с возделывания только сада Едемского (Быт. 2, 15). В писании сказано о свободном творчестве Адама. Даже – о творчестве твари до сотворения человека! «Господь Бог образовал из земли всех животных ( «… да произведёт земля… И создал Бог [это, ведь, уже синергия твари с Творцом! ]… И увидел Бог, что это хорошо». [Тут, после создания растительности, Бог, второй раз, даёт оценку плоду синергии, но не даёт названий, оставляя наречение имён и власти над всем живым человеку.] – Быт. 1, 24-25 ) … и привёл их к человеку, чтобы видеть, как он назовёт их…» (Быт. 2, 19). То есть наречение имён животным – это было самостоятельное познавательное и творческое действие Адама. Причём, даже, уже после грехопадения, окультуривая растения и приручая животных, человек изменяет и растения, и животных уже многие тысячи лет. Перед потопом Бог отрицательно оценил состояние не только людей, но и животных (Быт. 6, 12 … всякая плоть извратила путь свой на земле.). Однако в Ноевом ковчеге спасаются животные, которых мог выбрать Ной из той же растлённой плоти, какая наличествовала перед потопом. Только Ной был избран Богом («обрёл благодать пред очами Господа» - Быт. 6, 8) и был спасён вместе с семьёй (об обретении благодати членами его семьи не сказано, и это похоже на то, что потом было и с Иовом, и с Лотом). Таким образом, то, какими будут животные, зависит от того, какими будут люди. Заметим ещё, что после потопа люди, и во времена пророков, культивировали растения и выводили новые породы прирученных животных, но Бог за это людей не осуждал (пророки таких осуждений не изрекали). Из всего этого для нынешнего времени можно сделать вывод, что и генная инженерия сама по себе злом не является. Качество плодов и этой науки, как и других наук, зависит от человека, - от того, стремится ли человек делать угодное Богу, и от того, в какой степени у нас получается действовать в синергии с Богом. В настоящее же время научный мир, сам того не осознавая, способствует возделыванию земли так, как это делали каиниты и строители вавилонской башни. Всё это говорит о том, что учёным необходимо сотрудничество с христианами, а христианам необходимо сотрудничество с учёными. Важным связующим звеном, для такого единения, может служить и, присущее настоящим учёным, отвращение ко лжи, - как к противоречию и логике, и правде, и истине, - так же, как фальшивая нота отвратительна для музыканта. «С 15.02. 2013» содержит в себе побуждение людей науки и людей религии к совместным усилиям в раскрытии таких диссонансов.

----- _* -----

Судей 3, 1 Вот те народы, которых оставил Господь, чтобы искушать ими Израильтян, … 2 Для того только, чтобы знали и учились войне …

Очень важно то, что без армии православных учёных православная проповедь не победит сектантов и оккультистов в борьбе за умы и сердца людей, получающих светское образование. И по религиозному образованию дореволюционный опыт подсказывает плохой прогноз. Опора преимущественно на государство, в итоге, всегда оказывается опорой на меркантильность и бюрократию чиновничества. Это всегда ведёт всякое дело к неискренности, к скуке, к деградации и к поражению (Дан. 11, 34 …, и многие присоединятся к ним, но притворно.– Старо, как мир!). Так дореволюционная Русская Православная Церковь была подавлена идейным атеизмом, а потом также, развалив страну, рухнул и идейный атеизм, - в самогипнозе своей безоговорочной истинности и авторитета собственной власти.

Значит православный народ должен учиться воевать: борясь с личным грехом, проповедовать. Но без большого числа (целого народа!) православных учёных это уже не имеет достаточной убедительности и силы, так как, для проповедующих, становятся всё более недосягаемыми всё большие области человеческой жизни. И сами проповедующие лишаются нерва стремления к истине.

Чтобы движение было не затухающим, нужен мотор. Без православных учёных (с детства отобранных принципом приоритета безостановочного стремления к познанию истины) православный народ, слишком быстро, может быть притеснён, а народ учёных не услышит внятного слова Божьего и, хотя бы некоторой (значительной) своей частью, не станет частью Церкви.

Существенно и то, что наука имеет безусловный авторитет в секулярном мире. Для многих она как бы заменяет собой религию и божественный авторитет. Поэтому наука способна стать сильным связующим звеном для христианской проповеди даже в среде, искажённой религиозности людей искусства.

----- _* -----

По прошествии двух лет становится очень наглядным, что безвыходный ужас, в который, всё быстрее и быстрее, ввергается человечество, для Русской Православной Церкви отображён в невероятном событии 2013 года. Осмелюсь высказать и предположение, что теперь уже во многом, происходящем ныне, детально отображается, и доступен для понимания также и упрёк нашей невнимательности к главному. Упрёк, который, в общих чертах на такие случаи, мы знаем:

12, 54 … когда вы видите облако, поднимающееся с запада, тот час говорите: «дождь будет», И бывает так … 56 … Лице земли и неба распознать умеете, как же времени сего не узнаете? 57 Зачем же вы и по самим себе не судите, чему быть должно?